Повелитель изумрудной скрижали.

*Зал собраний гильдии Айнз Оал Гоун.* В просторном помещении двое вели беседу, касаемо недавних событий. Тон голоса обоих был мрачным с нотками разочарования. — Оно пропало… — Говоривший эти слова произнес их мрачным и подавленным тоном, когда говорил со своим собеседником. — Верно. Однако, хотя это и плохо, но есть шанс, что это успех... — В ответ произнес собеседник. Хотя сам не слишком верил своим словам. — Но что, если нет? — Я тоже считаю, что это может быть самообман, но мы должны были попытаться… Издав усталый вздох, говоривший, казалось, смирился с ситуацией, но судя по его тону голоса, находился все еще в подавленном состоянии… — Ты прав… — Печаль была абсолютно нескрываема в голосе его собеседника. Однако его собеседник не успел закончить свою мысль, поскольку в этот момент в комнату кто-то вошел и поспешно заговорил. — Нам удалось найти след! Вернее направление! — Услышав взволнованные слова того, кто побеспокоил их встречу, два собеседника едва смогли скрыть свое волнение… *Вестерос.* Женщина смотрела бесстрастными, практически пустыми глазами на мужчину, что делил с ней ложе. В данный момент он был как раз на ней, спуская напряжение после драки и убийства собственного брата. Он стал вождем, а она была его женщиной по имени Сиги. Торст звали того, кого она называла своим мужчиной. У Торста было три брата, один погиб на охоте в прошлом. Второй оказался верен ему и воле отца, признав его вождем. А его средний брат решил вызвать его на поединок за титул вождя племени, но был успешно зарезан Торстом, недооценив силы последнего. Что до Сиги, то она была самой красивой женщиной в поселении к тому же сильной и безжалостной охотницей. Которая была хороша на охоте и безжалостна в убийстве врагов племени. Торст давно возжелал ее, но одна черта его раздражала пусть и немного. Апатия и холодность. Она не всегда была такой, но после охоты однажды в сильную метель, когда все прочие замерзли насмерть, Сиги смогла чудом выжить, но стала такой. Даже сейчас, она не издала ни одного стона, пристально глядя ему в глаза. Однако она была послушна и красива, что весьма нравилось Торсту. Сиги смотрела на своего мужа странно. Она помнила, как в детстве он был самым сильным и, естественно, она была впечатлена им. Но теперь, она не могла этого понять. Он был крупным и красивым, по-прежнему сильнейшим в племени и доблестным воином, которого желали многие женщины в племени. Она сама не понимала и не могла описать свои чувства, поскольку они, по ее мнению, походили на затухающие угли. Деля с ним постель, Сиги не ощущала ничего. Вернее, она ощущала действие, но больше ничего. Это скорее было похоже на простое трение о ее плоть. Проблема была не в Торсте, а в ней самой и Сиги это знала. В отражении в воде она давно видела, что ее лицо было безразличным. Затем была охота. Она перестала чувствовать азарт и даже радость от убиения своей добычи. Все стало будто не важным, не касающимся ее. А еще ее сны, они были странными. Не было ни кошмаров ничего такого. Однако каждый раз во сне Сиги видела весь свой пережитый день до момента пока не ложилась спать и в этот момент она просыпалась. Так было с каждым днем и каждым сном… Прошло несколько месяцев с той дуэли и Торст окончательно утвердился на позиции вождя. Сегодня он вернулись с большой охоты, неся трофей. Племя смогло убить мамонта. Добытой еды хватит на долгое время. Однако, когда вождь вернулся он вдруг узнал, что у него родился сын. Отправляясь на охоту, которая длилась месяц, Торст оставил Сиги с круглым животом. Именно из-за этого его жена не была на этой охоте вместе с ними. Сын вождя был назван Акочи. Он рос необычайно крепким и рослым мужчиной с темными волосами цвета вороного крыла, точно такого же цвета, как и волосы его отца, однако в отличие от Торста, его сын унаследовал более красивую внешность, как у его матери Сиги, нежели грубое и жесткое лицо своего отца. Акочи имел еще одно сходство с Сиги, о котором никто кроме него не знал. В частности, он был столь же безразличен внутренне, как и она, но в отличие от своей матери, Акочи мог изображать эмоции, поэтому никто не знал, что он столь же холоден ко всему как и Сиги… *Спустя несколько лет.* В один из снежных дней Акочи вместе с отрядом, обходил окрестности поселения своего племени, пребывая в размышлениях. «Что мне сделать?.. Я даже не знаю куда идти…» Расстроенный Акочи вернулся домой, задавая сам себе вопросы, на которые не мог найти ответа. Их племя воевало с соседним, и отец ушел с воинами на бой, а он охранял поселение. Их лагерь атаковали уже трижды и лишь благодаря силе Акочи, который лично убивал больше всего врагов удалось защитить племя. В бою Акочи был безжалостен подобно его матери. Он был необычайно силен и быстр, а его точные удары поражали врагов одного за другим. Несмотря на то, что Акочи и те немногие воины племени оставшиеся на защите поселения успешно отражали нападения, но многие в племени боялись, что таким темпом им скоро придется покинуть эти земли. Спустя месяц отец вернулся с победой. Они сокрушили врага и уничтожили вражье племя. А это означало, что они будут процветать в этом месте, не имея соперника за этот регион, но Акочи это не слишком волновало. Шли месяцы и в один вечер, когда Торст был в хорошем настроении, Акочи задал отцу вопрос. — Отец это насчет мамы… Скажи она всегда была так безразлична? — Акочи все эти годы блуждал в мыслях пытаясь понять себя, а также странную навязчивую идею, сидевшую в его голове с самого детства. Будто что-то звало его, но он не мог понять даже куда его звали, не говоря о том, что именно его манило. Словно зуд, который был с ним с самого детства. — А?.. Эххх… В молодости нет… — Отец был подвыпившим и рассказал сыну об охоте его матери, где та едва не замерзла насмерть и после возвращения стала именно такой. В этот момент в мозгу Акочи что-то щелкнуло. Поговорив с отцом еще некоторое время о всяких мелочах, Акочи поспешно ушел. Он немедленно нашел свою мать и решил расспросить ее об охоте, которая повлияла на нее. Сиги, казалось, застыла, но все же рассказал Акочи все детали того происшествия, которые помнила на данный момент. Сиги не любила вспоминать то время. Из-за холода она едва не умерла. Но рассказала примерное место, где была та злополучная охота. Сама не зная почему, но Сиги поведала об этом сыну, будто что-то внутри нее говорило сделать это. *Заснеженные ущелья указанные Сиги.* Акочи с доверенным ему отрядом пошел на охоту через, то самое место, указанное его матерью. Прибыв в заваленное снегом и льдом ущелье, он ощутил, что тут был след того, что он искал, хотя он сам по-прежнему не понимал, что это было. — Это место опасно. — сказал один из товарищей Акочи. — Я знаю. Охотничьи угодья, что я выбрал будут дальше, но мы временно останемся тут до рассвета. — Акочи не сказал правды с целью ускользнуть ночью из лагеря. С его навыками это было не слишком сложно. Как и планировалось, ночью Акочи покинул лагерь, направившись вдоль одной из небольших расщелин. Его буквально тянуло внутрь. Там он стоял перед сугробом. За толщей снега, которую он прорубил киркой был найден лед, прозрачный, самый прозрачный лед, что Акочи видел в своей жизни, а за ним виднелась скала с небольшой трещиной в ней толщиною с кулак или около того. Удар, еще удар, Акочи крошил лед, но он должен был вернутся к рассвету. Поэтому беспомощный ушел, так и не достигнув своей цели. Шли годы и Акочи возвращался снова и снова в это место. В этот раз не один. Его соратники не знали, что именно искал Акочи, но он заверил их, что это тайник племени, с которым они бились в прошлом. Акочи сказал им, что согласно карте, найденной им у одного из убитых, тут спрятано великое сокровище. Он был вынужден солгать, поскольку в одиночку, он не смог бы достичь прогресса в прорубании сквозь толщу льда. Вернее, вся его работа шла насмарку в его отсутствие, поскольку место постоянно засыпало снегом. Соратники Акочи сомневались в существовании сокровища, ведь он мог ошибиться с местом, особенно с учетом того, что шкуру с указанным на ней местом с сокровищем видел только Акочи. Но все же они поддерживали Акочи, так как он будущий вождь и лучше быть с ним близкими соратниками и доверенными лицами. К тому же его поиски не занимали слишком много времени, и они всегда возвращались в племя с добычей. Ко всему, Акочи был силен и умел. Проблема была в том, что иногда проделанную ими работу засыпало метелью и это замедляло их. Но в отличие от того времени, когда Акочи делал все сам прогресс все же был хотя и небольшой. Акочи в свою очередь несмотря на очень медленный прогресс был доволен уже тем, что смог найти это место несмотря на то, что нечто, с чем столкнулась его мать находилось в этом месте долгие годы. Для него было уже чудом и невероятной удачей, что он был достаточно близко, чтобы видеть свою цель сквозь толщу льда. Ведь если бы за годы его цель была погребена в сотнях метров подо льдом, то достичь ее было бы невероятно сложно. Наконец им повезло и удар по льду внезапно разрушил за собой огромный ледяной пласт, который резко треснул, предоставив им практически мгновенный доступ к трещине увиденной Акочи сквозь толщу льда. Трещина, внутри которой также был слой льда открылась перед Акочи. И в ней сквозь прозрачный лед скрывалось то, что искал Акочи. Несмотря на темноту внутри трещины, но все-таки Акочи видел таинственный объект, белого цвета, овальной формы. Акочи как сумасшедший стал пробиваться к нему. От буквально выколол объект во льду. В руках Акочи лед опал и в нем искомый овальный объект коснулся рук Акочи. Объект был на удивление теплый на ощупь, но в тоже время был немного мягким, подобно коже. — Что это? Это яйцо морозного паука? — Один из охотников, что сопровождал Акочи удивленно смотрел на «сокровище», которое откопал Акочи. — Не похоже на то. Я пока не знаю, что это, но карта была помечена как сокровище. Отнесем старейшинам, когда закончим с охотой и узнаем. Все согласно кивнули. Но они не видели холодных глаз Акочи в то время, когда они отправились на территорию охоты. Ведь в момент, когда предмет коснулся рук Акочи, он будто срезонировал, дав тому информацию о том, что это такое. *Охотничий лес.* В лесу Акочи и его группа разделилась. Они нашли след медведя и решили убить этого зверя. Этот зверь помимо своего мяса также мог дать племени шкуры, которые весьма ценились в столь морозных землях. По следам, Акочи и его отряд смог определить предполагаемое логово зверя. Отряд решил растянуться и разделиться, сойдясь у логова зверя. Вот только в отличие от обычного Акочи двигался быстрее остальных. Для него было не сложно быстрее других достичь логова зверя, которым оказалась огромная пещера с тошнотворным запахом доносившемся изнутри. Он нашел логово медведя и швырнул в него круглый объект, успешно попав по туловищу зверя. Спустя мгновение раздался рев медведя. Охотники нагнали Акочи у пещеры спустя мгновение после этого. — Осторожно, похоже он не спит и движется к нам! Копья и стрелы на изготовку! — Слова Акочи подтверждались движением медведя, и они держали копья и стрелы наготове, как он и сказал. Акочи взял лук, будучи одним из лучших лучников в отряде. Впрочем, он был хорош и с копьем, но поскольку помимо него было еще четыре копейщика и только два лучника, то, как от стрелка, от него было больше пользы. — Он бешеный!.. — Со страхом едва крикнул один из охотников как вдруг лапа медведя полоснула по его животу на неестественно быстрой скорости. Скорость медведя и его ярость весьма шокировали отряд Акочи. Медведь неестественно изогнул туловище и нанес еще удар, по стоявшему рядом с первой жертвой мужчине, который успешно вонзил копье в зверя. В отличие от обычного медведь был не просто в ярости и не защищался или нападал. Казалось, он вышел из логова убить их всех независимо умрет он сам или нет. — Эта тварь будто игнорирует раны! — Два оставшихся охотника с копьями начали ловко отступать, преследуемые зверем. Они рассчитывали, что пока зверь отвлечен, Акочи и остальные своими стрелами смогут изранить тварь, после чего они смогут взять зверя измором. Но, к их сожалению, в медведя не прилетело ни одной стрелы. — Почему?.. — Сказал лучник, когда клинок пронзил его грудь. Второй же лучник смог лишь булькнуть, ибо второй нож в руках Акочи, попал ему прямо в горло. Акочи не потрудился вынуть лезвия из своих жертв, быстро схватив лук и стрелу, пользуясь моментом отвлечения его отряда на медведя. Один из двух оставшихся охотников с копьем был сражен стрелой Акочи, что весьма шокировало последнего. — Акочи! Что ты делаешь?! — Крикнул его «товарищ», но в этот момент медведь напал. Так пал весь отряд Акочи. Медленно шагнув в сторону медведя, который спокойно стоял, глядя на Акочи, будто его ярости никогда не существовало. — Ты же понимаешь, что нужен мне чтобы найти… — Едва слышно произнес Акочи, но не успел он закончить как медведь кивнул и медленно подошел к нему встав на заклание. Акочи взял топор убитого соратника и размозжил им голову медведю. Несколько ударов потребовалось чтобы добраться до мозговой жидкости и наконец вынуть серый склизкий сгусток, который хоть и был покрыт кровью и мозгом зверя, но был определенно инородным объектом. Акочи недолго думая взял его и моментально всунул в собственный рот. После чего упал и затрясся. Когда же Акочи очнулся, то теперь он отчетливо знал место куда его манило всю жизнь. Сейчас это было лишь направление, но Акочи внутренне ощущал это место. Впервые в жизни он был взволнован и испытал удовлетворение, будто часть неразрешимой загадки была им решена. Акочи вернулся с головой медведя «отомстив» за падших соратников. Бешеный медведь был редким явлением, но не экстраординарным. Им повезло, что будущий вождь выжил. Именно таково было большинство мнений соплеменников Акочи, когда они выслушали его историю. *Несколько лет спустя.* Шли годы, и отец Акочи постарел и заболел неизвестной хворью. Он не пережил зимы, но Акочи к тому моменту был уже сильнейшим воином племени, которого уважали практически все, поэтому он без особого труда смог стать новым вождем, возглавив свой народ. Он привел племя к процветанию. Под его правлением племя крепло год от года. Все это время, он неустанно готовился, набрав доверенных соратников и даже обзавелся молодым и преданным учеником. Когда же, по его мнению, все приготовления были завершены, он направился к шатру своей матери в один из вечеров, под покровом темноты. Наконец Акочи пришел к своей матери, которую он крайне редко навещал за годы своего правления. Его мать сильно постарела внешне, но ее взгляд был все столь же безразличным, что и в прошлом. — Я пришел к тебе не просто так. Я должен спросить тебя о некоторых вещах... — В этот раз Акочи не скрывался взглянул на Сиги, тем же безразличным взглядом что и у нее. Он впервые в жизни раскрыл кому-то свое истинное лицо. — О чем ты хочешь спросить?.. — Сиги безразлично задала вопрос своему сыну. Если она и удивилась, то не показала этого. — Ты выжила в той охоте съев серое яйцо? Я ведь прав? — Акочи долгие годы догадывался о том, что случилось с его матерью. Но не спешил спрашивать ее. В этом было мало смысла, ведь он уже ощущал то место куда должен был идти, а максимум, что он мог получить из этого разговора это несколько подсказок. При этом ему пришлось бы преждевременно раскрыть его матери о том, что ему известно о том яйце и он не знал, как она отреагирует. — А? Впервые за годы Сиги отразила эмоцию на лице. Шок. Слова сына вызвали в ней резко нахлынувшие воспоминания. Она помнила, как замерзала и упала в небольшую расщелину, что в обычной ситуации в сочетании с тем, как она к тому моменту обессилила, наверняка означало смерть, но Сиги натолкнулась в расщелине на кусок льда вокруг серого объекта. В нем был овальный мягкий предмет. В тот момент, она так замерзла и хотела есть, что сама не до конца осознавала, что на нее нашло в то время, но она вгрызлась в неизвестное мягкое яйцо. В тот момент, когда ее зубы прокусили оболочку, жидкость светло-серого цвета влилась в ее рот. Сиги мгновенно согрелась и обрела силу и выносливость, чтобы суметь вернуться в племя. — Вижу, ты ничего не помнишь… Возможно большая часть яйца та, что отвечала за разум перешла ко мне через тебя… Неважно… Раз ты ничего не знаешь, то ты мне больше не нужна. Однако вот вещество, что ты скопила за эти годы мне будет весьма полезно. С холодным взглядом Акочи подошел к матери и сломал ей шею, а затем разбил голову. Сиги не сопротивлялась, да и не смогла бы даже если бы хотела. Ее мягкий, старый череп было не сложно сломать, когда Акочи вынул еще немного серого вещества, что было будто живое в его руке. Акочи не теряя времени положил его в рот. В этот раз эффект был сильнее чем в случае с тем, которое он добыл из головы медведя… Его разум наполнили картины и образы неизвестного места. Он видел место, наполненное тварями. Насекомыми и монстрами, которых в легендах племен называли вихтами. Он видел заснеженный район с огромным каменным строением и обитавших в нем существ. Затем были зеленые заросли неизвестных и невиданных им растений. Жуткое место, переполненное лавой и многое другое. В конце он видел светлое помещение, не походившее ни на что, что Акочи видел в своей жизни. И в нем у стены в воздухе парил объект похожий на яркую металлическую ветвь странной формы или дубину с разноцветными камнями, Акочи не мог понять, ведь увиденное было мимолетным, но пусть и ненадолго, но Акочи был сильно впечатлен этим видением. Затем голову Акочи наполнили чьи-то слова. Будто кто-то говорил кому-то, но Акочи не видел этого разговора и не слышал ничьих голосов кроме говорившего. — Возможно, Великая Гробница Назарика появляется только у людей, которые пересекли ядовитое болото пешком? Или, возможно, она видна только на определенной высоте… Вслед за этим было множество других реплик, но помимо этого, разум Акочи наполнился огромным объемом новой информации. Он стал понимать неизвестные письмена, но главное он ясно видел куда должен был идти. Избавившись от тела своей матери, Акочи на следующее утро собрал своих воинов и самого доверенного ученика. Вместе отправившись в соседнее племя. Он выменял у них огромный кусок размером с туловище человека драконьего стекла. Затем он выровнял его, сделав похожим на круг, на котором вырезал надписи, вырезая символы, что были в его видении. Это был просто текст, но обсидиан был достаточно таинственным материалом и выглядел впечатляюще, чтобы удовлетворить Акочи. Он считал, что символы, что явились ему в видениях слишком величественны, чтобы вырезать их на простых камнях или шкурах. Поэтому он выбрал именно обсидиан. Впрочем, это было лишь небольшое отклонение от его маршрута. Воины сопровождавшие Акочи не знали, что именно делал их вождь, но не задавали вопросов. Это были его доверенные люди, которые отбирались им все эти годы для похода к месту, что стало для него навязчивой идеей. Акочи повел их в глубокий север. В племя он смог вернулся лишь через месяц. Его соратники и ученик молчали о случившемся и никому не поведали об увиденном, но они долго кричали в своих снах, но это мало беспокоило племя, не говоря о самих воинах, которые, казалось, стали необычайно сплоченными. Прошло три года с того дня, и вождь временами уходил на север с воинами. Единственное что вызывало вопросы и печаль так это гибель варга племени в одном из таких походов. Но никто из соплеменников не задумывался об этом и действиях Акочи слишком сильно. *Два года спустя.* Акочи продолжал свои изыскания в месте, что находилось далеко на северо-западе, пока в один день не пришли воины из других племен и не сообщили о вихтах и белых ходоках из старых россказней. По словам этих племен твари идут с северо-востока убивая всех на своем пути, пополняя свои орды мертвецов свежими трупами. Перед своим шатром Акочи собрал взволнованных соплеменников, чтобы обсудить ситуацию и успокоить свое племя. — Не тревожьтесь! Мы должны убедиться, что эти слухи не происки вражеских племен, что из зависти хотят согнать нас с этих мест! — Акочи успокоил племя, его сильный голос рассеял всю растерянность. — Завтра мои лучшие воины направятся на разведку с целью подтвердить или опровергнуть слухи об оживших мертвецах. В тоже время мой ученик Тароак, ты отправишься с разведкой на юг, ты должен проверить нет ли там ловушек от других племен, которые хотят на нас напасть в случае, если эти сплетни заговор, а заодно на всякий случай проверь лучший маршрут для миграции, если слухи окажутся правдой. Тем временем мы будем готовиться. Мы укрепим оборону племени, но, если понадобиться мы будем готовы отступать, поэтому нам следует начать подготавливать припасы, если нам все-таки предстоит мигрировать на юг. Помните земли не так важны, как люди. Где бы мы ни были пока племя живо мы выживем в любом месте. — Да! — Племя воспряло духом и стало готовиться, следуя указаниям Акочи. Он в свою очередь позвал своих воинов и ученика, чтобы обсудить детали их задачи. — Сведения точные. Я уверен, что ходоки на подходе… Слишком много различных племен и беженцев доказывают, что эти сплетни правдивы. Но людям не так просто покинуть насиженное место, поэтому они поверили моим словам о том, что все это может быть просто слухами и заговорами других племен. Приход белых ходоков это большая неудача… Однако надежда еще есть. Пусть мы не сможем закончить то, что начали, но начало положено… — Акочи говорил это, но внутри он был разочарован. Это было первое в его жизни разочарование. Воины вместе с учеником Акочи внимательно слушали, ожидая указаний. Им было ясно, что миссии озвученные Акочи при всех соплеменниках были ложью. — Воины мои идите на северо-восток. Ваша задача привлечь вихтов в сторону нашего племени. Их жизни выиграют нам немного времени… — Акочи знал, что племя не долго протянет против ходоков если верить легендам. Но он также знал, что их привлечет столь огромный кусок добычи как его племя. Поэтому он должен был отвлечь их в эту сторону, чтобы самому направиться на северо-запад… Хотя все действия Акочи были продиктованы по большей части лишь легендами, услышанными еще мальчишкой, но в данной ситуации это все, что он мог сделать, ведь если он ошибся, то он в любом случае не преуспеет в своей цели, а так была хоть какая-то надежда на будущее. Пусть Акочи и осознавал, что сам никогда не сможет увидеть этот момент… — Ученик мой твоя миссия будет самой важной и вероятно самой сложной... Беги на юг. Далеко на юг… — Говоря это, Акочи повернулся к Тароаку. — Я исполню любую вашу волю. — Тароак был фанатично предан Акочи, тот заменил ему отца, а также после увиденного в священном месте, куда их привел Акочи, он и остальные воины, находившиеся в палатке, были готовы умереть во имя цели, к которой их вел Акочи. — Но перед этим ты должен взять сокровище. — Сказав это, Акочи встал со своего подобия трона, отшвырнув его в сторону. Под ним был спрятан большой сундук с ценностями племени. Акочи открыл его и вынул два клинка сделанных из обсидиана. Раньше это было лишь украшение достойное лишь того, чтобы пылиться в сундуке, но теперь если верить легендам это эффективное оружие против врагов. Что до остального содержимого сундука, то оно не волновало Акочи и его воинов. Поэтому в следующий момент подняв сундук, Акочи отшвырнул его словно ненужный мусор в сторону. В след за этим, Акочи убрал кусок льда, на котором стоял сундук. Под ним было несколько свертков ткани внутри которых было несколько яиц, подобных тем что съела в прошлом его мать, а он выпустил одного зародыша из подобного яйца в медведя. Развернув ткань, Акочи открыл рот и из него начала выступать тонкими струйками серой жидкость, та самая, что он поглощал из тела своей матери и медведя в прошлом. — Тароак. Я обучал тебя долгие годы. Ты мой наследник, наследник моей воли и воли нашего бога. Пусть его тень оберегает тебя в пути. — Сказав это, Акочи протянул ему свертки с яйцами. — Не волнуйтесь вождь. Я помню все тайные тропы. Я буду спешить и во имя его преуспею. — Торжественно ударив себя в грудь, Тароак собрал все яйца в мешок покинув шатер вождя. Он, не теряя времени поспешил в южные земли, куда бы они его не завели. Путь был опасен и труден, но его вела вера в своего бога, поэтому Тароак был полон решимости преуспеть в миссии вождя Акочи. Спустя сутки воины отправленные Акочи на северо-восток бежали к племени ведя за собой толпы мертвецов. Соплеменники Акочи слишком поздно заметили его отсутствие. Став очередным пополнением для нескончаемых мертвых орд. Акочи тем временем уже был на пути в сакральное место, где он обнаружил те яйца, что забрал с собой Тароак. А также место сна того, кто был, по его мнению, ближе, чем его семья, племя, и кто-либо еще в мире. Несмотря на то, что приманка Акочи частично удалась, толпы мертвецов бродили по северным землям опустошая их. И Акочи не удалось полностью избежать их внимания. Обсидиановый клинок был с ним, к его облегчению тот был эффективен против этих тварей, как и было сказано в легендах. Акочи продвигался к сакральному месту, коим была особенная пещера уже почти две недели. Пещера изо льда была огромной, а в центре лежала глыба льда, которая была неразрушима. Точнее удар не мог быть нанесен по ней, словно невидимый барьер блокировал удар. Лишь небольшой кусок был отломан от нее и этот кусок содержал те самые яйца забранные Акочи в прошлом. Кто знает как два яйца оказались в ущелье, где в прошлом едва не погибла его мать, но Акочи это не интересовало. Там рядом с глыбой лежала обсидиановая плита, а также тело варга, что был на удивление жив и мертв одновременно. Тот лежал во льду, около обсидиановой плиты, которая стала своего рода импровизированным алтарем созданным Акочи. Варг утратил разум, когда Акочи принудил его слиться с существом во льду. Лишь коснувшись существа варг стал овощем, застряв между жизнью и смертью. Акочи был измотан, добравшись до пещеры. За ним шли мертвецы, три десятка тварей. Лишь благодаря невероятной выносливости и скорости, он смог продержаться так долго, а твари еще не нагнали его только потому, что в отличие от Акочи, они не могли эффективно пользоваться преимуществами местности. Акочи поспешил в пещеру, а твари ринулись за ним. Они отставали всего на сотню метров, неумолимо догоняя усталого вождя. Акочи знал, что его порвут на части, он поспешил к варгу открыл его рот и стал выливать в него серую жидкость, которой недавно окропил яйца, переданные своему ученику. Он надеялся через варга, который слегка коснулся разума существа в глыбе льда, преподнести своему замороженному богу последний дар. Акочи с помощью жидкости мог чувствовать яйца в руках ученика, что убегал на юг, это был результат его экспериментов. И его планом было использовать эту связь и дать ее существу в глыбе льда. Акочи не знал преуспеет ли он в этом или нет, но он был готов сделать все для своего бога, к которому его так и тянуло. Это последнее, что он мог сделать перед своей смертью. Однако, к удивлению, стоило вихтам подойти к нему, как вихри черного ветра устремились от глыбы с существом во всех направлениях. Точно такие же вихри накрыли его и его соплеменников, когда Акочи впервые пришел в это место, сделав его воинов и ученика фанатично преданными замороженному богу. Вихри пронзили мертвецов, что тянулись с целью разорвать Акочи. Они стояли неподвижно, словно замерев, а затем исчезли во вспышке света. «Принудительная телепортация?» Странное сочетание слов посетило голову Акочи в тот момент. Но ненадолго, ведь он ощутил, как разум стало наполнять нечто чужеродное. Он сразу понял, что это существо во льду. Акочи не сопротивлялся, напротив он жадно поддавался этому ощущению. Существо во льду не шевелилось хоть Акочи этого очень желал, но его план преуспел, он все еще ощущал таинственные яйца в руках ученика, но связь была слабее чем раньше. Акочи ощущал, как яйца в руках его ученика попадали под контроль замороженного бога… — Как мне не жаль, но я не смогу полностью узнать и понять кто ты или что ты... Я не смогу узреть твое пробуждение… Пусть я видел лишь фрагменты. Я не ведаю, что такое Айнз Оал Гоун и многое другое, что я видел. Ведь я неразумный смертный, лишь зараженный яйцом. Мне не понять и половины показанного тобой, но я не жалею, что посвятил свою жизнь тебе... Акочи хотел, чтобы его замороженный бог очнулся в этот же момент, но он знал, что это была жадность. Ему было уже достаточно, что его план, который был чистой авантюрой удался. Пробормотав это Акочи стоял, глядя на глыбу льда, он ощущал, что его тело начало умирать… Ведь как его мать, он должен был быть мертв. Вернее, он должен был родиться мертворожденным, но он был жив и полон сил. Жив лишь за счет серого вещества в своей голове, которое он растратил, а также из-за потери контроля, что он передал существу, Акочи медленно умирал. На оголенных камнях, он из последних сил вырезал послание для своего бога, помимо того, что было начертано им на обсидиановой плите. Акочи верил, что однажды его бог очнется и узрит его послание. Пусть это была мелочь и возможно его бог даже не обратит на нее внимание, но даже если шанс был мал, то Акочи хотел, чтобы замороженный бог увидел сообщение Акочи. Слова были на языке, который Акочи получил после поедания серой жидкости добытый из головы своей матери. Это была единственная письменность, которую он знал в полной мере. И раз ее дал ему бог, то по мнению Акочи, его скромные слова должны были быть написаны именно на этом сокровенном языке. Послание Акочи было коротким, ведь он не хотел отнимать много времени у замороженного бога. Внезапно прогремел столп света одновременно белой и розовый с противоположной стороны от замороженного существа. Акочи взволнованно несмотря на слабость и угасание его тела пошел к нему. Когда столп света рассеялся, на его месте Акочи обнаружил множество вещей. Он не мог и не смел их коснуться, ведь он видел, что они были не для людей с первого взгляда. Более того, Акочи быстро узнал некоторые их этих предметов, ведь он видел их в одном из видений, что прислал ему замороженный бог. В своих видениях Акочи видел эти вещи на существе, заморенном в глыбе льда. — Неужели! Значит ли это, что ты скоро очнешься?! — Акочи взволнованно смотрел на предметы, переводя взгляд с них на существо, но ничего не происходило. Спустя некоторое время, Акочи отошел от предметов и своего бога. «Я верю, что мой ученик справиться и не подведет ни мои надежды ни тебя…» — Акочи сел спиной к глыбе льда с замороженным богом, смотря на вход в пещеру. Он сел со скрещенными ногами, стараясь использовать остатки своей силы над жижей, чтобы наблюдать как далеко смог убежать его ученик. Спустя три дня его ученик тайными тропами смог пробраться на юг за великую стену… Акочи вздохнул с облегчением. Это был его последний вздох. Он должен был умереть уже некоторое время назад, но держался лишь на упорстве наблюдая мысленно за яйцами, унесенными его учеником. Он умер с улыбкой на лице. Он сделал для своего бога все, что мог и рад, что частично преуспел хоть и не сумел пробудить своего бога, освободив его из глыбы льда…