Весна после ада

В мире, где торжествуют технологии, где чувства измеряются количеством выброшенных гормонов и всё держится на трёх черепахах – строгом распорядке, бесконечной рутине и железной дисциплине. В мире, который буквально висит в космосе и имеет форму пельменя, приплюснутого по краям (эти кусочки и называются приграничной зоной). В мире, одном из многих построенных на китайской платформе «Небо и земля» (天地). В таком вот мире до сих пор существуют сюр, парадокс и абсурд. Алан шёл на похороны своей клиентки. Помимо ведения кредитов, он занимался ещё несколькими счетами, и пара принадлежала госпоже Хонг. Женщиной она была очень оптимистичной, да и клиенткой приятной. Скандалов не устраивала, всегда спрашивала участливо: «Ну как ваши дела?», иногда вставляла посреди серьёзной беседы какую шутку-прибаутку, и неуместным это не казалось – наоборот, потом дела решались легче. В последние месяцы она, правда, стала интересоваться вопросами наследства, составила завещание. Алан думал об этом, но мысли находились где-то в серой зоне сознания – тогда почти всё не касавшееся непосредственных обязанностей занимал любимый, что перестал любить в ответ. Однажды утром он за миг улетел от Алана на другую планету – но физически остался рядом, и это в голове не укладывалось. Space Ghost, как попугай, талдычил о затемнённом психоэмоциональном фоне и подавляемом нервном напряжении, так что Алан в конце концов временно деактивировал часть функций помощника. Родной Вэн спал, как и раньше, в сантиметре от него, на той же простыне, но любое, даже нечаянное, прикосновение каралось смертной казнью в виде того взгляда. Холодного, презрительного и, самое страшное, утомлённого. Вэн устал от своего бывшего парня, с которым прожил пять лет. А бывший парень от Вэна не устал. Но этот человек – источник силы, желания жить и нежной радости – последние их совместные месяцы несколько раз жёстко ранил, и каждый удар приходился всё глубже. Так что в конце концов почернела, отмерла и отпала та огромная часть сердца, в которой были выжжены чувства к Вэну. Любить человека, причинившего столько боли, Алан уже не мог. Тем не менее были остаточные впечатления, и весьма сильные: обида и нежность, ярость и желание прижать к себе. И были воспоминания, причём сейчас вот возвращались хорошие, тёплые… В общем, ещё пару месяцев назад Алан подумал о беспокоящем поведении госпожи Хонг, но сразу переключился на натирание своей собственной любимой мозоли. Ходить на похороны клиентов было самой-самой-самой нелюбимой частью его работы. А в тот раз он и себя чувствовал живым трупом. Довольно неловко было представать перед скорбящим родственником в таком виде – с умным костылём, подстраивающимся под темп ходьбы и предугадывающим направление движения, и шиной, превращающей руку в моллюска, спрятанного в раковине. Хромой, неуклюжий, он с камнем на сердце подошёл к сыну покойной. Тот стоял на коленях возле её портрета и цветов, а когда взглянул на Алана – Это, видно, у них семейное. Что-то светлое в глазах и во всём лице. Успокаивающее. Всё ещё, конечно, было неловко – но не более того. Смотришь на молодого человека – и забываешь, каким бесполезным ничтожеством казался себе минуту назад. Сын госпожи Хонг, Гайпа, не корчил кислую мину, не кривился недовольно – не до тебя, мол, отвали, червь бюрократский. Он смотрел искренне удивлённо. Его непосредственность восхитила Алана. Из документов он помнил, что Гайпе примерно за двадцать, но человеку с таким ясным взглядом он дал бы не больше семнадцати. И никакие молодильные пилюли тут ни при чём – многие, даже не старея внешне, скукоживаются внутренне, и это заметно. А Гайпа – совсем другой. Тёплый и лучистый, но не как Вэн. Воздушнее, что ли. Сказочнее. Глоток воды из криокамеры посреди душной палаты безумцев. Алан много подобного вздора передумал – потом. С Гайпой работало только так: анализируешь, что это вообще было, позже, а во время общения впадаешь в некий особый вид гипноза. Гайпноза. На похоронах тогда оказался и бывший очень возлюбленный. Конечно, он везде, он всегда. Сидя рядом с ним во время поминальной службы и наблюдая, как Вэн кривится из-за того, что бедного мальчика утешает ненаглядный владелец куриной забегаловки, Алан почувствовал, что его чаша терпения переполнена. Они больше не сойдутся – никогда. Во всех самых тёмных краешках сознания надо расщепить оставшиеся ложные надежды. Пусть они распадутся на кванты и затем перестроятся во что-то новое – хорошее. Кажется, так и случилось. _Fuck that shit, now I go My way and you go yours_ Спустя две недели после похорон Гайпа впервые записался к Алану. И зачем-то приволок с собой жареную курочку. Конечно, он не знал, что при виде неё сердце кредитного менеджера свернётся, как креветка, и одновременно вспыхнет запоздалым гневом. Но вот в чём штука: напоминание о боли принёс не кто-нибудь, а именно этот светлый мальчик, очень печальный, но всё равно полный феноменального оптимизма. И Алан почти мгновенно успокоился. То есть, наоборот, разволновался, но по другому поводу. Он не мог не улыбаться, разговаривая с господином Гайпой. И с трудом переводил взгляд с открытого лица на сборище каких-то значков на экране. – Зафиксирован всплеск… – бесстыже начал Space Ghost, но его владелец без лишних комментариев отстегнул личный асик от руки и положил на стол. Алан был нестабилен – и сам это прекрасно знал. Напоминать необязательно, позорить перед потенциальным любовным интересом – тоже. – Извините, после моей… болезни ассистент иногда сбоит. – Ага, – ответил Гайпа, смущённо улыбаясь. Алан в своём гормонном угаре всё же сумел рассмотреть, что клиент тоже ведёт себя не совсем естественно. И банковскому служащему это очень понравилось. Если бы помощник работал, он снова завопил бы о внезапном всплеске адреналина и дофамина. – Господин Гайпа, я отправлю все документы на согласование в головной офис. Но по опыту знаю, что, скорее всего, с первого раза одобрение от банка вы не получите. – Да? – Это совершенно нормально, беспокоиться не о чем. Просто нужно будет добавить документы, которые они потребуют. – А, хорошо. Хорошо, конечно. Я… Тогда я пойду? – Не смею вас задерживать. Господин Гайпа! – Да? – Я вам позвоню. Насчёт документов. – Да, конечно, буду ждать! То есть… До свидания. Дверь за клиентом закрылась, и Алан умиротворённо откинулся на спинку мягкого кресла. Эти полчаса не были работой. Он словно побывал в коротком отпуске. Где-то в тёплом земном уголке, вдали от счетов, интернета, ИИ, нейросетей, под лучами ласкового солнца – ласковых взволнованных глаз. Щёки заболели, но широкой блаженной улыбке это никакого вреда не причиняло. «Я тебя теперь не отпущу. Ты мне нужен, чтобы реанимировать сердце». _You fell in love, but you don't know how_ С тех пор прошло полтора месяца, и «головной офис» всё никак не хотел оставить в покое молодого наследника. То им понадобилась квитанция оплаты обучения в вузе, то захотели ещё справку о доходах за последние три месяца. Впрочем, клиент никогда не выказывал недовольства. Когда Алан писал, мол, извините, придётся прийти ещё раз, тот в течение минуты отвечал: «Без проблем. Когда?» И вот в последнюю встречу Алан решился. Он попросил у Гайпы доступ к его личному профилю в мессенджере «На линии» и написал ему, едва тот покинул кабинет. Ну наваждение, не иначе! Сильно не докучал – подбирался осторожно. Вот у нас есть такой залог. А может, вас заинтересует подобная страховка? А данный вклад подойдёт для бизнеса. И если бы это реально был деловой разговор, Алан откопал бы для банка настоящую золотую жилу. Ведь Гайпа в ответ на все предложения выражал искреннюю заинтересованность и просил рассказать подробнее. Теперь, бывало, Алан, разливаясь соловьём, дома в полночь надиктовывал бесконечные условия, сроки, проценты и грейс-периоды. Никогда ещё рабочие разговоры не приносили такой радости. И вот сейчас настал момент Х. Совместный ужин? Это происходит на самом деле? После работы Алан летел домой (ну как летел – ехал на такси и бодро прихрамывал к себе на третий этаж в студию-капсулу), чтобы помыть голову, переодеться, надушиться и немножко прийти в себя. Ну да, это просто нестандартная деловая встреча. С лучшим клиентом на Земле и в небе – где угодно.