Карельский детокс

— Всё, пиздец котятам! — психанул Славка и с досады сплюнул. Он обхватил шею сцепленными руками и заходил по тропинке туда-обратно. — Слав, ну чего сразу пиздец, — расстроенно вздохнул Мирон. — Сейчас посидим немного, как ты говоришь, покумекаем и найдем дорогу. Ваньки переглянулись, но промолчали. — Пацаны, мы ещё вчера должны были выйти на точку. — Славка понимал, что каждый в их небольшой команде прекрасно всё знает, но ему просто необходимо было выговориться, иначе он точно по-волчьи завоет. — А мы мало того, что не появились, как лошары, снова заблудились. Я просто боюсь, что нас там уже никто не ждёт. — Он обречённо уселся в траву, откинулся на ствол дерева и закрыл глаза. — С чего ты взял, что не ждут? — возмутился Рудбой, и Мирон с Ванькой согласно кивнули. — У них перед нами обязательства: доставили в эту ебаную тайгу, должны и забрать. Сказал — и отвёл глаза. Славка понял, что спорит тот просто из упрямства. Что и сам не верит ни во что. И никто из них не верит, но стараются тщательно скрыть, чтобы не удариться в панику. Иначе точно конец. — А если мы ещё неделю будем мотаться по лесу? — скривился Славка. — Думаешь, они станут сидеть и караулить, когда же четыре дебила наконец выберутся? Не смеши меня. — Славян, хватит хуйнёй страдать, — угрюмо буркнул Ванька. — Своими глазами увидим, что никого нет, тогда и будем думать, что дальше делать. А пока внимательно поищи по карте, в тот раз ты сразу понял, где мы проебались. — Смотрел сто раз, — отмахнулся тот, — не могу понять. Мирон сразу подсел к нему и развернул замусоленный листок. — Видишь, вот здесь мы, по-моему, правильно двигались. В каком месте ты понял, что не туда идём? Славка опять вздохнул и ткнул грязным пальцем в схему местности. — Отрезок примерно в три километра, но где конкретно свернули не в ту сторону, не знаю. Они все склонились над картой и задумались. Дальше шёл скальный хребет, по замыслу устроителей этого бедлама, парни должны были обойти массив стороной по более безопасной тропе и выйти к месту сбора. — Нам, по факту, только эту громадину перевалить — и всё, — уставился на Славку Рудбой. — Ну, да, маршрут сложнее, чем предлагался, зато сколько времени сэкономим, если не станем возвращаться обратно, а пойдём по ней. — У тебя есть опыт скалолазания? — скорчил мину Славка. — Подозреваю, ни у кого из нас нет. А если дальше скалы станут непроходимыми? Или, пока лезем и выбираем более удобную тропу, уйдём вообще хуй знает куда? Рудбой пожал плечами и отвернулся. — Я тоже предлагаю пойти напрямик, — высказался вдруг Ванька. — Что мы теряем? Да ничего, на верхотуру заберёмся, оглядимся, там уже и решим. Славка посмотрел на Мирона: — А ты чего молчишь? — Думаю, — пробормотал тот. — Вообще-то, Слав, Ваня прав, давай сначала поднимемся. Славка махнул рукой, тяжело встал и зашагал наверх. Они немного поднялись, пока искали дорогу, но дальше лес закончился, и нагромождение огромных камней немного пугало. Радовало одно: пока их не донимал голод. Вчера, благодаря Ванькиной смекалке, вернее, рыбалке, они впервые за сутки наелись до отвала. Пока вода в котелке медленно нагревалась, а Рудбой с Мироном свалили за ягодами, Славка решил проверить, как там дела у Ваньки. Стараясь создавать поменьше шума, спустился к речушке. Замерев, друг стоял у кромки воды. Увидев Славку, он кивнул ему головой в сторону и еле слышно велел: — Рыбу забирай, я ещё немного тут побуду. У Славки глаза от удивления на лоб полезли. Пара штук не сильно крупных язей и несколько приличных лещей. Поистине королевский улов. — Ну ты, Ванька, даёшь! — восхищённо пробормотал он и расплылся в широченной улыбке. — Ухи наварим и запечём в углях. — Я герой! — шёпотом объявил Ванька и постучал себя кулаком в грудь. Славка махом сложил всю рыбу в подол футболки и вернулся к костру. От вида такого количества пищи даже настроение подскочило. Напевая какой-то привязавшийся мотивчик, он споро почистил и выпотрошил добычу, сполоснул её из бутылки и принялся готовить. Ванька вернулся минут через пятнадцать с ещё одним язём. С солью и картошкой уха, конечно, вкуснее, но им с голодухи и такая райской пищей показалась. И хотя в супе, кроме рыбы, второй половины мелко нарезанной луковицы и двух горстей последних макарон больше ничего не было, все остались довольны. Потом с удовольствием уплетали чернику, которую принесли Рудбой и Мирон. Штук шесть рыбин запекли на утро и даже доедали их ещё днём. А на вечер они уже полно грибов набрали, пока шли, так что хотя бы о жрачке беспокоиться было не нужно. Мирон недавно ему сказал, что всегда был очень избирателен в еде. Даже бухой в хлам что попало не ел. А сейчас ему вообще по хрен, лишь бы не голодать. Смеясь, признался, что, кажется, сильно изменился за время, проведённое в Карелии. Вчерашним вечером, когда всё прибрали после ужина, Ванькам даже намекать не пришлось, те сами резво куда-то слиняли. Сказали, искупаться сходят, но Славка видел, что двинули они вообще в противоположную от ручья сторону. Он проводил их недоуменным взглядом, пока те не скрылись из вида, где-то на подсознательном уровне начиная понимать происходящее. Если бы он не был до сих пор плотно занят проблемами похода и своими отношениями с Мироном, то давно бы допетрил, что друзья тоже сошлись! И ведь всё на глазах у них происходило, а они, два тупня, занятые друг другом, не замечали. Он ухмыльнулся, покачал головой и, развернувшись, наткнулся на улыбающегося Мирона. — Походу, они ещё раньше нас мутить начали. — Бля, вот мы тормоза! — присвистнул Славка. — Да нет, Слав, — похлопал его по плечу Мирон, — это просто два хитровыебанных одиночества сошлись. Где нам с тобой за этими ушлыми угнаться. Пойдём лучше потрахаемся, что ли, с горя, раз мозгами думать не умеем. — И потянул его за руку в палатку. Заржав, Славка не стал упираться; тем более Мирон сам приглашал, кто он такой, чтобы отказываться от такого заманчивого предложения? Они долго целовались, катаясь по палатке, распаляя друг друга и заставляя дрожать от желания. Мирон первым нырнул рукой Славке в штаны, обхватив ладонью его член. И Славка не заставил себя ждать, тоже полез в чужие спортивки. Чувство опасности, что их могут в любой момент застукать друзья, только добавило градус возбуждения. Как и накануне, желание накрыло разом, словно обухом по голове шарахнуло. И Славка осознал, что совсем не из-за того, что он давно не пил, у него каменный стояк, всё дело в Мироне. В жадном до ласк, горячем, отзывчивом Мироне, рядом с которым все Славкины прежние ощущения менялись, становились ярче и острее. Просто подрочить оказалось слишком мало. Хотелось прижаться к чужому голому телу, почувствовать тепло кожи, чтобы трогать, гладить, сминать, ласкать губами и пальцами, чтобы наконец полностью убедиться, что всё можно, что теперь это всё твоё, вернее, поделенное только между вами двумя. Словно услышав его мысли, Мирон сдёрнул с себя футболку и потянул вверх Славкину, помогая полностью снять. От штанов и белья избавлялись одновременно и, прижавшись друг к другу, дружно охнули в поцелуй. Мирон обхватил оба их члена пятернёй, несильно сжал и почти сразу задвигал быстро, рвано. Славку выгнуло дугой, он всхлипнул, автоматически подстраиваясь под режим, выбранный Мироном. Облапал его задницу, впиваясь пальцами в мягкие ягодицы и оставляя на бледной коже красные пятна, которые завтра точно оформятся в синяки. Не удержавшись, обвёл пальцем вход и погладил, не решившись на большее. Где-то под рёбрами всё натянулось звенящей струной, набирая и набирая обороты возбуждения до боли, до желания орать в голос. Мирон вдруг жёстко зафиксировал второй рукой его шею, притянул к себе ещё сильнее и сбивчиво зашептал: — Бля, я сейчас сдохну, как хочу. Этот хриплый, совсем не похожий на его обычный голос оказался последней каплей. Славку затрясло, словно та самая струна лопнула, как камертон настраивая всё его тело на нужную волну, зазвучала внутри безумным оргазмом. Он вскрикнул и практически интуитивно проник в Мирона одним пальцем, совсем немного, но тому, видимо, хватило. Он громко застонал, забился в его руках и тоже выплеснулся на живот горячими каплями. Потом они долго лежали, приходя в себя, восстанавливали дыхание и лениво целовались. — Бля-я, — почти промурлыкал Славка, — как же заебись. — И не говори, — выдохнул рядом Мирон.— Я уже забыл, когда так кончал. Славка перевернулся к нему и вдруг выдал: — А я забыл, когда у меня вообще стоял. Даже, сука, думать начал, что из-за алкахи импотентом заделался. — Поэтому и в квесте добровольно согласился участвовать? — сразу выкупил тот. — Ну, в принципе, да, — пожал он плечами. — Хотя там несколько факторов срослись, вот мы с Ванькой и решились на эту хуйню. — Расскажешь? — неожиданно попросил Мирон. Славка кивнул, и следующие полчаса они делились причинами, приведшими их в этот лес и эту палатку. Славка смотрел на Мирона и всё отчётливее понимал, что, несмотря на то, чем закончится их Карельская экспансия, он не хочет терять возможность находиться и дальше рядом с ним. Чем больше проходило времени, тем ближе и нужнее становился ему этот парень. А главное, как выяснилось: нужен именно он и никто другой. Славка вздохнул, мысли немного отвлекли его от реала, однако сейчас они медленно ползли по блядским скалам, матерясь и чертыхаясь. Он всё время старался не выпускать Мирона из поля зрения. Сначала тот шёл сзади, но Славка ненавязчиво пропустил его вперёд, так удобнее было приглядывать за ним. Несколько раз Мирон оступался и начинал скатываться вниз, обдирая о неровные камни ладони и колени. Славка страховал его, помогал найти точку опоры. Так и двигались. Однажды он сам опрометчиво опёрся ногой о выступающий карниз, и тот обвалился под его весом. Схватившись в попытке удержаться за край острого выступа, Славка понял, что болтается между небом и землёй. И хуй его знает, как высоко падать. Мирон метнулся к нему, ухватил за плечо и пораненную ладонь. — Слава! — заорал он, пытаясь тянуть его на себя. — Держись, слышишь, держись! Подоспевшие Ваньки не позволили Славке сверзнуться со скалы. Втроём они кое-как втащили его на ровную поверхность. Он потом посмотрел, куда мог грохнуться: метра три-четыре, убиться скорее всего не убился бы, но сломать конечности мог запросто. Да, сказать: «Лучше полезем по горам, на кой нам их обходить» было очень легко. Другое дело исполнить то, на что решились. Славка был уверен, что каждый из них уже не раз и не два пожалел о таком опрометчивом поступке; он уж точно мысленно костерил себя на все лады, что поддался на уговоры. Солнце слепило, и глаза постоянно слезились, губы обветрились и потрескались, ладони кровоточили, а одежда, которой и так досталось за время похода, вовсе превратилась в лохмотья. Безбожно хотелось пить и, плюнув на всё, просто упасть и не шевелиться. Ближе к вершине ноги не держали совсем, от усталости внутри всё мелко и противно дрожало, одежду можно было выжимать от пота, но они, помогая друг другу, лезли и лезли. — Вань, ещё малость, — прохрипел Рудбой и на секунду прижался к гладкому, нагретому за день монолиту. — Давай руку, мы почти на вершине. Он протянул ему грязную, со сбитыми в кровь костяшками ладонь, и Ванька вцепился в него, как в спасательный круг. — Ебал я такие прогулки, — выдал осипшим голосом, с трудом подтягиваясь следом, — больше в эту ебучую Карелию ни ногой, нахуй, спасибо! — Можно подумать, мы жаждем вернуться, — пропыхтел сверху Мирон и, в очередной раз оступившись, чуть не сел Славке на голову. Целый поток мелких и средних булыжников устремился на них и дальше по склону. Парни уворачивались от них, как могли, дружно подтянув ворот футболок до самых глаз. Славка с силой вцепился Мирону в бёдра и закашлялся. Когда пыль осела, крикнул непослушными губами: — Мирон, эй, ты как там? — Норм, — отозвался тот, — простите, пацаны. Славка подпихнул его под зад и сам перевалил за валун. А когда поднял голову, увидел, что они добрались до пика. Серые от пыли, оборванные настолько, что выглядели хуже бомжей, они устало распластались на вершине плато, тяжело, с присвистом дыша. Минут десять приходили в себя, а потом, прижавшись плечом к плечу, измученно и зачарованно разглядывали развернувшуюся под их ногами красоту. — Я слышу какой-то шум, — встрепенулся Рудбой. — И я, — отзеркалил его действия Ванька. — Мужики, это вертолёт! — вскинулся Мирон. — Вон он, смотрите! Из-за облаков и вправду вынырнул вертолёт с синей широкой полосой по бокам. — Ура! Нас нашли! — забыв про усталость, подскочил Рудбой. — Мы тут! — Заберите нас! Славка рассмеялся, прикрывшись ладонью, как козырьком, от яркого солнца. Кажется, их алкогольная детоксикация наконец-то закончилась. * * * Едва вертолёт приземлился на узкой площадке поодаль, парни не сговариваясь кинулись к нему со всех ног. Наверное, иррационально боялись, что тот сейчас исчезнет, как мираж. Каково же было их удивление, когда наружу выбрался мужик средних лет в дорогом спортивном снаряжении и окинул компанию укоризненным взглядом. — Слегка подкачали, ребята, — выдал он им как старым знакомцам и посмотрел в планшет, который держал в руках, — но, в принципе, всё равно молодцы, почти дошли. Я за вами. Залезайте. Парни остолбенели, хлопая глазами. — В смысле — за нами? — уточнил Рудбой. — Вы кто? — Точно, давайте удостоверимся, — спохватился тот и снова глянул на экран. — Иван Евстигнеев, Мирон Фёдоров, Иван Светло и Вячеслав Карелин. Все на месте? — На месте, — сухо подтвердил Мирон. — Вам задали вопрос — кто вы? И как нас нашли? — По трекерам, естественно, — пожал плечами мужик, поёжился на холодном ветру. — Слушайте, полезайте быстрее в кабину, я по дороге объясню. Нехотя, будто не они только что орали и махали руками, отчаянно желая спастись, парни расселись внутри вертолёта по узеньким лавкам вдоль бортов. Мужик забрался последним, захлопнул дверь и сделал отмашку пилоту. Лопасти завертелись, как бешеные, вертолёт качнулся, отрываясь от земли. — Значит, вы один из тех муд... кхм, то есть, инструкторов, которые организовывают эти квесты? — легко сложив два и два, догадался Славка. — Что-то я вас на старте не видел. — И я, — поддакнул непривычно молчаливый Ваня. Рудбой украдкой посмотрел на него, отмечая, что никогда не видел его таким угрюмым. Даже в худшие времена. Видимо, именно в данную минуту, когда всё оказалось позади, на него накатили напряжение и ужас, которым он не давал выхода в дурацком турпоходе. Типа откат. Мужик между тем и бровью не повёл. Скупо улыбнулся и кивнул. — Совершенно верно, — ответил невозмутимо. — Юрий Юрич, тренер по экстремальному туризму. Мы вас ждали вчера на точке. В назначенное время никто не появился. Трекеры показывали, что вы вроде рядом, мы решили дать ещё один шанс, подождали денёк, но вашу группу понесло в сторону. Пришлось снаряжать «вертушку», а то так бы и блудили здесь неделями. Там вас приятели заждались. — Женя? — Порчи?! — одновременно воскликнули Мирон с Рудбоем, и последний неожиданно поморщился, совсем не уверенный, что хочет видеть друзей. — Что за трекеры, блядь? — вмешался Славка. — Вы что, следили за нами? — Разумеется, — флегматично подтвердил инструктор. — Мы наблюдаем за каждым из наших участников, все рюкзаки снабжены специальным оборудованием, чтобы мы могли контролировать маршруты и вмешаться, если что-то вдруг пойдёт не по плану. Сузив глаза, Мирон внезапно выхватил из рюкзака ворох бумаг, сунул их инструктору чуть не в лицо: — А какого хера тогда в ваших бумажках написано... — Специально, — прерывая бурную тираду, отозвался тот и отодвинул его руку от своего носа. Усмехнулся, раздражая невъебенным видом ещё сильнее. — Вы что думали — вам халява на блюдечке упала? Хрена лысого. Суть квеста — преодолеть его, задействовав максимум ресурсов. Если бы участники изначально знали, что за ними придут добрые дяди, возьмут на ручки и отнесут к маме с папой, то смысла ноль. Вот вы, лично вы — что бы сделали? Устроились где-нибудь под ёлочкой и пировали до посинения. Потом вернулись домой — и опять за старое, за бутылочку, чтобы «стресс» снять. Так? Парни потупились. Рудбой с досадой осознал, что бесячий самоуверенный гондон прав. — То-то же, — удовлетворённо заявил «гондон», правильно оценив повисшую тишину. — Зато теперь, справившись с препятствиями, почти достигнув финиша, вы сами не заметили, как изменились. Кому-то хочется снова в запой? — Шли бы вы, — сумрачно бросил Славка, отвечая за всех. — Всё равно так нельзя! — Мирон упрямо вскинул подбородок — видимо, его посетило мятежное настроение, в отличие от Рудбоя, который, как только оказался в вертолёте, ощутил полный упадок сил и опустошение. — Нас чуть медведь не сожрал. — Медведь? — Инструктор недоверчиво присвистнул, примирительно вскинул ладонь. — Если честно, редкое явление, мы маршруты тщательно разрабатываем, давно пользуемся данной системой. В этом квадрате сроду никаких медведей не было, здесь трасса недалеко, не глухая тайга, всё под надзором. Наверное, случайно один забрёл. — Болото тоже в ваши квадраты вписывается? — едко уточнил Ваня, подав, наконец, голос. Рудбой даже выдохнул с облегчением, а то уже волноваться за него начал. — В схеме нет никакого болота, — пояснил инструктор. — Оно левее. Судя по всему, вы сбились с пути и по ошибке туда угодили. — Блядь, там Славка почти утонул! — рявкнул на него Ваня. — И потом мы еле выжили, чуть с голоду не сдохли! Хуйня ваши схемы, ясно? — Воу, парень, потише, — осадил его тот. — Вы ведь сами на это подписались, нет? Злобно хмыкнув, Ваня демонстративно отвернулся, не удосужившись ответить. — Кроме того... — продолжил Славка, но инструктор перебил: — Мужики, я понимаю, вы сейчас на взводе. Это нормально, никто не говорил, что будет легко. Поймите, мы берём на себя определённые обязательства, наша цель — помочь избавиться клиентам от зависимости. И процент успеха у нашей фирмы довольно высок — более половины всех, кто к нам обращался, до сих пор ведут трезвый образ жизни. Это серьёзный показатель. Повторяю, на самом деле вам ничего не угрожало. Мы снабдили вас всем необходимым, рассчитали время и курс, проверили участок, опытные специалисты круглосуточно контролировали ваше передвижение. Если вдруг что — к вам бы сразу выдвинулся поисково-спасательный отряд, чтобы оказать помощь. — Мы... — начал Рудбой. — Бесполезно, — не дослушав, твёрдо заявил инструктор. — Напоминаю: ваши подписи на добровольное участие есть абсолютно во всех документах. — Засуньте себе эти документы, — с досадой отмахнулся тот. — Я хотел сказать, мы проебали вам котелок, палатку и другое барахло. И платить не будем, идите нах. — Оборудование входит в стоимость тура и списывается при выдаче, — ухмыльнулся инструктор. — Так что можете оставить себе уцелевшее «барахло» — вдруг ещё в поход захотите. — На хуй! — с деланным ужасом взвился Славка, взмахнул руками... и неожиданно заржал, согнувшись пополам и утыкаясь лицом в колени. Рудбой подумал, что тот переволновался и тоже впал в своеобразную истерику, но Славка смеялся так заразительно, что вскоре хохотала вся компания, включая этого неординарного Юрия Юрича. — Другое дело, ребята, — успокоившись, одобрительно констатировал тот. — Я уж опасался, драться начнёте. — Что, есть прецеденты? — утерев слёзы, вопросил Мирон. — Всякое случается, — туманно ответил тот. — Кого в невменозе находят, кто с кулаками кидается, кто матерится. Вы молодцы, справились. — Не совсем, — буркнул Ваня. — К сроку ведь не успели. — Не беда, — отмахнулся инструктор. — Думаю, цель достигнута, остальное ерунда. Скоро поедете домой. Внимание! — скомандовал другим тоном, выглянув в окно. — Идём на снижение, сейчас немного потрясёт, держитесь. Как только они очутились на земле, Рудбой увидел бегущих к ним Женю и Порчи. — Мальчики! — заблажила Женька, бросаясь к нему на шею. — Вы смогли! Мы так переживали! Порчи в это время со смущённым видом обнял Мирона, робко похлопал его по спине, но тот увернулся, хмуро смотря в сторону: — Уйди. — Мирон, ты чего? — Порчи явно не ожидал такой реакции. Растерянно повернулся к Рудбою и ссутулился, ловя его взгляд. — Вы сильно обиделись? Ваня? Тот медленно и аккуратно отодвинул Женю от себя, отшатнулся даже. — Нет, — ответил за него Мирон, по-прежнему держась холодно и отстранённо, — не обиделись. Это не обида. То, что мы чувствуем, по-другому называется. — Мы... — торопливо начал Порчи, но Рудбой поднял руку, заставляя его замолчать. — Вы вообще-то соображали, когда подписывали нас на такую херню? Знаете, что мы пережили, блядь?! — Да откуда, — процедил Мирон, подхватывая эстафету. Он выглядел злым и ожесточённым — видимо, накопилось внутри дерьма прилично. Рудбой тоже кипел, но подозревал, что и вполовину не так серьёзно, как Мирон: тот теперь, пока не выплеснет раздражение, не успокоится. Может, это и хорошо. Зачем копить недовольство? Лучше высказать напрямую, нервная система целее. С другой стороны, это была первая крупная ссора с друзьями, и он в душе не ебал, чем она закончится. Ему стало тошно. Но и промолчать, спустив всё на тормозах, они не могли. Мирон между тем продолжал: — Никто не может представить, пока сам на своей шкуре не испытает. А всё, что смогли наши «друзья», Вань, — за нашей спиной мутить воду, вписывая нас в сраные квесты. Смертельно, сука, опасные. — Дрожащий голос упал почти до шёпота, Мирон уставился в упор, блестя глазами. Женя с Порчи заметно спали с лица, переглянулись в смятении. — Бро, ты чего? — неуверенно попытался наладить контакт Порчи. — Почему смертельные? Нам обещали, что всё безопасно, отработано годами. Клянусь! — Ага, верьте больше, — с едкой горечью бросил Ваня, вспоминая пережитое. — Вас крупно наебали. — Как? — ахнула Женя, округляя виноватые глаза, прижала ладони к бледным щекам. — Почему? — По кочану, — отрубил Мирон, но голос немного смягчился. — По-хорошему, на эту шарашку надо в суд подавать. Порчи вскинулся и сразу увял, сгорбив плечи. — Вам не помогло? — спросил тусклым голосом. — Тяга к выпивке не прошла? — Помогло, — досадливо буркнул Мирон. — Единственный, блядь, плюс в этой хуйне. — Мирон, погоди... — Порчи ухватил его за руку, притянул к себе, торопливо затараторил что-то, склонившись над ним. — Вань, — Женя подёргала Рудбоя за рукав, привлекая внимание. Тот обернулся, двигаясь слегка заторможенно — он по-прежнему будто пребывал в вакуумном пузыре, посмотрел отстранённо. — Ну? — Я знаю, о чём вы думаете, — произнесла она, но глаз не отвела. — О чём? — мрачно усмехнулся Рудбой. — О том, что по вашей милости мы, всё ещё бухие, очнулись в тайге. Что нас плющило и колбасило, как припадочных, несколько дней, пока выходило похмелье. Что нельзя ни с хуя отправлять людей на такие квесты, заранее не подготовив их к проживанию в дикой природе. Мы не умели читать карту, нас жрали мошки, мы даже не представляли, как ставить палатку. И это только малая толика, чего вы не предусмотрели. — Что?! — Добавь грозу и лесной пожар, который мы тушили, — снова влез в разговор Мирон. Женя всхлипнула, смахивая с ресниц слезы. — Мальчики, мы не предполагали, что... — Вот именно, — выдохнул Мирон, — вы многое не предполагали. — Мы хотели, как лучше для вас, — потупилась та. Мирон обнял её за дрожащие плечи. — Ты же знаешь, чем вымощена дорога в ад? — Благими намерениями, — глухо отозвалась та, пряча лицо на его груди. — Простите, парни, — выдавил Порчи. Кивнув, Мирон отстранился, сосредоточенно глядя ему за спину. Рудбой проследил за его взглядом и заметил в толпе неподалёку Славку — его сложно было не заметить, с таким-то ростом. Рядом переминался с ноги на ногу Ваня. Они вроде не смотрели на них, беседуя с инструктором, но Рудбой сразу почувствовал тепло в груди. Мирон тоже расслабился. — Ладно, проехали, — произнёс со вздохом. — Хотя вы — Женя, прости! — уёбки, а не друзья. Ну, правда! Мы чуть не чокнулись там. — Он слабо улыбнулся, но сразу нахмурился обратно. — Ещё раз такое сделаете — мы вас больше не знаем. Просияв, Порчи всё-таки заключил его в крепкие объятия, разулыбался в ответ, воодушевлённо тараторя на родном языке. Ваня перевёл взгляд на Женю. В полном шоке она кусала губы, нервно заламывая пальцы и явно не зная, как реагировать на прозвучавшие признания. — Простите, — сказала наконец. — Мы очень переживали. Но ещё сильнее — она упрямо выставила подбородок, не собираясь сдаваться, — что вы гробите себя бухлом, просто убиваете. Это... больно. Ты понимаешь? Ваня? Мирон? Понимаете? «Им действительно не по хую», — ударила пронзительная мысль. Злость резко отпустила. Рудбоя шатнуло, когда он внезапно почувствовал то, что чувствовали друзья. Они реально переживали за них, двух непутёвых дебилов, которые едва не спустили свои жизни в унитаз. Размышления были схожи с теми, которые терзали его в первый день, когда они с Мироном очухались в чащобе с жуткого бодуна. Потом стало не до раскаяния, но всё в мире циклично и сейчас закономерно вернулось на круги своя. К чёрту. Им и вправду здорово помог этот квест. К тому же успокаивал факт, что инструкторы за ними наблюдали, присматривали, а не тупо бросили умирать в тайге. Всё у них продумано, хитрые сволочи. Но действует. Рудбой утешающе похлопал Женю по плечу. — Мы понимаем, — просипел еле слышно, — не думай, мы не совсем уроды... Боковым зрением он уловил странное движение, рванулся, едва не споткнувшись. — Я сейчас, — произнёс торопливо и бросился к автобусам у дороги. За ними приехали друзья на Женькиной тачке, за ещё несколькими участниками — их знакомые или родственники. Остальных, кто не мог добраться самостоятельно, развозили по домам представители фирмы. Занятые сложной встречей и разборками, Рудбой с Мироном едва не упустили своих... нет, уже не просто попутчиков. Они так много пережили вместе, что Рудбой не мыслил свою жизнь без Вани. Хотя до сих пор не понимал, в каких они отношениях. Вот и прояснит заодно. Он прибавил ходу. — Вань! — крикнул, хватая того за подол футболки. — Ты куда? Тот обернулся. — Как куда — домой, — ответил отчуждённо. Скосил глаза на крепко вцепившиеся в грязную, местами порванную ткань пальцы. — Ты чего, дядь? — А я? — вырвалось у Рудбоя. — Ты просто возьмёшь и свалишь? Типа всё, спасибо за компанию? Ледяная маска на лице собеседника дрогнула и растаяла, в глазах зажёгся знакомый блеск. Ваня улыбнулся, смотря веселее. — Я подумал, что... — начал он и тряхнул головой. Скромненько опустил очи долу, хитро ухмыляясь. — Вообще-то я тебе в карман сунул бумажку с номером, — просветил негромко. — Ну... вдруг ты согласишься в городе встретиться. Славян посоветовал. Я сам не хотел, потому что хрен его знает. — Поехали с нами? — предложил Рудбой, расплываясь в счастливой улыбке, как полный еблан. — На тачке быстрее. И это... — он помялся, потирая переносицу, посмотрел прямо, — никаких больше «хрен знает», о’кей? Давай, это, мутить? По-нормальному. — Тише ты, — одёрнул его Ваня, воровато озираясь. — Хочешь, чтобы нам гомофобы табло помяли? Придурок. Рудбой засмеялся, не обращая внимания на ворчание. В конце концов, это Ваня Светло, можно уже и привыкнуть. — Значит, ты согласен? — уточнил он. Тот вскинул довольное лицо и фыркнул. — Мы чё, ещё не мутим? — прошипел с возмущением. — Чем мы тогда все эти дни, блядь, занимались? — Понял, хуйню сморозил, исправлюсь! — Рудбой заговорщически подмигнул ему и потянул за руку. — Поехали? — Тормози, дядь, — воспротивился тот. — Включи мозги — мы не поместимся вшестером в вашей тачиле, а ехать без Славки я не согласен, извиняй. Кстати, где он? — Ваня огляделся. — Да ладно, — не впечатлился Рудбой. — Утрамбуемся как-нибудь, нашёл проблему. Мы в двухместной палатке вчетвером ночевали, нам ничего не страшно. — Где, ёб твою мать, Славка?! — Вон, — указал рукой Рудбой, первым заметив друзей. Заржал, понимая, что те решили организационные вопросы явно шустрее и застыли кучкой у Жениной машины. — Видишь, Мирон Славку уболтал, только нас ждут. Идём! — Идём, идём, — пробурчал Ваня, послушно шагая за ним следом. — Вот и ютитесь на заднем сиденье друг у друга на коленках, умники. Я вперёд сяду. — Забились, — толком не слушая, подтвердил Рудбой. — По дороге выскажешь все претензии. А сейчас шевели булками, Вань. Домой едем! * * * Аккуратно обходя лужи, Мирон спешил домой. Он немного задержался у родителей и теперь почти бежал. За прошедший месяц в его жизни многое изменилось. Вернее, кардинально изменилась сама жизнь. Первым делом он пришёл домой, к отцу. Несколько дней не мог заставить себя, ощущал стыд, даже страх, но оттягивать встречу не имело смысла. Он промаялся с полчаса у подъезда и, всё же решившись, позвонил в домофон. А услышав в ответ такой родной голос мамы, сглотнул, собираясь с силами, и с трудом выдавил: — Мам, это я, Мирон. Та вскрикнула в трубку и, судя по звуку, выронила её из рук. У Мирона от презрения к себе даже слёзы навернулись, он резко смахнул их ладонью. — Гондон, — выругался зло. Дверь с характерным писком открылась, и он ринулся в парадное. Бежал по ступеням, игнорируя лифт. Впитывал в себя с детства знакомую атмосферу подъезда, и сердце радостно колотилось в груди, как сумасшедшее. «Катька дура», написанное им в третьем классе шариковой ручкой на стене, всё так же оставалось на своём месте. Где-то выше хлопнула входная дверь, послышались торопливые шаги. Не доходя до своего этажа, Мирон встретился с мамой, они на миг замерли, уставившись друг на друга. — Сыночек, — со слезами на глазах прошептала та еле слышно, и Мирон не выдержал, рванул к ней, обхватил руками, прижал к себе, вдыхая забытый, но такой близкий с самого рождения запах. — Прости меня, — прохрипел он, целуя её в волосы, — я такая скотина. — Ну что ты, хороший мой, ну что ты, — радостно бормотала она, гладя его по спине. — Мы с папой тебя так ждали. Я, видишь, даже не удержалась, как чувствовала, что по лестнице пойдёшь, ты с детства лифт не любил. Отец заметно постарел, но по-прежнему оставался сильным и крепким мужчиной. Он сначала залепил Мирону ощутимый подзатыльник, потом обнял и пробасил: — Ещё раз так пропадёшь, пеняй на себя, выпорю и не посмотрю, что ты уже взрослый парень. Они долго и много разговаривали. Мирон хоть и стремался, но выложил им всё, как на духу. Заверил, что с прежними загулами и алкоголем покончил навсегда, а также клятвенно пообещал, что обязательно доучится. Выполнив самую важную и сложную задачу, он съехал из студенческой общаги. Отец и мама помогли с баблом, и он снял квартиру, совсем не шикарную, но и не вконец убитую однушку; зато до универа недалеко и до дома родителей тоже. Он отлично понимал: останется в студгородке — рано или поздно опять подсядет на стакан. Последний год практически начисто смылся из памяти, и он не собирался жить так дальше. К тому же восстановился в универе и почти полностью сдал хвосты. Преподы диву давались, с чего вдруг такие перемены. Он же только улыбался, пожимал плечами и усиленно грыз гранит науки. Прекрасно отдавая себе отчёт, что родители не должны всегда платить за его хату (те и так аж за полгода вперёд внесли деньги), Мирон принялся искать работу. И вот уже десять дней честно трудился в литературном интернет-журнале. Заработок небольшой, но на самое необходимое хватало, а так как работал из дома, ещё и на учёбу оставалось время. Зайдя в квартиру, он скинул мокрые кроссы и, стараясь не шуметь, заглянул в комнату. На диване, засунув обе руки под подушку и вытянувшись на животе, дрых Славка. Он позвонил вчера в десять вечера и сказал, что у них сервак полетел, скорее всего провозится до ночи, но вернулся только под утро. Помылся, перекусил на ходу и слинял в универ, он тоже исправлял свои косяки. Мирон предлагал ему поспать хотя бы пару часов, но тот заявил, что если ляжет, пизда зачёту, а он этого профессора несколько дней уламывал принять его. Так что сначала сдаст, а потом уже в постельку. Улыбнувшись, Мирон на цыпочках ушёл на кухню разбирать пакет. Мама как всегда наложила им штук пять контейнеров с едой. Она ужасно радовалась аппетиту сына, а тот подъедал всё на тарелке, не оставляя ни крошки. Помня, каких трудов им стоила добыча еды в Карелии, он научился бережно относиться к пище. Отцу и маме очень нравился Славка, они считали, что он хорошо влияет на их сына, хотя понятия не имели об их отношениях и были уверены, что те просто два друга, снимающие общую квартиру. Они нашли её с мебелью, и Мирон до сих пор считал, что им очень повезло. Кроме дивана, в комнате стояло большое кресло-кровать, и когда родители пришли посмотреть новое жильё, мама вдруг спросила: — Вы что, на одном диване спите? Отец нахмурился и уставился на парней. — Да с чего бы? — фыркнул Славка, и Мирону очень сильно захотелось его расцеловать за находчивость, сам он просто дара речи лишился и запросто мог спалить их. — У нас вон какое шикарное креслице есть в наличии. Спим на нём по очереди, неделю Мирон, неделю я. Удовлетворённые его ответом, родители опасных вопросов больше не задавали. Привычно раскладывая контейнеры и купленные продукты в холодильник, Мирон усмехнулся. Ещё несколько месяцев назад всё его существование походило на помойку, он не давал себе задумываться о том, к чему приведёт увлечение спиртным, тем более не касался возможной личной жизни, пьяный угар гасил все здравые мысли и желания. Сейчас он словно вышел из спячки, жажда деятельности бурлила в нём. И он полагал, что львиная доля таких перемен происходила благодаря именно Славке. Он до сих пор очень скептично относился к пройденному квесту, уверенный, что только их отношения сумели победить пагубную привычку. В тот день, когда они довезли Ваню и Славку до дома, а потом долго рассказывали Жене и Порчи о своих злоключениях, он испытывал непонятный дискомфорт, и чем дальше, тем сильнее. Пока друзья над чем-то смеялись, Рудбой вдруг тихо признался: — Бля, не представляю, как сегодня усну без Ванечки. Только тогда до Мирона дошло, что и сам чисто интуитивно ощущает это. Промаявшись две ночи в одинокой постели (дни были под завязку заняты делами), он позвонил Славке. — Слав, ты как? — спросил он. — Так-то вроде всё норм, по крайней мере, бухать не тянет, — отозвался тот, поприветствовав его. — Прикинь, нашли в заначке флакон, в раковину вылили и бутылку выкинули, даже не ёкнуло нигде. Сам как? Мирон словно онемел, не мог выдавить из себя хоть слово. — Всё ок, — с трудом прохрипел он. Оказалось, что признаться очень тяжело, неуверенность сковала всё тело: а вдруг Славке вся эта херня и даром не нужна? Но тот внезапно прошептал: — Я только по тебе... — И я, Слав... я тоже, — выдохнул Мирон облегчённо. — Правда, Ваньку с хаты попросили съехать за неуплату, и я тоже думаю уйти из общаги. — Тогда приезжайте с Рудбоем к нам. У нас конура маленькая совсем, но нам и в палатке всем места хватало, сразу и обдумаем, что с жильём делать. Вот так несколько дней кантовались снова, как в лесу, ржали, что осталось только костёр посреди комнаты развести, тем более котелок уже есть и будто из Карелии не уезжали. Рудбой заявил, что оплачивать и оставаться в своей старой квартире не хочет, там все соседи — бывшие кореша по запоям. Парни с ним согласились, но и ютиться в крохотной комнатёнке, которую когда-то Ване и Славе сдала бабка-вахтёрша, тоже такое себе. Поэтому днём они носились по своим универским делам, ночью выгружали вагоны — Ванина была идея, там деньги сразу выдавали. Ванькам на съемную хату пока на два месяца заработали, даже ещё немного осталось им на первое время. Потом Рудбоевские предки на радостях, что сын за ум взялся, тоже помогли, так что жизнь потихоньку устаканилась. Сами Славка с Мироном съехали в съёмную квартиру Мирона. Сейчас по общему уговору, когда собирались вместе, позволяли себе по паре бутылок нулёвки намахнуть, и всё. Да и некогда им было, столько времени просрали, нужно навёрстывать. Там, в тайге, отчётливо уяснили, что жизнь даже по не зависящим от них причинам может оборваться в любой момент. Зачем же гробить её собственными руками? * * * Запах жареной курочки щекотал нос, и Славка открыл глаза, потянулся, но вставать не спешил. На работе ему дали два выходных дня, и он решил отоспаться по полной. В последние недели полноценный сон стал редким удовольствием. Мирон ещё с утра предупредил, что навестит родителей, а это значит, тётя Оля снова отправила с ним хуеву тучу еды и можно пару дней не готовить самим. Половица скрипнула, и он не поворачивая головы понял, что Мирон вошёл в комнату. И почти сразу диван просел под чужим весом, а прохладные ладони погладили его плечи и спину. — Сла-ав, а, Сла-ав, — шёпотом позвал Мирон, — хватить дрыхнуть, пошли пожрём. — М-м-м, — промычал Славка и снова потянулся, провоцируя его. Он-то лучше других знал, какой Мирон тактильный и как его штырит от сонного, разморенного Славки. Тот не заставил себя ждать: брякнула пряжка ремня, вжикнула молния джинсов, и через мгновение голое тело Мирона придавило его к дивану. — Поиграть захотел, Славочка, — прохрипел тот и прикусил ему мочку уха, потираясь о него. От захлестнувшего желания Славка запрокинул голову в немом крике. Никогда не получалось у него противостоять этому засранцу, не было защиты. В эту игру они отлично научились играть вместе. Мирон тоже прекрасно умел находить его точки возбуждения; однажды выяснив новую деталь, больше не упускал шанса воспользоваться. Они постепенно узнавали, изучали друг друга, методом проб и ошибок подстраивались, синхронизировались на одну волну. Ему хотелось прижаться к Мирону сильнее, обхватить его руками и ногами, осторожно прихватить зубами его шею, там, где бьётся пульс, чтобы увидеть, как затуманиваются от удовольствия чужие глаза, ощутить как учащается его дыхание, увидеть, как Мирон облизывает припухшие, зацелованные им губы, но у того явно имелись другие планы. Покусывая Славкину кожу, он спустился ниже, прошёлся поцелуями по позвоночнику, приласкал языком родинку на пояснице, осторожно погладил почти заживший шрам на бедре, который Славка заработал, когда чуть не свалился со скалы. Просунул под него обе руки, по ходу задел мягкий живот и, дотянувшись, слегка ущипнул соски. Славка беспомощно охнул и поёрзал под ним. — Хочешь меня? — Не заметно? — глухо отозвался Славка. — Ща доскёшься, переверну и выебу без предисловий. Тот засмеялся, уткнувшись ему в шею. — Мне нравится твой энтузиазм, прыткий ты наш. Но, видимо, решил больше не тянуть. С удовольствием помял Славкину задницу, куснул одну из половинок и, разведя их, мазнул языком. — Бля-я, — не удержался Славка, догадываясь, что он задумал. В процессе всё большего их сближения, выяснилось, что сильнее всего Славка заводится от римминга. Мирон в принципе был за любые инициативы в постели, но, в отличие от него, ему безумно заходил отсос, и Славка не упускал возможности побаловать своего парня. А Мирон в ответ стремился порадовать его. Он то лизал, то ввинчивался самым кончиком языка внутрь, то заменял язык пальцами, но потом опять усердно вылизывал и временами урчал от удовольствия. Славка извивался под ним, старался сильнее насадиться на язык, прогибался в спине и еле слышно всхлипывал. Его член давно сочился смазкой, пачкая простынь, и он просунул под себя руку, в попытке подрочить, но Мирон, не отвлекаясь от своего занятия, молча вернул его руку под подушку и прижал своей. — Хитрый Славочка. — Он рывком поднялся вверх, скрутил крышку с тюбика со смазкой и просипел севшим голосом: — Сам нарвался, терпи, — и сразу вошёл в него на всю длину. — Пидора-ас, — выдохнул Славка, выгибаясь. Чужой член выбил из него весь воздух, заставил захлебнуться. Тело двигалось само, прекрасно подстраиваясь под ритм, заданный Мироном. Хотелось кричать в голос до сорванных связок, чтобы это состояние никогда не заканчивалось. Чтобы искры из глаз и горячая струна внутри. Желание обнимать и целовать Мирона вернулось с новой силой, даже пальцы на ногах поджались от невыносимости терпеть, но, лишённый такой возможности, он лишь покорно отвечал на толчки, терзал подушку и глухо в неё стонал. Найдя его губы, Мирон облизал их своими, на секунду прижался к его виску и, встав на колени, дёрнул Славкины бёдра на себя, ускоряясь. Разумно мыслить не получалось, как всегда с Мироном, его мозг отключался к херам, в нём звучало только одно: ещё и ещё продлить это безумие. На пике, когда пот заливал глаза, изо рта вырывались непонятные то ли хрипы, то ли стоны, а тело дрожало и тряслось, как в горячке, Славка обхватил свой член пятернёй, сжал даже крепче, чем нужно, и двинул пару раз туда-обратно. Оргазм выкрутил его беспощадной спиралью, вызвал громкий, протяжный крик, вывернул наизнанку почти до полной отключки и отступил, оставляя приятную усталость во всём теле. Сразу за ним, выматерившись через стиснутые зубы, кончил Мирон. Обмяк, снова опускаясь сверху. Минут через пять Славка завозился под ним: — Мирош, слезай с меня, лафа кончилась. Тот сразу перекатился на диван и закинул на Славку ногу. — Как оно? — спросил, тяжело дыша. — Супер. Только, блядь, у меня по ляжкам течёт, — пожаловался ему Славка. — Твоя идея: провериться и ебаться без презиков, — хохотнул тот, — так что вали в ванную и, наконец, пожрём. Когда он вернулся, Мирон успел накрыть на стол и вовсю хомячил курицу с пюре. — Тётя Оля, как всегда, великолепна, — похвалил Слава, уплетая за обе щёки. — Передай, что я её обожаю. Мирон не успел ответить, у него заиграл телефон. Звонил Рудбой, и он нажал на громкую связь. — Парни! — воскликнул тот не здороваясь, и они услышали, как на заднем плане фыркнул Ванька: — А здрасьте друзьям сказать? Рудбой замялся, хохотнул и продолжил: — Короче, всем привет! Мы тут с Ванечкой подумали: может, махнём завтра за город? Мангальчик, шашлычки, все дела, опять же свежий воздух, природа. — Вас от природы ещё не тошнит? — заржал Мирон — Рюкзаки и котелок брать? — добавил Славка. В голосину ржали уже все вместе. — Придурки, — отсмеявшись, разъяснил Рудбой. — Родоки на пару дней угнали в Москву, попросили огород поливать на даче. Вот мы и вас решили позвать, вчетвером-то веселее. С нас мясо, с вас нулёвка. Славка с Мироном переглянулись и ответили одновременно: — Едем!