Кружева

      Слуги внесли в комнату большой поднос с запеченными перепелами. Поставив его на стол, они поклонились и вышли из покоев. Хюррем Султан с аппетитом принялась за еду. Рядом, бледнее света утренней звезды, перед тарелкой с сухофруктами сидела Михримах Султан и смотрела в одну точку. Хюррем оторвалась от перепелов и взглянула на дочь.       — Михримах, почему ты ничего не ешь? — спросила она.       — Не хочется, матушка, — ответила луноликая принцесса.       — Почему? Ты больна?       — Нет. Прошлой ночью я плохо спала, поэтому и не хочется, — ответила девушка.       — Но ты должна обязательно что-нибудь съесть, — настаивала Хюррем. — И силы снова появятся, вот увидишь.       — Хорошо. — Тихо вздохнув, Михримах положила в рот ложку миндального супа и медленно проглотила ее.       Внезапно она вспомнила о том, что видела вчера ночью. Та картина так явственно проявилась в ее сознании, точно Михримах увидела ее сегодня утром или даже несколько минут назад. Золотоволосая принцесса с силой сглотнула, чтобы подавить слезы отчаяния. Что же теперь их ждет? Ссылка? И почему она раньше не замечала, что происходит между ними? Но нужно положить этому конец…       — Матушка, позвольте мне идти, — произнесла Михримах.       — Но ты не съела и двух ложек! — возмутилась Хюррем Султан.       — Я немного прогуляюсь, а после обязательно поем, — терпеливо возразила луноликая госпожа.       — Хорошо. Иди, — вздохнула Хюррем Султан.       Михримах поклонилась и вышла из комнаты.       …Мустафа сидел за столом и пытался вчитаться в книгу на итальянском языке, но ему не удавалось сосредоточиться. События минувшего вечера сковали его разум и не желали отпускать. Он помнил каждое слово, сказанное Азур, каждое ее прикосновение… и был очень счастлив.       Стук в дверь прервал его мысли.       — Шехзаде, пришла Михримах Султан, — доложил появившийся в комнате стражник.       — Пусть войдет, — кивнул Мустафа и отложил книгу в сторону.       В покоях вслед за стражником появилась луноликая госпожа.       — Доброе утро, Михримах, — лучезарно улыбнулся шехзаде.       — Оно не доброе, брат, — ответила золотоволосая принцесса.       — О чем ты?       Дождавшись, когда стражник закроет дверь, Михримах пояснила:       — Мне известно о том, что произошло ночью.       — Михримах… — начал Мустафа, но сестра прервала его:       — Не нужно отрицать: я видела вас.       Шехзаде молчал.       Нахмурившись, Михримах продолжила:       — Мустафа, как вы могли? То, что вы сделали…       — Ты кому-нибудь говорила об этом? — прервал ее шехзаде.       — Нет. Я клянусь, что от меня никто не узнает о случившемся… Но неужели ты не понимаешь, что повелитель, узнав обо всем, прикажет сослать вас обоих?       — Михримах, я люблю ее. Когда-нибудь ты поймешь меня.       — Не пойму, Мустафа! — возразила принцесса, сдвинув темные брови.       Немного успокоившись, она проговорила:       — Я лишь хочу уберечь вас от беды… И мне кажется, что я знаю, как.       Шехзаде слушал ее внимательно.       — Ты должен пойти к повелителю и попросить разрешение вернуться в Манису, — проговорила Михримах. — Когда он позволит, ты уедешь вместе с Махидевран Султан. Азур скоро выйдет замуж… А до этого дня вы с ней не должны ни разговаривать, ни видеться.       — Совсем? — похолодел Мустафа.       — Разумеется, нет. Но так вам больше нельзя встречаться. Ваши отношения должны стать прежними или вы попадете в беду. Я и с Азур поговорю. Ты согласен?       Мустафа кивнул. Ему было все равно, что станет с ним, но он не мог допустить того, чтобы Азур пострадала.       — Я рада, что ты все осознал, — с облегчением вздохнула Михримах. — Прошу, никогда не забывай об этом.       С этими словами луноликая госпожа повернулась к двери и, открыв ее, вышла из покоев.

***

      Сад, омытый прохладным дождем, дышал свежестью и тонкими ароматами белоснежных роз.       У входа во дворец стояли двое мужчин. Один из них, повыше ростом, был одет в светло-синий кафтан с соболиным воротником. Его голову украшала чалма того же цвета, что и кафтан. Большие серые глаза мужчины смотрели на темную дверь, из-за которой должен был выйти слуга, чтобы пригласить во дворец. На вид ему было немного больше сорока лет, и он был еще очень красив. Другой был моложе и одет скромнее. Вероятно, это был его слуга.       — Паша, — обратился к высокому тот, что был моложе, — падишах знает о вашем приезде?       — Да, — кивнул сероглазый паша. — Перед отъездом я отправил ему письмо, что вскоре буду здесь. Повелитель писал о помолвке Азур и Али-эфенди. Еще немного, и нас позовут.       Паша отвернулся и вновь окинул взглядом дворец. Наконец, дверь отворилась, и к нему подошел невысокий евнух, одетый в разноцветный кафтан.       — Здравствуй, Сюмбюль-ага, — кивнул он.       — Мурад-паша, — поклонился евнух, — пойдемте, повелитель ждет вас.       Кивнув, он поправил воротник кафтана и направился во дворец.