Первая ночь любви

Я пела песню, которая пахла родным домом, зеленой травой и речкой близ леса. То, что случилось практически 4 года назад навсегда опечаталось в моей памяти. Тогда мне было лишь 10 лет, но я уже четко понимала, что происходит вокруг. Теперь, когда я служила прачкой при дворе Султана, детские забавы исчезли. Единственное, что позволяло мне отгородиться от боли, это песни, песни моей матери и молитвы, которые каждый день читал мой отец. Так я хоть ненадолго, не полностью, но могла вновь погрузиться в те светлые, но уже такие далекие воспоминания.

Ой у гаю, при Дунаю Соловей щебече. Він свою всю пташину До гніздечка кличе.

Ох-тьох-тьох і тьох-тьох-тьох Соловей щебече. Він свою всю пташину До гніздечка кличе.

Ой у гаю, при Дунаю Там музика грає. Бас гуде, скрипка плаче, Милий мій гуляє.

Ох-тьох-тьох і тьох-тьох-тьох Там музика грає. Бас гуде, скрипка плаче, Милий мий гуляє.

Татары, которые продали меня на Невольничий рынок в Стамбуле, были очень жестокими людьми. Мои рыжие волосы - по их словам признак ведьмовства, практически всегда были покрыты пылью и копотью. Именно из за них меня продали о такой дешевой цене. Во дворец меня смогли взять лишь прачкой - до более высокой должности я не дотягивала - слишком узкая талия, на коже, в районе лодыжки, шрам от падения с лошади. Часто, с некой неловкостью смотря на наложниц султана, мной овладевало нелепое желание увидеть его. Так хотелось посмотреть на того, ради кого девушки идут на огромный риск..... Стирать вещи было нетрудно, я всегда занималась этим у себя на родине, только вот, жалование было действительно ничтожно маленьким. Наверное жалование и прельщало тех девушек, которые шли к нему в покои. Я резко обернулась и так и застыла с мыльными руками и чей то рубашкой. За моей спиной стоял высокий, широкоплечий мужчина. Как я не заметила его, пока пела. Мои уши покрылись алыми пятнами, а на щеках вспыхнул румянец. Я не знала, кто это и как себя вести при нем, поэтому низко поклонилась, смотря на то, как с рубашки вода капает на пол. - Ты очень красиво поешь. Что это за песня? - От волнения хотелось провалиться сквозь землю. Этот странный мужчина прожигал меня своим взглядом. - Это песня, которую..... мне пела мама в детстве. Названия я не знаю, но она всегда называла ее " Песней соловья". У меня на родине очень много этих птичек. - По его речи я пыталась понять, кто он, какую должность занимает и откуда вообще взялся. В прачечную редко заходили даже калфы. - Когда с человеком общаются, смотрят ему в лицо, а не в пол. - В его голосе послышались нотки строгости и как бы мне не хотелось спрятаться, я подняла голову, но так и не решилась посмотреть ему в глаза. - Как тебя зовут? - Алтынаджак. - Золотая пшеница. Да, у тебя очень красивые волосы. Но это не твое имя. Оно тебе не подходит. - Несмотря на то, то мне тоже не нравится это имя, этот мужчина видел меня в первый раз. Как он вообще может что-то решать?!? - Да, мне не нравится это имя, но не мне решать как меня будут звать. И не вам! - Я услышала легкий смешок со стороны мужчины. - А вас тогда как зовут? - Я зло глянула на него. - Рустам. Красивое имя, не так ли? - Не мешайте мне, пожалуйста, работать. - Этот Рустам был слишком назойлив со своими вопросами, а мне в скором времени нужно было отчитаться по выполненной работе. Я повернулась к нему спиной и начала полоскать в воде какую-то белую простынь. - А какое имя у тебя было при рождении? - Мужчина подошел вплотную и, ловко извернувшись, посмотрел прямо мне в глаза. - Александра. - Александра..... Оно тебе подходит, но я тебя не буду звать так. - Рустам развернулся и ушел, оставив меня в полнейшем недоумении. Хотя..... пусть я его больше никогда не увижу, но он внес какую-то изюминку в мои серые дни. Да и.... по внешности он вроде симпотичный. В старости будет что вспомнить. Спустя три часа - Алтынаджак! Ты даже не представляешь, какое счастье тебе выпало. - Меня второй раз за день напугали, стоя прямо за спиной. - Нигяр Калфа, у меня сегодня такое было, что твои новости меня уже не порадуют. Здесь сегодня мужчина какой-то был, зовут Рустам. Высокий такой, вопросы назойливые конечно задавал. Но он мне понравился. - Подожди, подожди..... Какой Рустам. Во дворце такого нет и не было. Точно тебе говорю. Сегодня здесь был сам Султан! Говорят, шел отсюда сам не свой. Он себе девушку выбрал. - Какая мне разница на все это, не интересно. - Алтынаджак, он выбрал тебя. - Мир будто бы остановился, а сердце пропустило несколько ударов. Пазл в моей голове сложился. Я села на ближайший стул, расстроенная происходящим. - Нигяр, Рустам и Повелитель один и тот же человек..... - Что, твоему "Рустаму" тоже понравилось пение? Так, и нечего расстраиваться. Надо готовиться к хальвету. Нельзя тебе быть неприготовленной. - Нигяр погладила меня по голове, не понимая, что это для меня значит очень много. - Как я могу быть с ним? Я его даже не люблю!..... Не знаю..... Его не знаю. - Алтынджак, ты в гареме и речь о любви не идет. Не бойся, в этом нет ничего страшного. И вообще, понравиться Султану - большая редкость. Радуйся, и готовься идти в хамам! Следующие четыре часа прошли для меня в полнейшем непонимании происходящего. До этого момента за моей внешностью, моим поведением и одеждой никто не следил. Но сейчас меня тщательно мыли, убирали лишние волосы на теле, даже попытались накрасить. Едва увидев косметику, я тут же отказалась от нее. - Дай я хотя бы тебе глаза подведу! - Ругалась Нигяр Калфа. - Да что же это за наказание Аллаха - то с тобой! Не вздумай также перечить Повелителю - сразу же казнит. - Увидит не накрашенной, ужаснется и выгонит. - Я в который раз за день прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Ужасно хотелось домой, к маме, обнять ее и долго-долго плакать ей в плечо, сетуя на жестокость мира. Мне выбрали ярко-красное платье и нацепили серьги, обрамленные какими-то красивыми прозрачными камушками. Единственное, что я смогла выбрать сама - это духи. Апельсин с корицей, от которого кожа покрылась мурашками, едва я его вдохнула, покорил мое сердце. Последний раз взглянув на себя в зеркало и тяжело вздохнув, я направилась к выходу из гарема, у которого меня уже ждали молчаливые евнухи. Шагая по коридорам огромного дворца ТопКапы, я думала только о том, как бы сейчас сложилась моя жизнь, если бы не нападение татар на мою деревню. Эти ироды уничтожили в один миг многолетний труд моих односельчан, соседей, друзей,....... родителей. Наша церковь сожжена дотла, дома перевернуты, скот украден, а людей уже давно нет в живых. Султан вызывал во мне странные чувства: он не показался мне хладнокровным тираном и жестоким деспотом, от него скорее веяло сомнениями, потайными страхами и болью. Но больше всего в нем поражала его настойчивость. Тут же вспомнился друг детства - Лука, который сперва даже боялся подойти к ней, не то что заговорить. И дело даже не в том, что Султану не придется ее добиваться, он не боялся говорить с девушками по своей натуре. - Когда зайдешь в покои Султана, поклонись и поцелуй подол его одеяния. В глаза не смотри, не перечь, лучше вообще молчи. - Главный евнух гарема Сюмбюль Ага давал мне наставления, перед тем, как впустить в покои Султана. Чья-то проворная рука подтолкнула меня и я, склонившись в поклоне, зашла в Главные покои дворца. Я не видела Султана, но чувствовала его присутствие. Он повернулся ко мне лицом, едва услышав шаги. Я подошла к нему мягкими шагами и, присев, поцеловала подол его халата. Хотя это все произошло очень быстро, мне показалось, что прошла целая вечность. Почувствовав его шершавые пальцы на своем подбородке, которые тянут меня вверх, я поднялась с колен, судорожно вздохнув. Я попыталась вспомнить, что говорил Сюмбюль, но слова будто вылетели из головы. Мысли смешались в одну кучу, из которой я с трудом находила какие-то ненужные обрывки фраз, которые сейчас бы мне не пригодились. Резко вспомнилась мама, которая много раз говорила мне, что нельзя без брака ложиться в постель. Эх, мама, знала бы ты сейчас, что я лишена права выбора. От моих слов сейчас ничего не зависит. Скорее наоборот, от них может стать только хуже. Повернув взгляд в сторону Султана я опешила. Моя рука прислонена к его губам, а сама я отодвинулась от него. Он, видимо, хотел меня поцеловать, а я в испуге шарахнулась от него. Осознав серьезность происходящего, я резко отдернула руку и с ужасом уставилась на него, ожидая реакции. Глаза Султана были наполнены удивлением и....... интересом. Он, наверное, ждал объяснений, но я не знала, что говорить, да и говорить было нечего. Хотелось крикнуть, что я обычная прачка и не хочу ввязываться в мир дворцовых интриг. Снова глянув в его глаза, я неожиданно для себя расплакалась. Хотелось домой, нестерпимо хотелось. Хотелось снова вернуться в то счастливое время, когда все серьезные вопросы за тебя решал отец. Хотелось снова бегать босой по полю, ловить бабочек и плести венки из одуванчиков. От осознания, что этого всего больше никогда не будет, было настолько больно, что казалось будто в сердце залили чернила, избавиться от которых уже невозможно. Было мучительно от того, что все, буквально все разрушилось у тебя на глазах и больше никогда не вернется. - Не плачь, Александра... Умоляю, не плачь.....- Это было единственное, что сочувственно сказал Султан, а затем, взяв меня под руки, усадил на кровать. Снова взглянув на него, я залилась еще большим плачем и, рыдая, уткнулась ему в грудь. Он ничего не говорил, только утешающе гладил по голове. Так и оставшись лежать у него на груди, я почувствовала как по веки начинают слипаться. Слезы сделали свое дело. Последняя мысль, которая пронеслась в моей голове перед тем, как я заснула, - " Как он догадался, что я не хочу говорить и не задавал никаких вопросов?..." - была уже настолько затуманенной, что мой мозг даже не попытался найти на нее ответа. Я проснулась от того, как что-то сильно щекотало мне шею. Спрева мне подумалось, что это колючее одеяло, которым я по привычке укрывалась до подбородка. Но ощутив под своим телом не подушку, а неудобные пуговицы, меня охватила секундная паника. Я прекрасно понимала, что, проснувшись, Султан попросит объяснений, а мне было безумно стыдно за свою вчерашнюю слабость. Попытавшись убрать руку с плеча Султана, я тут же почувствовала его стальной хват: - Ложись и спи, еще даже не рассвет. - Но, Повелитель..... - Все утром. - Ответил он, не открывая глаз и в подтверждение своих слов снова прижал к себе. Я успела только ойкнуть, а он в ответ легонько рассмеялся. Я была уверена, что не смогу снова заснуть, но, подстроившись под дыхание мужчины, меня снова разморило. Когда я окончательно проснулась, в окно уже ярко слепило солнце. Приподняв взгляд, я заметила, что Султан не спит, а смотрит прямо на меня. Наши глаза пересеклись и я, смутившись, отвернулась в другую сторону. Для меня мое собственное стеснение было очень странно. Еще вчера я хотела накричать на него, а сегодня смущаюсь даже ему в глаза посмтореть. Он слегка гладил мои волосы, будто расчесывая, а я пыталась найти слова, чтобы объяснить происходящее. - Я никогда не училась в Школе Наложниц, не уме...... - Едва я попыталась заговорить, как он приложил палец к моим губам, велев просто молчать. Обругав себя за несдержанный язык, я попыталась снова подобрать правильные слова, чтобы объяснить вчерашнее, но его горячее дыхание на моей шее мешало мне сосредоточиться. Когда я искала подходящие фразы, мой мозг тут же переключался на ощущения и переставал думать. Неожиданно для себя, я почувствовала его губы на своей шее. Это были нежные, но требовательные поцелуи. Мне казалось, что я перестала дышать, а сердце остановилось. Его рука медленно, будто щекочя, оказалась под платьем и гладила мое бедро. Я попыталась приподняться, но своим стальным обьятием он только сильнее прижал меня к себе. Он продолжал целовать мою шею, попутно расстегивая платье и спускаясь все ниже и ниже. - Повелитель...... Повелитель..... Повелитель..... Повелитель....... - С лёгкой хрипотцой с моих уст слетали приглушенные слова. Но едва он прикоснулся к моему клитору, я громко застонала. - Сулейман...... Сулейман! Сулейман!.... - Зови меня наедине только так. - Мужчина снова поцеловал меня, не давая возразить. - Не хочу быть игрушкой..... - Сипло прошептала. Казалось, будто это моя последняя здравая мысль в этом бесконечном потоке сладостных ощущений. - Ты навсегда в моем сердце, Хюррем..... - Прошептал Сулейман и резко, но очень нежно вошел в , не давая испытать боли и спросить о странном имени. Когда все закончилось, он своим стальным обьятием снова прижал меня к себе. Хотя я и чувствовала себя уставшей, но с моих плеч будто упала гора. Не хотелось думать о ком-то, кроме Сулеймана. - Что значит Хюррем? - Перебирая пальчиками его бороду, я вспомнила о странном имени, которым он меня назвал. - Смеющаяся, приносящая радость... У тебя есть мечты, Хюррем? Я исполню любую, только назови ее. - Он поцеловал мои тонкие пальчики. - Просто будь рядом. Это будет лучшим подарком. - Я не видела, но знала, что он улыбнулся и продолжил гладить мои волосы. - Спой еще какую-нибудь песню на своем языке, пожалуйста.

Ой люлі, люлі, Налетіли гулі, Налетіли гулі, Та й сіли на люлі.

Стали думать і гадать, Чим дитятко годувать: Чи кашкою, чи медком, Чи солодким молочком.

Колисочка не скрипить, А дитинка спить, спить, Колисочка люлі-люля, А дитиночка заснула.