True or Dare

Порой мысли становятся на столько навязчивыми, что даже при сильнейшей попытки отвлечься, начинаешь думать, лишь чаще и больше. Хван правда старался. Когда они ели курицу, когда стукались жестяными банками из под пива, говоря очередной бредовый тост, когда вспоминали былые времена и даже когда решили, что пора закругляться и расходиться по комнатам. Но почему-то даже после того, как он взвалил на себя всю самую "тяжелую" работу по типу уборки и мытья грязной посуды в полусонном и разморенном состоянии, мозг продолжал воспроизводить тот разговор вновь и вновь. Он правда пытался выкинуть из головы тот факт, что Феликсу действительно кристально чисто поебать на все происходящее между ними. Что Феликс без какого-либо зазрения совести позволял себе ходить на свидания с парнями и говорить об этом в присутствии Хёнджина. Что он никогда не будет принадлежать ему. На самом деле Хван итак это понимал, но где-то в глубине, под оболочкой всей этой кожи, мышц и органов, глубоко в сердце, он хотел думать иначе. Ему часто хотелось не просто задыхаться от своей любви, а чувствовать Феликса всем телом. Хотелось приятно содрогаться от горячих прикосновений и нежно пересчитывать веснушки парня. Смотреть в его глаза и видеть там не привычную злобу в перемешку с отвращением, а хотя бы легкую надежду, кричащую о взаимности. Все это походило на детский лепет, ведь произойти никак и ни при каких обстоятельствах не могло. И Хёнджин чётко это осознавал. Ну или пытался делать вид, чтобы сердцу легче дышалось. Посуды оказалось куда больше чем он предполагал, но это было даже лучше. Отправляться в комнату в таком чересчур поникшем состоянии, которое ребята может и не заметили в ходе разговора (или же сделали вид), но которое точно заметит Сынмин, когда они останутся наедине. Дом хоть и был большим, но кому-то все равно приходилось делить комнаты. Чан часто выдвигался в кандидаты занять место на диване в гостиной, когда Чонин в свою очередь на самом пике пубертата все зазывал его к себе. Чанбин обычно спал в одиночестве на огромной кровати, ведь никто не горел особым желанием просыпаться на полу с синяками. После двух попыток Феликса все поняли это достаточно хорошо. Минхо делил одну постель с Джисоном, что было в ряду обычных вещей, хотя изначально все были против такой идеи. Поэтому иногда Хёнджин все-таки уламывал Хо на то, чтобы его лучший друг провел ночь за бесполезными разговорами с ним. На что кстати часто обижался Сынмин, так как перспектива спать с Феликсом его никак не удовлетворяла. Не потому что он был ему неприятен, нет. Как человек Ли даже очень интересовал Мина. Просто тот видел его отношение к Хёнджину, а ещё знал о чувствах второго. Что приносило достаточно боли за друга детства. Хван не называл Сынмина лучшим другом, ведь по долгим упрекам Хана о том, что "бест оф зе бест" бывает, лишь один и на всю жизнь, понял, что единственное верное решение - смириться. Но как-то привилось уже видеть почти всегда недовольного чем-то Кима рядом с собой. Может он и не давал ему статус "лучший друг", но точно знал, что положиться на него можно. А ещё у него очень хорошая голова на плечах, которая не раз спасала парней из неловких и жутких ситуаций. Так что говорить о чем-то весьма личном с Сынмином было будто в порядке вещей. Но именно сейчас вовсе не хотелось видеть то беспокойство, что может появится на лице друга. А ещё больше не хотелось обсуждать Феликса. Невольно задумавшись Хёнджин понимает, что практически всё в его жизни сводится к Ли. И почему-то в этот самый момент сердце отдало пару нездоровых стуков, будто скоро и вовсе перестанет биться. Осознавать такое страшно и стремно. И как минимум потому, что Феликс все ещё находится с ним в одной компании, даже если и не считает за друга вовсе. Вода, что лилась из крана была довольно теплой и приятной для рук. Моющее средство пахло лимоном, а на кухне все ещё стоял легкий запах алкоголя от недобитых баночек пива. Посмотрев на лево Хёнджину, кажется, что посуды будто и не убавилось. Надо бы напомнить завтра парням о том, что не стоит больше использовать так бездумно столько тарелок и кружек. Особенно Джисону, который что и делал, так это брал новый стакан для сока или воды, благополучно забыв про старый. Было тихо. И казалось бы только шум воды мог нарушить равновесие, но для Хвана он уже давно смешался вместе с этим спокойствием. Так что услышать относительно громкие шаги в сторону кухни было не так трудно. А ещё странно. Потому что на часах было ровно четыре и ни одного звука из комнат. Все давно уснули от накатившейся усталости и вряд ли бы смогли встать раньше двенадцати дня. А потом в голову будто ударило и в попехах Хван стал копаться в ней, вспоминая все разговоры за сегодня. Вот они сидят, обсуждая новый сиквел к их любимому комиксу. Потом Джисон проговорился об их новой песне, а Минхо притащил новую партию курицы. А потом..Феликс. Да, точно. Он упоминал, что проспал сегодня почти до вечера. А ещё в шутку сказал, чтобы никто не пугался если увидит его ночью расхаживающим по дому. Твою мать. Хёнджин хоть и верил всему подряд, но сейчас хотел убедить себя в том, что Ликс соврал. Может быть у него новый уровень юмора, который прямо сейчас крепко сдавливает легкие от страха столкнуться именно с Ли. Может быть Чан так и не уснул и решил помочь Хёнджину? Хотя за весь час, что он убирался ни разу не услышал копошения со стороны гостиной. Хотелось думать, что он просто ошибся, не заметил или ещё чего. Но после того как в проходе появилась низкорослая и тонкая фигура с хвостиком на голове, надежда пропала. Кажется, так же как и все органы Хвана. Потому что скрутило его знатно. На столько, что на секунду он реально задумался о том, что пора бы сменить объект его обожания. Нет, после всего Хёнджин конечно же стукнет себя пару раз за такие мысли, но сейчас, когда он испытывает, лишь мандраж и чувство подкатывающей тошноты от волнения, ему мало за что можно себя корить. Удивительно, что сам по себе Феликс, являясь довольно миниатюрным человеком, издавал такие тяжелые шаги. Но даже не смотря на это, было в нём какое-то ощущение легкости. И красоты. А ещё умиротворения. Ладно, Хёнджин мог подобрать много слов к Ли. Удивился ли Джин, когда Феликс, привыкнув к тусклому белому свету от ленты на кухне, точно заметив и разглядев старшего, не развернулся и ушёл? Да. Удивился ли он, что Ли всё так же его не замечает? Ни капли. Казалось, что время не может остановится, но прямо сейчас у Хвана было именно такое ощущение. Он обернулся, лишь на секунду, дабы удостовериться в своих догадках на счет ночного визитера, но так и не смог вернуть свой взгляд обратно к чертовой посуде. Вода, что до этого сливалась с гладкой тишиной, теперь четно капала на нервы, а не на остатки грязных тарелок в раковине. Всё казалось каким-то бредом. И со стороны реакция Хёнджина действительно выглядит глупой. Его тело не было способно двинуться, хотя Феликс всего на всего зашел попить воды. Но это не то. Он впервые за вечер находится с Ли в одной комнате. Его нельзя осуждать. Хван все ещё влюблён. И все ещё является до невозможности ранимым человеком. Так что это нормально. Он честно пытается до нести до себя эту мысль. Даже тогда, когда Ликс, налив в стакан воды из стеклянного графина, разворачивается не в сторону прохода, а к нему. Может, в нём наконец проснулась совесть, и он хочет нормально поговорить? Это было последним о чем мог подумать Хёнджин. Но оказывается удивляться надо было не тому, что парень повернулся. И даже не тому, что стал двигаться в сторону Хёна. Это были мелочи. Потому что после он впервые за два месяца обратился к нему. – Ты так посуду не домоешь…воду выключи хотя бы И больше настораживало не то, что Феликс с ним заговорил, а то, что в этих словах не было ни капли ненависти. Голос был спокойным и слегка сонным, а Хёнджин не понимал. Голова трещала, а руки трясло от ещё больше подступающего страха. Почему он блять так издевается над ним? Ликс ни разу не пересекся взглядом (не считая того случая с машиной) или словом с Хваном. Не желал находиться с ним в одном помещении и вести дружеский диалог. Так почему сейчас, когда вариантов слинять было куда больше, чем в компании, он не выбрал их. Почему развернулся и выкинул эти слова с такой легкостью, будто они вернулись на три месяца назад. До признания. Пелена, что практически с головой накрыла парня, продолжала мешать, чтобы разглядеть картинку в целости. Образ Феликса выглядел мутно, как и все вокруг. А жар, что кажется не собирался спадать, достиг отметки в сто градусов. Хотя до этого было прохладно от открытого на распашку окна. И всё из-за Ли. Что отвечать Хёнджин не знал или же вовсе не пытался придумать. Надо ли это вообще? Может, Феликс просто до сих под легких действием алкоголя и спутал его с кем-то из парней. Но в помещении продолжала гореть лента, освещая кухонную гарнитуру. Да и спутать Хвана было почти не возможно. Мало того, что друзья называли его "шпалой" из-за высокого роста, так ещё и был он единственным блондином на всех восьмерых. Невозможно. Особенно Ликсу, который, увидев его макушку за три километра, свернет по другой дороге. Но прямо сейчас даже не собирается уходить. Он ждет ответ? Или Хёнджину опять что-то кажется из-за ощущения духоты. – Я уже почти домыл, – спустя минуту молчания он всё-таки отвечает, но очень скользко и невнятно, практически шепотом. Будь Ликс подальше от него, вряд ли бы расслышал. Голос предательски дрожал, но видно не было из-за тихого произношения, что может и было на руку старшему. Не хотелось показаться загнанным в угол, лишь из-за пары слов. Однако, на деле так и было. Феликс подбил всякую возможность существования ещё тогда, когда решил развернуться. На этом можно было закончить. – Кмх…Вообщем, поздно уже, давай быстрее. Я пошёл, – прокашлявшись пару раз произнес младший. Взгляд метнулся вдоль вытянутой фигуры блондина, будто рассматривая его, но резко опомнившись где и перед кем находится Ликс, сразу же отдернул глаза, вернув их к уже пустому стакану, что поставил на стол. Думать долго не пришлось. Ёнбок скрылся так же быстро как и пришел, а Хван успел, лишь пробормотать невнятное: "Доброй ночи". Но тот уже не слышал его.

***

Когда Хёнджин думал, что самое ебанутое пробуждение за все его девятнадцать лет было в палатке с кучей насекомых и палящим солнцем за версту от дома, то он жутко ошибался. Потому что проснуться в субботу, после пяти часов сна, от бегающего по этажу Джисона, который пытался перекричать пожарную сигнализацию и Сынмина, что открывал окна в комнатах, параллельно поднимая всех с кроватей было куда хуже. Поэтому ему все-таки приходится открыть глаза и в полусонном состоянии пытаться смазать шестеренки маслом, дабы понять, что, блять, здесь происходит. Пары минут вполне хватает, чтобы осознать масштабы его раннего подъема. И он клянется, что если прямо сейчас встретит Хана, то открученной головы ему будет мало. Потому что никто бы не додумался в десять утра пытаться приготовить завтрак при полном отсутствии навыков. Но у Джисона не было мозгов, как и инстинкта самосохранения. Может именно поэтому на кухне царило плотное облако дыма, а плитка была залита горячей водой, что успела вылиться на пол. Очередная попытка превратилась в хаос. Что собственно всегда было свойственно только Хану. После того как Джин зашел на кухню в голову ударил едкий запах горелого. А ещё сверлящий кем-то взгляд в его сторону. Хёнджин уже было хотел закатить очередной концерт по поводу того какой Джисон бестолковый, и что его сон был нагло нарушен. Но отдернул себя в тот же момент, когда понял, что за столом сидел явно не Хан. Глаза, что прожигали его всё это время точно принадлежали другому. Темные как смола, слегка вытянутые, а уголки покрытый парой веснушек. И в этот момент утро стало ещё ебанутее. Сначала он думал, что не успел до конца проснуться, вот и лезет всякое. Но Феликс всё так же продолжал сидеть за столом и смотреть в спину старшего, даже после пары незаметных щипков своей руки. Точно не сон. Младший прожигал его взглядом без зазрения совести и наверное, плохо от этого было только Хвану. Ликс ведёт себя до безумия странно, что напрягало не меньше. Может параллельные вселенные спутались и случайно отправили ему другого Феликса? Либо же он заболел. Потому что никакого другого нормального объяснения мальчик не мог отыскать где-то подкоркой, гложущих душу мыслей. Буквально вчера он приехал, пусто посмотрев на него всего один раз за вечер. Старался избегать и расслабиться, не обращая внимания на Хёнджина. А уже вечером спокойно стоял на кухне, перекидываясь с ним парой слов. Блондин уснул под утро, лишь потому что думал. Много и долго. Не понимая в каком направлении мыслил Ёнбок в тот момент. Он пытался разобраться, чтобы дышать стало чуточку легче. Но на уме не было ничего кроме как, что Феликс просто был слегка пьян, поэтому забил на молчанку, вставшую между ними. Это единственное к чему пришел Хёнджин пока размышлял. Уснуть правда получилось, когда в голове весь этот бред встал на места. Но Феликс опять разрушал всё возможное своими действиями. И Хван его совершенно не понимал.