Otaku

Автомобиль выглядел довольно массивно как изнутри, так и снаружи: выбор такой модели третьего поколения Mitsubishi был довольно очевиден, учитывая то, что Чимин часто перевозил с собой музыкальный инвентарь, а тот требовал довольно много свободного места. К тому же и ребят он возил вместе с собой на различные мероприятия и фестивали, а это означало втрое больше объемов. К счастью, обходилось хотя бы без фургона. Но тот бы и не вписался в деловитый образ музыканта, у которого конечно же были свои, довольно строгие рамки. Концентрация мяты в замкнутом пространстве достигала критических отметок. Настолько, что Чонгук несколько раз тянулся к ручке двери, придумывая тысячу оправданий побегу, при этом увиливая от любых упоминаний о том, что усиленный аромат альфы сводит его с ума. После пережитой первой течки рецепторы то и дело сбивались: усиливались, и, напротив, отключились в период принятия подавителей. Процесс восстановления занимал какое-то время, и в этот период организм все больше давал сбои, усиливая восприимчивость и отключая светлый разум. Все это время внимательно следивший за дорогой, Чимин предусмотрительно открыл передние окна на первом же светофоре. В салон тут же ударил мягкий, но ощутимый холод вместе со специфичным ароматом омука от ближайшего рынка. Чонгук тут же высунулся наружу, опуская подбородок на сложенные друг на друге ладони, и вглядывался в переменчивую цветовую палитру, по итогу вылившуюся в насыщенный зеленый. Дышать стало чуточку легче. – Даже не спрашиваешь, куда мы едем. – Его словам вторило тиканье поворотника. – Доверяешь мне? – У меня нет причин этого не делать, даже несмотря на все наши…скажем так, разногласия. И вообще я просто очень устал от всего – хочется просто позволить кому-то управлять ситуацией. – От меня? – усмешка снова потянула за уголки губ, и альфа взглянул на всматривающегося вдаль пассажира. – Как ни странно, нет. Но это ведь ненадолго, правда? Чимин абсолютно не случайно промолчал, сделав вид, что слишком увлечен процессом парковки – на самом же деле даже Чонгук, едва когда-либо вообще занимавший пассажирское место в автомобиле альфы, знал, что тот с невероятной скоростью и легкостью это делал. Все благодарности стоит выказать его инструктору, который запрещал ему выезжать в город ровно до тех пор, пока тот не достигнет идеала в парковке. Теперь для Чимина это было точно так же, как отыграть на гитаре “Summer of 69” Брайна Адамса, – одна из наиболее легких композиций, которой его научили еще в начальных классах. Наверное, если бы не ударился в японскую культуру, он бы наверняка играл американский рок 80-х. А может быть и вовсе не влюбился бы в музыку тогда – сценарий, который любой в его окружении с трудом дерзнул бы вообразить. – Мы приехали. Чонгук осмотрелся: вокруг заставленная стоянка, а за ней огромная лужайка с не менее впечатляющим по размерам экраном – при зашедшем солнце он сверкал особенно ярко. Любопытство заставило омегу поскорее выбраться из тесного автомобиля навстречу вечерней прохладе и смешанному аромату цветочных клумб и деревьев. Помимо их автомобиля здесь в ближайшем радиусе были разбросаны и прочие, самых разных марок и моделей. А их гордые владельцы уже теснились на ровно стриженной травянистой земле, согреваясь уютными пледами и термосами с горячими напитками. – Кинотеатр на свежем воздухе? – с укоризной бросил взгляд на альфу Чонгук, засовывая руки в карманы бомбера, дабы немного утеплиться. – Сегодня ты будешь вливаться в мир аниме. Чимин с грохотом, не жалея собственную машину, хлопнул передней дверцей и подошел ближе к омеге. Протянул тому шерстяной плед, слегка колючий и покрытый ворсинками, но определенно очень теплый, а сам захватил пару банок колы. Чонгук не стал расспрашивать, какой именно мультфильм они будут смотреть сегодня, поймав себя на абсурдной мысли, что ему и вовсе не было до этого никакого дела. То есть даже получив ответ, он бы не передумал, пускай и подобный жанр, как правило, настойчиво избегал. Не потому, что был каким-то противником и принижал весь фанатский род – просто не встречал поводов дать этому направлению хоть какой-то шанс. А сейчас и правда было все равно. Он не врал. Да и, возможно, Чимин был прав, замышляя привить ему любовь к Японии и ее культуре таким вот образом. Нужно было с чего-то начинать. Пускай даже таким крохотным шажком. Уже когда они удобно устроились наряду со всеми зрителями и окончательно расслабились, а картинка на экране наконец ожила, превращаясь в яркие движущиеся рисунки, Чонгук понял, что многие уже были знакомы с сюжетом. Аниме было вовсе не новым и даже культовым, просто омега был тем еще профаном и являлся чуть ли не единственным в этом парке у реки Хан, кто ничегошеньки не знал ни о героях, ни о будущих событиях. Вливался по ходу действий, периодично глотая газировку и то и дело меняя положение – он с пребольшим удовольствием оказался бы сейчас на пуховой кровати. Анимация была бесподобной – первое, о чем подумал Чонгук, когда по экрану начали летать кометы, рассекая небо цветными сверкающими линиями. История о девочке и мальчике, которые пытались спасти друг друга и встретились, идя наперекор самому времени и судьбе – его поистине тронула. Не так, возможно, как Чимина, который то и дело восхищенно вглядывался в кадры, практически задерживая дыхание на особенно эмоциональных моментах, но по-своему сильно. Помимо того, что омега впервые испытал на себе магию аниме, он еще и задумался над тем, какая тяга у людей к тому, что они по-настоящему любят. Было во взгляде Чимина что-то особенное и завораживающее. Когда он играл на гитаре, когда пел, когда наслаждался японской анимацией и даже когда смотрел на него…Вот как сейчас. – Посмотри на экран, зайчонок. Все пропустишь, – прошептал, легонько поддевая подбородок парня и направляя обратно к фильму. А сам все еще продолжительное время не отводил глаз от того, как менялись на лице омеги эмоции, извергая самый настоящий космический фейерверк изнутри. И, хотя Чонгук ожидал очередную шутку, ее не последовало, а в благодарность он не противился касанию: игнорировал так же, как Чимин тот факт, что омега смотрел на него. И даже если он промолчал, то непременно этим замечанием довольствовался. А, впрочем, кому до этого есть дело, когда перед глазами взмывают алые нити, соединяя пестрые сердца, а на нарисованных лицах героев сияет чистая, почти не тронутая влюбленность. Будто бы совсем детская – очень искренняя. Чонгук давно отвык смотреть кино, мультфильмы, да и вообще редко находил время на подобного рода развлечения. Его не увидеть с книжкой в руках или с пиалой попкорна перед плазмой за очередной премьерой. А сейчас вдруг остро ощутил, как этого не хватало: пожить немного чужими выдуманными историями, совсем чуть-чуть стать их частью и прочувствовать все то же, что и персонажи перед глазами. И в этот момент пытливое, при этом покрытое инеем, сердце постепенно затрепетало, растапливая ледяную корку. Чонгук улыбнулся. За долгое время почувствовал себя по-особенному хорошо и не умел скрывать сей факт от посторонних взглядов. Сеанс закончился, и все поспешно начали выдвигаться к выходу, укутываясь в облепленные травой изделия и обнимая корзинки с оставшейся едой. Тем не менее парни не торопились: Чонгук еще мысленно пропускал через голову увиденное, а Чимин дожидался, когда количество народа поуменьшится, освобождая место – он привык к толпам, но скорее на концертах, нежели в повседневной жизни. – Не думал, что мне когда-нибудь понравится аниме, – заключил Чонгук, постепенно поднимаясь и оттряхивая джинсы. – Если захочешь посмотреть еще, ты всегда знаешь, где меня искать, – непринужденно намекнул альфа, неспешным шагом уводя их обоих в сторону стоянки. Сумерки размеренной дымкой сгущались меж зданий, и жители съеживались от трогающей вечерней промозглости. – Ты, конечно же, уверен, что захочу. – Слишком хорошо тебя чувствую. Чонгуку на самом деле даже нравилась новая тактика Чимина. Он старался как можно меньше давить на него, но при этом не мог удержаться от напоминаний о том, что их связывало нечто большее, чем дружеские походы в кино. Едва ли вообще между ними когда-нибудь было что-то, хотя бы отдаленно напоминающее дружбу. Внутри салона кофейная кожа постепенно избавлялась от мурашек, но все равно на ощупь, будто оба затерялись в морозилке. Из-за перепада температур Чонгук все еще периодически ощущал себя плохо: организм то и дело давал знать о том, насколько роковыми ошибками он разбросался. И вот теперь его снова нескрываемо затрясло, будто от резко пережитого стресса. Чимин тут же захватил его в объятия, поглаживая спину сквозь плотную ткань верхней одежды в утешающем жесте. Кажется, альфа ничуть не был удивлен и даже совсем немножко растерян: если Чонгук каждый раз в ужасе тупил взгляд, то парень, словно наученный опытом специалист, умиротворенно принимал происходящее. Запах Чонгука клубился, распыляясь в плотном пространстве. А Чимин невольно его ловил, кусая губы и примыкая к растрепанной макушке. Сопротивляться Чонгуку всегда было трудно, но от эгоизма парень все еще не страдал. Может быть, совсем чуточку. Но его действия были вызваны, напротив, одной лишь вещью – заботой. Он так думал. В этом же себя убеждал. – Чувствуешь себя лучше? – Совсем немного. Бывает такое. Это… – Не нормально, Чонгук. Взгляд заполонила легкая дымка, и омега совсем не отчетливо наблюдал за тем, как Чимин отодвинулся от него всего на мгновение, чтобы найти разрешение в его глазах, и притиснуться обратно. Он положил все такую же холодную ладонь на его румяную то ли от жара, то ли от прохлады щеку и потянул ближе к себе. Чонгук тем временем бился в собственной агонии, разрываясь между истинными желаниями и безрассудством внутренней омеги, а где-то на границе этих двоих примостилась вполне себе ощутимая физическая боль, и ее жалобный стон звучал громче остальных. Губы Чимина были по-облачному мягкими за счет пухлости и бананового бальзама и обжигающе горячими, будто все тепло его тела сконцентрировалась в одном единственном месте. Он целовал его нежно, без напора, совсем легонько углубляясь в чужой рот языком. И если в первый их поцелуй вся сущность обоих нестерпимо дрожала, то теперь же Чонгук только больше успокаивался. Корпус двигался плавной волной в такт альфе, а пальчики становились ватными – если минутой ранее на подушечках иглами полыхали уколы, то теперь он и вовсе их не чувствовал. В паху стянуло армейской шнуровкой, так болезненно надавливая с каждым касанием, а горькая мята терзала рецепторы, едким дымом проникая в легкие и оседая на самом дне. В последнее время Чонгука часто мучили проблемы с дыханием, словно никотинового наркомана, что жизни не видел без очередной дозы. Вот только органы требовали вовсе не вызывающей зависимости химии – они требовали альфы с ароматом мяты. Чонгук сделал обильный вдох и слизал этот вкус с ласкающих его губ. Холодная мята в тандеме с лесной свежестью – вместе их ароматы становились лучше любого ингалятора. И возникало чувство, что они до этого и не дышали вовсе. Забудьте слова о том, что давления нет. Чимин изо всех сил держал дистанцию, но сам же ее и уничтожил. Не без помощи омеги, что так податливо подставлялся под поцелуи и на ржавых тормозах удерживал руки в районе плеч. Когда ты с рождения повязан алой нитью с одним конкретным человеком, то ей уже не распутаться. Ни ветром, ни временем, ни упавшей кометой. Ни сущностью. «»»»»»»»»»»»»»» – Мы смотрели «Твое имя», –делился Чонгук, в очередной раз пролистывая меню – Акайо на его слова ярко хмыкнул. Сегодняшним вечером они выбрали поход в японский ресторанчик, дабы распробовать навыки конкурентов и подчеркнуть что-нибудь для себя. О походе в кино разговорились совершенно случайно, когда мужчина упомянул недавно вышедший сезон триллера. «Они бы с Чимином отлично поддержали эту тему» – первым делом подумал Чонгук. – Вы смотрели самое романтичное аниме в истории? – Не думаю, что оно самое романтичное. Скорее просто очень распиаренное, – Чонгуку ли не знать – он потратил остаток вечера на поиск информации о нем, ровно как и на запомнившиеся саундтреки. – И тем не менее…Знаешь, в свое время я смотрел его вместе с девушкой, которая мне очень нравилась. В итоге она расплакалась, и пришлось везти ее домой. Но в общем и целом эффект был положительный – мы начали встречаться на следующий день. – Ты просто не знаешь нашей истории с Чимином. Здесь все совсем по-другому, – Чонгук замотал головой, желая отделаться от воспоминаний о том вечере: после поцелуя он всю дорогу стыдливо пялился в окно, а потом в неловкой манере сбежал, спотыкаясь на каждом шагу. – Зачем что-то знать, если ты и так это видишь, – мужчина отпил рисовой водки и задумчиво постучал указательным пальцем по столу. – Знаешь, как я полюбил готовку? – омега отрицательно помотал головой. – Вообще-то сначала я ненавидел ее, потому что приходилось постоянно готовить на большую семью. А потом я задумался о себе, о своих предпочтениях и попробовал наконец сделать что-то для себя. Так и втянулся. – И какая связь между этим и… – Может быть ты только думаешь, что ненавидишь что-то или кого-то. На самом деле тебе просто нужно зайти с другой стороны, – альфа пожал плечами, смыкая губы. – От ненависти до любви… – Один шот. Акайо заливисто рассмеялся, удовлетворенно оглядывая собеседника. Чонгук был гораздо смешнее, когда не пытался быть серьезным. Омега же удивленно наблюдал за его реакцией, вовсе не находя себя такой уж причиной для веселья – быть может, все это часть природного очарования. – Алкоголь и впрямь решает многое. – И разве это хорошо? Ты не отдаешь себе отчет в собственных действиях, – Чонгук не отступал, все еще будучи обремененным разрозненными между собой мыслями. – А ты любишь все контролировать, я прав? – Да, но это невозможно. Даже сугубо физически. Один день ты ходишь ровно по земле, а другой – и шага не можешь сделать без болезненных ощущений. Акайо отставил подальше рюмку с алкоголем, как бы демонстрируя всю вовлеченность в диалог. Чистый, ничем не искалеченный разум – вот, о чем говорил Чонгук. – Почему ты смотришь на вещи так негативно? Действительно. Почему? – Я вовсе не считаю себя пессимистом. Я правда верю в успех. Верю в себя и свою команду, – голос его звучал чуть надрывно, рвано и изувечено, потому что вымученно. Желание всем и каждому доказать возможность исполнения установок выматывало не меньше, чем терзания по поводу сущности. – Я ведь не об этом, – парень тяжело покачал головой. – Чонгук, мы знакомы недавно. Но я думаю, любой, кто знает тебя во много дольше, скажет тебе то же самое. Отнесись ко всему проще. Чего тебе хочется – тем и занимайся. «Отнесись проще»… Как же и впрямь он все усложнил. Не Чимину или друзьям, которые выслушивают о его метаниях, а, в первую очередь, самому себе. Ведь поддаться инстинктам – не зазорно. Хотеть физического контакта с альфой – тоже. Он обманывал себя, что со всем смирился. Но до сих пор болел как раз таки потому, что нет. Не сжился, не смирился, а искусывал поводок на шее, царапал грязными полосами стену и скребся наружу из собственноручно выкроенной клетки. Так много обдумывал происходящее, что нагнал на себя тревожность. А будто надо бы и всего-то моменту поддаться. Отпустить его. Отнестись проще. Но это не дело одной минуты или одного разговора. Это по крупицам и днями выстроенная схема повторяющихся действий, что постепенно входят в привычку и заставляют не то что смириться, а попробовать. «Попробовать». У него снова скрутило желудок. Еда в ресторане вкусна, безусловно. На языке приятным послевкусием лег солоноватый ароматный ужин, но внутри полный переворот и беснующиеся волны. Некогда вода приносила успокоение, а теперь же – штормило в груди. – Отвезти тебя домой? – обеспокоенный, альфа чуть приподнялся. – Все в порядке. Уже в спокойной манере они завершили ужин, не спеша покидая здание и беседуя на отвлеченные темы. Чонгук распитие алкоголя на сегодня не поддержал, планируя оставить своим действиям хоть какой-то адекватности и осознанности. Излишне не по-взрослому и дальше позволять посторонним факторам управлять собой – если он не может пойти против физиологии, то хотя бы мыслительные процессы должны протекать в привычном русле, а не потерянно метаться от одного берега к другому. По дороге Чонгук долго размышлял над сказанными ему словами, параллельно перекидываясь сообщениями с Тэхеном. Они не виделись несколько дней – омега был занят восстановительным процессом и временно гостил у родителей. И Чону показалось это отличной возможностью наконец встретиться лицом к лицу со своим громадным страхом и соблазном одновременно. Один из его личностных кризисов должен быть хотя бы на толику преодолен… Выглядел он как всегда дерзко, но не лишенным уюта: в разрисованной яркими мазками огромной футболке и домашних трениках. В глазах бликами отсвечивала усталость и нескрываемое удивление при виде столь позднего гостя. – Я не к Тэхену, – решил сразу же пояснить омега, своевольно проходя внутрь квартиры и скидывая на пуфике куртку. – Поговорим? – Да, пожалуйста. Находя излишним включать напускное гостеприимство, Чимин устроился на диване, в непринужденной позе локтем одной руки облокачиваясь на декоративные подушки и сгребая под себя ноги. Чонгук последовал его примеру и присел напротив, в противоположном уголке. На секунду поймал себя за тем, как невольно вдохнул в себя насыщенный аромат садовой мяты и продрог, когда они оказались в непосредственной близости друг от друга. Все это остервенело походило на приближающуюся течку, хотя и выбивалось из любых разумных предположений. Возможно, просто подсознательно он искал множество причин сбросить всю ответственность на природу. – Я чувствую себя плохо, – теперь он четко ощущал себя в шкуре лучшего друга, с ужасом осознавая, что его ситуация вовлекала еще в большие переживания. – Я не просил всего этого, – в бессилии закрыл глаза. – Так глупо. Но я совершенно не могу на себя повлиять. – Зачем заставляешь себя? Посмотри, все ведь принимают тебя таким, какой ты есть. Чимин мог бы давно оставить его, не вникать в чужие проблемы и отомстить за все те моменты, что он оттолкнул его. Но вот они снова здесь – нарушили данные самим себе клятвы больше вообще не ввязываться друг в друга. И, вовсе не пытаясь убежать, – оказалось откровенно комфортно. – Мне больно, Чимин. Поднял на него пустые глаза того самого тусклого сероватого оттенка, как во время тернистого дождя. Они были абсолютно честны. Просили его. – Не думаю, что могу многое тебе пообещать. – А ты не обещай, зайчонок. Слова стоят истошно мало. Особенно когда ты в них не уверен. – Что мне тогда делать? И ему в той же откровенной манере улыбнулись, пытаясь как можно скорее успокоить. – Позволь делать мне. Их с головой накрыло густым ливнем с отливающим ароматом свежести и легкой горечи. В тот самый момент, когда их губы соприкоснулись. И Чимин готов поклясться, что погоды лучше он еще не встречал за все время своего существования.