Положительный персонаж

      Нашему положительному герою с огромной долей вероятности придётся столкнуться по сюжету с героями другими, не совсем положительными, а то и вовсе отрицательными (объективно или же по вашему авторскому мнению — не так уж важно).       А вам, автору — это взаимодействие прописать, выложив текст в ту или иную композицию.       И тут, как водится, есть ряд проблем.       По моим наблюдениям, людям не нравится негатив. Увидев нападение на кого-то, физическое или словесное, мы сами инстинктивно готовимся давать отпор. Даже если человеку попадает за дело, мы, может, какое-то время малодушно позлорадствуем, но после испытаем, скорее всего, печаль и сожаление от того, что ситуация вообще произошла.       Кроме того, очень многие люди ненавидят и презирают тех, кто позволяет себе самоутверждаться за счёт других. Особенно — за счёт тех, кто не может дать сдачи. Это низко и подло, это объективно плохой и недостойный поступок, который не делает чести никому.       Но… именно такую роль принимает на себя автор, который выстраивает повествование, например, следующим образом: «Машенька поправила цветастое платьице, которое сшила себе сама. Оно и так сидело безупречно и выгодно отличалось своим изяществом от вычурных безвкусных нарядов других девиц на балу, заказанных у модисток. Глупым шумным гуляниям она и вовсе предпочитала книги, а болтливым подругам — общество любимой матушки». Пример, может, упрощён, подобное может автором вуалироваться и размазываться по абзацам, но суть понятна, да? И нет, это не сатира, текст не предлагает нам посмеяться над злобной брюзгой Машенькой, не снимающей поношенное белое пальто, она у нас действительно положительный персонаж, шьёт вон сама, читает, вкус у неё вон хороший. Маму любит. Потом ещё кучу реально хороших вещей сделает.       Ценности? Ценности.       Но читатель, думается мне, это хорошее не видит и не считывает, а Машенька вместо тепла вызвала у этого самого читателя гнев и желание придраться. Даже если Машенька ему откликается и импонирует.       А всё потому, что героиня-то положительная, а вот сам текст злой.       Потому что автор посчитал возможным похвалить Машеньку, унижая при этом всех прочих персонажей, упомянутых в кадре (кроме матушки — она у нас тоже хорошая). Мало того, что это, во-первых, вызывает смутные сомнения, потому что… все люди плохие и тупые, и одни только Машенька с маменькой в белом пальто. Во-вторых… а за что, собственно, пинаем? За то, что поговорить любят? Поплясать? Нарядиться?       А может, пойдём ещё дальше? Каждый из нас, наверное, видел случаи, в которых такие вот Машеньки или Васеньки становились представителями определённых наций и религий, хороших, правильных, не таких, как у окружающего их мусора.       Такой текст, даже написанный грамотно и вроде как о добре, не вызовет у читателя ни доверия, ни симпатии, потому что в основе его лежит неправильная система координат. Мелочная и субъективная — и это в лучшем случае.       Нет-нет, у Машеньки всё ещё есть её священное право обожать одну только маменьку и недолюбливать всех прочих людей, возможно даже хороших, просто потому, что они ей не нравятся.       Как и у всех людей, как и у нас с вами.       Но вот у автора такого права, думается мне, нет. Потому что он в данном случае больше, чем просто человек со своими хотелками. Он, на минуту, создаёт целый большой мир, населяющих его людей и богов, бережно складывая все паззлы удивительной красивой мозаики… для чего? В таком масштабе болтливые подружки Машеньки уже не кажутся злом (в отличие от их прототипов, которые накануне достали автора на работе), верно? Они вызывают только добрую улыбку: «Все люди разные, и это хорошо». А вот Гитлер или Джек Потрошитель, думается мне, так и останутся теми, кого действительно стоит осудить. Как и — в меньшей степени, но — школьник Вася, отжимающий шоколадки у одноклассников.       Мне доводилось однажды читать хорошую, крепкую дженогетную историю с очень человечными, тёплыми и красивыми отношениями главных героев, мужчины и девушки, об их нелёгком пути друг к другу, об умении слушать, слышать и ценить другого человека… которая оказалась для меня полностью перечёркнута эпилогом, в котором автор примерно таким же образом, что и в примере выше, прошёлся по людям, для которых семья без детей — и не семья вовсе. Самое интересное, что для меня (читателя) как для человека это вообще не принципиально, я считаю, что семьи бывают разные, да и героев лихой приключенческой истории мне в обозримом будущем сложно было представить родителями, но всё равно… стало противно. Не от самой позиции героев и автора, а от того, что она — эта самая субъективная позиция — была объявлена единственно правильной, вписана в систему координат и, получается, в этический смысл всего произведения, а всё отличное от неё — названо злом и мусором.       Не надо так.       Определите систему ценностей и координат правильно. Прежде чем объявить что-то злом и обрушить на него весь арсенал вашего текста, подумайте, действительно ли это зло, а не ваше субъективное мнение, эгоистически возведённое в абсолют и оттого с неизбежностью уродующее мир, о котором вы пишете.       Да, ваша Машенька действительно может не любить кого-то без видимых причин, но Машенька — всего лишь человек, пусть и хороший, а вы, автор, должны быть терпимее и мудрее. Делайте подобные сцены многослойными, такими, чтобы между строк читалось, что такое вот негативное мнение — субъективное мнение героини и не более того, давайте читателю зацепки, чтобы он мог понять это. В частности, текст из примера выше можно было бы подправить, убрав из него уничижительные характеристики в адрес Машенькиного окружения и те, которые возвышали бы её над прочими: «Машенька поправила цветастое платьице, которое сшила себе сама. Оно и без того сидело безупречно, лёгким изящным кроем своим отличаясь от пышных ярких нарядов других дам на балу, заказанных у модисток. Шумным гуляниям до рассвета она и вовсе предпочитала книги, а смешливым подругам — общество любимой матушки». Лично мне всё ещё не нравится сама композиция текста, но, согласитесь, он стал куда приятнее и добрее. Машенька у нас, прошу заметить, всё ещё рукодельница, скромница и любящий маменьку интроверт, всё ещё очень отличается от окружения и не особо жалует его, но теперь, когда из текста почти ушли яд и ненависть к другим людям, мы наконец сможем поглядеть на неё саму. Текст о положительном герое для этого ведь и пишется — чтобы нести свет, дать кому-то надежду, поделиться добротой. Так делитесь! У нас вон там стоит претензионное «безупречное» — зачем оно? Напишите вместо него, как Машенька шьёт сама, как из обрывков тюля и куска старого шёлка умеет сотворить нечто прекрасное, как бежит к матушке, торопясь поделиться тем, что на сердце, как черпает силы и надежду в религии А. Для этого ни ей, ни вам, автору, вовсе не нужно лить тонны грязи на религию Б и на скучных героине подруг. Может, они нашей истории и не потребуются вовсе.       Перенаправьте текст на добро, и тогда места на негатив не останется.       Другой пример. Мне доводилось читать прекрасный текст, в котором умному, сильному и обаятельному положительному герою пришлось аж целую главу общаться с собственным дядюшкой — глуповатым, мелочным, склочным толстяком. Автор мог легко пойти по принципу из примера выше, возвышая героя за счёт дядюшки, но… последний выписан с доброй иронией, да и сама глава называется «Семья». Линия этих людей посвящена тому, что они — несмотря на все различия и противоречия — части одной семьи, близкие люди, которым сложно понять друг друга, но которые на одной стороне. Автору нет нужды возвышать героя за счёт других, потому что он показывает свою положительность иначе и наглядно: он город вон спас, мудр и справедлив с соратниками, чуток к любимому человеку. Разве такая подача может вызвать какие-то другие эмоции, кроме позитивных?       Как быть, если вы, автор, по каким-то причинам не можете быть объективными в силу своего личного опыта? Достали вот вас болтливые подруги по самое не могу, так, что вы просто не можете упомянуть похожих персонажей без авторского негатива? Если чувствуете, что не можете — значит, не пишите о таких вещах вовсе. К примеру, Машеньку из примера выше легко и свободно можно описать без упоминания тех самых пресловутых подруг — просто сделав акцент на её общении с мамой и на том, как она читает и шьёт. Другие же проходные люди, которые ей не нравятся… им в истории просто места нет! И героиню раскрыли, и доброту рассыпали, и прочих не обидели. Вы убеждённый чайлдфри и вас коробит от мысли о том, что ваши Васенька и Машенька обзаведутся потомством? Пусть не обзаводятся! Пусть возьмут котика. Или пусть никого не берут, а пусть, взявшись за руки, гуляют по берегу океана и говорят о высоком. Покажите, что это для них — счастье, но не оскорбляйте тех, кто думает иначе! Вы считаете, что высшее предназначение женщины — быть матерью, созидать и оберегать на всех уровнях, буквальном и метафорическом? Вот и напишите такую героиню, покажите, что это ей важно и нужно, что именно в этом она находит смысл и силы жить (похожая героиня, например, была в повести В.А. Закруткина «Матерь человеческая», и она лично у меня вызывает глубокую симпатию и уважение)? Вы считаете, что религия А вообще не должна существовать, потому что от неё в мире одно только зло? Ладно, пусть в вашем мире или в вашей истории её вообще не будет, будет только религия Б, которая даёт вашему Васе смысл жизни и помогает ему в минуты отчаяния. Поверьте — ваш минутный мелочный негатив не стоит того, чтобы портить читателю впечатление от всей истории.       Но, разумеется, почти всякому положительному герою придётся по сюжету встретиться со злодеем настоящим, обличить его ужасность и, быть может, даже победить. А вам как автору — так или иначе дать происходящему правильную оценку, назвав вещи своими именами.       На мой взгляд, здесь есть своя сложность. Читатель, если он не дурак (а он не дурак), этически однозначный расклад оценит почти моментально, и, если эпизод (например, о том, как отрицательный герой пытает/пинает/оскорбляет положительного, а тот героически молчит) затянется, то читатель почувствует себя учеником на уроке, которого тыкают указкой и кричат: «Вот это — плохой, его ненавидим! А вот это — хороший, его любим!» Подобного нравоучительного эффекта можно избежать, если вы добавите сцене ещё пару-тройку других смыслов и значений и выведете их на первый план. Чтобы читатель думал в первую очередь не о том, что вот этот хороший, а вот этот плохой, и что вот так поступать нельзя, а вот так — хорошо и правильно, а, например, о моральном состоянии участников сцены, отношениях между ними, деталях их прошлого и о той ситуации, которая и привела их сюда.       Помните, вы — творец вашей истории, и в ваших силах сделать её прекрасной драгоценностью.       Буду очень рада, если мои маленькие лайфхаки и наблюдения окажутся вам полезными!