Наследники. Санаркс

19       Два месяца спустя       — Ваше величество! Господин Роуэл… Вы должны это видеть!       Когда ему сказали это, Старк не представлял, что ожидать, но поспешил за встревоженным посыльным, перебирая в голове варианты. Когда дело касалось Ариеса, это не могло быть несерьёзным. В последние два месяца он почти неподвижно лежал, перемотанный бинтами, вымазанный толстым слоем заживляющих мазей и окружённый лучшими медиками Райдоса. Когда Старк изредка навещал его, снова и снова окунаясь в полярные желания, чтобы Ариес или уже умер, или наконец пришёл в себя, избавляя всех от напряжённой неизвестности, — в те короткие визиты он замечал подрагивания мускулов на лице или пальцев или чёрные беспокойные всполохи, взмывающие над постелью подобно выхлопам сгорающих в двигателях энергокамням.       Врач сказал, что Ариес потратил очень много энергии на сражение и на то, чтобы после него остаться в живых. Приобретённая аура такого бы не выдержала — оторвалась бы, оставив телесную оболочку умирать. Но Ариес аурником родился, мощь его была невероятной, теперь в этом сомнений не оставалось, — и только это спасло ему жизнь. Оставалось узнать, сумеет ли магия его не убить.       Пока они с посыльным спешили в оцепленное, отведённое только Ариесу крыло замка, Старку казалось, что скоро всё решается, он получит ответ на этот вопрос. И он снова не знал, какой исход лучше.       Когда дверь открылась, Старк как остолбенел. Тело Ариеса билось в конвульсиях: запрокинулась голову, дугой выгнулась спина, всё тело напряглось, а над ним неистово вихрился чёрный дым. Он вздымался до потолка, сплетаясь в беспокойный шар. Крутился. Сжимался. Ему было тесно в самом себе.       — Что это? — поражённо спросил Старк, опасливо подходя ближе.       Ариес снова дёрнулся, заставив отшатнуться всех. Собравшаяся вокруг него мрачная дымка подёрнулась, разлетаясь по комнате и занимая больше пространства.       — В моей практике такого раньше не было, — ответил врач. — Я послал нескольких людей в медархивы, вдруг такое описывалось когда-то. Но это может быть хороший знак.       — Хороший? Похоже на то, что аура отделяется от него.       — Нет, ваше величество. Она точно не отделяется. Либо у господина Роуэла совершенно особенная магия, конечно. Но обычно ауры уходят не так.       Позже Старк прочёл, что для отделения аурам нужны считанные секунды, а это больше походило на заполняющую пространство энергию, которую Ариес использовал по желанию. И, быть, может, сейчас это тоже делал он? Врачи говорили, что все показатели состояния Ариеса начали стремительно улучшаться, и с каждым днём Старк всё сильнее понимал: когда Ариес придёт в себя — лишь вопрос времени.       Но новость о том, что он действительно пришёл в себя, вынести оказалось сложнее всего. Старку сообщили об этом с подозрительным облегчением, а потом он не раз слышал полные ужаса шепотки от сиделок и санитаров о том, как в момент пробуждения чёрные призрачные тени, несколько недель тяжёлым дымом висевшие под потолком, сгустились над телом Ариеса и бесновались, пока не впитались в него. Он выгнулся тогда, по-животному зарычал — и раскрыл глаза. Абсолютно чёрные, затянутые дымкой, но точно зрячие.       Желание видеть Старка Ариес изъявил сразу же.       Он полностью восстановился, и только шрам, пересекающий лоб до виска, как глубокая морщина, напоминал о случившемся. Он сидел в постели, переплетя пальцы и, когда Старк вошёл, медленно ухмыльнулся. Глаза без белков, без зрачков смотрели будто насквозь.       — Рад снова видеть тебя в здравии, — формально и без эмоций сказал Старк.       Ариес склонил голову на бок. Выражение лица его не изменилось, но Старк почувствовал, как потяжелел воздух.       — Ты во все оружии? — спросил он. — Так быстро?       — Когда ты аурник, — спокойно ответил Ариес, — ты больше, чем человек. Но порой и меньше. Я всегда был при силе, но не всегда при теле. Этот старик… — Он качнул головой с разочарованием. — Он почти умудрился выбить из меня ауру, сделал так, что я едва не потерял над ней контроль. Я не ожидал, что на восстановление может уйти так много времени. Надеюсь, вы все были рады передышке.       Старк мысленно вздохнул. Мир, может, и отдохнул, но у него проблем меньше не стало ни на толику.       — Сколько времени прошло, Дегнар?       — Почти три месяца.       — Да… Намного дольше, чем я думал. В таком случае, не просветите ли меня, ваше величество, что я упустил?       Старк рассказал всё, что смог, не зная, насколько Ариесу может быть интересно. Лицо его не выражало абсолютно ничего, глаза всё ещё затягивала чернота, но взгляд требовательно впивался и заставлял говорить.       Все эти месяца о состоянии Ариеса никто не знал, все допущенные до него врачи, посвящённые слуги и министры прошли через заклятие неразглашения, и благодаря этому Мэтрик продолжал спокойно проводить лето, изредка получая от Восточного Альянса новости о захвате очередного подельника, участвовавшего в весенних нападениях.       Старк игнорировал Альянс, Совет, делал вид, что Райдос это не касается. Всё, что происходит за их границами, — не его дело. Особенно с тех пор, как Совет разоблачил Ариеса и поднял границы. Некоторые государства, приободрённые этим решением, даже решились выйти из соглашения по сети, но Пирос, конечно, всё ещё был настороже. Что, впрочем, не удивительно.       — Ты выполнил мою просьбу? — вдруг спросил Ариес, и Старк свёл брови в непонимании. — Бумага, Старк. О ненападении.       У него всё похолодело внутри. Он о ней и не вспоминал. Другие заботы и отсутствие нависающей над головой угрозы вытеснили это дурацкое соглашение из памяти. Он не хотел его искать, что бы там ни было, как бы содержание ни помогло Ариесу. И, видимо, зря.       — Ясно, — коротко сказал Ариес.       Он не сделал ни паса, и глаза его не потемнели ещё гуще, и лицо не превратилось в маску, и свет не померк, но Старк всё понял…

***

      В последний летний день Аннализ должна была встретиться с подругами. Они — единственная отдушина в сложившейся ситуации. Если бы ей удалось уехать в Мидланд или хотя бы на Нур (единственную страну, которую Аннализ считала не настроенной радикально враждебно к её собственной), она вряд ли бы имела удовольствие посидеть в кафе, пообщаться, обсуждая с нарочитой осторожностью платья, погоду, театр… Ни слова о политике! Это нерушимое правило. Необходимая предосторожность.       Она запретила напоминать ей о муже. Даже родителям, хотя это было сложно. Но ещё сложнее было в первые недели выслушивать вопросы Оливера о том, где папа, почему они уехали, когда вернутся. У неё не было ни единого ответа, и Аннализ соврала, что они уехали только на лето, чтобы никому в замке не мешать, потому что там делают огромный ремонт. «А-а-а! Как мы делали, когда я уезжал в бабушке и дедушке?» — вспомнил Оливер, и Аннализ уверенно кивнула.       Сейчас к бабушке с дедушкой они не поехали, чтобы не навлекать проблем ещё и на них. Сейчас они виделись реже, говорили чаще по связи, и они не раз предлагали забрать Оливера к себе, но Аннализ вцепилась в сына как в единственную связь с нормальной жизнью и заявила, что справится. В конце концов у неё в дачном домике, который они с Дегнаром купили задолго до всего этого, всё ещё были и экономка, и горничная, и садовник, и кухарки, и чары на нём стояли крепкие. Их коттедж окружали такие же маленькие, обманчиво сахарные домики, скрывающие за аккуратными фасадами роскошные жизни своих владельцев. В садах росли яблони, черешни и персики, а по тихой узкой дороге никто не ездил. Недалеко от элитного дачного посёлка раскинулось озерцо, и пока было тепло, они с Оливером там гуляли, и он плавал, играл с другими мальчишками, не подозревая, насколько шатко на самом деле их положение.       За лето Аннализ сдружилась с соседками, потому что дача была ото всего далеко, в город каждый день не выберешься, да и у подруг были дела, а порой одиночество давило и в этом сказочном месте не хуже, чем в мрачном замке. Женщины здесь жили приятные, хорошо воспитанные, умеющие поддержать разговор и, что важнее, далёкие от светских сплетен. Аннализ никогда не была публична, её фотографии в хронике и новостях можно было пересчитать по пальцам одной руки, а потому никто из соседок, казалось, не подозревал, что говорит с императрицей. Так было лучше, спокойнее, избавляло от неловкостей и лишних вопросов.       Стрелки часов коснулись двух по полудню, когда в дверь постучали. Аннализ ничего не заподозрила: подруги частенько приезжали раньше договорённого времени, но журнал отложила в ожидании звонких голосов, приветствующих её и подзывающих к себе. Экономка открыла дверь, и на миг воцарилась неприятная дрожащая тишина.       — Миледи, это вас! — дрожащим голосом позвала женщина.       Аннализ нахмурилась, но поднялась из кресла в гостиной и вышла в холл. И замерла на пороге. У дверей, рядом с бледной от ужаса экономкой, стояло двое крепких мужчин в чёрной одежде.       — Простите, миледи, за такой неожиданный визит, — сказал один из них, пониже, со смазанными чертами и редкой плешивой бородой.       Аннализ попятилась.       Мужчины переглянулись, не сводя с неё взгляда, и вошли, выталкивая экономку на улицу. Дверь захлопнулась.       — Кто вы? — выдохнула Аннализ, и тут послышался топот, и тонкий мальчишеский голосок выкрикнул:       — Мама, это тётя Эллейн?       — Олли, уйти! — выкрикнула Аннализ, оборачиваясь так резко, что едва не упала и вцепилась в дверной косяк.       Оливер стоял у лестницы второго этажа, пригвождённый к месту, а потом шмыгнул прочь. Второй мужчина, тот, что ещё не говорил, крупный и чернобородый, широким шагом направился к лестнице.       — Не трогайте его! — взмолилась Аннализ, вцепившись в его плечо. — Он ведь ребёнок!       Он грубо сбросил её руку.       — Успокойся. Ничего с ним не случится.       Но она не верила, слыша, как Оливер визжит, как грохочет падающая мебель. А потом мужчина снёс Оливера вниз, закинув того на плечо. Оливер уже не кричал, но хныкал и упорно колотил незнакомого дядьку и ногами, и руками. А тот спустил его на пол и толкнул к матери.       — Мама! — вскричал Оливер, глядя на неё полными ужаса глазами. — Это кто?! Что они делают?!       — Олли, не кричи. — Аннализ опустилась к нему, взяла лицо сына в руки и заставила смотреть себе в глаза. — Успокойся. Всё в порядке. Успокойся. Они тебя не тронут. Всё будет хорошо. Успокойся… — Она твердила это, словно мантру, и взгляд Оливера, испуганный и растерянный, начинал стекленеть, успокаиваться.       — Хватит тут колдовать, ведьма! — рявкнул на неё мужик, принёсший Оливера.       Оливер вздрогнул, моргнул, разрывая контакт, попытался оглянуться, но Аннализ удержала его лицо и мотнула головой, мол, не слушай и снова спокойно и размеренно заговорила.       — Пусть, — спокойно сказал первый. — Кто знает, что у него там за магия. Может, от истерики весь дом разнесёт.       — Иди в гостиную, Оливер. Сядь и сиди тихонько, — указала она, и Оливер повиновался, бросив на неё и двоих мужчин встревоженный взгляд через плечо. Он забрался в кресло — и посмотрел снова. Аннализ крутанула пальцем, приказывая отвернуться, а один из мужчин, очевидно, главный в паре, взял её за локоть и отодвинул от дверного проёма, так что теперь всех троих скрывало стеной.       — Зачем вы здесь? — спросила Аннализ, боясь посмотреть на кого-то из них.       — Смотри-ка! Она ещё вопросы задаёт! — возмутился темноволосый мужчина.       — Успокойся, — шугнул его второй. — И вы, ваше величество, не беспокойтесь так сильно. Всего лишь господин Ариес попросил нас с моим другом недолго погостить у вас. Но ничего с вами не случится, если его императорское величество будет вести себя правильно. Если вы понимаете, о чём я.       Аннализ обрывисто вдохнула и прижалась спиной к стене, а по щекам потекли слёзы. Она знала, что так будет. Знала, что ничем хорошим авантюры Дага не обернутся. И вот теперь капкан захлопнулся на них всех…

***

      Старк работал, когда бумаги в его руках задрожали под неизвестно откуда взявшимися потоками ветра, и посреди кабинета завертелась чёрная воронка. Старк замер в ужасе, когда в центре энерговорота, как в голограмме синерниста, показалось бледное заплаканное лицо Аннализ.       — Лиз!       Он бросился к воронке, протянул руку, но та провалилась в искры и прошла насквозь.       — Лиз…       — Послание от господина Роуэла, ваше величество, — ухмыльнулся показавшийся в кадре человек. — Ваша семья любезно решила предоставить нам несколько гостевых спален в вашем загородном поместье. Надеюсь, вы не против?       — Где мой сын?! — вскричал Старк.       — Даг, с ним всё в порядке…       — Молчи, — рыкнул мужчина, и Аннализ осеклась. — Да, Даг, с ним всё в порядке. И с ней всё в порядке. Пока. Я их не трону, но вы ведь понимаете, ваше величество: сейчас благополучие вашей семьи зависит от вас.       Мужчина обернулся к Аннализ, сально щурясь, и та, брезгливо сморщившись, отшатнулась.       — Подумайте об этом. И спасибо за гостеприимство.       Он ухмыльнулся напоследок, и воронка схлопнулась.       Старк в бешенстве смотрел на её исчезающую дымку, пытаясь уложить в голове увиденное и услышанное, — а потом бросился прочь из кабинета.       — Что ты себе позволяешь?! — влетел он к Ариесу.       Тот оторвал взгляд от потрёпанной книжки с толстыми жёлтыми страницами и полувыцветшим текстом. Он сидел, закинув ноги на письменный стол и облокотившись одной рукой на подлокотник, и насмешливо смотрел на Старка.       — Что вы имеете в виду, ваше величество?       — Ты обещал! Ты обещал не трогать мою семью!       Ариес захлопнул книгу.       — Ты тоже много чего обещал. — Голос его звенел металлом. — Только я не вижу особого рвения. Ты слишком хорошо устроился, делая минимум. Решил, что раз я утратил контроль, то ты можешь спокойно жить, забыв о том, что требуется от тебя? Несколько идиотов уже поплатилось за это! И мне было бы несложно убить тебя так же, не будь ты, вынужден признать, полезен. А вот твоя жена, твой сын — до них мне дела нет. Так что, если хочешь сохранить их жалкие жизни, тебе тоже пора вспомнить о своих обязанностях.       Старк ударил кулаком по столу, опуская голову. Дурак. Идеалист. Он сам втянул себя в игру Ариеса и каждый раз погружался глубже и глубже, теряя все шансы освободиться. Перед ним вальяжно развалился в кресле маньяк, для которого не было разницы, кого убивать: врагов или невинных. И способ сбежать от него был один — смерть.       — Не трогай их… — выдохнул Старк, поднимая полный загнанной злобы взгляд.       Ариес усмехнулся.       — Всё зависит от тебя, Старк. Только от тебя. Надеюсь, в этот раз мы друг друга действительно поняли.

***

      Мутная река у северной границы Вейера прибила к каменистому берегу искалеченное, обожжённое, раздутое до неузнаваемости и позеленевшее от гнили тело. Его помотало бурными потоками, избило камнями и корягами. Труп потерял одну кисть и ступню, вместо лица у него был вздувшийся шар, не похожий на человека. Нашедшие его рыбаки, остолбенев, сначала подумали на речного монстра, о котором уже сотни лет ходили легенды, хотели столкнуть тело обратно в воду да забыть, как страшный сон, но кто-то сказал, что одежда у него ¬— разорвавшаяся, превратившаяся в мокрое месиво — больно человечья для монстра, и рыбаки вызвали гвардию.       Труп забрали, и тогда Альянс узнал, что найден ещё один числящийся пропавшим без вести аурник. Опознали его исключительно по магическому следу: вода и время забрали прочие приметы, но кровь хранила магию и после смерти. Было заключено, что труп проплавал по рекам не меньше двух недель и прибыл в идеальном для такого путешествия состоянии.       Останки второго тела обнаружили охотники в глубокой чаще на севере Джеллиера. От тела остались обглоданные кости, ошмётки одежды — и разорённый лагерь.       — Он будто скрывался, — предположили эксперты, пытаясь определить по крохам энергии, кто это и что его убило.       А потом нашли след, тонкий, смытый дождями, разнесённый ветрами, но всё же приборы его распознали и показали ещё одного аурника. Мужчину, в деле которого последней записью значилось: «Замечен на рынке в деревне в предместьях Олимпии. Опознан местной жительницей. Отследить не удалось». Он был одним из тех, кого обвиняли в нападении на храм ордена Исполладо весной. Всё лето его видели в разных мелких городах и деревнях Джеллиера, он постоянно спешил, оглядывался, будто чего-то боялся, и, похоже, не случайно.       — Его замечали в бегах ещё до того, как Роуэла ранили. Может, хотел скрыться от него? — обсуждал позднее Альянс.       — И у него не вышло.       — От такого волка ничто не уйдёт.       — Даже у него есть дезертиры. А ведь чушь несёт, что за ним идут за идею!       — Когда набираешь сторонников угрозами, иначе быть и не может. При первой же возможности бегут как крысы. И нигде им уже не рады: здесь посадят, там — убьют.       — Если речной труп с Вейера тоже его рук дело, он явно зол…       — Речного убили не так давно, — с сомнение заметили эксперты. — Следов убийцы на нём, конечно, нет, но не только Роуэл умеет контролировать энергию.       — Да и если следы когда-то были, их могло смыть течением. Тут только проверять сеть на вспышки магии.       — Вполне вероятно. Плавал он действительно долго. Повезло, что вообще ещё на человека похож.       — И что пришёл целым, а не по частям или в желудках рыб.       И если в этом Альянсу повезло, то третий найденный труп с нарочито заметным следом магии привёл расследование к выводу, который все хотели отрицать до последнего: человек в чёрном вернулся после почти трёх месяцев отлучки.       И теперь мир знал.