Львиный зев

Юнис нерешительно постучала в дверь. — Княгиня, разрешите войти, — заикнулась Юнис, приоткрывая дверь. — Я с выстиранным бельём для Вашей постели. — Проходи. Юнис зашла в освещённую свечой комнату. Княгиня сидела на стуле у окна, вышивая на пяльце. Свеча медленно горела, освещая комнату тёплым светом. Княгиня лишь мельком подняла взгляд на служанку, но уже этого хватило, чтобы Юнис нервно сглотнула. Княгиня Хавриса внушала страх всем знатным девушкам их града. Чувства Юнис не были исключением, пусть она и видела её по несколько раз на дню. Княгиня была ведьмой, с которой никому не хотелось связываться, в особенности женщинам. Семь лет назад, когда был побеждён супостат заморский, не дававший спокойно жить простым людям, заболел ужасной хворью младший князь Пётр, брат самодержавца Павла, который и победил в честном бою того злыдня. Слухи ходили, что пред самой смертью проклял смелого князя супостат. Какие только лекари и врачеватели не ездили в их город, какие только средства не предлагали: и травы разные, и припарки, и отвары, и пиявок с личинками — всё одно, не излечим был бедный Пётр. Уже отчаялась княжеская семья, когда до них дошёл слух, что в соседнем княжестве живёт девушка, что своими руками способна излечить любую хворь. Отправили к ней слугу на поклон и принёс он весть, будто согласна та знахарка помочь, но только если князь Пётр возьмёт её в супруги. Рассерчал Павел: требует безродная девка такой награды — но Пётр убедил старшего брата, что во всём сам разберётся, и отправился в соседнее княжество. Юнис сама видела, как укладывали молодого князя в телегу: так плох был, что не мог удержаться в седле. Привезли Петра к знахарке. Взяла она с князя обещание, что в жёны её возьмёт, а он и поклялся. Вылечила знахарка Петра от проклятья... Но сбежал он, не выполнив своё обещание, вернулся в родной город, а спустя неделю-другую снова слёг с той же хворью, только поразила она его пуще прежнего. Пришлось возвращаться к ведьме за испытанным лечением. И во второй раз излечила она князя, но он на этот раз её обманывать не стал. Взял князь в жёны ведьму и вернулись они вместе в его родной город. В княжеской семье новая княгиня Хавриса смотрелась диковинно, словно чужая. Даже посторонним людям было видно, что тёплых чувств Пётр к своей супруге не испытывал. На фоне старшего князя Павла и его жены, которую он любил и боготворил, это особенно было заметно. Но Юнис, служившая их семье уже давно, точно знала, что в княжеской семье новую княгиню никто не обижал. Хавриса всегда вела себя отчуждённо, но в народе она прослыла одарённой, потому что помогала всем, кому могла. Только невзлюбила её сильно местная знать. Каждый хотел свою дочь выдать за младшего князя, тем самым не только укрепить, но и возвысить своё положение. Только вот тогда никто не ведал, что появится никем не известная знахарка, которая украдёт у них этот шанс. Злились жёны бояр, плакали дочери, вот и стали мужчины медленно подстилать солому, ожидая, когда же можно будет прогнать с глаз долой худородную княгиню. Все наговоры на Хаврису, пустые и не пустые, не действовали. Всегда-то удавалось ей извернуться, обернуть всё себе на пользу, а это ещё больше злило бояр. Но больше всех стремился раскрыть все «злодеяния» Хаврисы Пётр, муж её законный. Через несколько лет умер Павел, так и не дав продолжения роду. Супруга его, не выдержав смерти мужа, сильно заболела. Пыталась Хавриса вылечить её, но в конце концов развела руками: «Хворь эта не телесная, а душевная… С таким недугом я совладать не в силах». Умерла вслед за мужем и старшая княгиня. Похоронили Пётр и Хавриса Павла с супругой и стали самовластными правителями в княжестве. В смерти старшей княгини обвиняли бояре Хаврису, говоря, что та не захотела делить место главной правительницы. Дошло до того, что пришли бояре к Петру: «Не хотим мы видеть рядом с тобой княгиню Хаврису, просим, царствуй над нами один! А княгиня Хавриса, взяв изрядное богатство, пусть идёт, куда хочет!». Пётр предложил, чтобы высокородные мужи сами сказали об этом жене его, а те, не смутившись, попросили её о том же. Но, к всеобщему удивлению, отказалась Хавриса от богатств, сказав, что единственное, чего она желает, так это оставаться с мужем, пусть он с ней уходит. Бояре, желая власти, обратились к Петру. И Пётр с Хаврисой покинули город. Правда, их отсутствие продлилось не так и долго. Жадные бояре в борьбе за власть извели друг друга, а оставшиеся в живых пошли к Петру на поклон, молить о возвращении на княжение. Пётр и Хавриса вернулись. Пётр, как и раньше, стал тихо и мудро править. На Хаврису больше никто не наговаривал и на её место рядом с Петром не посягал. Только вот женщины, особенно из оставшихся боярских семей, стали обходить её стороной, боясь быть заколдованными и наговоренными. Юнис пусть и не из знатной семьи, но очень впечатлительна. Тоже остерегалась княгиню, не желая испытывать судьбу. За всё это время она уже сама успела выйти замуж и родить ребёнка, а теперь вынашивала второго и очень не хотела почувствовать гнев своей госпожи. Сняв с постели грязную ткань, Юнис застелила свежую. Княгиня Хавриса за всё это время так и не подняла на неё взора. Проходя мимо, Юнис краем глаза успела заметить, что её госпожа вышивает на уголке пяльца ярко-красными нитками цветок, как показалось, львиный зев, но разглядывать кроткая служанка не решилась. Ей хотелось как можно быстрее покинуть покои княгини, в которых всегда было тихо и одиноко. Князь редко навещал свою супругу, от силы раз в месяц, может чуть чаще. Застелив чистую постель и сложив грязную, Юнис откланялась княгине и, получив разрешение, ушла.

***

Хавриса целый вечер занималась вышиванием. Она уже почти заканчивала с львиным зевом, когда пришла служанка менять её постель. Сосредоточиться на своём деле, пока в комнате был посторонний, ей было трудно. Благо женщина быстро управилась и ушла. Хавриса прекрасно ощущала чувства людей, особенно тех, кто её опасается. Чтобы кто ни говорил, она помнила имена всех служанок в их не малом тереме, так что имя пришедшей сразу всплыло в памяти. Даже когда княгиня ничего предосудительного не делала, её всё равно сторонились, боясь поднять глаза. После того, как служанка покинула её покои, пожелав доброй ночи, Хавриса тяжело вздохнула, откладывая вышивку. Свеча почти догорела, но зажигать новую княгиня не спешила. Она посмотрела на пустующую кровать и ещё раз вздохнула. Сегодня была их с супругом ночь, но он до сих пор не пришёл. Обычно Пётр приходил довольно рано, а потом спешил как можно быстрее уйти. Если же он не приходил в ранее время, то это значило, что он не собирается приходить совсем. Поведение мужа за семь лет Хавриса уже выучила наизусть. И ей очень не нравилось, когда их уговоренный распорядок нарушался. Хавриса достала ещё одну свечу, запалив её от догорающей. Поменяв свечи местами, княгиня потушила огарки, но выкидывать не спешила, решив зажечь её снова по возвращению. Не в её привычке было выкидывать остатки, которые можно использовать до конца — отголоски бедного прошлого. К свечам долго привыкнуть она не могла, поначалу постоянно просила лучины, из-за чего городские женщины постоянно хихикали над ней. Но Хавриса никогда не стеснялась своего бедного происхождения. Она прекрасно осознавала, что если бы не было таких, как она, то не было бы и таких, как они. Закончить вышивания сегодня уже никак не успевала, так что решила отложить дарение подарка ещё ненадолго. Убрав пяльце с нитками в сундучок, она взяла в руки свечу и вышла из комнаты. Прикрывая свет свечи рукой, Хавриса шла по тёмным коридорам терема. Один раз она прошла мимо стражников, которые шли на смену караула. При виде неё они выравнивались у стенки, давая ей пройти, и поприветствовали свою госпожу. Хавриса кивнула им и пожелала доброй службы. До комнаты Петра Хавриса шла минуты три неспешным шагом. Она знала, что её ненаглядный не будет рад её видеть, но Хавриса была обязана напомнить ему о сегодняшней ночи. Дойдя до нужных покоев, она постучала три раза, а потом приоткрыла дверь, не дожидаясь разрешения войти. Пётр вскочил со своей кровати, садясь на край, но увидев своего ночного гостя, успокоился и нахмурился. Комната была освещена несколькими свечами. Князь читал какую-то книгу, которую он быстро убрал под подушку. Похоже он уже готовился ко сну. Хавриса усмехнулась. Она была уверена, что только она без разрешения входит в его покои, но Петр всё время подскакивал одинаково то со стула, то с кровати. Хавриса зашла и прикрыла за собою дверь. — Отчего так поздно явилась? — грубо спросил Пётр без теплоты в голосе. — Я говорил, что не рад нежданным гостям. — Петей, сегодня молодик — ласково ответила Хавриса, туша свечу: в покоях князя было достаточно светло. — Ты сегодня должен был прийти ко мне, но, похоже, позабыл. Вот я и пришла напомнить. — В прошлом месяце я был у тебя трижды, — встал с кровати Пётр, сразу становясь выше супруги. — Что после такого пропуск одного дня? — Ох, так ты не забыл, — Хавриса подошла ближе. Она прекрасно знала, что её благоверный не забывал о их днях. — Если для тебя один день не важен, то для меня очень даже. Тем паче это наш заговоренный день. Пётр помрачнел. Хавриса могла по этому лицу прочитать все его думы. Ещё семь лет назад они договорились, что хотя бы один раз в месяц они будут встречаться у неё в покоях, однако Хавриса была в любой день рада видеть своего супруга. И всё же Пётр то соблюдал эту договорённость, то, бунтуя, нарушал. Похоже, сейчас началась новая пора непослушания у её благоверного. — А мне не нравится, когда ты врываешься ко мне в покои, — решил давить своё Пётр. — Если будешь прислушиваться к моим желаниям, то, почём знать, я буду прислушиваться и к твоим. — Милый Петей, я всегда к твоим желанием прислушиваюсь, — продолжила Хавриса, ставя подсвечник на сундук. — Но разве ж я прислуга какая, раз не могу войти в покои своего супруга без стука? — княгиня подошла в плотную к князю, кладя на его щёку свою руку. — Измотался? Как давно ты звал брадобрея? — Неча, в медведя не превращусь, — отрезал Пётр, отстраняясь от Хаврисы, после чего сам потрогал своё заросшее лицо. — Как знать… — улыбнулась княгиня. — Но ты права, я измотался и у меня нет сил на тебя. Возвращайся к себе и не тревожь меня больше сегодня, — попросил Пётр, всем своим видом показывая, что не потерпит прекословия. — Тогда мы должны заменить эту ночь другой, — Хавриса не была готова так просто отступать и покидать покои супруга. — Заменить? — усмехнулся Пётр, не веря собственным ушам. — В прошлом месяце я был у тебя трижды! О какой замене ты молвишь? — Петей, что было в прошлом месяце, то осталось в прошлом месяце, — продолжала Хавриса, наблюдая, как меняется лицо Петра от негодования до гнева. — Один раз в прошлом месяце было в новолуние, как мы и условились, а другие два раза было по твоему собственному желанию, — княгиня говорила это так, будто бы объясняла своё мнение не великовозрастному князю, а малому ребёнку. — Я всегда рада расстелить для тебя постель, ты же знаешь, но наш договорённый день соблюдать нужно. — Блудная ты девица!.. — на эмоциях повысил голос Пётр, налетая на Хаврису, которая и шагу назад не сделала. — Как ты можешь плести такие речи! Ведай меру и место!.. — Я ведаю и меру, и место, — продолжала княгиня, нисколько не боясь гнева супруга. — Сегодня должна быть исполнена мера, а место — мои покои. Но ты, Петеюшка, не пришёл, — вздохнула Хавриса, подкладывая руку под щёку и вздыхая, словно самое невинное существо на свете. Пётр замешкался. Хавриса прекрасно видела негодование супруга, что не могло не вызвать улыбку на её лице. Рано или поздно она бы добилась своего, это знала и она, и он. И всё же сейчас князь не хотел уступать. — Поди прочь с глаз моих, — отводя взгляд, сквозь зубы ответил Петр. — Как пожелает мой благоверный, — ответила Хавриса, ещё раз тяжело вздохнув. Снова беря и поджигая свечу, княгиня подошла к выходу и приоткрыла дверцу, но обернулась. — И всё же, Петеюшка, подумай над моими словами и выбери дату, на которую мы перенесём нашу сегодняшнюю ночь. Спи спокойно, свет очей моих, — не дожидаясь ответа, Хавриса вышла из покоев Петра и закрыла дверь. Не успела княгиня отойти от двери, как она услышала грохот в комнате князя. Улыбнувшись, Хавриса отправилась обратно в свои покои.