Когда ты счастлив

— Какого хрена?! Дверь захлопнулась, и Ремус тут же прислонился к ней спиной, глядя на Сириуса исподлобья. Сириус сдул со лба длинную чёлку и сделал шаг вперёд. Сильная ладонь остановила его, упёршись в грудь. — Не-не-не, стоять. — Повторюсь: какого хрена, Ремус? — оторопело спросил Сириус. — Что именно? — Даже не знаю. Почему мы в кладовке? Или нет, не так. Почему ты ни с того ни с сего затолкал меня в кладовку? Хотя, если честно, я даже не могу представить причину, по которой это было бы абсолютно нормально. Только если бы мы готовили какой-нибудь пранк, и вдруг прямо за моей спиной появилась бы МакКошка, я бы не видел её и… — Ты вообще замолкаешь хоть когда-нибудь?! — рявкнул Ремус. Сириус, не ожидавший такого напора эмоций, задумчиво почесал затылок. — Я? Э… — Я просто осознал, что нам необходимо серьёзно поговорить. — Насколько серьёзно? — Предельно, — губы Ремуса строго сжались. Сириус понимающе закивал и сделал вид, что закрывает рот на ключ, а потом выкидывает его куда-то за спину. В кучу пустых вёдер и грязных тряпок. — Итак. Я, как староста, обязан обратить внимание на твоё неподобающее поведение. — Что?! Лунатик, да когда я хоть раз… — Тихо! — Ремус отступил от двери и угрожающе придвинулся ближе к Сириусу. Тот не пошевелился: отступать было некуда, за спиной стояли вёдра. — Ты постоянно кусаешь губы — это раз. — Чего? Да я никогда так не делаю! — возмутился Сириус и закусил губу. Чёрт. — И вообще, даже если бы и делал, то что с того? — Внимай словам старосты, Блэк, я же сказал, не-по-до-ба-ю-ще-е по-ве-де-ни-е. Это лишь верхушка айсберга. Дальше — больше. К примеру, о неуместном флирте. Ты имеешь совершенно недопустимую привычку отвлекать студентов, даже хуже, уважаемых старост, на лекциях своими: а) записочками, b) подмигиваниями, c) шуточками, d) различными выходками… — Это наглая клевета, уважаемый староста или как вас там! — завопил Сириус. — Сегодня на Истории Магии, — снова затянул Ремус, — вчера на Зельях, позавчера… — Ремус, да что на тебя нашло? Что за чушь собачья? — Цыц, — Ремус закатил глаза. — Теперь об опрятном внешнем виде, а точнее, вопиюще неопрятном. Причёска — полнейший беспорядок. Ремус протянул руку и коснулся чёрных прядей Сириуса, наматывая одну из них на палец. Сириус остолбенел. — Рубашка — не заправлена. Другой рукой Ремус одёрнул полы рубашки и невзначай скользнул под ткань, цепляясь пальцами за пояс брюк. — Я… Ремус, я… — Сириус вдруг почувствовал, как теряется в гипнотизирующих потемневших глазах напротив. — А этот галстук… — голос Ремуса становился всё ниже и опаснее. — Болтается, как у последнего неряхи. Он отпустил волосы Сириуса, схватил ало-золотой галстук — который действительно болтался, как у последнего неряхи — и потянул к себе. — Я не понял… Уважаемый староста хочет, чтобы я исправился? — Сириус ухмыльнулся. Голова кружилась, а ноги казались ватными. Ремус порывисто сократил расстояние между ними и прижался к губам Сириуса. Сириусу казалось, что он не дышит, что он вообще никогда больше не сможет и не будет дышать, чтобы это не прекращалось. Ремус пробормотал что-то жутко невнятное где-то между семнадцатым и восемнадцатым поцелуями, и Сириусу показалось, что это было смутно похоже на «не дай Мерлин».