Étudiant d'échange

Первый день в ТУИИ начался просто ужасно. Не нашедши своего придурковатого одногруппника, чьё имя он уже забыл, французу пришлось ориентироваться по планировкам зданий, которые обычно висели в коридорах рядом с пожарными шкафами. Помощи у других студентов он просить не хотел, ведь Чуя самостоятельный, взрослый мужчина. Впрочем, он был даже рад, что сейчас не видит эту смазливую рожу, которую ему довелось встретить с самого первого дня пребывания в университете. Единственной проблемой было то, что на пожарной планировке обычно не указывают номера аудиторий, поэтому Накахаре всё же пришлось ловить других студентов, спрашивая у них, где находится та или иная аудитория. Он метался в толпе, как mouton à cinq pattes, но даже так не понял, где следующая пара, ведь здешняя нумерация была ему непонятна. — Извините, вы не могли бы посмотреть в общем расписании номер аудитории для группы.. — спрашивает Чуя, подходя к незнакомому спокойному парню, внущающему доверие, который, видимо, дежурит в центре зала. — Ты новенький, наверное? Какой код у твоей группы? — тот поправляет очки, открывая расписание в телефоне. — Код группы? — Да. Первая цифра – последняя цифра года поступления, потом факультет, специальность, и номер группы. — Эм.. наверное, два-три-пять-один.. — неуверенно отвечает рыжий, в голове перебирая все цифры, которые так усердно вбивал ему в голову старший брат перед началом этого кошмарного дня. — Понятно, переводчики. Значит, аудитория тысяча четыреста двенадцать. — Что?.. а это?.. — Ты совсем еще не разобрался, бедолага? Тяжело переведённым ученикам здесь. Ну-с, первый корпус, четвёртый этаж, аудитория двенадцать. Первый корпус – как раз этот. — блондин тяжело вздыхает, скрещивая руки на груди. — Merci beaucoup.. то есть, большое спасибо. Могу ли я в дальнейшем обращаться к вам за помощью? Меня зовут Накахара Чуя. Дело в том, что непутёвый одногруппник, который должен был показать мне кампус, не знает, что делать со своими десятью пальцами.  — Мм.. да, конечно.. — немного не поняв этот речевой оборот, но уловив смысл, парень в очках продолжил. — Кажется, знаю, о ком ты говоришь. Насчёт помощи, я – что-то вроде президента учсовета и сегодня здесь дежурю до конца пар, так что помочь тебе, разумеется, смогу. Зовут Куникида Доппо, со второго курса на факультете педагогики. Если что, подходи за помощью. Ещё раз поблагодарив парня, представившегося Куникидой Доппо, веснушчатый пошел искать двенадцатую аудиторию на четвёртом этаже. И каково было его удивление, когда он пришёл и увидел там того самого забинтованного полудурка, спокойно сидящего на последнем ряду, напевая мотив какой-то идиотской песни про двойное самоубийство. — Вот ты где, bâtard! — при очередном выкрике Накахара снова не подумал, что на него снова будут смотреть все окружающие его люди. Он не хотел портить первое впечатление о себе, но и не хотел притворяться совершенно другим человеком. Чуя хочет быть самим собой. Однако сидящий в наушниках Дазай ничего не слышал, лишь с безразличным видом посмотрев на того, кто так безобразно ворвался в его ленивый покой и мечтания. Только потом он снимает наушники и смотрит на рыжего так, как будто Дазай Осаму – самый невинный человек на земле, и любые претензии к нему будут равны тому, как допрашивать курицу о том, почему она снесла не десять, а только одно яйцо за раз. Со стороны они выглядели как самые известные бузотёры университета, хотя познакомились буквально полтора часа назад. — В чём дело, собачка? — Дазай ядовито улыбнулся, смотря прямо в голубые глаза. — В чём дело?! И ты меня спрашиваешь, в чём дело?! Это во-первых, а во-вторых! Какая я тебе нахрен собака?! В-третьих, что тебя попросили сделать, а?! В-четвертых!.. — всё это Накахара говорил громким и угрожающим тоном, но его собеседника всё равно смешила его картавость, которую он считал глупой. Поэтому Осаму просто перебил его без угрызений совести. — Так, так, тихо, не рычи. Блин, точно, ты же даже рычать не можешь, бедный. — Чё сморозил, imbécile?! — Чуя громко ударяет кулаком по столу и расплывается в кривой нелепой улыбке, когда чувствует боль в руке. — Ну, смотри, зато ты нашёл дорогу сам! Молодец! Давайте похлопаем Чуе-чану! — как будто не обращая внимания на вспышку агрессии своего новенького одногруппника, шатен начинает хлопать в ладоши. Вся остальная аудитория не решается сделать того же. — Чуе-чану? Что это значит?.. — озадаченный Накахара ненадогло забыл про своё недавнее возмущение, задумавшись. — Давай, давай, записывай. Чан – это суффикс, используемый в отношении человека, которого ты очень уважаешь.. — бинтованный невозмутимо говорил это, наблюдая за наивным Чуей, который уже достал свой блокнот и стал сосредоточенно записывать. Дазая это очень забавляло. — Я понял. — тот со всей серьёзностью кивнул, закончив записывать. Он посмотрел на время и еще раз оглядел аудиторию. И, черт, какой кошмар! До начала пары всего пять минут, а пока они с бинтованным мудаком спорили, все нормальные места заняли. Под "нормальными местами" веснушчатый имел для себя в виду места, которые не рядом с Осаму. И о, какое же чудо, абсолютно никто не захотел с ним сидеть! А Чуе, что ли, придётся?! Он агрессивно поставил свой небольшой рюкзак на стол с грохотом, достал оттуда тетрадь и ручку и нехотя сел рядом с суицидником. — О, какую честь Чуя-чан оказал сесть рядом со мной! — Как будто бы у меня был выбор! Пара по философии началась сразу после того, как преподаватель вошёл в аудиторию. С этим человеком Чуя тоже уже встречался – это был Артюр Рембо. Он уважал и ценил его наставничество, но об этом в другой раз. После пары Дазай как обычно ускакал зайцем, так ничего и не объяснив несчастному Накахаре. Поэтому он, собравшись с силой духа, снова подошёл к дежурному Куникиде. Подошёл, и выдал: — Куникида-чан, мне снова нужна ваша помощь.. — он посмотрел на парня в очках, и не понял его выражения лица. Доппо тоже явно чего-то не понял. — Ты хотел сказать "Куникида-сан"? — Ну, Дазай сказал мне, что суффикс "-чан" используется в отношении того, кого ты уважаешь. — веснушчатый достал свой блокнот, став зачитывать определение, но тут же его остановили. — Этот чёртов Дазай! Не слушай его. Он постоянно мелет чушь с серьёзным видом. — Доппо теперь, как и Чуя, выглядел очень раздражённым. — Вы, наверное, давно с ним знакомы? — рыжий посмотрел на него вопросительно. — Он был моим одноклассником всю учёбу в школе. Терпеть не мог и сейчас не могу его выходки. Одноклассники. Школа. Все это навевало у Накахары Чуи не очень приятные воспоминания.