По законам мирного времени

Обеденный перерыв. В стёкла кабинета на втором этаже постукивают молодые резные листы клёнов. На полу вытянулись пятна теней и света. Сегодня удивительно солнечно и тепло. — Светик, ну чего ты в такую даль шла! Я бы сам зашёл домой! — говорил Иван обнимая стоявшую у окна жену в красивом голубом платье, которое неплохо прятало женскую фигуру. — А я соскучилась! — По работе? — засмеялся Иван. — По тебе! — теперь смеялась и женщина. И в то же мгновение губы мужчины коснулись щеки Светланы. Поцелуй один, второй и третий, только теперь в губы. Иван думал, что этот поцелуй будет как обычно, хоть и короткий, но искренний, но жена захотела иначе. Только он собирался вновь любоваться взглядом на неё, женские руки обняли его, не дали отстраниться и теперь уже первой коснулась губ Света. Рокотов не стал сопротивляться, он поддался на «провокацию». Стоял, обнимая любимую женщину и с любовью целовал. — Да, Светлана Петровна, теперь вижу — очень соскучились! — прошептал Рокотов, когда они всё же смогли вновь смотреть друг на друга. — Одной дома ужасно скучно. А так хоть прогулялась, тебя обрадовала! Рокотов улыбнулся. — Ты очень меня обрадовала! Думал, сейчас опять эти бумажки видеть, а тут захожу в кабинет — а тут ты! Моя красавица! — ладони мужчины плавно переместились со спины сначала на пояс, а затем обняли скрывавшийся за тканью круглый животик. Елагина расцвела улыбкой, от этих касаний застучало чаще сердце, всё внутри затрепетало. Так же и у Рокотова. — Тебе очень к лицу быть мамой! — прошептал Рокотов, тепло его рук не сходило с семимесячного животика женщины. — Больше, чем быть следователем? — Во много раз больше! Ты даже не представляешь, насколько ты краше! Ты стала самой-самой красивой! Добрые, самые любящие мужские глаза безотрывно глядели в зелёные, искрящиеся женские. А потом Иван опустился на одно колено и всё также обнимая жену, осторожно стал прислушиваться к тому, кто в скором времени будет сладко спать на материнских или отцовских руках. Иван прикрыл глаза и слушал. — Толкается… Светик, совсем как ты она у нас — что-то всё двигается там! — произнёс через пару минут Рокотов, с его лица не сходила улыбка. — Ну или как ты… Ночью может проснуться, а следом и я. — ответила ему Света, уж она как никто знала, как их малышка вела себя там, под материнским сердцем. И снова Иван смеялся. Улыбался, обнимал Свету и слушал свою малышку. В эти моменты на душе ему сразу делалось так спокойно, как было только наедине со Светой в дни войны. Когда они возвращались домой после суток расследований, то самой счастливой минутой была та, когда он мог просто лежать в постели и обнимать свою жену, прижимать её к себе, чувствовать её, как её губы целующие его. Теперь военные тревоги в прошлом. И стали исполняться заветные мечты. Рокотов снова обвёл рукой животик, поглаживая малышку. Он уже бесконечно сильно любил её. Мужская ладонь уловила движение и замерла, на том месте, а затем Ваня поцеловал своего такого долгожданного малыша. Свете тоже сейчас было невероятно спокойно. И также невероятно счастливо. Как же это прекрасно, когда после трудного, сложного дня на службе муж не требует просто накормить его и дать поспать, а расспросит — как твой день, как чувствуешь себя, не устала ли, не болит ли что, чем помочь? И обязательно спросит что-то о будущей малышке. Ваня это спрашивал, а сам обнимал вот так же, как сейчас. И как сейчас прислушивался, целовал. Нежно-нежно, с особым трепетом. Света каждый раз думала: это всё — лучшее признание мужчины в том, что он любит свою женщину, свою жену. И не только её, а и их ребенка. Он их безумного обожает и как истинный мужчина сделает всё ради их безопасности и от этого — их счастья. Света, обняв плечи Вани, оставила несколько поцелуев на поседевшей от прожитого макушке. — У тебя будет самая красивая дочка! Обещаю!.. Я рожу тебе самую красивую девочку! — повторила Света прижимаясь к мужу. И Ваня только трепетнее обнял жену. Кто бы не родился, любить меньше он её не станет.