My dear demon

— Боже, сколько там народа… — Хёнджин зашёл обратно за кулисы, всё ещё пытаясь справится с длинными рукавами своего костюма. Четверо друзей расположились в узком коридоре, ожидая объявления их команды в нашумевшем «Горячем фестивале».       Ну как сказать. Трое готовились к своему выступлению, а Хан был спасательным кругом Чана. Правда, только на сегодня. Блондин приземлился рядом с Минхо на скамейку, предвкушая новый прилив адреналина. Яркие костюмы слепили глаза, поэтому Хван прикрыл веки и опёрся затылком о стену, закусывая нижнюю губу. Громкая музыка заглушала любые слова. Ли разминался, наклоняясь то к одной, то к другой ноге, и иногда посматривал на сидящих напротив. Выражение лица Бана совсем не соответствовало его огненному костюму. Танцор теперь поворачивался в разные стороны, пытаясь размять спину. Хорошо, что хруст «костей» разбавляли огромные колонки, стоящие по бокам сцены и включённые на всю, иначе бы хорёк уже прибил его дважды, а может и трижды. Замечал и то, как продюсеры перешёптываются. Точнее, белка постоянно наклоняется к чужому уху, дабы что-то сказать. Он приступил к разогреву шеи. По крайней мере лицо Хана выглядело светлее, хоть сейчас одевай его в этот дурацкий костюм и пускай на сцену. — Чан, всё будет хорошо, — Джисон снова пытался приободрить друга, забывая про собственную боль. Отстранился и буквально через секунду вновь у его уха. — Не переживай ты так, — и вновь прислонился. — Выступление пройдёт быстро, ты даже не заметишь, — дальнейшие действия прервались поставленной на его колено рукой. Минхо поднял взгляд. — Хан, всё-в-порядке, — сказал одними губами. Бан встал, сверяясь с временем на телефоне. Показал указательными пальцами, чтобы поторапливались и подходили к лестнице, которая ведёт на сцену. Но видели это только двое. — Э, бля, — Минхо ткнул пальцем в лоб блондина. Тот резко открыл глаза, озлобленно бросив взгляд на уже стоявшего перед ним Ли, схватил танцора за запястье и чуть было не укусил. Но ладонь была ничем не зажата, поэтому в этот раз палец попал в нос Хвана. — На-выход. — Пошёл-в-задницу, — то, что Минхо показал язык, показывало, как они прекрасно понимали друг друга одними губами. Танцоры направились в другое помещение, уже более просторное, где была развилка пути. Хану нужно было направо, поэтому он, пожелав удачи, направился за кулисы. Их выступление будет обжигающим, как они и заказывали. Ну, как они, только один определённый человек.

***

«Мне всё равно — Пытался повторить себе тысячу раз…».       Сквозь зрительские места пробежался ропот. «Немые лебеди» выступают с лирикой? Серьёзно? Мелодия приобретала тоскливые ноты, но резко загремела, заставляя всех вдрагивать и неотрывно наблюдать. Красные огни, сидевшие кругом, всполошились, разнося языки пламени по сцене. Чёрные свисающие рукава придавали загадочности. На лицах танцоров было отчаяние, движения были ломкими и скованными. «Я не знаю, где ты. Человек, не оставивший ни следа».       В груди у Хана заныло. Он осознал, что теперь эта лирика посвящается совершенно другому человеку. Снова негативно отозвался желудок. Джисон сидел на коленях за кулисами рядом со специальным оборудованием. Иногда наблюдал за Яном на другой стороне сцены, который отозвался на помощь, потому что не выступал сегодня. Хан глубоко вдохнул и выпустил воздух. Нельзя подвести ребят. В особенности кое-кого, кому Джисон был очень благодарен. Взгляд невольно примкнулся к нему. «Зол и расстроен. Я в отчаянии, но сила просится наружу».       Минхо вышел на сольное исполнение, выдвинувшись вправо, как «назло» ближе к белке. А парни накрылись рукавами, позволяя своим костюмам временно потухнуть. Как Хан и обещал, огонёк в музыку был добавлен, что и оправдывалось быстрыми перепадами мелодии. Резкие движения Минхо сопровождались полным контролем тела — это выглядело сначала непривычно, но всё больше и больше заставляло наслаждаться. Показывая свою «силу», парень выпрыгнул вперёд, делая руками так называемый «ритуал», а затем закончил фристайл его фирменным движением, сделав в воздухе плавный круг левой ногой и позднее выплеснув ладонями образ «рогатой бабочки». Джисон сидел с раскрытым ртом. Нудила точно делал это на тренировке? Прежде чем вернуться назад, Минхо бросил быстрый взгляд в сторону белки, попытавшись подмигнуть между счётом. Не вышло.       «Какого?.. Блять, как он вообще меня увидел?».       Хан пытался не замечать краснеющие щёки. Господи, что с ним происходит? Выступление продолжилось. Каждый вложил частичку себя в сольную партию. Хёнджин показывал эмоции персонажа, отыгрывая всё своими движениями, которые меняли характер в соотношении с музыкой. Чан постарался на славу, выражая чужой гнев резкими взбросами рук и махами ног. Его огонь горел больше всего. И, к его же счастью, никто не заметил ни намокших глаз, ни двух слезинок, незаметно скользнувших к вспотевшей шее. «Будут гореть дома, Улицы, города. Но твоя душа… Уже давно покинула тебя».       Финальная сцена сопровождалась грандиозной музыкой. Хан подал знак другу, и оба включили пиротехнику. Зал вспыхнул от громадного фейерверка позади танцоров, ослепляя своей огненно-золотой волной. Зрители одобрительно загудели. Движения были полны энергии, чужого отчаяния, боли и злости. Это выступление останется в головах у парней надолго. «И я найду тебя. Сожгу всё на своём пути, Но увижу. Пусть даже то, что от тебя осталось».       Чан опустился на колени, но, вопреки традициям, упал на руки, наклонив голову вниз. Танцоры недоумевали, но послушно спустились на одно колено по бокам, сделав огромные чёрные крылья ниже. Спина лидера начала незаметно подрагивать. Зрители разразились аплодисментами, но чем больше становился шум, тем сильнее содрогалось тело Бана. Тревога поселилась в сокомандниках, поэтому они быстро поклонились публике и попытались прихватить танцора за руки, чтобы помочь ему встать. Но тот сделал это самостоятельно, всё так же держа голову опущенной. На полу было множество слёз. — Твою мать, Чан, — Джисон встретил их сразу после выступления в этом же коридоре. Не говоря ни слова, Хан притянул его к себе, обнимая и поглаживая всё ещё дрожащую спину. Остальные лишь молча стояли рядом, восстанавливая дыхание после выступления. — Вы отлично справились, — Хёнджин вымученно улыбнулся.       «Твою мать, белка, а о себе когда заботиться будешь?».       Минхо прошёл мимо, скользнув по плечу лидера ладонью, и вышел в другую комнату. Хван плюхнулся на скамейку, вытирая капли пота, стекающие с лица. Джисон решил последовать примеру и аккуратно усадил и себя, и лидера напротив блондина. Быстро порылся в своём рюкзаке, доставая белый платок и протягивая Чану. — Спасибо… — охрипший голос был еле слышен между словами ведущего, который до сих пор обсуждал прошедшее выступление и объявлял небольшой перерыв. Видимо, Бан ещё и успел достаточно накричаться, пока зрители оценивали их мастерство. Отёкшее лицо, слегка опухшие губы и красные глаза. Хван покачал головой, не в силах словесно оценить ситуацию. Он просто устал. Нужно попросить свой телефон у Хана, доебаться до Минхо, который слишком долго идёт за водой, написать кое-кому… Скрипнула дверь в конце коридора. Но было слишком много топота для одного Минхо. — Хорёк, а теперь объяснись, что за чёрт, — Хван удивленно посмотрел сначала на говорившего, а затем… А-ху-еть. — Хёнджин?..

***

      Солнце слепило глаза. Вокруг было много людей и оглушающей музыки, доносившейся с разных площадок, где одновременно выступали несколько групп. Голубоволосый парень пробирался сквозь толпу, крепко вцепившись в собственную сумку, висевшую на его плече. Некоторые заинтересованно наблюдали за ним, другие, увидев татуировку на левом плече, спешили увеличить с ним дистанцию. И вправду, люди здесь очень интересные. — Извините… — он встретился взглядом с добрыми глазами парня, который поддерживал женскую танцевальную команду небольшими хлопками. Что ж, ему можно было довериться. — Я не могу найти проход за кулисы. Вы не знаете, где он находится? — парень поднял брови вверх. Незнакомец пытался перекричать музыку своим тяжёлым голосом, да ещё и с акцентом. А его белая майка совершенно не скрывала чёрное тату в виде сигаретного дыма. Это смотрелось очень необычно в сочетании с его миловидной внешностью и россыпью веснушек на лице. — Конечно, — парень поправил круглые очки. — Вам нужно будет обойти главную сцену с той стороны, сбоку будет красная дверь, — немного подумав, он достал свой телефон из кармана. — Вы впервые здесь? — иностранец кивнул. — Запишите мой номер. Лучше убедиться, что вы точно не потеряетесь, — парень улыбнулся. У незнакомца загорелись глаза, и он стал бесконечно благодарить его, слегка кланяясь. По сравнению с другими людьми, этот парень казался ему настоящим лучиком солнца. Иностранец записал чужой номер в своей телефонной книжке и, ещё раз поблагодарив, умчался за сцену. Немного понаблюдав за ним с лукавой улыбкой, парень почувствовал прикосновение сзади и обернулся. — Чонин? Кто это был? — друг протягивал ему бутылку воды и небольшой батончик. Поблагодарив, Ян отпил и провел рукавом по губам. — Очень хороший человек, Мин, — Ким вздохнул. Его друг слишком сильно доверял чужим людям. — Только не говори, что… — Да, — Сынмин толкнул друга в плечо. — Эй! Хочу и отдаю свой номер, что в этом такого? — Скоро священником станешь, если будешь так делать при каждой просьбе о помощи, — оба засмеялись, хотя и понимали, что этому никогда не бывать. — На основной сцене перерыв объявили, поэтому предлагаю остаться тут. — Ага.

***

— Хёнджин?.. — танцор выпрямился, с удивлением рассматривая вошедшего. Тот, всё так же находясь за спиной Минхо, аккуратно высунул голову и посмотрел на остальных, останавливая свой взгляд на заплаканном лице. — Простите, кажется, я не вовремя… — Иностранец? — Джисон нахмурился. Что за необычного парня привело сюда? Он бросил взгляд на Чана и, увидев, что тот заинтересован новым человеком, расслабился. — Как тебя зовут? — Феликс. Меня зовут Ли Феликс. — Ребят, я вам сейчас всё расскажу, — Хван перебил Хана, собиравшегося представиться в ответ, и постучал по месту рядом с собой. Их новый знакомый сел на скамейку. Джисон обижался недолго. А Минхо, наконец получив намёк на разъяснение ситуации, раздал выступавшим по бутылке воды и сел рядом с Чаном, положив ладонь на чужое колено и несильно сжав его. Тот выглядел немного лучше. Все обвели иностранца взглядами, из-за чего он начал сидеть, как натянутая струна, сжимая лямку спортивной сумки. — Феликс приехал из-за границы. Я познакомился с ним, когда у меня практика по учёбе была. Он узнал про нашу команду и рванул сюда, — Минхо поднял бровь. — Да, он танцует. И я хочу, чтобы вы на него посмотрели, — тем временем Хан с удивлением рассматривал большую россыпь веснушек, но как только понял, что на него смотрят в ответ, неловко улыбнулся. Феликс расслабил спину.       Минхо задумался. Значит ли это, что этот иностранный попугай хочет вступить к ним в команду? В команду, которую они собственными силами, потом и слезами продвигали вперёд? Его одолели смешанные чувства, что не скрылось от остальных. Феликс коснулся ладони Хвана, вопросительно показывая на Ли. В комнате повисло напряжённое молчание. Но Чан, уже уставший сидеть с непригодным, как ему казалось, видом, вздохнул и поднялся с места, переложив руку Минхо на скамью. В ладони всё так же был белый платок. — Я умыться, — Джисон, ещё отрабатывая свою «спасательную миссию», ушёл вслед за ним, оставив троих наедине. Феликс сглотнул и вновь напряг спину, почувствовав тяжелый взгляд на себе и сильнее сжав ладонь блондина. — Хо, я понимаю твои мысли сейчас. Но я доверяю этому человеку, — взгляд переместился на Хвана. Тот даже не моргнул, лишь переместив чужую руку в свою. — И полностью уверен в его профессионализме. Полностью.       Минхо цокнул, резко облокотившись телом к стене. Хван посчитал это маленькой победой и улыбнулся Феликсу. Тот, наконец, полностью расслабился и взял бутылку блондина, заглатывая все нервы вместе с водой, которые он потратил в этой маленькой комнатушке. Друг Хёнджина встал и остановился напротив него. — Меня зовут Минхо. Мы с тобой однофамильцы, — иностранец широко улыбнулся, считая это началом их маленькой дружбы. И продолжал улыбаться даже тогда, когда новый друг покинул коридор, не оставив никакого намёка на улыбку в ответ. — Ты умница просто, — Хван приобнял уже светившегося от счастья Феликса. — Пойдём, Ликси.

***

      Непонятно, почему получилось именно так. Вроде бы Минхо никого не приглашал, да и Хан об этом даже не задумывался, просто подбежав к Ли и составив ему компанию. И сейчас эти двое шли по пустой улице, шаркая обувью по асфальту. Последний весенний ветерок проходил по телу через тонкую футболку, заставляя ёжиться. Джисон уверял себя, что им просто было по пути, но оба взбрели только на известные старшему дорожки, кажется, удлиняя их прогулку до бесконечности. В траве стрекотали ночные обитатели, машины проезжали очень редко. Ни он, ни Минхо не вымолвили ни одного слова. Фестиваль давно прошёл, Хан отпустил Чана только под присмотром Хёнджина и Феликса. Он сразу понял, что иностранцу можно было довериться. Бросает быстрый взгляд на старшего. Тот всё время шел, пялясь в землю. — Переживаешь о чём-то? — Минхо усмехается и смотрит на младшего нечитаемо. — Тебе разве своих проблем недостаточно, белка? — его энтузиазм потухает. Надавил на самое больное. Походка замедляется. — Ну я же вижу… — И я тоже.       Минхо сделал дистанцию между ними в один шаг вперёд и развернулся, тыкнув пальцем в грудь ничего не понимающего Джисона. Тот остановился и посмотрел на него снизу вверх. В тёмных глазах показался возвышающийся впереди фонарь. Но схожее касание заставило смотреть эти горящие глаза в чужие. — Думай, — ткнул в грудь ещё раз. — Думай о себе, — ещё раз, — о своих переживаниях, — и ещё, — о своих чувствах.       Лицо старшего было расслабленно. Он словно объяснял ребёнку самую простую вещь. Дыхание Джисона участилось. Он опустил пустой взгляд вниз, на чужую руку. Указательный палец всё так же касался его футболки. Думать о себе? Он поднял голову и встретился с глазами Минхо. С глазами, полными понимания. Хан быстро заморгал, чувствуя, как начинает колоть в носу. — Не убегай от этого, Джисон, — младший повернул голову в сторону. — Думай.       Послышался всхлип. И всё то, за что Хан хватался так сильно, обрушилось. Пропажа Вонхо, беспокойство и волнение за остальных, Хёнджин, Чан, фестиваль… Плечи задрожали, полились слёзы. Их уже никто не держал. Джисон пытался вытереть мокрое лицо, сделать хоть что-то, но не смог избежать своей истерики. Вместо этого почувствовал, как чужие руки обхватывают его плечи и прижимают к себе. Голова оказывается на груди старшего, ладонь медленно поглаживает его волосы. Становится тепло, прямо как в прошлый раз. Плечи подрагивают ещё сильнее, всхлипы становятся громче. Хан попытался поднять свою руку и заглушить их, но чужая хватка это сделать не позволила. — Белка, не сдерживайся, — Минхо вздохнул. Он очень хорошо понимал чувства парня сейчас, поэтому не мог позволить ему уйти в жуткое состояние. — Скоро станет легче.       Еле слышный вой донёсся из груди младшего. Минхо смотрел куда-то вперёд, продолжая гладить мягкие волосы и придерживать за плечи. Он чувствует, как постепенно намокает его кофта. Как дрожит чужое тело, прижатое к нему. Вспоминает об успокоительных в сумке на поясе. На всякий случай.       Но в итоге всё обошлось без них. Когда дрожь пропала, а всхлипы доносились всё реже, парень отстранился. Смотрел вниз, стало стыдно. Старший вздохнул и, расстегнув молнию, снял кофту, накидывая её на плечи Джисона. Тот удивлённо поднял красные глаза и встретился с тёплой улыбкой. В душе стало легче. — Пойдём, куплю тебе воды, — младший не успел даже вздохнуть, как Минхо направился вперёд, приближаясь к незамеченному до этого повороту. Он обязательно отблагодарит его. Обязательно.

***

      Холодно. Джисон сидит на скамейке, опираясь на её спинку. Правая нога дёргается, а он следит за пролетающими облаками, закрывающими вид на звёзды. Темно. Тот фонарный столб остался далеко за поворотом, а круглосуточный магазин не спешил тратить всю электроэнергию для освещения небольшой протоптанной тропинки. Хан только сильнее кутается в чужую кофту. Иногда проскальзывает аромат цитруса. И лета. Джисон не может понять, что творится в его голове. И сердце.       Он позволил себе рыдать перед еле знакомым человеком. Хан нахмурился. Ну не станет же Минхо самым близким другом за один месяц? Но и черта «знакомого» уже давно пересеклась… И вообще, какого чёрта он думает о таких статусах? Джисон бросил взгляд на дверь, откуда вышел человек «без ярлыков» с бутылкой в руках. — Получше, белка? — старший сел рядом и передал воду, соприкоснувшись с ледяными пальцами. Нахмурился. — Закутайся посильнее, а то ещё получишь тут обморожение, — Хан послушно спрятал ладони в рукава после того, как отпил. Бутылку между колен забрал уже Минхо, прислоняясь губами к горлышку. — А самому-то… не холодно? — младший кинул взгляд на покрытую мурашками кожу. Тот лишь пожал плечами. Где-то рядом застрекотал сверчок. Оба наслаждались образовавшейся тишиной. Смотрели в разные стороны и пытались сделать вид, что не хотят заводить разговор первыми. — Не дёргай ногой, ну, — Минхо осёкся и цокнул. — Белка, прекрати, — Хан снова послушался, слегка ухмыляясь. Да, ему было стыдно за свой плачущий вид. Но настроение и вправду стало лучше. И он снова чувствует спокойствие. Как тогда. — Почему именно белка? — Ну, у тебя лицо похоже на неё, — Джисон прыснул. — Говорю — похож. И точка, — Минхо призадумался, а затем с еле заметной улыбкой посмотрел на младшего. — Вот у меня в школе тоже такой друг был, — старший помедлил, глаза начали хитро сверкать. — И не жаловался, — но Хан не поддавался на его провокации. — Друг? — Ну да, в школе вместе на танцы ходили… — Минхо снова осёкся. Вспоминать прошлое сейчас будет не самой лучшей идеей. Но белка заинтересованно поддалась вперёд, моргая. Старший вздохнул. — Он бросил их. Потом я с хорьком и Чаном познакомился, тоже на танцах. А потом… — он опустил взгляд, сжимая ладонь в кулак, — умер тренер. — Оу… Мне очень жаль, — Минхо отмахнулся. Снова вздохнул, переборов себя. Хан доверился ему. Открылся. Поэтому он попытается сделать так же. — Честно, месяц назад… Когда я тебя ещё в лицо не знал… Была годовщина его смерти. И Чан напомнил тогда об этом… — старший посмотрел на дорогу. Сглотнул. — И после этого я, как дурак, начал злиться на него и говорить, чтобы мы об этом больше не упоминали… Чтобы забыли об этом, — противное чувство зародилось где-то в груди. — Но я до сих пор вспоминаю его… Он был очень дорогим для меня человеком, — горько улыбнулся, окутываясь в тёплые воспоминания. — Но тогда… я вообще не мог о нём говорить, — Джисон закусил губу. Досаду от последних слов прочувствовал и он.       Минхо повернул голову и встретился с двумя горящими глазами.       «Я доверяю этому человеку. Доверяю ему. Доверяю. Доверяю. Доверяю».       Опустил мрачный взгляд на кроссовки. Размеры их обуви катастрофически различаются. — Он всегда просил нас звать его дедушкой Якхо. А после его смерти я подсел на таблетки… — мигом посмотрел на реакцию младшего. Тот нахмурился. — Диагностировали депрессивное расстройство. Взял перерыв в танцах, не мог нормально ни есть, ни спать… А парни рядом были, — ласково улыбнулся. То, как ведёт себя с ними старший точно не означает, что он их не любит. — Поэтому ты… — Да. Я очень хорошо понимаю твоё состояние сейчас, — Джисон смешно моргнул несколько раз в ответ на непроницаемый взгляд. — Ты слишком много думаешь о других, — Хан лишь натянул неловкую улыбку. — Пообещай, что будешь у себя в приоритете. — …Обещаю, — белка помедлила, но протянула свой мизинец. И они закрепили «печать». — Пойдём дальше? — Угу.       Парни вновь вышли на дорогу. Облака уплыли, открывая вид на полную луну и россыпь звёзд. Джисон шёл, запрокинув голову, пока не ощутил вибрацию в кармане штанов. Достал телефон, отвечая на вызов. — Алло, бабуль, привет, — Минхо с интересом начал наблюдать за лицом младшего. — Нет-нет, я с другом гуляю! Скоро пойду домой, не волнуйся… Да, пока! — старший выждал несколько секунд. — Ты живёшь с бабушкой? — Джисон смущённо улыбнулся. — С мамой и бабушкой, — Минхо издал звук, схожий на удивление, и положил ладони в карманы штанов. — А ты — один? — Кхм… Ну, из-за здоровья я не мог найти работу. Поэтому живу с родителями, — Хан почувствовал, как тот сказал последнее с отвращением. — С ними что-то не так?.. — увидев, как тот скривился, Джисон поспешил замахать руками. — Нет-нет, если не хочешь — не говори, я не заставляю! — Белка, я… доверяю тебе. Поэтому не могу не рассказать, — оба сглотнули от напряжения, накатившегося на них. Минхо — от того, что позволял ещё одному человеку слышать это. Джисон — потому что почувствовал всю ответственность. И беспокойство. И зарождающуюся связь между ними. — Моя семья — не самое хорошее место. Отец много пьёт. А мать просто посылает на это всё хуй и не хочет выбираться из такой жизни, — Минхо закусил губу. Хоть она и дарила ему любовь и теплоту, Ли всё равно было противно. Он был обижен на неё. За то, что не сбежала. Не спасла его. Заставляла терпеть. — Поэтому я стараюсь редко когда там бывать. Деньги на жильё сложно поднакопить, даже на простую комнатушку больше месяца не хватит, — снова горькая улыбка. — А как же Чан с Хëнджином? Они разве не живут отдельно? — Не хочу на них вешаться. У них и так своих проблем по горло, — Минхо усмехнулся, вспомнив иностранного попугая. — К тому же, я люблю быть в одиночестве. — А сейчас… — А сейчас всё хо-ро-шо, — Минхо улыбнулся озадаченному Хану и в припрыжку ушёл вперёд, смотря наверх. Большая Медведица. Завораживающий вид. Стало легче. Джисон бросил взгляд на чужой профиль, на длинные ресницы и тёмные глаза.       «Такой странный. Но сильный… И красивый». — Спасибо, Минхо. За сегодня… — старший вновь посмотрел на него непроницаемо. — И за то, что доверился, — Хан почувствовал, как горят щёки. Отвёл взгляд. Ощутил лёгкое касание на его кончиках пальцев, его присутствие рядом. И вновь встретился с карими глазами. Минхо сдержанно улыбнулся, а затем продолжил свой путь, развернувшись. И что он творит? Джисон посмотрел на свои пальцы, а затем быстро пошёл за старшим.       По его ощущениям время близилось к полночи. Хан молился всем богам, чтобы ни бабушка, ни мама не отругали его за столь позднюю прогулку. Теперь даже с ещё одним слоем одежды становилось холодно. Младший застегнул кофту Минхо на молнию, посильнее укутываясь и пряча руки в карманах. Тишина была долгой и комфортной. Мысли Джисона бегали из одной темы в другую. То он осматривал окрестности, прикидывая, сколько ему придётся идти до дома. То поднимал голову к небу, следя за Большой Медведицей так же, как и она за ними. То пытался сочинить симфонию из звуков, которых издавала природа. То наблюдал за старшим, замечая мурашки на руках и всё более дёрганные движения. Пора бы уже заканчивать на сегодня, иначе обморожение получит не только он. — И всё-таки, если меня белкой, потому что друг был, то почему Хёнджин — хорёк? — младший услышал смешок от впереди идущего. — Ты всё это время думал об этом? — Хан уже хотел было оставить шлепок на чужой спине, но Минхо угрожающе поднял руку следом. — Алё, я всё вижу. — Да блять, — Джисон мысленно проклял сзади стоящий фонарь, из-за которого их тени были видны ещё на несколько метров вперёд. — Ну почему-у? — Потому. Считай меня дрессировщиком диких зверей, — рассмеялся. — По-твоему, белка — это дикий и опасный зверь? — Разве я говорил, что она опасная? В отличие от тебя, — в этот раз Минхо не успел увернуться и получил несильный удар между лопаток. — Ах ты… Ладно, признаю, что белка дикая и очень опасная зверушка, — от занудного тона младший похихикал. — Я не соглашусь с тем, что ты дрессировщик… Тоже какой-нибудь неугомонный зверь, — старший обернулся, глаза хитро засверкали. — Ну хочешь, называй меня котиком, — Джисон сдержался, чтобы не поперхнуться от воздуха. — Сейчас плохое время для шуток, Минхо. — Разве мы не делали до этого то же самое? И вообще, называй меня Хо, — Хан хотел было возразить, но увидел серьёзность на чужом лице. И нахмурился. — Разве тебя так не близкие называют? Чан, Хёнджин… — Ну да.       Мимо проехала машина, осветившая пунцовые щёки Джисона. В этот раз ему не удалось их скрыть. Быстро заморгал, не зная, куда деть взгляд. Минхо тепло улыбнулся, усмехаясь, но сам ещё до конца не осознавал, что сделал своим поступком. И только потом, придя домой и лёгши в постель, он долго будет пялиться в потолок. Понимая, что в его жизни стало на одного родного человека больше.

***

— Ты точно справишься? — Хёнджин, облокотившись об дверцу машины, наклоняется к открытому окну со стороны водителя. — Да… Напишу, как приеду, — глаза невыносимо жгло, но Чан сжал руль крепче, вымученно улыбаясь. И как только Хван отодвинулся, автомобиль понëсся вперёд. — Он правда будет в порядке? — Феликс стоял на тротуаре, обеспокоенно сжимая руки перед собой. Танцор подошёл к нему и коснулся чужих кистей, подбадривая. — Не волнуйся, Ликси, — он рассмотрел россыпь веснушек на чужом лице. — Пойдём домой, — Хёнджин развернулся, направляясь вверх по дороге, где постепенно расходилась толпа. Фестиваль закончился час назад, поэтому вокруг было много проезжающих машин и небольших компаний людей, проходящих мимо них. Услышал топот сзади, а затем почувствовал, как в его руку юркает ладонь, скрепляя их пальцы вместе. И улыбнулся. — Это же из-за того, что пропал ваш друг? — Феликс не обращал внимания на людей, нервно оборачивающихся в их сторону. Лишь иногда делал голос грубее перед некоторыми компаниями, заставляя Хвана смеяться. — Да… Они были очень близки, — поджимает губы, обводя взглядом развилку на их пути. И в итоге решает пойти направо, где уже было не так многолюдно. — Нам только и остаётся, что ждать результаты от полиции. Ну, и поддерживать Чана как сможем, — Феликс кивнул, губами начиная повторять имя лидера. Хёнджин хихикнул и провёл рукой по голубым волосам. — Эй! — тот тоже не сдержал улыбку. Поправил передние прядки и завязал их в невысокий хвост. — Не переживай так, ты справишься, — Феликс вздохнул. — Ну просто… У вас тут такое творится… И я так не вовремя… — Хван понимающе посмотрел в карие глаза, сжал чужую ладонь сильнее. — Ликси, никто не знал, что так случится, — он улыбнулся. — Я уверен, что они примут тебя. Несмотря ни на какие трудности. — Но Минсо… — Минхо, — Хёнджин хихикнул. — А, да, Минхо… Ты меня предупреждал конечно, но я там чуть в штаны не наделал, честно, — собеседник уже гоготал, а Феликс лишь неловко усмехнулся. — Да, Хо такой. Но я уверен, что он будет первым, кто примет тебя. Ну, после меня естественно, — самодовольная ухмылка заставила другого повысить децибелы своего смеха. Получилось достаточно необычно. — А перфоманс?.. Им понравится? — Танец? — Феликс кивнул. — Конечно, Ликси, иначе я за себя ручаться уже не буду…       Кажется, Феликс наконец успокоился. Поднимаясь вверх по склону, парни изрядно выдохлись, но продолжили идти. Солнце за их спинами уже село, скрывая последние лучи за облаками. А впереди возвышалась луна, словно пытаясь осветить им путь. Хёнджин получил сообщение и радостно сказал, что Чан добрался до дома. Они прошли ещё несколько кварталов, всё так же держась за руки, и подошли к продуктовому магазину. По просьбе Ли зашли внутрь, окунувшись в искусственную прохладу. — Ты хочешь купить что-то к ужину? — Хёнджин с повиновением шёл за танцором, который словно знал все полки этого магазина наизусть, хоть и находился здесь впервые. Хван вместо тёплых рук нёс корзину в руках и пытался не драматизировать по этому поводу. — Да. Хочу испечь что-то шоколадное, чтобы твоя душа не грустила, — видимо, не драматизировать получалось плохо. Хëнджин всё равно взял чужую ладонь в свою, показывая язык Феликсу, который сделал вид, что разозлился. И захихикал. — Маффины? Или побольше?.. — Брауни, — увидев озадаченное выражение, улыбнулся. — У нас такое часто делают. — А как оно готовится? И из чего? — улыбка стала ещё шире из-за чужого любопытства. На душах у обоих было так тепло. — Вот придём и попробуешь.       Их взгляды встретились. Они рассматривали друг друга, словно касаясь и изучая внутренние миры каждого. И улыбались. Тепло, нежно. С любовью.