Дом для сердца

«Хорошая жизнь не стучится в дом, радость – это работа». (Лайонел Шрайвер. Нам нужно поговорить о Кевине)

Николай Бойцов был шумным человеком. Когда он требовал внимания, он получал его в десятикратном размере. То ли благодаря харизме, то ли благодаря звучному голосу. Пятнадцатого марта, почти два года спустя после знакомства Тимура и Максима, Николай Бойцов пришел на работу и велел всем собраться в кабинете юристов. Гляделки не помогли понять, в чем было дело: юристы косились на бухгалтеров, те недоуменно жали плечами. Планы выполнялись, заказы делались. В чем была причина собрания, одному богу было известно. Богу и Николаю Игоревичу. Тимур, который хотел есть, потому что забыл позавтракать, отчаянно зевнул и уронил голову на стену позади себя, больно ударившись затылком. - Тише, - попросил Максим, которому не понравился звук соприкосновения головы Тимура и каменной стены. - Я жив, - ответил Тимур. - Почему ты не поел, черт побери? – спросил Максим. Он всегда бесился, если Тимур не исполнял определенную функцию вроде похода в туалет, завтрака, получения необходимого количества сна. - Я… - промычал Тимур. - Я сделал яичницу, - продолжил Максим. - Я видел. - И? - Я не успел. Прости. - А спать ты так и не лег вчера? – продолжил допрос Максим. - Лег, - ответил Тимур неуверенно. – Но я работал допоздна, поэтому… - Поэтому надо спать, вот что! – сказал Максим. – Бесит, Тим. Тимур не ответил. Он знал, что бесит. Максима бесило многое, что было с ним связано. Но вместе им быть нравилось больше. Иногда от нежности, которую Тимур испытывал к Максиму, ему щемило сердце. Грудную клетку сдавливало, становилось трудно вдыхать и выдыхать, хотелось задушить Максима в объятиях от счастья, чтобы тот хоть на секунду почувствовал, как Тимур его любил. Иногда Тимур ловил себя на мысли, что боится будущего. Ему было двадцать пять, Максиму – двадцать восемь. Они были еще молоды, вся жизнь лежала перед глазами, вилась далекой дорожкой, уходящей вдаль. Тимур боялся того, чего никогда не смог бы дать Максиму и чего не смог бы получить сам. Они не могли связать себя узами брака, не могли завести ребенка, не могли даже афишировать свои отношения на людях, потому что нельзя. Нельзя. Так решили добрые домохозяйки, справедливые судьи, стойкие продавцы на рынке, мороженщики и парикмахеры. Эти люди могли взять за руку в магазине своего мужа или жену, а Тимуру было нельзя взять руку Максима, потому что это было плохо. Точнее, от этого было плохо. Кому-то, кого Тимур не знал. «Дерьмо собачье», - так об этом думал Тимур. Коротко, емко и честно. Когда Николай пришел, все члены ЛенКроя уже ждали его. Тимур даже отлип от стены, чтобы увидеть красное лицо друга тире начальника. - Я собрал вас здесь по определенному поводу… случаю, - заявил Коля. - Николай Игоревич, вы нас пугаете, - сообщил Саша из отдела продаж, говоря за всех. Это было правдой. Тимур немного волновался из-за давления красного как рак Коли. Может, тому стоило вызвать скорую, пока не стало поздно? Что делать, когда у человека инсульт? - Что делать, когда инсульт? – шепнул Тимур Максу. - Тшш, - прошипел тот. - Значит так… - Коля замялся. – Я, короче говоря, стану отцом через восемь месяцев. По этому поводу у нас будет банкет. Я назову дату попозже через Ольгу. Приходите в чем хотите, главное – приходите. Тишина, стоявшая во время объявления новости, разорвалась хлопками, криками «поздравляю» и рукопожатиями. Новая жизнь – всегда повод для праздника. Тимур забыл моргать, глядя на Колю, которому энергично трясла руку Диана. - Здорово, да? – спросил Максим. Он подтолкнул Тимура локтем и пошел поздравлять Колю. Тимур проводил его взглядом, а потом снова переключился на своего друга. Тот был восторженным, радостным, встревоженным, нервным. Последний год Коля и Кристина старались завести ребенка и терпели поражение. Теперь, наконец, получилось. - Эй, - позвал вдруг знакомый голос. Тимур промычал что-то и столкнулся глазами с Колей, который оказался рядом с ним. - Не хочешь выразить мне свою поздравления? – спросил Коля. - Хочу, - признался Тимур и, взяв друга за руку, принялся ее трясти. - Можно я попрошу тебя стать крестным ему или ей? - Ребенку? – удивился Тимур. Коля фыркнул: - Нет, тюлененку. Конечно, ребенку! - Я неверующий. - Мне пофигу. Всем пофигу. Дело в человеке, а не в его вере. - Меня не выгонят из церкви? – поинтересовался Тимур. Он представил себе, как святой отец бьет его кадилом и гонит в окружении монашек. Как двери церкви хлопают перед его лицом. Вряд ли это могло быть правдой. - Ну ты не вопи, что ты неверующий, и никто тебе ничего не скажет. Так как? Я знаю, что ты не веришь во все… М-м-м, я не прошу тебя водить ребенка на службы или воспитывать его по Библии, но мне было бы приятно просто знать, что ты его/ее крестный. Тимур через плечо Коли глянул на Максима, который вежливо ждал поодаль. - Я все еще не уверен, что нас с тобой свели высшие силы, - заметил он тихо. - А я все еще уверен, - отмахнулся Коля. – Хватит юлить. Да? Нет? Я не обижусь, если ты откажешься. Врал. Обиделся бы. Тимур в любом случае не хотел отказываться. В его жизни вряд ли собирался появиться иной ребенок, собственный, к примеру. - Да, я буду крестным. Буду атеистичным, но крестным. Коля расплылся в улыбке и просиял. Хлопнул Тимура по плечу с силой, с которой можно убить не один выводок мух, поблагодарил и пошел к себе. - Тебя тоже можно поздравить? – спросил Максим, подходя ближе. Тимур осмотрелся, чтобы не было ушей. Увидел Ольгу, которая эти самые уши явно грела, помахал ей рукой. Ольга показала ему средний палец. Воспитания в ней было – кот наплакал. Как только жила в культурной столице с такими манерами? Подумав об этом, Тимур показал ответный жест. Он-то родился в Брянске, ему было можно. - Какие у вас все же чудесные отношения, - заметил Максим в очередной раз. – Так что там? - Я буду крестным у будущего ребенка Коли. - Ты не рад? - Рад. - Тогда почему лицо такое? – не унимался Максим. - Я не уверен в том, что моя кандидатура подходящая, - ответил Тимур. – Вот и все. Максим взял его за локоть и кивнул на кабинет. Тимур не стал вырывать руку. Максим часто хватал его за разные части тела, и с этим нужно было смириться. Тимур смирялся, потому что Максим никогда не делал больно намеренно – только случайно. И с этим Тимур тоже мирился. - Тим, у тебя снова комплекс неполноценности? – спросил Максим, едва они вошли в кабинет. Тимур пожал плечами, отказываясь смотреть на Максима. Здесь, в кабинете было все так же. Одно окно, шкаф с инструментами и запчастями, две тряпочки на нижней полке, вешалка с курткой Тимура и пальто Максима. Что поменялось, так это растения. Тимуру приспичило поставить в кабинете дерево. Точнее, это Ольге с ресепшена приспичило, а Тимур решил, что ее предложение очень разумно. Он донес мысль до Коли, и тот, не думая и двух дней, купил Тимуру и Максиму деревце, которое было настолько милым, что Тимур подарил Ольге шоколадку за идею. Дерево называлось шеффлера переплетенная и было высотой немногим больше метра. Тимур любил это дерево и поливал сам, не доверяя эту работу уборщице – Гульнаре. - Посмотри на меня, - попросил Максим. – Какого черта, Тим? Что не так? - Я не самый лучший человек на должность кре… - Ты – самый лучший человек, - возразил Максим. - Я, как минимум, гей. - Ох, да что ты! Это не заразно. Еще какие-то минусы? - Ну просто… - пробормотал Тимур. – Коля мог бы выбрать кого-то другого. - Он выбрал тебя. Может, успокоишься? Это не твое решение – быть для кого-то номером один. Люди сами выбирают тебя. Ты уж позволь им любить тебя и уважать. Тимур закатил глаза и кивнул Максиму на стол. - Тебе поработать не надо? - Надо. Тимур почувствовал, как его дернули. Голова оказалась запрокинута, шея выгнута. Он охнул, но тут же ощутил губы Максима на своих. Тот жадно и грубо поцеловал, выкидывая таким образом все сомнения из его головы. Отпустил, только когда самому захотелось. Тимур, все еще глядя на него, облизал губы. - Люблю тебя, - беззаботно заметил Максим. - И я, - сказал Тимур. Его погладили по щеке напоследок.

***

Эти два года знакомства и полтора года вместе многое принесли и изменили. Кое-какие планы пришлось пересмотреть. Дом, который Максим и Тимур хотели купить, стал таунхаусом из красного кирпича, в который оба влюбились, бросившись снимать деньги со счетов. Пришлось взять кредит на четыре миллиона, чтобы приобрести его. Родители Максима от такой выходки перестали с ним говорить и молчали почти полгода. Помирились лишь недавно, но с великим трудом. У Тимура родителей не было, никто не злился на него за совместное жилье с человеком, который не мог похвастаться даже штампом в паспорте. Из-за отсутствия брачного контракта пришлось платить за жилье отдельно и брать кредит на двоих – чтобы честно. Тимур не сомневался, что они будут с Максимом жить вместе до гроба, но любую страсть требовалось подстраховывать. Потому что страсть и любовь – это чувства, а миллионы – нечто из материального мира. Алина – бывшая соседка Тимура – активно учила корейский и собиралась через год уезжать в Южную Корею. Ее мать волновалась и возражала, а Тимур был «за». Еще Тимур и Максим завели хомячка. Тот бегал, грыз прутья клетки и спал. Назвали его Кузей. Максиму хомячок нравился, а Тимур хотел собаку. Максим же считал, что к собаке они пока не готовы. «К дому готовы, а к собаке нет», - ворчал Тимур. На это Максим разумно отвечал, что собака – существо живое, а дом сделан из камня и не будет скучать по ним в течение дня или тогда, когда они куда-либо уезжают. Ничего другого глобального не произошло. Максим все так же рисовал, Тимур – пропадал в компьютере. Их жизнь текла размеренно и верно, так, как и должна была.

***

Дома пахло стройматериалами: внутренняя отделка была не завершена. Из всего ремонта были готовы на сто процентов только спальня и туалет с ванной комнатой. Их Тимур и Максим сочли основными. Еще предстояло сделать кухню, гостиную, вторую спальню и чердак, куда в будущем должен был встать домашний кинотеатр и бильярдный стол. Чего Тимур точно не хотел, так это делать ремонт веками. Поэтому, когда представлялась возможность, он и Максим делали что-то сами. Придя домой, Тимур повесил рюкзак на вешалку и помог Максиму снять пальто. Чмокнул в губы и сообщил, что сегодня шпаклюет гостиную и спальню. - И никто меня не остановит, - добавил он. Максим только фыркнул в ответ на это замечание, потому что секс во время отделки стал нормой жизни. Их обоих то ли заводила совместная поклейка обоев, то ли она же выматывала и требовала разрядки. Но Тимур не сомневался: сегодня, когда он будет прыгать со шпателем, Максим стащит с него штаны прямо на полу. На грязном полу. - Я тебя предупреждаю: никакой побелки на моей спине не будет! – сказал Тимур грозно. - Ага, - согласился Максим. Ужинать Тимур не стал. Перекусил персиком, захватил с собой в комнату сыр косичкой и вафли и принялся разводить шпаклевку. Можно было бы нанимать людей, но нанимали они только для плитки, выкладывать которую ни один не умел и не желал обучаться, и для специфических видов работ. Шпаклевать стены умели все, у кого были руки. А те, кто не умел, просто врали или притворялись. Тимур жевал вафлю, слушал негромкую музыку и занимался работой. Максим принял бы участие, но ему срочно нужно было отрисовать новые локации для игрушки, и он скрылся в спальне, бурча что-то про «долбаный магазин сувениров». Стены шли быстро и легко. Тимур улыбался. Ремонтировать что-то свое всегда было приятно и просто. Раз провел шпателем – и скоро можно будет красить или клеить, два провел – и придет время заказывать сюда диван. - Ты опять не ел? – раздался голос от двери спустя час. Тимур с улыбкой оглянулся. Максим тер глаза, которые у него устали больше прочих частей тела, и недовольно хмурился. - Я ел вафли и сыр. - Тим, я прошу. Если я не слежу, это не значит, что можно забивать на питание. - Макс, в последнее время ты как бабушка. - Чья? Твоя? Тимур прыснул: - Я не знал своей бабушки. Ты устал? - Скоро умру, - признался Максим, зевая. – У меня глаза вываливаются. И мне стыдно, что я не помогаю. Тимур покачал головой. В этом был весь Макс – правильный человек. Его совершенно не волновало, что он помогал вчера или позавчера. Или что он некоторую работу по дому делал сам. - Хочешь, сделаю массаж? – предложил Тимур. - Чего – глаз? – спросил Максим. - Да нет же, дурак, шеи и плеч! Максим, разминавший шею, замер. Затем помотал головой, как самый большой упрямец. - Нет, ты тоже устал, солнце. - Ой, Макс, ну хватит. Тимур слез со стула, положил шпатель на газету и мотнул головой в сторону спальни. - Иди, ложись, я сейчас умоюсь, руки вымою и приду. Масло для массажа захвати. - Солнце… - Да-да, иди ложись. Не заставляй меня применять силу. Максим улыбнулся и поплелся в спальню. Тимур с жалостью посмотрел, как тот снова зевает и трет глаза. Максима хотелось поцеловать в макушку и укутать одеялом. Когда Тимур вымыл руки и пришел в спальню, часы показывали около одиннадцати вечера. Максим валялся на кровати в позе звезды и покорно ждал чуда. - Тебе комфортно? – спросил Тимур. Максим сонно промычал согласие. - Ложись сразу нормально. Ты можешь уснуть в процессе. Я не хочу потом искать себе место. - Кровать большая, - возразил Максим невнятно, но перебрался на свою сторону. Как у супружеской парочки у них были свои стороны кровати и свои вещи с каждой стороны. У Тимура на тумбе стол ноутбук и висели провода для зарядки. У Максима – графический планшет и лампа. - Мы с тобой как муж и… муж, - брякнул Тимур, начав разминать плечи Максима. - Мы и правда муж и муж, - ответил Максим. – Мне плевать, что у тебя нет штампа в паспорте. - У меня и кольца нет, - сказал Тимур. Максим напрягся под его пальцами. Тимур хлопнул его по спине, чтобы расслабился. - Я идиот. Я не подумал, - сказал Максим. - Ты не идиот, Макс. Хватит думать, что я – какая-то принцесса, которая слиняет от тебя, если не будет получать по смартфону каждый месяц. - Если ты принцесса, то самая красивая, - сообщил Максим. Тимур не стал кусать его за лопатку только потому, что тот находился в полудреме и поэтому нес чушь. Принцесса… Ха! Принцесса с кадыком. - Если бы я был принцем, и в мою честь устроили бал, я бы выбрал тебя, - снова сказал Максим. - Потому что я бы тебе дал на первом свидании? – спросил Тимур. - Ты мне, помнится, дал и без свидания, - Максим самодовольно ухмыльнулся краешком губы, которую мог видеть Тимур. - Ты мне тоже давал, - напомнил Тимур. - Да, но мы тогда уже состояли в отношениях. Нет, разве? - Блин, какой же ты дурак, господи, - вздохнул Тимур. – Заткнись, я не принцесса. Лежи и получай удовольствие, которое я тебе милостиво дарю. - Ты мне разные виды удовольствия даришь, солнце. Завтра утром можно рассчитывать на одно из них? Тимур беспомощно глянул на свою подушку, прикидывая, не придушить ли ей Максима. Самую малость, чтобы утратил возможность бесцеремонно и вальяжно рассуждать о том, что там ему дает или не дает Тимур и когда. Тимур не стал отвечать и продолжил массаж. Максим мычал в некоторых особенно приятных моментах. Затем подставлял шею под умелые пальцы и несомненно пускал слюни на простыню. Массаж продлился полчаса. Тимур вздохнул, убрал руки от спины Максима и закрутил крышку масла. Тихий храп подсказал ему, что его парень уснул. Тимур аккуратно вытащил кусок одеяла из-под руки Максима, укутал его. Поцеловал в плечо и провел по нему носом, вдыхая запах. Хотел бы он, чтобы вся жизнь прошла именно так.