Самый женский день

Поздравления прошли не в той похоронной атмосфере, на которую намекала Ванесса, даже наоборот. Харт, сняв личину тирана и деспота редакционной политики, предстал перед подчинёнными на равных, в обычном костюме и галстуке. Толкнул сентиментальную речь про материнство, женщин, армию, флот, журналистику, императора, Янеша, нынешнего императора, роль женщин в усмирение Лузитании, не забыл упомянуть и саму прародительницу всего женского пола, накидал пару красивых метафор, прочитал стихи и в конце концов допустил мужскую половину редакции, до женской. Это было что-то необыкновенное. Журналисты и журналистки встречали друг друга с такой радостью и жаром будто не виделись сто лет. Поздравления оставаясь в рамках полнейшего морального приличия при этом звучали искренне и полюбовно. Подарки же не ограничивались пошлыми цветами, Харт на глазах у всех лично вручил секретарше настоящий оригинальный подарок в виде зажигалки-пистолета. — Чтобы пугать слишком настойчивых посетителей! — пояснил главред, глаза его сверкали умилением. Несс, благодарно поклонившись, спрятала пистолет в сумочку, про себя пообещав что будет применять его только на самых настойчивых. Остальные тоже решили оригинальничать чем радовали виновниц торжества. Обе стороны были приятно удивлены внешним видом друг друга, а уж тем более тем во что превратилась сама редакция. По коридорам весенний ветерок разносил запах лаванды и хвои, а в зале для планёрок был накрыт стол. Да, не фуршет имперского дворца, но и здесь Харт проявил фантазию и, уложившись в бюджет, предоставил полное разнообразие. Носившийся среди коллег Салазар дарил всем брелки в виде автомобилей и доносил до каждой женщины в редакции что его жена — гений изобретательства и что он скорее всего скоро станет богатым. Ишби же, собрав вокруг себя своих, как он выразился в диалоге с Зольфом — дочерей, пафосно начал разбазаривать накопленные за год ценные ресурсы фото-отдела, ворованные, спрятанные, сэкономленные, всё это главфотограф дарил своим подчинённым и, радостно улыбаясь, поздравлял их с праздником. — Без вас давно бы погиб! — шептал главфотограф, посматривая на Гертруду. — Я бы тоже не отказалась от пистолета, только вот от боевого! — сделав характерный самоубийственный жест имитирующий оружие у виска, заметила Ванесса и, улыбнувшись, заглянула Зольфу в глаза, тот пожав плечами протянул ей увесистую коробку. От того как глаза друга загорелись, Вербен поняла что про похороны она загнула. Застрелиться расхотелось. Праздник только начинался, а устрашение в виде департаментовцев только подогревали желание нарушать правила. Ванесса вскрыла коробку и обнаружила в ней аккуратную бронзовую фигуру лошади с всадником, даже не прикасаясь, она знала что внутри находится нечто замечательное, нечто пьянящее во всех смыслах. — Ну и откуда? — Вербен с интересом стала разглядывать лошадь. Люге чуть не рассмеялся из-за ракурса, который выбрала журналистка, но, сдержавшись, ответил: — Из копыта, там и крантик есть, а куда ты смотришь, там ничего нет, это же не конь… — С намёком подарок! — обиделась Вербен и вдруг заметила что всадник вовсе не всадник, а вполне себе всадница, типичный для верлинских скульпторов-литейщиков образ Святой императрицы Луизы на охоте. Выдохнув, журналистка обняла друга и быстро поставила лошадь на стол. Все уже собрались вокруг и взяли бокалы с пузырящимся прекрасным шампанским. Харт под общие аплодисменты толкнул ещё одну речь, на этот раз в ней было меньше пафоса, но он всё же незримо присутствовал. — Вы все, вы не просто украшения нашего коллектива, как бы сказал какой-то пошляк вроде нашего Ишби, — при этих словах Кёрнер под общие аплодисменты встал и раскланялся, место главного пошляка редакции он застолбил давно и буквально выгрыз его из лап товарищей вроде Вольфа и Эдварда, которые теперь завистливо смотрели на него с позиций пошляков мелких, подчинённых. Главред, искренне улыбаясь, продолжил: — вы наша сила, наша кровь, наше будущее! Вы это море поддержки и вдохновения, вы и сами талантливые особы, на которых можно положится, которым можно доверить всё, от написания статьи до интервью с самим самодержцем и я счастлив что руковожу вами! Наставляю и помогаю вести лодку нашей газеты вперёд наравне с нашими мужчинами! — Харт, посмотрев на Несс и остальных журналисток, прослезился. Конец речи утонул в громе аплодисментов. — За вас! — поднял бокал Харт, прикладывая к глазах платок. Тут же помещение огласил звон бокалов. Все дружно, почти одновременно пригубили и посмотрели друг на друга. Планировка рассадки была рассчитана так чтобы обе половины коллектива сидели друг напротив друга. Так получилось что напротив Несс оказался смущённый Герман Кноублах, напротив Венеры довольный Эдвард, а Ванесса с Гертрудой, сидя рядом, с интересом наблюдали как оказавшиеся напротив Ишби с Зольфом, невинно моргая, подливают в чашки кофе коньяк из лошадиного копыта. Только Салазару не досталось места напротив женщин, он разместился с другого края стола и с солидарностью женатого человека смотрел на умилённого главреда. — Ну просто тайная вечере, — хихикнула Ванесса, давая Зольфу поухаживать за собой. В пустой бокал хлынуло шампанское, Люге как заправской официант держал бутылку и даже про салфетку не забыл. — Давай без религиозных ассоциаций, а то сейчас начнётся, припрётся кто-нить из департамента и начнёт нам, взрослым людям, рассказывать что любовь на службе это плохо… — проворчал Ишби, давая сигналы носившемуся вокруг стола ученику Оливеру, который щёлкал торжество на небольшой фотоаппарат. — Плохо, конечно плохо! — Ванесса расплылась в ехидной улыбке и заявила: — Я как женщина угнетена уровнем любви в нашей редакции! Авторитетно заявляю — мало! Скоро строем ходить начнём, никакой свободы самовыражения творческих единиц! Ванессу дружным гулом поддержала мужская половина коллектива, особенно старались Гольденбаум и Гогенгейм, которые уже чуть ли не дрались из-за того что Вольф явно проявлял фройляйн Венере излишнее внимание, хотя сидел напротив вполне симпатичной девушки из отдела кадров. В эту минуту все заметили, что куда-то испарился главред, на его месте вертелся Оливер и подбирал ракурсы получше, как учил Ишби — чтобы было видно людей, а не еду с бокалами. Это насторожило всех, коллектив приготовился к нашествию департамента. — За нас! — Зольф с Ванессой знали что через минуту праздненство будет ограничено, так что не преминули воспользоваться наведённым в чашках кофе с коньяком. Ишби присоединился и благодарно посмотрел на Люге. — Что же ты молчал чертяка! — Боялся сглазить! То о чём знают два, знают все! А у нас и так сексотов полно! — осклабился Зольф и ответил невинной улыбкой на суровый взгляд Несс, которая сразу же усмотрела и лошадь, и кофе, и излишнюю активность вокруг этого от неугомонного дуэта. — И половина красавицы… — вздохнул Кёрнер и, осушив чашку, принялся за еду. Пиршество шло бы своим чередом и дальше, женщины бы принимали поздравления от мужчин, но как известно всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Возвращение фельдмаршала Харта было похоже по ощущениям на приход судного дня, если бы вместо четырёх всадников был пылающий предупреждением взгляд главреда. За ним спокойно следовала коротко-стриженная верлинка в всем знакомой чёрной форме с огнём небесным на стоячем воротнике вместо звёзд, кепи венчала кокарда с горящими городами. — Капитан… — Зольф, сглотнув, переглянулся с Ишби, тот уже был потерян для коллектива, страсть брала своё, а смешиваясь с алкоголем превращалась в оружие массового поражения. — Какая женщина! — Кёрнер было вскочил, чтобы встретить редактора и гостью, но его заботливо удержал Зольф. Пиршество остановилось, все повернули голову в сторону Харта и капитана департамента здоровья нации. — Всех с святым, я бы даже сказала Священным Женским Праздником! С днём сотворения Евы! — выделяя последние слова с суровой холодностью проговорила женщина и подравнявшись салютовала: — Капитан департамента здоровья нации и мать троих детей Ирит Химельфаяр, очень приятно! — Угомонись брат, — Зольф железной хваткой усадил Ишби на место, — Помни, фельдмаршал обещал уволить без выходного пособия… — Я контролирую себя, но вообще это забавный суицидальный зов, она ж с департамента! — хохотнул Кёрнер и, увидев обращённый на него взгляд главреда прикинулся самым политически грамотным членом коллектива. Редакция встречала капитана тепло-хладно, журналисты как и все столичные жители не по наслышке знающие что такое департамент здоровья нации и вообще силовые правохранительные структуры империи относились к ним с осторожностью. — Фамилия говорящая, как думаете у неё огнемёт есть? — Ванесса прыснула и тоже приняла вид самой невинности. Пока капитан заходила за лекторскую стойку, журналисты, перешёптываясь, уже составили психологический портрет, свели с гороскопом и вывели приговор. — Имя с востока! Люблю библиистику! — восхищённо шептал Ишби. — Звание подобающее, чую если не докажем нашу Богоизбранность нам конец! — хихикал Зольф. — Тройня, интересно а у неё муж есть… — задумалась Гертруда, с симпатией смотря на капитана. — Скорпион и точно с садистическими наклонностями! Ишби женись на ней, предложения делай прямо сейчас! — припечатала Ванесса, щёки её покрыл лёгкий румянец, она с трудом держала марку порядочной журналистки. — Зачем Господь создал женщину? — прокашлявшись громко спросила капитан, сурово глядя на притихший коллектив редакции. Вопрос был не риторическим. — Прощупывает аудиторию! — хмыкнул Зольф и, вытянув короткую спичку, резво поднялся и горячо ответил: — Фрау капитан, чтобы родить сына Божьего, а потом и Янеша, и остальных императоров и императриц и Франца Иосифа! Слава Императору! Услышав последнюю фразу, все машинально подскочили, так же машинально половина девушек взяла под козырёк, Ванесса с Гертрудой вспомнив военные годы показали просто идеальную осанку. Для полноты картины не хватало только гимна, казалось ещё чуть-чуть его начнут петь. Главред испепелил Люге взглядом и виновато посмотрел на капитана, та тоже машинально взяла под козырёк. Она, явно опешив от такого перформанса, прокашлялась ещё раз и приняв из рук Харта стакан воды, проговорила: — Правильно, по сути правильно… Под столом у статуи лошади быстро прошло гадание на спичках, следующий удар должна была нанести Ванесса. — Но ведь не только для этого! Вопрос грехопадения в этот праздник я думаю рассматривать бессмысленно, что было то было… — капитан выдохнув, холодно продолжила: — Во все времена женщина это могучая сила, таран цивилизации, надежда и опора всего человечества на будущее! Как правильно заметил гражданин — источник Божественного начала, ведь кроме Бога Отца нет никого кто бы не родился от женщины! Харт, было успокоившись, заметил нездоровый блеск в глазах дуэта и начал посылать угрожающие сигналы не сулившие ничего хорошего. Несс же едва сдерживала смех, она и подумать не могла, что её, отличницу по политической подготовке может насмешить такой правильный ответ от журналиста, всё последующее выглядело как фарс и от того смешнее было то что капитан, приняв это за искренность, разгорячившись жгла глаголом рассчитывая на взаимность от аудитории. Коллектив газеты ожил, к ужасу главреда глаза многих тоже загорелись, незнакомый человек мог подумать что аудитория входит в патриотический раж, но Харт знал источник их оживлённости — неугомонный дуэт превратил мероприятие в спектакль и теперь все с нетерпением ждали нового действия. — И вот засияла новая звезда! Кончились эпоха закона и эпоха любви! Янеш дал женщине копьё и объявил эпоху суда! Зачем же Первый Император сделал это? Зачем вручил матери и подруге оружие? Харт схватился за голову, в этот раз вопрос был точно риторическим и лектор была бы рада сама ответить, но с места поднялась Ванесса, сверкая глазами так, как наверное сверкала Святая Луиза в битве при Лепетках прежде чем снести голову врагу. Главред бы даже сказал что она не просто поднялась, она взлетела и разорвалась как шрапнель фразой: — Чтобы вершить суд наравне с мужчиной и воевать за императора Янеша! И так по сей день! Слава императору Янешу и Францу Иосифу! Лектор, оторопев, вновь наблюдала как волна женщин и мужчин сидящих по разные стороны стола поднимается и салютует. Харт скрипнул зубами, Ванесса выглядела такой довольной и искренней что заподозрить её в лицемерии было кощунственно. Судя по всему так же подумала капитан, которая, опустив руку, часто заморгав залпом осушила стакан и потребовала добавки. Оливер как послушный гарсон тут же налил и услужливо поднёс главреду кружку с кофе. Тот с горя опустошил её махом и тут же почувствовал неладное. Всё тело потеплело, в голову проникло успокаивающее опьянение. «Коньяка подмешали гады!» — решил редактор и посмотрел на капитана. Той давать вместо воды шнапса явно побоялись, но она и без алкоголя была впечатлена до глубины души. Актёры из журналистов были хорошие, как-никак представители творческой профессии, их лица были серьёзны, а глаза чисты, хотя и говорить что они салютуя лгут и разыгрывают Харт бы побоялся. В личном деле каждого и каждой второй была пометка о месте несения военной службы. — Кавалергарда век не долог! — Зольф, щёлкнув зубами, подмигнул Ванессе, у обоих были длинные спички. Ишби счастливо поцеловал короткую и приготовился ждать сигнала от Оливера, который как хороший ученик, совершенно случайно оказавшийся рядом с офицершей и её речью на листах, разумеется предупреждал учителя и его коллег о нужных моментах. Несс успокаивающе посмотрела на краснеющего Харта и белеющего Кноублаха, она просто не могла злиться на дуэт, да они таки решили устроить масштабнейшую шутку, но она по сути была доброй, не злой. Да и плохих последствий не предвиделось, капитан вряд ли бы поймала истинных артистов на лжи, а если бы и поймала оба дружно бы достали военные билеты и заржали как кавалергарды. «Не срывают лекцию, но украшают, вот это праздник!» — решила секретарша, пригубив шампанского и с сочувствием посмотрев на Германа, который с горя опустошал бокал снова и снова. Харт же просто напряжённо смотрел в никуда. «Всё будет хорошо!» — решила Несс и на всякий случай вспомнила дядю из тайной полиции. Лекция явно подходила к концу, капитан размашисто прошлась по всей истории Верлинской империи, особливо перебрав всех двадцать одну императрицу и уже менее подробно двадцать императоров. Перед оглашением положения дел при нынешнем самодержце внимательно посмотрела на то место за столом откуда до этого неслись ответы. Зольфу с Ванессой не хватало только нимбов, с них можно было рисовать пропагандистские плакаты о дружбе севера и юга, настолько их взгляды были преисполнены торжественного интереса и понимания. Затаившийся же, не служивший Ишби ушёл от её внимания, а зря. Выдохнув капитан перешла к нынешнему венценосцу, перешла уже предвкушая что третий подъём точно будет. — Если ты пошутишь что сегодня и его праздник, потому что он дюже на фройляйн похож, тебя посодют! — Зольф ругательным шёпотом донёс до Кёрнера самую простую мысль. Ишби только отмахнулся и продолжил буровить капитана восхищённым взглядом и следить за сигналами Оливера. — Нам конец! — тихо прохныкал пришедший в отчаяние Кноублах. — Это только начало… — вздохнул главред, который сидя к лектору спиной радовался этому. Харт понял что испепелять дуэт взглядом бессмысленно, да и в голове была каша, он почувствовал себя подло отравленным родными журналистами и это было не грустно. Нет, это было смешно! «А я и забыл что пить можно только из рук Несс, в этой-то редакции где каждый второй балагур-трубадур!» — сокрушался главный редактор. — И вот когда сейчас наши Валькирии сражаются на полях Лузитании мы здесь в тылу не должны забывать кто мы! Мы женщины! Мы будущее этой империи! Мы может и слабый пол, но зато с потолком у нас всё в порядке… — эта шутка была произнесена зря. Реакция была нулевой, казалось из-за образовавшейся тишины можно было услышать, как дрожит стул под редактором Кноублахом. Спектакль набрал обороты, незаметно, тихо как мыши, по всем рядам проползла команда из центра и вот когда огласилась шутка никто не засмеялся, даже растерявшийся Харт и Герман. Смутившаяся капитан прокашлялась и было продолжила, но уже без прошлого энтузиазма. — Аудитория определена, сейчас пойдёт потеха! — Зольф оскалился в весёлом предвкушении. — Главное чтобы наш розыгрыш из-под контроля не вышел! — Ванесса завела прядь за ухо и с осторожностью посмотрела в сторону начальства. Глаза главреда говорили об одном, что если всё хорошо кончится они получат индульгенцию, но если же нет. «Без выходного пособия!» — это должно было зазвенеть в головах Ишби и Зольфа, но нет. Они ничего не боялись и с радостью принимали благодарные взгляды от виновниц торжества. От похоронной атмосферы не осталось и следа, все ждали что ещё выкинут журналисты. Даже Эдвард с Зольфом было начавшие святую войну за сердце и колени Венеры Оскелс прекратили пинаться под столом и приняли благонадёжный вид. А капитан судя по всему приняла правила игры и подводя итог речи громко спросила: — Как думаете почему император доверил командование фельдмаршалу Алисе фон Меретихкёрбис северным фронтом? Повисшую тишину разорвал вскочивший Ишби, он поднимался с пафосом которому мог бы позавидовать актёр Питер Меретихшнапс, а уж-то что он сказал, до такого Зольф с Ванессой бы никогда не додумались: — Потому что она ветеран Пятиградской компании и опытный военный специалист, в компании шестьдесят восьмого ещё в звании генерала проявила доблесть, так е участвовала в аншюсе семьдесят первого! Наш император истинный Янешист и выбирает командующих из профессиональных соображений, а не по половому признаку! Слава императору Францу Иосифу! На этот раз волна поднялась с задержкой в пару секунд, никто не подозревал что Ишби, который политинформацию и остальное пропускал из принципиальных соображений, окажется настолько осведомлён в карьере кузины императора. Это опешило даже лектора. Сей факт явно доселе был ей не известен, хотя постыдится этим она не успела. На этот раз гимн всё-таки затянули и как! Вот тут уже никакого актёрства точно не было. Патриотизм редакции зашкалил. Если страна способна воспитать два лба разного пола которые могут превратить скучную пропагандистскую лекцию в настоящий спектакль, за такую страну и умереть не жалко, тем более воевать на фронте первых полос и статей. Окончание гимна потонуло в громе аплодисментов. Ишби преподнёс капитану огромный букет роз, за которым успел сбегать Оливер, Гертруда проводила этот акт доброй воли ревнивым взглядом. — Спасибо огромное за прекрасную лекцию! — сказал Харт, успевший разжевать восемь леденцов с ароматом лаванды, он мог не бояться что его попьянение обнаружат. Капитан департамента прослезившись вышла с главредом в коридор. На секунду в зале для планёрок повисла тишина, разорвавшаяся счастливым радостным смехом и поздравлениями. — Колись гад, ты откуда это вызнал? Ты просто сделал эту лекцию! — Зольф подражаю одному небезызвестному мавру схватился за шею главфотографа, тот, таинственно улыбнувшись, заметил: — Секрет! У меня свои источники! — Мерзкий фетишист, — Ванесса обняла Кёрнера сзади и заявила: — Но конечно поклон тебе от всего женского коллектива редакции! Это же надо было такое выдать, по глазам понятно что и она того не знала… — Харт вам задаст по первое число! — проговорила подошедшая Несс и весело улыбнувшись поблагодарила дуэт. Коллектив взяли в кольцо и было начали качать, но решили, что это будет не этично потому что Вербен была в юбке, а Зольф отказывался аргументируя это тем что он мужчина и что он обойдётся. Коллектив вернулся за стол и весело продолжил пировать. Почуяв что гроза прошла голову от тарелки поднял редактор Кноублах, он извиняюще посмотрел на секретаршу. — Целую бутылку облагородил, орёл! — Ишби был единственным кто мог позволить себе такую фамильярность с Германом, тот устало посмотрел на пьяного главфотографа и всё-таки улыбнувшись чокнулся с ним полными бокалами. Пили на брудершафт под общие аплодисменты. Зольф с Ванессой вернулись на свои места и активно почивали на лаврах спасителей праздника, да лошадь опустела, но Салазар притащил ещё одну бутылку коньяка, которую прятал на такой случай. Гертруда ушла отдирать радостного Ишби от Германа, Оливер составил ей в этом компанию. Несс, весело поглядывая на коллег доедала салат и следила чтобы Вольф с Эдвардом не возобновили святую войну. Венера было присоединилась к неугомонному дуэту, но поняв что они на своей волне вернулась своим кавалерам. Веселье медленно сменила форму. За окном вечерело. Стол отодвинули к стене и включив старый граммофон начали танцевать. Парой вечера единогласно выбрали Ишби и Гертруду. Смех не утихал. Вернувшийся главред успел вместе со всеми посмеяться, а потом таинственно исчезнуть. По словам Оливера в его кабинете от звонков рвался телефон. — Главный вас видеть хочет! — Несс с весёлой строгостью посмотрела на тихонько вальсирующих журналистов. Услышав её Зольф с Ванессой тут же застыли и обернувшись на коллектив глубоко вздохнули. — И Ишби тоже! — добавила секретарша, скрываясь за дверью. Музыка резко оборвалась, все посмотрели на спасителей торжества с волнением и жалостью. В таких ситуациях Харта сравнивали не с фельдмаршалом и не с кронпринцем, нет, в такой ситуации только с богом, справедливым милосердным судиёй. — Ложки дёгтя не будет! — авторитетно заявил Зольф и скрылся за дверью, за ним нырнула Ванесса, утягивающая за собой реквизированного у Гертруды уже набравшегося Ишби. Все было заволновались, но Кноублах успокоил их. — Вы глаза этих дуриков видели? Он их не уволит! — усмехнулся Герман, он с первого дня работы в редакции журналистов знал этот бесстрашный полный неудержимого веселья и верности себе взгляд. В кабинете главреда было тихо. Харт специально закрыл все шторы и включил только настольную лампу. Вот так он сидел почти в темноте, окутанный тёплым светом и скрытой угрозой. На лице была холодная маска, главред умел быть злым. Журналисты и главфотограф до этого смело переступив порог, так же смело встали перед столом. — Садитесь! — коротко бросил Главред и привычно сжал переносицу. Жестом остановил было начавшиеся оправдания. Зольф с Ванессой многозначительно переглянулись и натянули на лица раскаяния и вину, у Ишби же не получилось, его физиономию не покидала улыбка, а губы казалось то и дело шептали — «Какая женщина». Выдержав томительную долгую минуту молчания, Харт безразлично подытожил: — Мероприятие прошло отлично, центр доволен, департамент тем более… — журналисты было выдохнули, но тут же под суровым взглядом главреда напряглись. Несс, стоявшая у него за спиной, сигналила делать что угодно, но только не дурить. Дуэт внял совету. Харт, вздохнув, наклонился вперёд и, оскалившись, произнёс: — Она мне даже личную благодарность выказала, за воспитание коллектива! — Ванесса невольно прыснула, но тут же приняла серьёзный вид, а главред весело продолжил: — А потом от меня же позвонила своему шефу Михаю, — Зольф с Ванессой напряглись и даже пьяный Ишби сглотнул, а Харт не останавливаясь рубил с плеча: — У них оказывается в департаменте и такое бывает, капитан на короткой ноге с генерал-полковником, ну да ладно. В общем ваш спектакль спас нашу шкуру и теперь проблемы будут у «хорошиста», а не у нас! Мне уже их главред звонил, извинялся за клевету. Опровержение выйдет завтра. И Слава Янешу! Теперь к нам долго приставать не будут… Журналисты непонимающе переглянулись с главфотографом. Расклад был в их пользу. Созрел вопрос — а почему фельдмаршал первой полосы недоволен. Харт тут же ответил: — Опасная штука эти спектакли, я же за вас дорогие мои переживаю! Играя легко можно потерять себя, а наше доброе государство в этом отлично поможет… — лицо главного смягчилось, уголки губ поднялись, глаза подобрели, по коротком распоряжению Несс включила свет. Журналисты выдохнули окончательно, главред был мастером в взятии на испуг и в этот раз у него получилось. Хотя за этими суровыми словами звучала и забота. — Ну так мы и не играли! — проворчала Ванесса и добавила: — Какого вообще хрена в государственные праздники политическая коньюктура должна пришиваться пятой ногой к празднеству? Какое отношение к дню сотворения Евы имеет эта ересь? — Вот, и задали бы капитану этот вопрос, а не строили не пойми что! — Харт откинулся на спинку и, устало улыбнувшись, добавил: — А вообще было здорово, если бы я не был главным сам бы с удовольствием поучаствовал! — Ну так вы поучаствовали, ик, — Ишби моргнул и салютовал, — Вы же тоже поднимались, ик, гер егермейстер! Зольф с Ванессой выпучили глаза, про армейское прошлое главного редактора они не знали ровным счётом ничего, вообще Харт предпочитал распространятся только про филфак и журфак, которые он с отличием закончил. Представить себе главреда в форме егеря с винтовкой через плечо, это было слишком. Журналисты попытались не засмеяться. Не получилось. — Да, но поучаствовал как начальник, а не как подчинённый! Вам весело, а мне отвечать за всё это перед императором и Богом! — усмехнулся Харт и строго добавил: — На Адамов день устроите такое же придушу! — Не пришлют из департамента лектора, не устроим, — отрезал Зольф и, хитро сощурившись, поинтересовался: — Вам коньячок понравился? Харт, расхохотавшись, окончательно вышел из страшного образа и ответил: — За него спасибо, не думал что сегодня выпью Аухлицкий! — Ну так Самый Женский День! Не жалко! — Зольф гордо тряхнул шевелюрой. — А пили в итоге все, особенно вот этот фетишист! — Ванесса, хохоча щёлкнула пальцами перед носом уже засыпающего Ишби, тот, очнувшись огляделся и проговорил: — Сатурну больше не наливать! — А Венере можно? — вкрадчиво поинтересовалась Вербен. Кёрнер, подумав, ответил: — Можно! Кабинет потонул в дружном смехе, даже Харт смеялся, вполне искренне и громко. Собравшиеся под дверьми кабинета остальные члены коллектива дружно выдохнули. — Обошлось! — выдохнули Гертруда и Венера. — А я говорил! — заметил Кноублах, разнимавший Гогенгейма и Гольденбаума, которые и у двери умудрились поссориться. — Интересно, а патентное агентство ещё открыто? — задумчиво спросил Салазар.