Наследники. Санаркс

      Сумерки сгустились над Санарксом, и поднятый над замком купол стал ещё заметнее. Эдвард пребывал в мрачном беспокойстве. Он сидел в кабинете, но работать не мог. Перед глазами всё ещё стояла картина того, как Хелена неожиданно побледнела, а потом покачнулась и с болезненным стоном начала оседать по стене. Он сам вызвал врача, её служанок, сам перенёс её в полубессознательном состоянии в спальню, и теперь его лакей дежурил у дверей её спальни, чтобы врач пришёл к нему тут же. Он должен был знать…       Сэр Рейверн, когда узнал о произошедшем, на мгновение будто выпал из реальности, и зрачки его сузились от страха. Но он пообещал, что всё будет в порядке. А Эдвард на меньшее и не рассчитывал. Но переживал ужасно и чувствовал себя трусом, потому что не мог прийти к ней, узнать, что произошло, как она сейчас… Он просто сидел и ждал.       Когда врач наконец пришёл, Эдвард вскинул голову, и сердце, как сумасшедшее, забилось у него в горле.       — Ваше величество, — поклонился врач.       — Добрый день, — выдохнул Эдвард, поднимаясь к нему навстречу. Слова давались тяжело, язык путался, некуда было деть руки. Но он собрался и после долгого выдоха спросил: — Как она? С ней всё будет хорошо?       — Кончено, сэр, — заверил врач. — Жизни её величества ничего не угрожает, как и жизни ребёнка. Вероятно, сильный выброс магии так повлиял, и…       — Подождите! — Речь придворного врача была спокойной, даже гладкой, но Эдвард зацепился за одно-единственное слово, и теперь он никак не мог его осмыслить. — Можете кое-что уточнить? — попросил он, выставляя руку вперёд. — Ребёнок? Вы хотите сказать, что она…       — А вы не знали, ваше величество? — врач недоверчиво выгнул бровь.       — Я… — Эдвард потерял дар речи.       — То есть вам всё ещё не сказали?       — Всё ещё?..       — Два месяца, ваше величество.       Два… Эдвард нахмурился, просчитывая прошедшее время, а потом вылетел из кабинета.       У дверей спальни Хелены его остановил страж.       — Извините, ваше величество. Приказано никого не впускать.       — Что?! Вы не можете меня не впустить. Я её муж, я король!       — Прошу прощения, ваше величество, — страж покачал головой.       Эдвард давился воздухом, сжимал до боли напряжённые кулаки и с бессильной злостью оглядывался, пока не увидел стоящего неподалёку сэра Рейвена. Эдвард бросился к нему.       — Вы знали?! — Тот покачал головой. — Никто не знал?! Почему?       — Спросите у неё, как только она пустит к себе хоть кого-то, кроме гувернантки. — Сэр Рейверн бросил в сторону запертых дверей неодобрительный взгляд. — Не думайте, сэр Керрелл, мадам Бэрроуз не расскажет вам ничего даже под страхом смерти. Она с её величеством с рождения, это бесполезное занятие.       — Я не понимаю… — выдохнул Эдвард, оборачиваясь к двери и безмолвной фигуре стража.       Всё раздражение спало, и теперь он чувствовал себя разбитым и отчего-то виноватым.       И время снова было не на его стороне. Оно растягивало секунды до бесконечности каждый чёртов день, когда он обивал порог её спальни, не получая приглашения войти. Служанки Хелены начали шарахаться от него и его постоянных вопросов. Фрейлины качали головами: «Если бы мы знали…» Сэр Рейверн и мадам Берроуз, как будто в сговоре, отвечали коротко и бесстрастно: «Как только она захочет с вами поговорить, она вам сообщит».       Теперь Эдвард чаще видел её в новостях, на экране или издали. Хрупкая девушка с бледным серьёзным лицом, укутанная в меха и бархат, несмотря на тёплую весну, она стояла на балконе городской ратуши и произносила перед народом речь. Объясняла поднятие границы и купола вокруг замка, объявляла, что вскоре щита растянется надо всей столицей, предупреждала о других важных мерах, которые будут введены на Санарксе в это неспокойное время.       — Альянс растянет сигнальную сеть в том числе и над нашими территориями. Это может сказаться на самочувствии граждан, особо чувствительных к любым видам энергии. От лица Санаркса я приношу свои извинения. Медики по всей стране предупреждены о возможных побочных эффектах принимаемых нами мер, так что будьте уверены, что вы получите должное лечение в случае выявления негативного воздействия на ваш организм. Также могут случаться перебои с выходами в информационные потоки и работой синернистов, но это временное явление. И все принимаемые нами меры направлены на то, чтобы минимизировать вред, который может нанести Человек в чёрном.       Эдвард смотрел на неё, стоя позади, слушал — и не верил, что она сейчас стоит там, на балконе, хотя ещё сутки назад лежала без сознания у него на руках. Слишком внезапно всё произошло, слишком страшно теперь было. Каждый миг он опасался, что лицо её снова дрогнет, что вернётся тот приступ и она упадёт на глазах многотысячной толпы и перед жучками, передающими её выступление во все новостные потоки.       Но выступление кончилось, и всё было в порядке. Хелена прошла мимо, даже не взглянув в его сторону, и Эдварду оставалось только ждать следующий повод увидеть её и наконец поговорить.              А пока разворачивали сеть: тихо, осторожно, отслеживая расстояния километр за километром. Калибровка занимала время, но сеть работала, это было главным. По всему Мэтрику главы государств делали заявления на её счёт, и первые недовольства всплывали в обществе, потому что чуткие маги засекали следящие чары, а ощущение повсеместной слежки не могло никому понравиться, сколько бы людей ни убеждали в необходимости этих мер.       Новости расходились и на территории, где сети не было, и неизбежно пришли на Райдос.       — Они затеяли что-то интересное, — хмыкнул Ариес, листая новостные сводки.       Старк вскинул на него недоумевающий взгляд.       — Вот как ты это называешь?!       Ему казалось, что сеть должна была Ариеса разозлить, вызвать бурю, что накрыла бы весь континент, и Старк боялся того, что подбрасывало ему воображение. Но Ариес посмотрел на него спокойно и с насмешкой.       — Думаешь, следящие чары сложно засечь и они как-то помешают мне?       — Думаю, что они это делают не для того, чтобы помешать, а для того, чтобы… следить? — Старк саркастично скривился. — Они ищут улики против тебя. Я слышал, они снова проверяли несколько мест, где ты бывал раньше. Вдруг эта сеть как-то поможет?       — Пусть следят. Их осведомлённость не даст им ничего. За прошедшие полтора года они не смогли найти ни осколка моей магии там, где любой оставил бы след. Отметки на радарах — чушь, пока у них нет следа. Так что пусть думают, что выиграли.       — И ты ничего не предпримешь?       Старк сглотнул. Шрамы на шее заныли.       — Ну почему же? — ухмыльнулся Ариес и погасил синернист. — У меня назначено несколько встреч. Как раз узнаем, что там с их сетью. И у меня есть кое-что, что я хочу от тебя, Старк.       Его ухмылка стала пугающей, и Старк насторожился сильнее.       — Не переживай так сильно, брат. Это всего лишь документ. Никчёмная древняя бумажка. Пакт о ненападении с Санарксом.

***

      Прошло около полутора недель с того злополучного собрания, когда Эдвард перестал надеяться и пытаться выйти на контакт. Хелена избегала его, передавала что-то через секретарей, но лично общаться не соглашалась даже по рабочим вопросам. А их с разворачиванием сети по Мэтрику становилось больше и больше. Ариес хаотично мелькал на радарах, переговоры — личные или по связи — происходили чуть ли не каждый день, а ещё Карсар начал переговоры с Мидландом.       Эдварду же со всей этой рабочей суматохой, в которой он участвовал от лица Санаркса, не хватало простого общения с Хеленой. Того, как они сидели вместе по вечерам, а он дурачился, чтобы заставить её улыбаться. Ни встречи с друзьями, ни встречи со свитой не могли закрыть эту крошечную, но такую серьёзную потребность.       И судьба, видимо, решила сжалиться над ним.       Одним вечером Эдвард сидел на подоконнике неподалёку от общей библиотеки, листая новости в синернисте. Окно было открыто, ветер трепал волосы и приятно разлетался по коридору, наполняя его дыханием весны. Ни запахи цветущих деревьев, ни пение птиц не помогали сосредоточиться на делах, и Эдвард то и дело выглядывал в окно, на сад с огромным лабиринтом искусно выстриженных кустов. Между ними прогуливались придворные, вдалеке у стен замка можно было заметить слуг и стражу, Эдвард наблюдал за ними, скучая и чувствуя себя одиноким.       Он прочёл ещё пару абзацев, когда краем глаза заметил какое-то движение. Оторвавшись от чтения новостей, он взглянул и не поверил своим глазам: на этаж ниже он увидел знакомый силуэт. Хелена вышла на балкон. Тёплый ветер подхватил выбившиеся из распавшейся причёски пряди её длинных волос, раздул юбку лёгкого светлого платья. Она снова уезжала куда-то с утра, а теперь гуляла там и казалась спокойной, будто отдыхала ото всего, рассматривая владения.       Эдвард в тот момент особо не думал: распахнул окно и спрыгнул. Хелена отшатнулась, когда он приземлился, и, окинув его полным ужаса взглядом, отошла к перилам.       — Я тоже рад тебя видеть, Хели, — усмехнулся Эдвард, чувствуя горький привкус собственных слов.       Она промолчала. Не дёрнулась, не обернулась, её пустой взгляд будто приклеился к горизонту.       Эдвард встал рядом, сложив руки на гранитных перилах балкона.       — Тебе ведь лучше? — спросил он. — Больше ничего такого не случалось?       — Нет. Не спрашивай ничего больше, я не хочу…       — А я хочу. — Эдвард зажмурился, подумав, что она уйдёт, не успеет он задать вопрос, но попытался всё равно: — Мне сказали, что… э… про ребёнка. Это правда? Просто, знаешь, ну, совсем не видно…       — Меньше трёх месяцев, — раздражённо выдавила Хелена. — Ещё не должно быть видно.       — Ясно… М… — Эдвард неловко тряхнул головой. — Это ведь… мой ребёнок? — Он видел краем глаза, как её пальцы сжались в кулаки. — Почему ты не сказала мне?       — Потому что это не важно.       — Не важно?! То есть у нас может быть ребёнок, а ты считаешь, что мне должно быть всё равно?!       — Да! — воскликнула Хелена, резко оборачиваясь к нему. — Тебе должно быть всё равно! Ты ведь даже не веришь мне настолько, что сомневаешься, что ребёнок от тебя! Поэтому какая разница: есть, нет? Ещё раз такое случится — и не станет! Так что да, забудь, тебе должно быть всë равно.       Их глаза встретились, и Эдвард покачал головой.       — Тебе так хочется, чтобы я тебя ненавидел? — тихо спросил он.       — А это не так? — Её голос звучал насмешливо, но в полуулыбке, в глубине глаз скрывалось столько боли. — После всего, что ты видел, слышал, после того, что я делала. Хочешь сказать, что не ненавидишь меня?       — Нет! Я злился, правда. И всё ещё злюсь — каждый раз, когда ты меня отталкиваешь, когда я хочу как лучше! Но я тебя не ненавижу. И мне не всё равно, когда тебе плохо. Я люблю тебя…       Он осёкся: Хелена замотала головой.       — Я не верю тебе. Ты меня не любишь. Ты меня не знаешь. Единственный человек, который меня любил, мёртв!       Повисло страшное молчание. Тяжёлое и давящее.       — Что?.. — выдохнул Эдвард, глядя ей в глаза, а Хелена будто только осознала, что сказала.       Её широко распахнутые глаза остекленели. Губы дрогнули. Она резко развернулась и убежала с балкона. Эдвард не попытался её остановить: смотрел ей вслед, растерянный, поражённый, но будто именно в тот момент ему открылось что-то совершенно новое и при этом невероятно важное.              На ужин Хелена не вышла. На следующий день она не спустилась на завтрак. Эдвард попробовал заглянуть к ней в кабинет, но не обнаружил там никого, даже секретаря, который обычно дежурил в приёмное, чтобы передавать её величеству документы, поступающие в её отсутствие.       И в этот момент Эдвард заподозрил неладное. Он пошёл к сэру Рейверну, уже думая, что и его на месте не окажется, — вдруг они опять уехали за границу, не поставив Эдварда в известность, — но Рейверн был у себя.       — Что-то случилось, ваше величество? — спросил он.       — Да-а, — протянул Эдвард неуверенно. — Я опять не могу найти Хелену…       — Вы не знаете, да? — Рейверн поджал губы и точно не удивился, увидев на смущение на лице Эдварда. — Леди Арт уехала в Летний. Сказала, что временно будет работать оттуда.       Эдвард ударил себя по лбу так сильно, что мог бы его пробить, и, ничего не говоря, переместился в Летний. Барьер пустил его прямо за ворота, не к порогу, и Эдвард бросился по дорожке к дверям, дёрнул ручку — и ничего. Ни сила, ни магия не могли открыть дверь, слуги и стража не отзывались, и Эдвард чувствовал сильный барьер, плёнкой опутавший все стены, окна, входы и выходы.       — Ты серьёзно, Арт? — кричал Эдвард под окнами, и искры летели во все стороны. — Как умно! Как по-взрослому! Что с тобой не так?! Почему ты не можешь просто поговорить со мной?! В следующий раз я вернусь сюда с мечом и снесу эту чёртову дверь!       Он метнул вперёд мощнейшую сферу, на которую был способ, и, увидев, как щит пожирает его огонь, переместился обратно в Ренджерелл.