Нuman

The air is silk

Воздух - шёлк

Shadows form a grin

Тени образуют ухмылку

If I lose control

Если я потеряю контроль

I feed the beast

Я покормлю зверя внутри

Над ними нависла угнетающая тишина, нарушаемая лишь тяжёлыми вздохами и дрожащим дыханием обоих. Льдистые серо-голубые глаза с тоской всматривались в ошарашенные аквамариновые - напротив. Затем они неспешно опустились и заметили излюбленное оружие младшего лейтенанта, прижимавшего его к себе, словно плюшевого мишку, когда страшно идти ночью в комнату родителей по тёмному, длинному и жуткому коридору. Мужчина медленно поднял руки в жесте капитуляции. Парень же тряхнул головой, скидывая, упавшие на лицо угольные пряди. Спустя пару минут паренёк почувствовал озноб. Его ладони так вспотели, что автомат выскальзывал из рук. Слегка паникуя, он приготовился к атаке. Северянин грустно качнул головой и тихо заговорил, неторопливо двигаясь к донецкому: - Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, слышишь? - бархатный голос мужчины вселял некое доверие, - Разве я чем-то тебя обидел? Дон молчал, нервно кусая губы. Он окончательно запутался кто друг, а кто враг. В горле застыл нарывистый ком. а в глазах помутнело. - Я каждый вечер слушал твои рассказы и не пропустил не словечка, - мягко, будто убаюкивающе, продолжал русский, - Ты же не убийца, ангел. Ты потерян. Позволь помочь... Последних слов боец уже не слышал. «Ты же не убийца... Ты же не убийца...» - слова отдавались в голове эхом. Стоял его гул, отражающийся от стенок черепа. Будоражило и больно кололо в самое сердце, истрёпанное страшным детством. От подступившей к горлу горечи он заплакал, дрожа от мерзкого ощущения, будто где-то внутри раскрутился маленький ураган. Ноздри республики широко раздувались, нервно дёргалась бровь. И всё мужчина прав, он не убийца. Он - машина для убийств, которую используют для грязной работы, чтобы руки не марать. Страшные моменты жизни, о которых он поклялся никому не говорить мелькали перед глазами, как старая плёнка кинематографа. Дон зажмурился, зажмурился до звёздочек перед глазами. Неудержимые слёзы скатывали по щекам, оставляя мокрые дорожки. Он нечеловечески распахнул глаза. В груди некое существо скреблось маленькими, но острющими коготками и по-щенячьи подвывало. Такие ощущения парень чувствовал впервые. Протянутая рука. Рука помощи. Опора. « Не верю, не верю! Ложь, всё вокруг ложь! » - наотмашь стучало в ушах. С истошным воплем боец оттолкнул славянина и рванул к выходу. Считанные секунды, и молодой солдат мчался быстрее пули, не обращая внимания на сугробы. Свирепый ледяной ветер, который постоянно дул в лицо, обжигал лёгкие холодом и кружил голову. Перед глазами была лишь бесконечная темнота. Казалось, прошла вечность, и за спиной остались миллионы километров. Наконец, парень остановился и прижался спиной к какому-то дереву, облепленному белым покрывалом. Ноги отказывали, он медленно сполз вниз и сел. Послышался злобный и кровожадный вой, где-то не подалёку, в лабиринте деревьев... Русский нервно метался из стороны в сторону и проклинал себя за оплошность. Догонять было бесполезно, только усугубит ситуацию. Обратившись в зверя, славянин почуял беду, неотвратимую и лихую. Адский вой громом разливался по верхушкам сосен. Волк тут же ринулся быстрее ветра в сторону леса, в сторону страшной гибели, притаившейся в тени и выжидающей свою добычу. Ничего не могло его остановить. Спасти...спасти душе родного человека, пусть не кровно... Донецкий всё также сидел под деревом в сугробе, не отпуская автомат, пытался согреть дыханием окоченевшие пальцы. Но его отвлёк подозрительный шорох. Во тьме полыхнули два жёлтых огонька. Однако, доброго они ничего не предвещали. В них светились звериный голод, медленная и мучительная смерть. До слуха донёсся придушенный и страшный хрип, который перешёл в дикий, продирающий ло костей смех гиены. Сумасшедший, жуть. Из темноты показалась волчья морда. Устрашающая и обшарпанная. Безумный взгляд метался по намеченной добыче. Зверюга поддалась вперёд. Шкура обтягивала рёбра, а в некоторых местах шерсть и вовсе отсутствовала. Неожиданно он начал скакать на тонких костлявых лапах и бешено вилять хвостом, будто отгонял мух. Лицо юноши в этот момент выражало тихий ужас. Парниша не робел, напротив готовился в любою секунду к контратаке. Шакал вдруг остановился и пригнулся, готовясь к прыжку. Из пасти закапала жёлтая мерзкая слюна. Миг. И нападающему от души заехали прикладом по морде, тем самым указавши, кто в доме хозяин. Тот же, поджав хвост, поспешил ретироваться. - Ха-ха! Врёшь, не возьмёшь! - с видом победителя воскликнул юнец, поднимая оружие вверх. Но радость моментально сменилась невыразимым ужасом. Стая серых ребят, стоящих позади, не разделяла вкус победы. Под их лапами крутился плешивый знакомый, тихо повизгивая. Попал, так попал... Неожиданно стая почтительно расступилась. Показались такие же два огонька, а точнее янтарные безумные глаза. Из мглы появился огромный (чуть меньше белого волка) чёрный, как одеяние смерти, волчище. Дон приметил его необычный загривок. Он был кроваво-красного цвета, что вселяло неподдельный страх. Но больше всего волновали глаза. Этот угрожающий янтарный блеск чётко отпечатался в памяти. Он точно его где-то видел. Взгляд, выражающий глубокую ненависть и жаждущий крови. Невольно передёрнуло и мороз неприятно прошёлся по шку... коже. Ватага плотно сомкнулась. Вожак же дотла испепелял взглядом и ждал реакции. Юнец отступать не собирался, слишком просто. Да и кто сказал, что смерть от стаи волков глупа? Вполне приличная смерть. От таких мыслей безотчётно поднялись уголки губ. Главарь, как ни странно, озорно улыбнулся в ответ, обнажая клыки перепачканные в вишнёвой жидкости. и сверкнул своими фонарями. Обернулся и оглядел стаю, затем горделиво поднял голову и оценивающе кивнул. Волчья орда, глотая слюну от голода, сдержанно под взглядом главного начала приближаться. Зверь заигрывающе клацнул зубами. Клац Несметное количество голодных чудовищ с дьявольским воем кинулась на пацана... Бой был неравным. Потрёпанный ДНР, собирая последние остатки сил и изнемогая от ран и усталости, раздавал прикладом сказочных люлей направо и налево. "Почему не шмальнёшь по этим чертям?", поинтересуетесь вы. А где в лесу найти патроны? Верно, нигде. Автомат был не заряжен. Вожак с некой ухмылкой наблюдал за драмой, плавно перерастающей в трагедию. Хех, не протянешь... Перебил достаточно, а не протянешь... Душераздирающий вой раздался, буквально, за спиной. На пригорке в боевой стойке находился белый волк. Его могучая грудь размеренно подымалась и опускалась и издавала глухой рык. Последнее, что осталось в памяти донецкого, это то, как остатки орды и сам вожак набросились на славянина. а дальше звуки. Звуки бойни, скулежа и визга, ударов, льющейся крови. Автомат выпал из рук, а они, обагрённые кровью, дрожали. Трясло, как в лихорадке. Сознание плыло. Вокруг пахло металлическим запахом крови, от чего тошнило и скручивало в узел. Дикая, нечеловеческая свалка. Благодарение Богу за то, что такие минуты помнятся только как в тумане. Неожиданно все стихло. Лишь кровь алела на снегу. Кое-как переборов боль, шатаясь, встал и, держась за деревья, двинулся на поиски спасителя. Хотел было позвать хоть как-то, как вдруг из души вырвалось отчаянное: - У-у-у! У! Кружится голова. Сходит с ума медленно и мучительно. Звук! Он слышит звук! Знакомый, родной! Еле слышное, жалобное, но живое: - У! У-у! Внезапно появились силы и парень ринулся в сторону воя. Старый дуб. Под ним лежал, такой же раненый, с перекусанной лапой, белый волк. Он приоткрыл, будто присыпанные пеплом, глаза и с неведомой мольбой взглянул в глаза, попытался улыбнуться. - Белый! - не придумав обращения лучше, Дон крепко обнял волка и уткнулся со слезами в шею, стараясь не причинить вреда, - Родненький! Вставай! Слышишь! Вставай! Плакал горько, навзрыд, обессиленно. Русский волк, утешающе взвизгнув, положил голову на колени, из-за чего хотелось реветь в голос. - Я не позволю тебе погибнуть, слышишь! - всхлипы перешли в металлический рык, и снова вернулись, - Потерпи, родной! Кое-как поднявшись, боец аккуратно взвалил родную кровь на плечи, и так же шатаясь, но уверенный шагом отправился в логово.