Джентельмен Мценского уезда

      О, как замечательно, прямо с утра осознание, что Дамиано остался Там, ещё и больной, судя по последнему сообщению. «Почему он не мог пойти со мной? Почему нужно было утешать Вик? Мог бы…» Да дело только в том, что Этаном опять руководила ревность, и не доходило, что решение остаться у Вик было обусловлено строго логикой. У Этана болело горло, но он всё же пошёл в школу, не поев, в нервозности, с чувством досады, зато он уделил внимание внешнему виду. Будто желая отстраниться от настоящей жизни и уйти в прошедшее, Этан старался изо всех сил создать видимость обыденности. У школы он не остановился курить. В классе сел на своё место. Всё равно, придёт ли Дамиано. Всё равно, будет ли с ним Вик. Всё равно. Так должно было быть в фильме про их знакомство, но это кульминация или финал?       Вик пыталась убедить Дами не идти в школу, но он настаивал. Дамиано в соплях и кашлял. Отлично пососались вечерочком с Этаном… который, кстати не ответил на его сообщения. Дамиано сел рядом с Этаном и шмыгнул носом. — Привет, — он взял его за руку. Этан глухо поздоровался, но не повернулся. Опять начнётся разговор, потом какая-то хрень, лучше, наверное, вообще не ввязываться, ждать и слушать учителя. «Основа предложения… таким образом… безличное… нет действующего лица, нет никого…» И правда. Никого. Только иногда давит пристальный взгляд в затылок. Волосы сожжёт. Сожжёт… да. — Мм… А как ты себя чувствуешь? — Плохо, а ты? Дамиано не понимал, почему Этан обиделся на него. Но извиниться хотелось. На самом деле ему было грустно, что Этан ушел домой, но ничего не поделаешь. — Я, если что, не спал с Вик, я не хочу этого, просто не пошёл домой. Он положил голову на стол. Зачем вообще пришёл? Только ради Этана. Да и не зря, видимо, тут проблема. И надо бы помириться. Вчерашний вечер скомкан и шаток.

***

      Прозвенел звонок, и Дамиано ушел быстро в туалет; он закрылся в кабинке и оперся головой о дверь. Как же хорошо, что его мозг сейчас не в состоянии накрутить себя до истерики.       С закрытыми глазами, пытаясь остановить этот мир, Этан просидел минуты две. А ведь без Дамиано как-то пусто. — Не бережёшь ты его. Этан открыл глаза и повернулся на голос. Спасибо, что не галлюцинации, а то с такой жизнью сойти с ума вполне возможно. Рядом сидел Томас и после одной фразы продолжил есть сухарики и смачно облизывать кончики пальцев. — Он сам не бережётся, — съязвил Этан, мрачно вздохнул и оглянулся, проверяя, здесь ли Вик. Её, к облегчению, не было. — М? — Томас протянул сухарики Этану, но тот помотал головой, кто вообще предлагает чёртовы сухарики, когда в разгаре любовная драма? — И что, ты так и будешь тут сидеть? А вдруг он там… не знаю, что он может, но вдруг… Этана как по голове ударили. Что он вообще из себя тут изображает? И зачем, главное? Он сорвался с места и стремительно вышел. В туалете было почти тихо, и никто не стоял у двери… — Эй… Дамиано? Ты тут? Шорох, а потом ни звука. — Прости, что я такой… ну, что творю всякую херь… и сам же злюсь, — Этан сел на подоконник, — может, это я на себя. Дамиано уже сидел на полу. Он был тут долго, но сил не было вставать, и уже всё равно, что в школьном туалете очень противно. — Я устал, — потом он чихнул. — Есть салфетка? Тут бумага кончилась. — Будь здоров. Салфетки у меня только в классе, ты же выйдешь?.. — Странно было бы думать, что Дамиано тут останется до конца и станет новой плаксой Миртл. — А у меня горло болит. Будет весело, если мы вот так вот вместе и заболеем. — Прости, это я тебя поцеловал, — Дамиано выполз из кабинки. — Я правда заболел, отстой. Может, нужно к медсестре, мне очень плохо…. Дамиано скрестил руки на груди — уже знобит. Он подошел к Этану. «Странно, он теперь не выглядит обиженным. Передумал?» — Ага, поцеловал. А потом я ещё по холоду пятнадцать минут топал до дома, ха. Да-а, — протянул Этан, вот вопрос, кто виноват? Кто запустил эту цепную реакцию первым? Пусть это будет ебаная куртка в раздевалке три недели назад.       Сходить в медкабинет, конечно, нужно было, и Этан с Дамиано, как побитые дворовые псы, дошли туда, чтобы получить таблеточки и лично для Дамиано совет идти домой. Этан уже за порогом кабинета обратился к Дамиано: «Ты же домой пойдёшь, да?..» Хотелось бы верить. Дайте возможность Этану укутать его в одеяло, принести горячий чай и посидеть рядом. Но, кажется, сейчас только в школе они могут быть рядом. — А куда мне еще идти? — Если он сильно заболел, то он еще несколько дней как минимум не будет видеть Этана. — И я буду один лечиться дома… — Ты бы знал, как я не хочу, чтобы ты оставался один… — Этан хотел немного разбавить юмором, даже если чёрным, ситуацию, но вышло как-то тоже грустно и безысходно, — Но обещаю проводить тебя, даже если потом сдохну дома. — Ты не умрешь. Пойдешь домой лечиться, а то тебе так же плохо будет. Он прижался к Этану. Но раздражало, что снова нет нормального решения.       — Всё, я иду домой, — Дамиано развернулся и пошел в раздевалку. Этан нагнал Дамиано у вешалок. — Ну, может, ко мне? Ты дома скажешь, что пойдёшь к Виктории, успокоишь своих, а потом останешься со мной. Я же говорил с папой. Правда, всё нормально. У него бывало иногда такое раньше, но это потому, что ему сложно принять перемены. Знаешь, когда он узнал, что я курю, мне ещё круче попало… а потом потихоньку смирился. Давай я позвоню сейчас и спрошу? А? Дамиано волновался, всё, что он хотел — это спокойное место, где можно отдохнуть. Без криков, ненависти и ссор. — Малыш, всё будет хорошо. Мы зайдём к тебе… возьмёшь, что нужно. Да, да, так лучше, думал Этан, он поймал руку Дамиано, отчего-то дрожащую, то ли от болезни, то ли от нервов, и успокаивающе гладил её. И к чёрту то, что Этан сам сейчас от усталости готов лечь прямо тут. Там дома мама, она позаботится точно. Дамиано закашлялся. Ему хуже. Он чувствует себя так странно, и ноги еле держат. — Этан… ты меня убьёшь, меня если я скажу, что я без куртки? Она, кстати, у тебя… Вик дала мне худи. — То есть ты утром, с температурой, пошёл в школу без куртки, хотя у Вик наверняка какая-то могла быть? Ну пиздец… Этан вздохнул. Нет, он убьёт не Дамиано, нет-нет, не его. Вдох, выдох. Тут идти, конечно, даже меньше получаса, но это безумие и явно не ответственность Дамиано, а чья? — Значит так. Сейчас ты заворачиваешься в мой шарф, я вызываю такси, мы едем до твоего дома, а потом ко мне пить чай и отлёживаться. Возражения не принимаются.

***

      Пока Дамиано поднимался домой и врал, чтобы его отпустили, Этан сидел в машине с мыслью: «Лишь бы Дамиано не отрубился по пути. Он может.»       У Этана дома мама сделала им обоим чай. — Выпьете чай и сразу идите спать… Дамиано, подожди, я дам тебе таблетку. Она взволнованно ушла, а Дамиано отпил немного чая, и его начало тошнить. Он вскочил и пошел блевать… ничем. Отвратительное чувство. Мама вернулась, Дамиано нет, а Этан, опершись на руку, потягивает чай с отрешённым выражением лица. — Что случилось? — Сейчас? — Нет, вообще. Почему я своего собственного сына вижу теперь реже, чем соседей по дому? Этан удивлённо поднял взгляд, кашлянул (то ли от болезни, то ли от непонимания, как всё объяснить). Да, последнее время как-то всё завертелось, что даже не замечаешь ничего, — не то что не замечаешь, а не успеваешь осмыслять, а другие-то успевают! — Мы по стечению обстоятельств постояли вчера на улице без верхней одежды, простудились… если коротко. Когда папа придёт, можешь с ним поговорить, чтобы он не ругался, что мы тут? Я извинился за вчерашнее, но… Мама в это время, будто специально отвернувшись, что-то бесцельно искала в кухонных шкафах, но всё же кивнула «угу» и ушла (как потом оказалось, она заботливо достала второе одеяло, чтобы или теплее, или можно было каждому завернуться, болеют же!)       Этану одному даже полминуты не хотелось оставаться, так что он пошёл к Дамиано, чтобы тот случаем не откинулся в их квартире. А он же и помыться хотел… Дамиано обнимал туалет в прострации. Он остановился немного отдохнуть, а тут удобно. Да ладно, нет, не удобно и не хорошо, у него болит всё, поэтому любая бездвижная позиция подходяща. Самое странное для Этана было то, что они, вроде, одинаково простужены, но Дамиано хуже раз в пять, так что, о боже, наконец можно о нём позаботится без чьего-либо (совершенно определённого) вмешательства. Этан принёс таблетку противовирусного, поддержав стакан, подождал, пока Дамиано запьёт её. Дамиано запил таблетку и сосредоточился на том, чтобы его не стошнило. А пока он усердно думал об этом, Этан утащил его ванную. Все казалось очень странным, как будто он под чем-то. Но было неприятно: свет слишком яркий, одежда слишком чувствуется, пот слишком липкий, воздух слишком теплый. Дамиано наблюдал за происходящем со стороны. Этан перетащил его в пижаме на кровать. Он сам устал, а Дамиано чувствуется не настоящим вообще. Фух… наконец он в постели, там, где и должен быть.       Этан забылся в этой суете, даже сам только сейчас вспомнил, что ему тоже не очень-то и надо болеть, плэтому всё же сам тоже выпил лекарство. Сил не было, как будто ноги налились свинцом и не давали делать лишних шагов, а горло болело ещё больше. Этан тоже помылся, но только сел рядом под одеяло, обхватив колени. Вот сейчас, в этот момент, было спокойнее всего. Может, попробовать наладить и остальное? Этан подумал, что хуже там уже не будет, и написал Вик чуть больше, чем нервное и скупое «прости» в момент, когда все были в шоке. Ну, и да, Этан признал, что Вик всё же надо поблагодарить за помощь. А потом он спустился и, со спины обняв Дамиано, уснул.

***

      И так прошло несколько часов. Уже стемнело, когда Этан, щурясь вышел из комнаты и на обратном пути в полудрёме натолкнулся на отца, который даже не выглядел как-то по-особенному, видимо, мама успокоила его и всё объяснила. И спасибо. Дамиано проснулся тоже через какое-то время. Таблетка больше не действовала, и температура опять сильно поднялась. Сознание отдохнуло, и снова зло шутит, проигрывая в голове самые худшие моменты жизни. Дамиано скинул оделяло на пол, но не нашёл Этана рядом, ни даже в пределах досигаемости взглядом, поэтому просто начал выть. — Этаааан… Иди сюда, Этан! Мне нужно тебе сказать… я не могу так жить больше. Этан подумал, что это Дамиано так преувеличивает своё состояние, просто пожелал папе спокойной ночи и вернулся в комнату. — Ты как? Что такое? — присаживаясь рядом на кровати, Этан поднял одеяло и положил его обратно, медленно поднимаясь (всё-таки он не совсем проснулся, а тут ещё темно). — Ты даже не знаешь, кто я, — Дамиано дёрнул его за плечо. Он не хотел его пугать, всё было мутно перед глазами и любая мысль поражала яркостью. — Я просто ужасный, я совсем ебнутый, ты даже не представляешь… Этан потёр глаза пальцами одной руки и уставился на Дамиано. Какой же громкий голос… — Мне, в принципе, достаточно того, что я знаю, но даже если ты думаешь, что это не так, не обязательно об этом кричать… — Этан снял дрожащую руку Дамиано со своего плеча, но он выглядел как будто даже агрессивным… Этан привстал.       Дамиано не слышал ни слова, он откинулся на подушку и бормотал что-то в полубредовом состоянии про смерти, про убийства, про то, что он не хочет жить с осознанием, и вообще так должно быть — «заслужил». Дамиано боялся, он плакал, и слёзы смешивались с каплями пота на лице и шее. Этан пытался говорить много и тихо, чтобы просто заткнуть Дамиано, потому что сейчас там, за дверью… а, нет, уже не за дверью. В комнату заглянула мама и спросила, не нужна ли помощь. Чёрт, да тут всем помощь нужна. И Дамиано снова скормили таблетку, успокоили — он уснул.

***

      Этан сел на кухне, не зажигая верхний свет, он жутко стрессовал итак, хотелось провалиться ко всем чертям, но точно не спать, потому что мало ли что ещё приключится, надо быть настороже. Может, именно это состояние сыграло на руку, когда он сказал маме, что, видимо, Дамиано с такой высокой температурой что-то приснилось. Она-то да, поверила, оставила Этана, раз уж он спать не собирается. А если бы это был папа? Если бы он вслушался сам? Нет, как только Дамиано станет лучше… а что вот делать? Кто угодно не должен об этом знать — из взрослых так точно. Стоп. Из взрослых не должен, а если Вик прочитала сообщения и всё же поймёт, что Этан не со зла? Конечно, Дамиано может быть у неё и один, но так страшно и неприятно, но проблема как будто и не в Вик, а в том, что Этан не может совладать со своими чувствами.       Вик увидела сообщение от Этана вечером. Она была рада, что он нормально извинился. Но ещё более рада, что можно выйти на связь с Дамиано. «Как он там?» «Спит вот сейчас. Может, завтра будет лучше, не знаю» Дамиано был в отключке. Этан, тысячу раз забывший, что он уже шмыгает носом не просто так, осторожно в сообщении упомянул, что Дамиано помимо болезни ещё и бредит, и только таблетками можно его успокоить, но, конечно, не говорил, о чём именно. Полчаса, час, Этан вернулся в комнату и случайно в темноте задел на подоконнике чашку, она со звоном подвинулась. Дамиано проснулся и привстал. Глаза ещё не привыкли к темноте. Зато таблетка до сих пор действует. — Этан? Ты где? Этан шумно выдохнул и сел на кровать. — Прости, малыш, я разбудил тебя… Ты в порядке? Чего-то хочешь? Наверное, о том, что произошло, надо молчать, если Дамиано ничего не помнит. — Мне лучше. Я хочу пить, — он подполз к Этану и положил голову ему на коленки. — Почему ты не в кровати? Ты тоже болеешь… — Болею? Ну, не больше, чем ты… — Этан посмотрел в потолок, а потом улыбнулся Дамиано, — А есть не хочешь?

***

      Свет Этан оставил только в коридоре, чтобы не слепил глаза. Он подвинул тумбу ближе к кровати так, чтобы можно было поставить на неё тарелки с супом. Скоро ночь, самое время поесть, конечно… Лучше поздно, чем никогда. До Этана только сейчас дошло, что курить-то нельзя, а от этого хочется ещё больше… с каких пор он курит не за компанию, а когда ему просто приспичит? Ладно, перехочется. Дамиано приподнялся и накинулся на воду, а потом минут десять очухивался. Он потер глаза руками. Этан ел суп. Было тихо и спокойно. — Твои родители не злятся на меня? Может, если мне станет лучше, пойти к Вик? Она точно будет не против, да и я не хочу заразить твоих… Вик тоже не хочу, но там хотя бы она одна. — Я писал Вик… она на меня не злится больше, спрашивала, как ты, — Этан улыбнулся, а про родителей снова промолчал, не злятся же, и всё, ну их куда подальше! — Поешь, ты же так кони двинешь, суп вкусный, реально. — Кони? Что… Дамиано смотрел на суп. — Я не могу этан, — проскулил и плюхнулся обратно. Ещё раз не поест, и ему нужна будет капельница. — Ну Дамианооооо… Этан отчаялся. Да у него самого не было желания лишний раз напрягаться. Наверное, капельница, так капельница, будут сидеть в приёмном покое два долбоёба. Всё. — Я уже и спать не хочу, а ты? — Этан вдруг закашлялся в одеяло, — Если мы сдохнем, давай попросим один гроб на двоих, какой цвет тебе нравится? — Этан…. Дамиано начал плакать. — Нет, я серьёзно. Какой цвет тебе нравится? Почему ты завёл кота? Ты любишь сахарную вату?.. почему мы встречаемся, но такой фигни друг о друге не знаем? Ну не плачь… Этан потянулся и вытер рукой слёзы со щёк Дамиано. — Я не знаю, отстань. Дамиано отвернулся, разум болезненно воспринимал некоторые даже обыденные вещи и расставлял свои ударения. Нет, он не хочет умирать, а уж тем более, чтобы с ним умер и Этан. — Я поем, ладно, что тебе надо, чтобы ты не издевался?! Этан выждал, пока Дамиано начнёт есть, сидел и медитативно перебирал кончик пододеяльника. Это не был план, но он сработал. — Да не издеваюсь я, никто не собирается умирать. И мне правда интересно узнать о тебе что-то обычное. Дамиано съел пол тарелки. Он сейчас не будет отвечать Этану, он только недовольно посмотрел на него. А потом взял его телефон и написал в заметках «Меня тошнит, я не хочу сейчас разговаривать, я отвечу на твои вопросы когда мне будет лучше, пожалуйста, не мучай меня.» Он вздохнул и лёг рядом с Этаном нежно его обнимая, потому что он не обижен, просто недоволен. Этан в той же заметке написал «Прости, люблю», показал Дамиано, хмыкнул и так застыл. Может, они уснут, и до утра всё будет хорошо? Нет, конечно, хотелось бы, чтобы хорошо было и утром. А там — глотать таблетки, еле-еле что-то есть и лечиться.