Львиный зев

Проводив Петра, Хавриса стала следить за двором и хозяйством. За три дня отсутствия князя ничего требующего пристального внимания не произошло, а на четвёртый день утром привезли оброк. К Хаврисе в покои, где она взялась расшивать новую рубаху, постучала одна из служанок. Поклонившись своей госпоже, она сказала, что внизу стоит обоз, присланный одним из бояр. Хавриса отложила вышивку и отправилась на улицу. У телег вился тиун Лад, проверяющий содержимое повозок и разговаривая с прибывшим крестьянином, приближённым боярина. Повозок было шесть, рядом с каждой стояло по несколько боярских дружинников. Стоило Хаврисе спуститься с крыльца терема и подойти ближе, тиун и привезший оброк мужчина поклонились ей. — Милостивая княгиня, — обратился к ней управитель. — Оброк от боярина Жировита приехал, — указал на обоз. Хавриса подошла ближе и махнула рукой, мол, открывайте. Тиун и мужик стали стягивать холстину, прикрывавшую содержимое повозки. В телеге оказалась стая гусей, которые, завидев дневной свет, начали громко гоготать и бить крыльями. Только плетёные клетки не давали им разлететься по всему двору. Хавриса прошлась взглядом по птичьему поголовью, отметив, что все активные и весьма упитанные. — Полторы дюжины гусей, княгиня-матушка, — пересчитав всех, сказал Лад, кланяясь. — Все живенькие и здоровые, так ведь? — обратил тиун к мужику, от чего тот стал поддакивать и активно кивать. — Полторы дюжины? — переспросила Хавриса, тоже подсчитывая гусей. — Не густо… А что ещё привезли? — Вон в той телеге, княгиня-матушка, пушнина, — повёл тиун свою госпожу к другой телеге. — Хорошая пушнина, тёплая, мягкая, я проверил. Хавриса протянула руку к меху и провела по ней рукой. Пушнина и вправду была отличной. Княгиня взяла одну шкурку в руки и стала вертеть. Тиун и крестьянин замерли в ожидании. Хавриса стала растягивать шкурку, но та была крепкой и плохо поддавалась. Поднеся мех к носу, княгиня вдохнула её запах. Наконец, она одобрительно кивнула, изрекая: «Хорошая пушнина». Лад закивал, а привёзший оброк доверенный мужик выдохнул. Хавриса положила шкурку ко всем остальным и велела прикрыть повозку. — А здесь, матушка, пшеница, просо и ячмень, — указал на загруженную мешками повозку тиун. — Пшеницы девять мешков, просо дюжина, а ячменя двадцать… Верно? — переспросил Лад у мужика, на что тот активно закивал, подтверждая. — Откройте, — велела Хавриса и Лад поспешил открыть один из мешков. — Хм… Жито? Не мука? Прекрасно, значит ладно выросшее, — одобрила княгиня, перебирая зернышки. — Прикажите, чтобы начали молоть, — распорядилась Хавриса. — … Только вот просо не густо… Не урожай? — обратилась княгиня к мужику, и он сразу поклонился ей в ноги. — Смилуйтесь, княгиня, — стал извиняться он, не смея подняться. — Но посмотрите — мой господин прислал много овса и ржи, — мужчина поспешно указал на соседние телеги. — Не брешет, — согласился тиун, отбрасывая прикрывавшую ткань с телеги. — Здесь тридцать мешков с овсом и тридцать пять с рожью. — Добро... Овёс и рожь отнесите в закрома, — приказала княгиня. — Да, княгиня-матушка, — поклонился тиун, а после стал раздавать указания слугам. — А в этой телеге вяленое, копченое мясо и мочёная брусника, — показал Лад. — Вот это ладное дело, — улыбнулась Хавриса, осматривая бочки. — А эти рогатые? В конце обоза верёвкой было привязано двое молодых бычков. Если их ещё немного подкормить, то в конце осени их можно будет зажарить для дружинников. — О, это полные сил молодые быки, — похвалил их Лад. — Прикажете их отвести? — получив одобрительный ответ, тиун отдал приказ отвязать молодой скот и отвести их в стайку. Хавриса ещё раз прошлась взором по телегам. Это был второй оброк в этом году, но уже сейчас княгиня прикидывала запасы на зиму. И всё-таки количество снеди не давало ей покоя. — У боярина Жировита сколько земли во владениях? — спросила Хавриса, осматривая оброк целиком. — У боярина Жировита… — призадумался Лад, пытаясь вспомнить. — Четыре деревни и два села. — А сколько в прошлый раз привезли оброк? — выпытывала Хавриса. — На четыре деревни и два села маловато шесть телег и два быка, — недовольно хмыкнула она, складывая руки на груди. — Головушка подводит? Нужно будет посмотреть в расписной грамоте… — ещё раз взглянув на гусей в первой телеге, Хавриса махнула рукой. — Пусть их всех переведут в гусятник. — Да, княгиня-матушка, — поклонился Лад, а потом приказал отвести птиц. — Я погляжу в расписную книгу и скажу вам сколько в прошлый раз боярин Жировит послал оброк. — Так-то, — кивнула Хавриса, разворачиваясь и направляясь обратно в терем. Она решила, что сразу пойдёт и найдёт расписную грамоту, не дожидаясь тиуна. Шесть телег было слишком мало для такого зажиточного боярина, как Жировит, и оставлять это просто так Хавриса не собиралась. Хавриса уже почти поднялась в терем, когда оступилась и упала на ступеньки, подставляя руки под себя и вставая на колени. Что-то внутри оборвалось, ноги стали ватными, руки затряслись. Странное и пугающее чувство, из-за которого будто бы даже потемнело в глазах. Воздух из лёгких тоже выбило, но то ли от падения, то ли от этого чувства. Мир вокруг закружился. — Княгиня! — послышался откуда-то со спины женский голос. — С Вами всё хорошо? — с боку подскочила одна из служанок, желая помочь своей госпоже. А Хавриса всё не могла прийти в себя. Дыхание перехватило, от чего княгиня быстро и часто дышала. Но потом её резко вдруг отпустило, будто бы ничего и не было. На лбу Хаврисы неожиданно выступил пот. А служанка всё вилась вокруг, не решаясь помочь и подхватить княгиню под руку без позволения. Немного собравшись, Хавриса протянула ей руку. — Помоги мне подняться, — приказала она. — Д-да, княгиня, — служанка подхватила княгиню под руку, помогла встать и дойти до дверей терема. Мир снова стал прежним, будто бы неожиданного момента слабости и не было. Хавриса пыталась собраться с мыслями. — Княгиня, Вы недобро себя чувствуете? Вам помочь дойти до Ваших покоев? Прикажите кликнуть знахаря? Осознание. — Не нужно! — Хавриса недовольно отдёрнула руку, от чего служанка отшатнулась. — Продолжай заниматься своим делом! — Д-да, княгиня, — служанка поклонилась и, не решаясь поднять взгляд, побежала вниз по лестнице. Хавриса опёрлась на перила, хватая воздух ртом. Она осознала, что её магические чары спали с Петра. Теперь он не был в её власти. Будто пытаясь спрятаться от понимания, она побежала в терем. Вернувшись в свои покои, Хавриса стала ходить из угла в угол, размышляя над своими дальнейшими действиями. Зря она не отнеслась серьёзно к найденной книге. Наверняка где-то там Пётр вычитал, что чары может снять либо тот, кто их наложил, либо кто-то другой, кто обладает похожими магическими силами. Хавриса понимала, что недооценила своего супруга. Она не думала, что он и вправду пойдёт к другому обладателю магической силы. Все её планы рушились. Раздумывая, Хавриса не заметила, как стала грызть собственные губы, от чего она совсем скоро, неосознанно, прокусила нижнюю. Только почувствовав железный вкус крови, она взяла себя в руки. Княгиня выглянула в окно, осматривая доверенный ей град: людей, снующих по улицам, и богато украшенные дома. Она не была готова отказаться от всего этого. Но теперь слишком многое стояло на кону. — Ах, Пётр, что же ты делаешь? — себе под нос прошептала Хавриса, прикрывая рот рукой. — Совсем о себе не думаешь… Ей стоило наложить более сильные чары. Не дать Петру отъехать от родного града. Быть более настойчивой и напроситься поехать с ним. Всё это были лишь неутешительные думы, в которых уже не было смысла. Всё произошло и нужно было разбираться с созданным ныне. Несмотря на свою сдержанность, Хавриса не смогла бы сидеть спокойно в княжестве. Мало ли, что без её контроля Пётр смог бы учудить. Отойдя от окна, Хавриса стала перебирать свой сундук с одеждой, сначала пытаясь аккуратно вытаскивать одеяния, а затем, сорвавшись, стала без разбора выкидывать всё неподходящее. Пытаясь найти дорожную одежду, она стала думать, за чем именно Пётр пойдёт в первую очередь. И всё-таки Хаврисе не хотелось думать, что супруг собрался накликать на себя беду с её стороны, только из-за того, что хочет переспать с какой-то прелюбодейкой. Наконец Хавриса выудила из сундука свою дорожную одежду и, не зовя слуг, стала переодеваться. Времени у неё было в обрез, а нерасторопная прислуга не ускорила бы её сборы. Переодевшись, Хавриса выскочила из своих покоев и спустилась вниз, придумывая, что сделает с Петром, когда встретиться с ним лицом к лицу. Выйдя на улицу, она сбежала с лестницы и пошла к конюшням. Завидев конюхов, она крикнула им: «Готовьте коня да побыстрей!». Конюх со своим сыном переглянулись, но не решились спорить с княгиней и поспешили подготавливать лошадь для дороги. Лад, всё ещё разбиравшийся с привезённым оброком, услышал голос госпожи и, повернувшись, удивлённо вскинул брови. — Княгиня-матушка, куда Вы собрались? — нерешительно спросил он, подходя ближе. — А, ты… Прикажи девкам собрать провизии в дорогу! Я отправляюсь к своему супругу, — коротко пояснила она, поторапливая конюхов. — Как? Совсем одна? — ахнул тиун, но скоро опомнился. — Подготовьте еды на два дня!.. На трёх человек! — крикнул Лад недалеко стоявшей служанке, которая тащила с обоза мешок с зерном. Та оставила свою ношу и кинулась на приспешню. — Для трёх? — переспросила Хавриса, нетерпеливо топая ногой. — Ну как же, княгиня-матушка, — запричитал Лад. — Негоже Вам одной ехать… Сейчас позовём двоих дружинников, они Вас сопроводят к князю. Хавриса недовольно цокнула, но противиться не стала. Её статус и вправду не позволял ей разъезжать одной. Двое дружинников ещё не приговор, особенно если оба будут на лошадях. Конюхи первым делом подготовили лошадь для княгини: длинноного гнедого жеребца. Потом вывели двух не менее внушительных коней дружинников. Посланный мальчишка привёл двух крепких мужчин — гридей, с кем Хаврисе предстояло ехать в соседний град к Петру. Мужчины неуверенно осматривали своих верных лошадей и снаряжение, но ничего не говорили, лишь изредка переглядываясь и косясь на госпожу: в конце концов кто они такие, чтобы спорить с решением княгини. Самым последним принесли съестное. Молодая девчушка лет тринадцати с закинутым на плечо мешком прибежала к ним и, скинув свою ношу, стала показывать содержимое. — Господин Лад, здесь вяленное мясо и хлеба на три дня, — стала лепетать она, показывая мешок тиуну. — А ещё чистая вода и мёд. — Добренько-добренько, — кивнул Лад, проверяя. — Вот, княгиня-матушка, здесь достаточно снеди для Вашего путешествия… — тиун передал еду одному из гридей, который сразу закинул полученный мешок на лошадь. — Может быть Вы дадите нам ещё времени? Соберём для Вас одежду, людей подготовим, гонца к князю пошлём… — Нет времени! — оборвала тиуна Хавриса, взбираясь на коня. — Мы с князем скоро вернёмся, а пока двор на тебе. Если кто-нибудь начнёт дурить, то пригрози им, что я самолично над ними суд вершить буду, — грозно приказала княгиня, разворачивая коня. — Ну! Вперёд! Хавриса подстегнула коня и тот бросился к воротам терема, а после по улицам города. «За ней же, за ней!» — стал подгонять Лад гридей, которые пустились вслед за княгиней. Тиун тяжело вздохнул, провожая свою госпожу взглядом.

***

Если бы не дружинники, то Хавриса скорее всего загнала бы своего коня до смерти. Всё время она ехала впереди, обгоняя свою охрану. На небе уже стали сгущаться сумерки, когда один из гридей, пусть и с трудом, обогнал её и чуть ли не бросился ей наперерез, заставляя дёрнуть поводья и сбавить ход. — Княгиня-матушка, нужно остановиться на ночлег, — сказал гридь, остановивший Хаврису. — Ночлег? Нам нужно доехать до соседнего града как можно скорее! — возмущённо ответила Хавриса. — Вы смеете ослушаться моего слова?! — Княгиня-матушка, не серчайте на нас, — подоспел второй дружинник, подгоняя лошадь с другого бока. — Но кони уже на последнем издыхании. Если мы их загоним, то Ваше путешествие может затянуться. Хавриса хотела грубо ответить, но быстро отдёрнула себя. Паника и тревога охватили её настолько, что всю дорогу она ни о чём не могла думать, лишь только гнала коня по дороге. Нельзя было поддаваться эмоциям, особенно в присутствии слуг. Гриди говорили правду, лишние проблемы в пути им не нужны, а ночью ехать небезопасно, да и хороших коней загонять было бы кощунственно. — Добро, — наконец ответила Хавриса, соглашаясь остановиться на ночь. — Но выезжаем рано утром. Гриди переглянулись. Один сказал, что как раз по пути будет придорожная деревня, где они и смогут переночевать. Дружинник не солгал. Галопом они быстро доехали до деревни в пять домов, расположенных вдоль проезжей дороги. Только княгиня со своими слугами въехали, один из гридей громко приказал позвать старосту. Из одного дома к ним вышел приземистый, но вполне ещё крепкий старичок. Завидев княжеских дружинников и княгиню, он низко поклонился им. Гриди тут же стали строить местного главу: «Отец, мы остановимся у вас на ночь. Нашей княгине нужна самая лучшая изба для сна! Да поскорей!». Совсем скоро Хаврисе и вправду подготовили чистую избу. Постель устроили на широкой лавке, даже с хорошей подушкой и одеялом. Когда Хавриса устроилась, ей принесли еду, а гриди сказали, что будут охранять её сон, попеременно сменяя друг друга. Княгиня отослала дружинников. Кусок хлеба в горло не лез, но Хавриса заставила себя перекусить, а потом улеглась. Но сон не шёл. В голове роились мысли и домыслы, не дававшие уснуть. Что же с ней будет теперь? Пётр найдёт там удобную партию, а её сошлёт куда-нибудь далеко, заставив служить кому-нибудь из богов? Нет, на такую судьбу Хавриса не была согласна. Как только она его увидит, то сразу снова околдует и уже не даст ему сорваться. Она прекрасно осознавала, что Пётр точно уже успел наследить, но Хавриса была готова с этим разобраться. Если какая-то прелюбодейка и посмеет от него понести, то она сможет справиться. Ей не хотелось, чтобы какой-то ребёнок встал на её пути, перед её светлым будущим. Она не готова была возвращаться в нищету и тем более не собиралась становиться волхвом, служа богу. Хавриса вцепилась в своё место столь крепко, что не отдерёшь уже ничем. А Петру эту смелую выходку она прощать не собиралась — слишком далеко зашёл. Заснуть Хавриса смогла только спустя несколько часов. Проснулась княгиня тоже рано, стоило солнцу только-только начать подниматься над горизонтом. Надев верхнее дорожное платье, приведя в порядок волосы, она вышла из избы. У двери стоял один из гридей, облокотившись о стену и прикрыв глаза. Услышав открытие двери, он заморгал и встал смирно. Хавриса недовольно посмотрела на него, про себя подумав: «Бестолочь». Сейчас всё что угодно могло вывести её из себя. Хаврисе принесли чистую прохладную колодезную воду для умывания, потом поднесли свежего молока, которое было быстро выпито. Княгиня хотела было уже снаряжаться и отправляться, но гриди убедили её, что без завтрака им совсем скоро снова будет нужно останавливаться. Прикинув, она согласилась и дала дружинником время на завтрак, а заодно и сама от трапезничала. Потом вывели лошадей. Хавриса от имени князя поблагодарила старосту и других крестьян за гостеприимство, и они снова пустились в путь. Лошади за ночь успели отдохнуть и набраться сил, так что снова могли резво скакать, не сбавляя хода. Ехали так до самого вечера, лишь раз останавливаясь снова по просьбе гридей. Остановились у реки, где дружинники и Хавриса перекусили, а лошади немного передохнули и напились освежающей воды. Потом снова отправились вскачь. За ночь Хавриса успела привести мысли в порядок и даже успела придумать, как отплатит Петру за свои волнения, но на въезде в город её снова стали одолевать страхи. Путь им преградили стражники, но гриди быстро поставили их на место, сказав, что они сопровождают княгиню, супругу князя. Их пропустили, но с сопровождением из двух местных дружинников, и они сразу поехали к терему. Приехав, Хавриса сразу заявила, что она супруга князя Петра, который приехал несколькими днями ранее. Прислуга тут же бросилась звать гостя и хозяина, но первым на крыльце терема появился местный князь, Людомир. — Хавриса! — ахнул он, спускаясь ниже. — Любо тебя видеть. Я слыхал, что ты захворала, от чего не смогла поехать с Петром на моё торжество. Счастлив видеть тебя в добром здравии, — Людомир спустился и искренне улыбнулся супруге побратима. Хаврисе показалось, что она сейчас вскипит от гнева. Похоже, в последнее время она и вправду стала терять хватку. Она ведь даже не подозревала, что Людомир приглашал Петра поехать вместе с ней. Вот что бывает, когда теряешь бдительность. — Ох, я оправилась, — Хавриса выдавила из себя радостную улыбку. — И решила, что негоже оставлять супруга одного, вот и поспешила к нему… — Ничего-ничего, ты не пропустила обряд, — стал успокаивать княгиню Людомир. — Я сегодня же вечером тебе познакомлю с моей наречённой. — Наречённой? — не выдержала Хавриса и переспросила. Нет, но со стороны Петра не взять её на свадьбу было уже верхом неуважения. Она сама не заметила, как начала закипать, от чего её уши стали гореть, но, благо, они были прикрыты. — Да, её зовут Летеница, — поведал князь. — Но всё вечером, всё вечером. Вы, наверное, так устали с дороги… Покои для тебя будут подготовлены совсем скоро, а гриди будут пировать со своими товарищами. Не успела Хавриса поблагодарить радушного князя, как почувствовала на себе пристальный взгляд. Подняв свой взор, она увидела на верхушке лестниц облокотившегося на перила Петра. Она пересеклась с ним взглядом. Пётр смотрел на неё сверху вниз широко, победоносно улыбаясь, а в глазах читалось торжество. У Хаврисы земля ушла из-под ног.