Кружева

      Стамбул, 1537 год       Султанский сад, омытый дождем, был прохладен и тих. У клумбы с розами, еще хранящими в бутонах кристальные дождевые капли, стояла высокая девушка и смотрела вдаль. Ее серые глаза с темными ресницами были слегка прищурены, а нежные черты лица расслаблены и умиротворенны.       За ее спиной послышались тихие шаги.       — Ты не замерзла, Азур? Если хочешь, можем вернуться во дворец.       Азур обернулась. Перед ней стояла золотоволосая голубоглазая красавица, единственная дочь султана Сулеймана, Михримах.       Взглянув на серевшее небо, Азур обхватила тонкие плечи руками и ответила:       — Да, вернемся.       Отойдя от благоухающей клумбы, она накинула на голову капюшон шелкового плаща и отправилась следом за Михримах.       Пройдя несколько шагов, они услышали за спиной громкий голос стражника:       — Дорогу! Шехзаде Мустафа Хазретлери!       На дороге, увитой изумрудным плющом, показался старший сын султана.       На щеках Михримах появились ямочки.       — Мустафа! — окликнула она старшего брата.       Заметив девушек, шехзаде улыбнулся и подошел к ним.       — Дорогая Михримах! День ото дня ты становишься краше, — произнес он и, наклонившись, обнял сестру за плечи.       Опустив руки, Мустафа перевел взгляд на Азур.       Та с мягкой улыбкой проговорила:       — Рада видеть вас, шехзаде.       Мустафа кивнул в ответ и с некоторым любопытством взглянул на нее. Перед ним стояла восемнадцатилетняя девушка, с нежным овалом лица и копной каштановых блестящих кудрей. Ее серые глаза смотрели на него с любопытством и легкой робостью.       — Ты помнишь Азур Султан? Дочь нашей покойной тетушки и бейлербея Румелии, Мурада-паши, — улыбнулась Михримах, заметив некое замешательство в глазах Мустафы и Азур.       — Мы почти не встречались с шехзаде, — произнесла девушка.       — Да, Азур, я помню тебя, — кивнул Мустафа. — В последний раз мы виделись, когда ты еще была ребенком… а затем я уехал в санджак. Должен признаться, что с того дня прошло много времени, и ты выросла в настоящую красавицу.       На щеках девушки заиграл румянец, сделав ее лицо еще очаровательней.       — Ты приехал просто так? Надолго? — осведомилась Михримах.       — Я привез повелителю отчет о делах в Манисе. Мне нужно посоветоваться с ним по важным вопросам, так что я побуду здесь пару дней, — ответил шехзаде, переведя взгляд на сестру.       — Всего лишь?       — Мне нельзя надолго оставлять санджак.       — Селим, Баязед и Джихангир тоже будут рады увидеться с тобой. И сильно огорчатся, когда ты уедешь, — произнесла Михримах.       — Я еще приеду, сестра, — ответил Мустафа.       Взглянув на дорожку, посыпанную мелким камнем, он проговорил:       — Пойдемте во дворец. Не стоит заставлять повелителя ждать.       С этими словами шехзаде устремился ко входу во внутренний дворик. Михримах и Азур отправились следом за ним.       Узнав о приезде племянника, Хатидже Султан пригласила семью брата на ужин в свой дворец.       В просторной столовой, обставленной по европейской моде, во главе большого мраморного стола, украшенного замысловатыми рисунками из эмали и цветного стекла, сидел повелитель. Его светлые глаза с любовью смотрели на сестру, жену, сыновей, дочь и племянницу. Рядом с ним сидела Хюррем Султан. Изумрудное платье красиво подчеркивало ее фигуру, а ярко-рыжие густые локоны венчала высокая золотая корона. Возле Хюррем сидели чернобровый шехзаде Мехмед, кареглазый Селим, светлоглазый Баязед, Михримах Султан и маленький розовощекий шехзаде Джихангир.       Напротив султана сидела его нежная сестра Хатидже, одетая в кремовое платье. Ее голову и каштановые локоны украшала бриллиантовая корона. Справа от нее сидел шехзаде Мустафа, возле него Ибрагим-паша, а чуть дальше от него — Гюльфем-хатун, одетая в темно-синее платье, и Азур в новом голубом наряде.       Хатидже, Сулейман и Ибрагим расспрашивали Мустафу о делах в Манисе, а остальные слушали его рассказ. Особенно был впечатлен шехзаде Мехмед. Он любил слушать рассказы старшего брата о делах в санджаке, ведь ему самому вскоре тоже предстояло уехать в свой. Ибрагим-паша не мог нарадоваться успехам своего воспитанника.       Азур же не столько слушала шехзаде Мустафу, сколько смотрела на него. Как же давно она его не видела! Но он мало изменился с того момента, когда госпожа провожала его в санджак вместе со всей женской половиной дворца четыре года назад. Красивое мужественное лицо, темные волосы, пронзительные карие глаза, способные лишить сна любую девушку, которая хотя бы раз в них посмотрит, прямой нос, соболиные брови, тонкий стан.       Девушка улыбнулась своим мыслям и очнулась от них, лишь когда повелитель слегка тронул ее за руку. Азур тряхнула каштановыми локонами и посмотрела вперед.       — Дорогая тетушка, — произнес Мустафа, — конечно, эти камни меркнут рядом с вашей улыбкой, но я буду очень счастлив, если вы станете носить мой подарок.       С этими словами шехзаде надел на тонкую руку госпожи серебряный браслет с изумрудами.       — Спасибо, Мустафа, — Хатидже Султан улыбнулась и обняла племянника за плечи.       — Михримах, я знаю, ты любишь необычные вещи, — шехзаде подошел к сестре и протянул ей эмалевую коробочку. — Это для тебя.       Михримах открыла ее и покраснела от удовольствия: в коробочке лежало золотое колечко в виде тоненькой змейки, с темно-синими глазками-сапфирами.       Шехзаде подошел к Азур.       — Если бы я знал, что ты тоже здесь, Азур, я выбирал бы подарок тщательнее.       Мустафа протянул ей резную шкатулку. В ней лежало ожерелье из жемчуга. Отблески свечей играли на жемчужинах, и ожерелье переливалось в свете свечей всеми цветами радуги.       — Спасибо, шехзаде. Оно прекрасно, — улыбнулась девушка, зажав украшение в руке.       Повелителю и другим шехзаде Мустафа подарил новые кинжалы в красных бархатных ножнах, Ибрагиму-паше записную книгу в кожаном переплете, а Хюррем Султан и Гюльфем-хатун резные деревянные шкатулки для украшений.       После ужина повелитель, шехзаде и госпожи стали собираться ехать во дворец. Хатидже Султан и Ибрагим-паша проводили их до карет.       Сумерки уже сгустились над Стамбулом. Азур ехала в карете рядом с Гюльфем-хатун и смотрела в окно. Мимо мелькали кусты и деревья, причудливые очертания которых во тьме казались необычными, сказочными. Азур взглянула на темное небо, усыпанное множеством звезд, похожих на маленькие бриллианты. Переведя взгляд на руку, в которой лежала шкатулка с ожерельем, она мягко улыбнулась.       Оказавшись в своих покоях, Азур подошла к зеркалу, чтобы надеть подарок Мустафы. Однако она почему-то долго не могла справиться с застежкой. Служанки, будто назло, куда-то ушли… Сняв дорожный плащ бордового цвета, Азур положила ожерелье в карман платья и вышла из покоев.       Она долго шла по коридору мимо общей спальни девушек, комнат слуг и госпожей. Дойдя до покоев старшего шехзаде, Азур попросила стражу доложить о ее приходе.       Мустафа готовился ко сну. Когда в комнате появилась Азур, на нем уже были надеты халат и штаны из алого шелка.       — Я не помешала вам? — улыбнулась молодая госпожа, когда за ней закрылись двери.       — Нет, Азур. Проходи, — ответил шехзаде.       Молодая госпожа подошла ближе.       — Шехзаде, вы могли бы помочь мне примерить подарок? — спросила она. — Я не могу справиться с застежкой, и мои служанки куда-то ушли.       — Конечно. Идем к зеркалу, — ответил Мустафа.       Они подошли к зеркалу в витиеватой серебряной оправе, стоявшему около кровати. Азур подняла волосы, и Мустафа застегнул ожерелье на ее нежной шее. Закончив, он мягко улыбнулся ей.       Азур опустила руку, и по ее плечам заструился каштановый водопад. Мустафа ощутил легкое прикосновение ее кудрей к своей щеке. Они были мягкими, легкими… Отблески свечей играли на волосах госпожи, и они вспыхивали в их свете золотистым огнем. Прежде Мустафа не видел таких волос ни у одной девушки. Ни у кого они не были так же мягки, легки и красивы, как у нее.       Азур повернулась к нему. Они были почти одного роста, и глаза шехзаде смотрели на одном уровне с ее взором. Глубокие, карие, они казались бездной, которая притягивала к себе, не отпуская ни на миг.       — Благодарю, — улыбнулась госпожа.       — Доброй ночи, Азур, — проговорил шехзаде.       — Доброй ночи, — ответила она и скрылась за дверями покоев.