Тёплым апрельским вечером мы встретились

      Итэр не помнит, когда последний раз ощущал себя комфортно в чьей-либо компании.       Они сидят со Скаром на детских качелях, поочерёдно отталкиваясь от земли, травят бессмысленные шуточки. Он чувствует себя спокойно и безопасно в этом моменте. Хочется, чтобы он никогда не заканчивался. Итэр смотрит на искренне смеющегося Скарамуччу и чувствует себя, как дома. Он не перестаёт удивляться: всего три дня знакомства и Скар уже где-то под кожей ощущается. С каждым взглядом, с каждой улыбкой, с каждым смешком — он расползается всё сильнее.       Итэр уже давно не общался с кем-либо, как со Скарамуччей. Не выходил гулять, не травил тупые анекдоты, не сидел вот так вот на детских качелях.       Когда-то давно у него была подруга. Была да всплыла, как говорится. Буквально, отчасти. Девушка с такими же синими волосами и синими глазами, которые на солнце становились фиолетовыми. Она любила слушать рок, одевалась в секондах, постоянно ссорилась с родителями, стремилась к свободе и была отвратительно крутой. Итэр всегда стремился стать таким же, как она. Просто потому что к ней всегда тянулись люди. А она тянулась к такому мелкому наивному Итэру.       Он и имени её уже не помнит, не помнит, что она сказала ему перед уходом. Или, может, она вообще ему ничего не говорила. Ушла молча, по-английски.       Всё, что от неё осталось, — крохотная фотография, которая до сих пор висит в комнате Итэра над столом. Он бережёт её, как зеницу ока. Как последнее, что до сих пор связывает его с реальностью. Иногда ему хочется полностью забыться: стереть ту самую невидимую грань между истиной и вымыслом, вернуться в то время, когда она была жива, когда она так крепко обнимала Итэра, когда она говорила, что они будут жить вместе где-нибудь — неважно где. Обязательно. Только для этого нужно провести эксгумацию, ну или Итэр себя кокнуть должен.       В целом, это его план на ближайшее будущее. Был.       Он всё ещё не понимает, почему жизнь так жестоко обошлась именно с ней. С человеком, который вытягивал Итэра из болота. С человеком, который показал ему, каково это, когда ты кому-то нужен. У Итэра будто личность украли. Взамен оставили пустоту.       Если честно, он не понимает, почему настолько потрясающая девушка никогда ему не нравилась. Он смотрел на неё больше, как на сестру, и ни в каком другом плане не воспринимал. Хотя ему хотелось её любить. Отдаться полностью, захлебнуться в своих чувствах. Но он просто не мог. Ни физически, ни морально. Может, это потому, что она была на два года старше. Может, потому, что она воспринимала его как младшего брата. Вряд ли он когда-нибудь сможет понять, почему всё именно так и сложилось. Но чувство вины всё равно никуда не уходит. Притупляется время от времени, а потом накатывает по новой. И вот, мнимое спокойствие уже не ощущается — только желание убить себя. Ну или хотя бы просто исчезнуть. До тех пор, пока не отпустит. А может и вовсе лучше перестать чувствовать что-либо. Совсем. — Эй, ты здесь вообще? — Скарамучча щёлкает пальцами перед лицом Итэра, однако тот реагирует не сразу.       Парень поднимает голову, смотрит на Скара, обдумывает, что ему сказать. Сказать, что внезапно нахлынули воспоминания о его ушедшей (не)любви? Вряд ли Скарамуччу это волнует. По правде говоря, Итэр был бы только рад рассказать ему, поделиться самым ярким и счастливым периодом своей жизни, а потом плакаться о том, насколько же жизнь жестока. Только Скару это не нужно. У него самого жизнь не сахар. Вроде как. — Да, — всё же выжимает из себя Итэр. — Я задумался просто. Поздно уже, в сон клонит, — говорит он первое, что на ум приходит. — Ты угараешь? Время девять вечера только, — закатывает глаза Скарамучча, но всё же аккуратно встаёт с качелей: не хочет, чтобы Итэр резко упал. — Я не выспался просто, — усмехается Итэр. — Я с этой школой сдохну скоро, мечтаю, чтоб всё уже закончилось наконец. — Понимаю, но… — Скарамучча так и не заканчивает своей мысли. — Пошли уже. Хорошо, что завтра выходные. — Ага, — кивает Итэр, с неохотой слезая с качелей. — Да, кстати, ты там вроде хотел как-то у меня переночевать, — Итэр не замечает, как синеволосый парень на мгновение замирает. — Можешь сегодня, если хочешь, у меня остаться. Дома нет никого, ну, или только сестра будет. Но она классная, правда. — Я, — запинается Скар, пытаясь вспомнить, в каком состоянии находится его мать и стоит ли сегодня оставаться у Итэра. — Да, я бы с радостью, — отвечает парень. — Тогда мы до тебя, а потом ко мне? — Да, давай. Только подожди на улице, пожалуйста. — Хорошо, — соглашается Итэр, думая о том, что ему в какой-то степени жаль Скарамуччу.       Он ведь понимает, почему тот не хочет, чтобы Итэр приближался к его квартире. Итэру тошно делается. Как бы ему сейчас хотелось, чтобы Скара перестал жить в таких ужасных условиях. Жаль, что он ничего с этим сделать не может.       После предложения Итэра над ними густым облаком нависла неловкость. Итэр чувствует, что Скару неудобно с ним разговаривать. И вполне понимает причину. Однако он всё равно цепляется за любую возможность завязать разговор. Не хочет, чтобы Скарамучче было с ним некомфортно.       Итэр ждёт на улице около десяти минут. Сидит на лавочке у подъезда, надеется, что у Скара всё нормально. Он не понимает, откуда взялась такая внезапная тревожность. Безусловно, Итэр переживает за своего новоиспеченного друга — он не понимает, почему так сильно. — Ты прям как Хатико, — первое, что слышит Итэр, когда Скарамучча выходит из своего подъезда. Всё так же язвительно, так же подъёбисто. Похоже, что всё в порядке. — Я, по-твоему, и десяти минут прождать не в состоянии? — усмехается Итэр, с вызовом смотря на Скарамуччу. — Хуй тебя знает, — пожимает плечами Скар, а затем издаёт еле слышный смешок. — Ладно, пошли уже, а то комары закусают.       Итэр молча поднимается с лавки, и они вдвоём направляются к дому Итэра. Теперь в молчанку играть не так неловко. Парень и сам не замечает, как выдыхает с облегчением.       Они заходят в подъезд, Итэр слышит тихое, протяжное «блять» и понимает, что Скарамучча в полном восторге от того, на какой этаж им сейчас придётся подниматься пешком. Сладкая участь любого человека, живущего в пятиэтажке — отсутствие лифтов. — Лучше любого спортзала, — говорит Итэр. — Шутка говно, — наигранно возмущается Скар, но всё равно плетётся за Итэром. — Да ладно тебе, зато вид красивый.       Скарамучча ничего не отвечает, еле заметно закатывает глаза, недовольно вздыхая. Они наконец заходят в квартиру. Итэр прислушивается: дома никого нет, даже сестры. Ушла на свидание со своим очередным ухажёром? Или всё-таки уехала с родителями? — Повезло, дома нет никого, — радуется Итэр. — Есть не хочешь? Или, может, чаю? — Давай. Всего и сразу, — соглашается Скар. — Будет сделано, — отвечает парень и мчится на кухню, по пути показывая что где находится. — Можешь пока походить в комнату, чувствуй себя, как дома, — добродушно отзывается Итэр.       Только потом до него доходит, каким нелепым является это его «как дома», и он мысленно прикусывает себе язык. В очередной раз он сморозил хуйню, что ж, на рекорд идёт, однако. — Хорошо, — безразлично отвечает Скар и заходит в комнату Итэра.       Что-то не так — Итэр это прекрасно понимает. Скарамучча сегодня какой-то безрадостный, почти неязвительный, чересчур молчаливый. И это нехорошо. Ежу понятно, что у него, ну, пиздец происходит. Синдром спасателя это или простое человеческое любопытство — во время готовки омлета Итэр решает позже расспросить Скару обо всём. Расскажет — здорово, разозлится и набьёт Итэру рожу — он хотя бы попытался помочь. Удивительно, конечно, получается, буквально несколько дней назад Итэр уверял себя, что ему дело до такого, как Скарамучча, нет. Но всё выходит совершенно наоборот. — Всё в порядке? — первым делом выпаливает Итэр, заходя в комнату. Он думал, как лучше подвести к этой теме, но в итоге не нашёл ничего лучше, чем спросить напрямую. — Ты чего? — спросил парень после того, как первый его вопрос был благополучно проигнорирован.       Скар стоял рядом с письменным столом и пялился в стену. Казалось, будто он где-то не здесь. — Это… — начал Скарамучча. — Это Эи?       Он выглядел более, чем поражённым. Итэр не мог понять, какие эмоции испытывает его друг. Ему было страшно что-то не так сказать или что-то не так сделать. Будто любое его слово способно разрушить Скарамуччу, а вместе с ним и самого Итэра. Тревожность достигла своего пика. Хотелось зарыться под землю или же пробить само дно. — А? — непонимающе отвечает Итэр. Прослеживает за взглядом Скары. Понимает, что он смотрит на фотографию той самой. — А, это… Я не помню, как её зовут, но она была для меня очень близкой подругой… Когда-то.       Итэр отвечает максимально тихо, следит за реакцией Скара. Понимает же, что для него, похоже, эта девушка тоже что-то да значит. Как он её назвал? Эи? Они даже похоже чем-то: глаза одного оттенка и волосы такие же синие. Они родственники? — Это моя двоюродная сестра, ну, та, которая пластинки мне дарила. — Ого, — искренне удивляется Итэр. — Я и подумать не мог, если честно, — выходит как-то слишком растерянно. — Она не рассказывала про тебя. Хотя, может, я не помню просто… — Это и неудивительно, — резко выпаливает Скар. — Мы плохо общались, ну, точнее мы очень редко с ней пересекались, поэтому, может, она и не рассказывала. У меня только пластинки виниловые от неё остались. Всё-таки я был не настолько важным человеком в её жизни, — парень выглядит огорчённым. — А что с ней… — его прерывают на полуслове. — Она убила себя, — Итэр даже не дослушивает Скара — сразу же отвечает на его вопрос. — Понятно.       И снова то самое ненавистно-неловкое молчание. Видимо, Скарамучча, похоже, не очень-то опечален смертью своей сестры. В отличие от Итэра. Удивительно получается: она была для него самым близким человеком, хотя он был для неё никем. Для Скарамуччи же она была двоюродной сестрой, но он был, грубо говоря, для неё никем. — Говоришь, вы с ней близко общались? — нарушает тишину Скар. — Да, — кивает Итэр. Он не хочет сейчас это обсуждать. Не хочет, не хочет, не хочет. — Мы с ней гуляли часто вместе, классная была, правда. Я не хочу её сейчас обсуждать, — Итэр опускает голову, создаётся впечатление, будто он провинился, а Скар его отчитывает. Какой бред. — Я и не собирался, — пожимает плечами Скар. — Я вообще есть хочу, — бесцеремонно заявляет он, а Итэр понимает, что еда уже остыла.       Они сидят за письменным столом, давятся холодным ужином в такой же давящей тишине. Весь настрой Итэра расспросить Скарамуччу о произошедшем улетучивается, растворяется в блядской тишине. Он бы хотел сейчас остаться один, не видеть Скара, но… он бы не хотел. — Всё в порядке? — Итэр набирается решимости и всё же наконец решает спросить. — Ты уже спрашивал, — отмахивается Скарамучча. — Ты не ответил, — в настойчивости Итэру равных нет. Наверное. — А что ты хочешь, блять, услышать? — срывается парень. — Ну скажу я тебе, что всё хорошо, а дальше что? В чём вообще суть этого вопроса, если все всегда отвечают одно и то же? — Скар складывает руки на груди и отворачивается от Итэра. — Значит, пиздец? — Иди на хуй, — вздыхает Скар. — Ладно, — соглашается Итэр. — Я просто переживаю за тебя, не более. Не хочешь говорить — не говори, — снаружи он выглядит спокойным, но внутри у него целое природное бедствие, способное разрушить несколько городов уж точно. — Прости, — Скарамучча поворачивается обратно. — Ну, скажу я тебе, что меня мамка избила. И всё. Больше я в твоих глазах не такой крутой, так ведь? А мне репутация важнее правды, — всё же сдаётся парень.       Он смотрит в упор, будто пытается увидеть душу Итэра, на части разобрать, понять, какие чувства его сейчас одолевают. Проблема лишь в том, что Итэр сам не понимает. — Блять, — Итэр закрывает руками лицо. — Вот сука ебаная, чтоб она, блять, сдохла, — Итэр в ярости. — Эй, ты чё разошёлся так? Она всё ещё моя мать, — эти слова немного отрезвляют. Немного совсем. — Да похуй, если честно, первый раз, что ль. — Меня поражает твоё спокойствие. Может, хоть заяву напиешь? Тебе ж восемнадцать есть, все дела. — А меня раздражает твоё неспокойствие. Я сказал, забей. Тем более твои советы — хуйня полная. Разберусь как-нибудь. Всё равно уезжать через пару месяцев. — Прости, — Итэр чувствует себя виноватым: за свой поганый язык и за своё поганое бессилие. Он бы хотел помочь Скару, честно, он бы всё для этого сделал. Сказали бы ему только как. — Да ладно тебе, выглядишь так, будто расплачешься сейчас. Всё дело в том, что женщин я не бью. Даже таких. Будь это батя, разъебал бы в два счёта. — Не сомневаюсь, — усмехается Итэр.       Итэр относит пустые тарелки на кухню, ставит чайник. Пока он моет посуду, в его голове в бесконечном цикле крутится одна и та же мысль: почему Скарамучча так легко ему доверился. Не то чтобы ему это не нравится, просто это очень, очень странно. Итэр сам мало кому доверять может, особенно в таких вопросах. Он даже Эи так не доверял. И Скар чуть ли не всю свою душу ему наизнанку вывернул. Причём добровольно. И, по правде говоря, его это с ума сводит. Он хочет, чтобы Скарамучча доверял ему, может, даже чуточку больше, чем сейчас. Хотя, казалось бы, куда больше. — А чай сёдня вообще будет, нет? — вваливается на кухню Скарамучча и садится за стол, поднимая одну ногу. — Будет, — отвечает Итэр и выключает воду. — Как раз чайник закипел. — Может, ты тоже тогда что-нибудь о себе расскажешь? — спрашивает Скар, когда Итэр ставит перед ним кружку с чаем. — Я вот, считай, тебе свой самый страшный секрет рассказал, — тычет он указательным пальцем в Итэра. — Теперь и ты мне должен. — А, — открывает парень рот и не находит, что сказать. — Да у меня вроде нет ничего подобного, — совершенно и нагло врёт. — Только если Эи, но про неё я тебе и так уже рассказал.       Самый главный секрет Итэра заключается в том, что он не считает себя достойным жизни. — Ну так неинтересно, — возмущается Скар. — Секреты равноценными должны быть, — он закатывает глаза, Итэр бесится. — Если ты ещё не успел забыть, она убила себя и оставила меня буквально ни с чем. Даже ебаной записки не было, — голос Итэра дрожит, кажется, будто ещё одно слово и он разрыдается — прямо как в тот самый день. Он его в календаре чёрным маркером зачеркнул и возненавидел его всем своим нутром. — Уже интереснее, — Скарамучча говорит так, будто в нём даже самой малой капли эмпатии не найдется. — Как ты бесишь, — слабо отвечает Итэр. — Рад стараться, — улыбается Скар. Итэру теплее становится, хоть он его все ещё жутко раздражает. — Пойдём в комнату поваляемся, а то чё-то уже рубить начинает, — предлагает Итэр и Скарамучча мола соглашается. — Если надо в душ, то ванна сам знаешь где.       Итэр плюхается на кровать, думает, пытается переварить то, что сейчас произошло. Он не думал, что Скарамучча может быть настолько жестоким по отношению к нему. Он рассчитывал на банальное сочувствие, но получил что? Целое нихуя. Всё же Скар действительно довольно странный человек. Неужели ему настолько всё равно на Итэра? Если исходить из некоторых его действий, то выходит совсем наоборот. Но то, что выходит сейчас, ни с чем не вяжется совершенно.       Пока Скарамучча в ванной, Итэр успевает закрыть глаза — на пару минут всего — и даже успевает уснуть. Из сна его буквально за грудки с силой вытаскивает противный звон: телефон Скарамуччи разрывается от уведомлений. Любопытство накрывает с головой, однако Итэр же вроде как приличный человек. Сегодня, по крайней мере. Так что с соблазном просмотреть всё, что написали его другу, приходится бороться, конечно же, не без усилий.       Он ложится на спину и смотрит в потолок, пытаясь не думать ни о чём. Особенно приходится избегать мыслей о Скарамучче, который сейчас в его ванной, без одежды. Итэр в полусне представляет его оголённые плечи, представляет, как по ним стекает вода, спускаясь всё ниже и ниже. С плеч на грудь, с груди на живот. — Эй, а я где спать буду по-твоему? — подлетает Скар к Итэру, в шутку изображая ярость.       От неожиданности парень подскакивает и врезается лбом в подбородок Скара. — Блять, — шипит Итэр, растирая место удара. — Прости, — взгляд Итэра направлен вниз, глаза бегают по одеялу, его рукам — по всему, лишь бы на Скарамуччу не смотреть. — Ты здесь спать будешь, я у Люмин в комнате, — парень поднимается с кровати, всё так же не смотря на друга. — Понял, — кивает Скар. — Люмин — сеструха твоя? Красивое имя. Ты чё покраснел-то так? — непонимающе спрашивает парень. — А не, тут душно просто, — Итэру надо бы перестать смотреть себе под ноги.       Он поднимает голову и смотрит Скару прямо в глаза. У него волосы мокрые, несколько прядей спадают прямо на лицо — Итэру хочется их убрать. Он почти протягивает руку, но успевает вовремя опомниться. Его действия — вот, что было бы действительно странным в этот вечер. Как же Итэру стыдно за свои действия. — Тебе там написывал кто-то усердно, — говорит Итэр, и Скарамучча берёт в руки телефон. Больше они не пялятся друг на друга. Какое облегчение. — А, это мой бывший, — отвечает Скар. — Кто? — Итэра прошибает удивление. Может, это бывший друг, знакомый, одноклассник? Это же не то, о чём он думает. — Ну, парень мой бывший, такой дебил конченый, ты бы знал, — смеётся Скарамучча. — Ты ведь шутишь? — С чего бы мне шутить? — парень в одно мгновение становится серьёзным. — Блять, — вздыхает Итэр, — не обижайся, конечно, это к тебе неприязни у меня не вызывает, но я против этого. Так что давай как-нибудь без обсуждения этой темы обойдёмся. — Чего? — Скарамучча явно в шоке, а Итэр хочет себе пощёчину влепить, желательно посильнее. Он не думал, что его позиция так повлияет на Скара. — Всё нормально, просто не обсуждай это со мной, — очередная попытка сгладить острые углы. — Ладно, — пожимает плечами Скар.       И вот Итэр снова чувствует, как его друг закрылся от него. Он ведь хотел сблизиться и думал, что он на верном пути. Кто ж знал, что Скарамучча такой. Итэру противно от одной мысли о таких людях, но Скар отвращения не вызывает. Совершенно. — Прости, — Итэр бьёт все свои рекорды по количеству извинений за вечер. Видимо, он никогда не перестанет просить прощения у Скара. — Да ничё, я не осуждаю, — отвечает Скар. — В отличие от тебя, — добавляет он так тихо, что Итэр с трудом, но всё же слышит.       И его в этот момент током прошибает. Ему хочется исчезнуть прямо сейчас. Ему стыдно за свой поганый язык, за свои действия, за свои ужасно неправильные мысли.       Скарамучча садится на кровать, открывает телеграм и начинает отвечать своему бывшему. Итэр садится рядом, ничего не говорит. Он чувствует напряжение в воздухе. Только в этот раз оно не из-за неловкости возникает. Он злится, что Скар в этом момент не с ним разговаривает, а строчит своему бывшему. Лучше бы они это время потратили на обсуждение чего-то стоящего. Или видосы глупые посмотрели. Что угодно, лишь бы не это. — Ладно, я спать пойду, — встаёт Итэр с кровати. — А чё рано так? Я думал мы ещё немного посидим, — отвечает Скар, продолжая смотреть в телефон. — Не хочу мешать, — недовольно произносит Итэр. — Только не говори, что ревнуешь, — язвит Скарамучча. — Нет, чувствую себя третьим лишним, — закатывает Итэр глаза. — Ты щас серьезно? — округляет глаза Скарамучча и всё-таки поднимает взгляд на Итэра. — Нет, устал просто, — Итэр хочет ретироваться и желательно как можно быстрее. — Ой, да забей ты, подумаешь бывший, много чести что ли? — поднимает он одну бровь. — Он мой бывший, ты мой будущий — вот и разобрались, — Скарамучча подмигивает Итэру. — Блять, попросил же без этого, — недовольно вздыхает Итэр и всё же садится рядом со Скарой. — Ну прости, прости, — смеётся Скарамучча. — Так что, у нас намечается бурная ночка, или же ты всё-таки спать уходишь? — откладывает он телефон и поворачивается к Итэру. — Еблан? — звучит без злобы, по-дружески. — Бля, ну может хоть фильм посмотрим? — парень буквально умоляет Итэра. — Может, подборку приколов с котами? — в шутку предлагает Итэр. — Да хоть что-нибудь, я чё, зря приходил, что ли? — Окей.       Итэр достает телефон и включает первое видео, попавшееся в рекомендациях — нарезки очередных стэндапов. Он и не замечает даже, как через примерно двадцать телефон выпадает из рук, а голова опускается на плечо к Скарамучче. Он всё-таки засыпает. Прямо на Скаре. Джекпот. Он успевает подумать только о том, как приятно пахнет Скар — смесью геля для душа и шампуня. — Итэр, — трясёт Скарамучча его за плечо. — Что-то мне подсказывает, что ты не горишь желанием спать со мной, так что, давай, либо иди в комнату к сестре, ну, или либо оставайся здесь со мной. Я так-то не против, — его голос звучит мягко, не слышится даже и ноты иронии. — Я, — теряется Итэр, — нет, я к сестре, точнее в её комнату.       Парень поднимается с кровати, забирает свой телефон, показывает Скарамучче, где выключается свет. Думает о том, насколько же рядом с ним было тепло. Только вот он никогда не признает, что хочет обратно. Лечь рядом со Скаром, прижаться как можно ближе, позволить запаху его волос наполнить лёгкие целиком и полностью. — Да, кстати, — начинает Скар. — Прости мне мою грубость, просто не хочу, чтоб ты за меня переживал. Ты смешнее выглядишь, когда бесишься, — Итэр ничего не отвечает, только кивает. — Спокойной ночи, — Итэр выходит из комнаты. — Спокойной, — слышится уже за закрытой дверью.       Итэр заходит в комнату сестры и падает лицом в кровать. Почему же его чувства настолько противоречивы? Почему он хочет от Скары большего, чем хотят от обычных друзей? Или, может, он просто хочет себе друга, с которым можно было бы позволить себе подобную близость и Скар идеально подходит на эту роль?       Ему хочется кричать в подушку от непонимания всего и вся. Он не хочет думать о том, о чём раньше даже не позволял себе думать. Он не хочет совершать аморальные поступки. Он не хочет полночи лежать и быть не в состоянии уснуть из-за того, что все его мысли забиты Скарой, забиты тем, насколько неправильно Итэр к нему относится. Но он всё равно хочет спать рядом с ним.