Закрой глаза

      Снова холод. Зима, казалось бы, подходила к логическому завершению и уже должна была уступить пару деньков для приятного солнца и еле-еле слышного аромата весны, но не тут-то было. Снова мороз. Будоража сознание и царапая горло при каждом вдохе, он оставался непоколебим. Деревня будто бы сжалась, отчаянно ища последние крупицы тепла в людях. Но было в этом что-то правильное, что-то настоящее. Никакой летней легкомысленности — лишь надежда и радушие.       Остановившись, Шикамару потребовалось несколько секунд, чтобы привести дыхание в порядок после резвой пробежки. Взгляд цеплялся за единственную деталь, создающую видимость того, что здание не заброшено — семейный герб Узумаки. Отдышавшись, Нара некоторое время продолжал с притворным интересом изучать заурядную спираль, оттягивая решающий момент. Однако больше медлить не стоило, да и со стороны выглядело это глупо.       Перешагивая по две дряхлые ступени, шиноби за считанные секунды уперся в широкую дверь. Он тут же потянулся к ручке, понимая, что если остановится сейчас, то уже не осмелится зайти никогда. Дверь была не заперта; чунин шагнул внутрь, желая как можно скорее оторваться от мороза. Затворив дверь и облегченно выдохнув, он повернулся к ней спиной. На него уставилась пара лазурных глаз, сияющих в полумраке. Единственным источником света была тонкая свеча на столе, постепенно изживающая себя; светлую кожу и блондинистые волосы омывало дрожащее золотое свечение огня.       Шикамару улыбнулся. В ответ он получил лишь подозрительный взгляд и слабый наклон головы вбок.       И правда, на что он надеялся? Вломился в чужой дом и стоит столбом, улыбаясь непонятно от чего, как полный идиот.       — Ты что-то хотел? — Наруто подал голос первым. Желание Шикамару находиться здесь стремительно падало к нулю — вопрос прозвучал с такой холодной и резкой претензией, что любому захотелось бы вжаться в стену. Даже, наверное, сбежать.       — Нет… то есть, да, — перепугавшись, выпалил Шикамару. Недовольство на лице Узумаки буквально приобретало форму — брови склонялись к переносице, губы сжимались в тонкую нить, а глаза опасливо сужались. — Тебя уже выписали?       — Как видишь. И? — Наруто медленно приближался, не отводя глаз от карих.       На первый взгляд, походка его была вполне расслаблена, однако Нара знал язык тела генина наизусть. Он был в ярости. Но почему?       Шикамару хотел выдать целую триаду собственных мыслей — насколько сильно он сожалеет о своем отсутствии, насколько сильно рад видеть его снова, — но язык будто прилип к небу. Все мысли в голове моментально слиплись, превратившись в клейкую кашу. В глазах бегали мелкие искры. Да что со мной не так?       — Отлично, давай помолчим, раз уж ты настаиваешь, — презрительно хмыкнул Наруто, подойдя к Шикамару вплотную.       Их носы почти соприкоснулись. Чунин чувствовал, как плавится под волнами безудержного гнева, но не мог даже моргнуть. Тело онемело, словно от яда — его участью было смотреть в любимые глаза, полные злого разочарования, не в силах молвить и слова.       — Ответь честно, тебе так нравится меня мучить? — прошипел Наруто, беспощадно умаляя одно существование Нара. — Проваливай, если тебе нечего сказать.       Но Шикамару не шевельнулся. Он бы, конечно, повиновался, даже нет, он бы горячо принялся доказывать Наруто обратное, наконец, раскрывая все карты перед Лисом, но пошевелиться, увы, не мог. Ноги пригвоздились к доскам и ощущались как килограммы ваты, не способные передвигаться вообще.       Наруто порывисто бросился к окну, за два шага отпрыгнув от Шикамару настолько далеко, насколько позволяло расстояние в такой крохотной квартире. Впившись пальцами в маленький подоконник, он несколько долгих секунд всматривался в темноту. Понурив голову, он отпрыгнул от окна и принялся расхаживать из стороны в сторону, будто позабыв о нежданном госте.       — То есть, ты не появлялся в госпитале неделями, а теперь вдруг решил объявиться? Зашел спросить, как у меня дела? Не думаешь, что поздновато, а? Я ждал тебя! Каждый день, каждую ночь, я лежал и думал о том, когда же ты придешь ко мне, когда снова захочешь меня увидеть, поговорить, обнять. Знаешь, что я получил? Ничего! Ты просто исчез! Ты просто, мать его, бросил меня одного! Сейчас я понимаю, что все это звучит глупо и бессмысленно. Я даже не имею права злиться на тебя за это, ведь ты не обязан мне абсолютно ничем, — но я не могу, я просто в бешенстве! Я скучал по тебе каждую секунду, но ты! Почему тебе плевать? — выпалил Наруто на одном дыхании, не поднимая головы.       Он безбожно взъерошил собственные вихры, то и дело впиваясь пальцами в кожу головы от бестолковой боли. В какой-то момент он замер и уставился на Шикамару круглыми от печали глазами.       Они снова блеснули алым.       Внезапно Узумаки резко подступил к чунину, и, вонзив пальцы в каштановые волосы на затылке, притянул его к себе, впившись в его губы своими, солеными от слез.       Вздрогнув, Шикамару слегка ударился головой о деревянные перила лестницы, на которой провел уже около двух часов, судя по приближающемуся заходу солнца. К своему удивлению, он совсем не помнил, как задремал, хотя, учитывая несколько последних бессонных ночей, его дрема вполне объяснима. Да и на улице было тепло — смена сезона давала о себе знать.       Ну и приснится же. Юноша провел по губам тыльной стороной ладони.       Оглянувшись, он бросил взгляд на знакомую спираль. Решив размять затекшие конечности, Шикамару поднялся и принялся потягиваться в разные стороны, широко зевая. В соответствии с самой точной информацией от приближенного лица (а именно — Сакуры) Наруто должен был вернуться домой сегодня. Наконец, спустя почти два месяца безвылазной терапии в госпитале, он возвращался домой — почти целый и невредимый.       Шикамару так и не появлялся там, и ни один упрек Ино не смог переубедить юношу, как бы она ни старалась. Нара хотел дать себе немного времени на раздумья, а генину — на полное восстановление. Когда собираешься поговорить о чем-то очень важном, стоит убедиться в готовности к этой беседе обеих сторон, верно? Ну, по крайней мере именно такими словами чунин себя успокаивал. Зато сейчас он, казалось, был готов ко всему. Хотя нервничать ему это вовсе не мешало.       Присев обратно, Нара принялся терпеливо ждать, когда в поле зрения наконец появится он. Чтобы обезопасить себя от совершенно сейчас ненужных мыслей и сомнений, он сосредоточил все внимание на пальцах. Мял, перебирал, хрустел. Удивительно, но это имело отличный эффект успокоения. Увлекшись навязчивой мыслью о том, что ему нельзя увлекаться навязчивыми мыслями, он заметил, что не один, лишь когда в поле зрения опущенной головы оказалось два массивных ботинка.       Тут же подняв голову вверх, взгляд метнулся к уже давно родному лицу.       Грудь сдавило нервное волнение, волнами отдающееся где-то в животе. К ушам прилил нездоровый жар, наверняка окрасивший их в ярко-красный, промелькнуло в мыслях Нара. Но сейчас это было совсем не важно. Действительно стоящее внимания было то, что он наконец увидел его — взъерошенного и улыбающегося, с небольшой сумкой в руках.       Взгляд Наруто казался настолько мягким и довольным, что чунин не мог в это поверить. Конечно, они были друзьями и все такое, но Шикамару не появлялся на глазах генина больше месяца, а тот вовсе не выражал ни злости, ни негодования. Казалось, Узумаки знал все. Знал, почему Нара выбрал «прятки». Знал, что увидит его здесь, на ступенях. Знал, что он чувствует. Знал и верил, что все действия чунина — правильные. И совсем из-за этого не переживал.       Он продолжал поддерживать зрительный контакт, когда аккуратно поставил сумку на снег. Выровнявшись, Наруто вдруг раскинул руки в стороны и выжидающе склонил голову чуть в бок.       Сердце Шикамару встрепенулось, внезапно запульсировав в ушах. Он молниеносно вскочил со ступеней и сгреб Узумаки в объятия. Вжавшись в дружеское плечо, он улыбнулся, когда ощутил чужие руки, так же крепко сжимающие его в ответ. В этот момент все казалось нереальным: от вернувшегося в форму Наруто, до жарких объятий на крыльце. Земля буквально уходила из-под ног — они хватались друг за друга, непременно ожидая конца света.       И Шикамару был бы не против, если бы мир разрушился прямо сейчас. Он бы разрушил его сам, если бы это позволило замереть в данном мгновении навсегда.       Вдруг Наруто отстранился — по спине Нара пробежали мурашки из-за внезапной ощутимой прохлады. Генин тут же обхватил ледяные щеки Шикамару своими горячими ладонями — не человек, а печка, честное слово. У чунина перехватило дух, а сердце бешено забилось где-то в горле. Он не мог предугадать ни единое действие Наруто, ведь это был огромный клубок абсолютных неожиданностей. Юноша панически забегал глазами по веснушчатому лицу. Узумаки лишь хмыкнул и ткнулся своим лбом в чужой, прикрыв глаза с умиротворенным выдохом.       — Прости, я… — начал волнительным шепотом Шикамару, прикрыв глаза.       — Дурак, знаю, — спокойно завершил Наруто таким же шепотом.       Нара никак не мог угомонить сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Кто ж знал, что Узумаки будет настолько гостеприимен. Что он будет настолько близко.       — Идем, ты уж точно не пять минут назад пришел, — генин окончательно отстранился, поднял сумку и принялся подниматься по скрипучим ступеням.       Шикамару, нервно сглотнув, улыбнулся и прошел в квартиру прямо следом за шиноби.

***

      — Подай-ка мне пузырек из сумки, который зеленовато-желтый, — бросил Наруто, возясь на кухне (не то, чтобы это была отдельная комната, но дорисовывание в сознании стен льстило Наруто).       Шикамару залез в кожаную сумку, которую юноша принес с собой, и обнаружил внутри целый лазарет. И свернутые тряпочки, и сушеные травы непонятного происхождения, и куча разноцветных бутыльков, и… шоги? Шикамару засомневался в собственном зрении, но, поморгав, доска никуда не испарилась. Решив уточнить загадочное появление настольной игры позже, он принялся перебирать каждый пузырек. Покопавшись, он, наконец, вынул нужный, наполненный жидкостью до краев.       Квартира успела достаточно прогреться, так что Нара ступил на дощатый пол босиком, не испытав какого-либо дискомфорта. Бесшумно подойдя к Наруто со спины, он заглянул через его плечо, силясь рассмотреть, чем же занят генин довольно длительное время. Узумаки невинно развернулся, а Шикамару чуть не отхватил крепким плечом по подбородку.       — Ой, — Наруто окинул лицо друга опешившим взглядом, — давай сюда.       Вложив бутылек в теплую ладонь, Нара вернулся и уселся на татами, принявшись разглядывать фотографии на стене. Раньше их здесь не было. Или он попросту не заострял на этом внимания.       На одной из них он тут же узнал старую-добрую «команду №7» во главе с Какаши-сенсеем — у Шикамару была похожая, да и сняты они были в один день. Тогда все небо укрывали гигантские курчавые облака, а закат буквально искрился фиолетовыми и оранжевыми оттенками — Шикамару помнил, будто это было вчера. На другой — Джирайа-сенсей и довольный Наруто дружно поедают рамен. Кажется, сделана эта фотография была в какой-то далекой деревне, учитывая внутреннее убранство незнакомой лапшичной. Еще несколько фотографий с друзьями и бывшими одноклассниками (конечно же позади возвышался улыбчивый Ирука-сенсей). Дольше всего, пожалуй, он разглядывал фотографию, сделанную на территории клана Нара. Трое мальцов — Чоджи, Шикамару и Наруто — кувыркались и носились по огромной поляне перед лесом, хохоча и стирая колени с локтями в кровь. Тот летний день Шикамару помнил плохо, но короткие обрывки воспоминаний мелькали на периферии сознания. Наверное, тогда он был счастлив.       — Тоже обожаю эту фотку, — Наруто осторожно поставил столик с зеленым чаем на пол и уселся рядом в позе лотоса.       Вместе поужинав лапшой с тофу, Узумаки вдруг вспомнил о завалявшемся безумно-полезном-и-целительном чае, который точно нужно попробовать прямо сейчас. Нара никуда не торопился, поэтому согласно кивнул. Хотя, даже если бы и торопился, вряд ли смог отказать. На удивление, пах чай очень даже ничего — сладковатыми травами.       — Моя мама нас тогда чуть не прибила, — хмыкнул Шикамару и сделал небольшой глоток. И на вкус неплох.       — Такое невозможно забыть, — хихикнул Наруто, качнувшись из стороны в сторону. — Помнишь, как Нара-сан пытался сдержать смех, пока нас отчитывали? Я тогда впервые ощутил, будто у меня есть мама, которая по-настоящему ругает меня за какую-то провинность.       Чунин взглянул на Узумаки, ожидая увидеть тень тоски или даже печали — все же, тема родителей оставалась для юноши не очень приятной, — но встретился он с весело распахнутыми глазами, до сих пор сводящими с ума своей голубизной. Шикамару недоумевающе приподнял брови в немом вопросе.       — Не хочешь что-нибудь у меня спросить? — протяжно промурлыкал Наруто.       Точно. Шоги.       — Где ты их достал? — смекнув, Шикамару потянулся за доской и фишками, лежащими в сумке.       — Думал, ты один такой на всю Деревню? Связи-связи, — горделиво проговорил генин, следя за движениями друга.       — Хочешь сказать, ты учился играть, пока лежал в госпитале?       — Если бы кое-кто меня навещал, он бы знал, — притворно упрекнул Наруто, тут же улыбнувшись. — Я прочитал книгу. Ну, точнее, половину, но о-очень внимательно.       Шикамару ухмыльнулся и принялся раскладывать шахматы.       — Ну, раз уж прочитал, надо знания на практике применять, — Нара глянул на друга исподлобья, в ответ получив несколько согласных кивков.       Узумаки был настроен решительно и воинственно, что уже вполне удовлетворяло Шикамару. Попытка — не пытка; ради Наруто он был готов перекроить все правила игры.