Два лица Избранного

Сгорбившись в три погибели, женщина дыхнула на кончики своих онемевших от холода пальцев в бессмысленной надежде хоть немного согреться. В камерах на верхних ярусах Азкабана, где условия для узников нарочно создавались как можно более суровыми, всегда было сыро и прохладно. Охрана специально поддерживала такую температуру, чтобы заключённые никак не могли согреться, но в то же время и не замёрзли насмерть. Иначе это будет слишком легко и не интересно. Постоянная обитательница камеры номер шестьсот двадцать восемь, одна из самых известных Пожирателей смерти, безумная сука и мордредова ведьма Беллатрикс Лестрейндж встречала очередной новый день в самой охраняемой тюрьме мира. А ведь когда-то ей казалось, что она больше никогда не вернётся в это проклятое место. Но у судьбы оказались свои планы. Победители сочли, что казнить Беллатрикс это слишком гуманно, и лучше вернуть её обратно в Азкабан, в её старую камеру, в которой она провела четырнадцать лет. Первые месяцы для ведьмы оказались самыми тяжёлыми. Когда она очнулась и увидела до боли знакомые каменные стены, в которых ей была ведома каждая малейшая трещинка, она впервые за много лет оказалась в паническом ужасе. Но не это было самое страшное. На её предплечье не осталось ни следа от Метки господина. А это означало лишь одно: Тёмный Лорд Волдеморт мёртв окончательно и больше никогда не вернётся. Лестрейндж неоднократно пыталась покончить с собой, однако всё время бывшая начеку охрана каждый раз возвращала её обратно, не позволяя заключённой просто так избежать своей участи. Забавно, но в те минуты Беллатрикс мечтала разделить участь Фрэнка и Алисы Лонгботтомов и впасть в спасительное забвение. Ведьма каждый день сходила с ума, но раз за разом разум, словно бы в пику своей хозяйке, возвращался к женщине, не давая раствориться её личности. Добавляли масла в огонь и стражники, которые, кажется, организовали целый тотализатор, заключая пари, сколько же сможет продержаться Беллатрикс прежде, чем сломается окончательно? Возможно, тогда она выжила лишь вопреки этим глумливым насмешникам, чтобы не оказать им такого удовольствия. В конце концов, она чистокровная ведьма из древнего рода! Она не может просто так сдаться, как какая-нибудь грязнокровка! А еще сознание услужливо нашёптывало ей, что благородным ведьмам не пристало проигрывать какой-то жалкой предательнице крови… Если бы она, заигравшись, не позволила себя победить, то, возможно, Беллатрикс сумела бы помочь господину, убить мальчишку до того, как он добрался до её хозяина… Так или иначе, но теперь Лестрейндж казалось, что самые страшные мгновения уже позади. Её разум, вопреки всему, прояснился и, пожалуй, был даже более чист, чем когда она состояла на службе Тёмного Лорда. Как будто бы вместе с Меткой из Беллатрикс ушла и львиная доля безумия, которому был подвержен Волдеморт. Эта Метка… это был не просто символ принадлежности к Пожирателям смерти, как раньше думалось многим. Это было нечто большее. Древняя и зловещая магия, которая оставила отпечаток Тёмного Лорда на душах всех, кто когда либо носил Метку. Волдеморт получил власть не только над телами своих слуг, но и над самими их душами. Теперь же всё ушло. Даже её одержимость хозяином стала постепенно истлевать. Впервые за многие годы женщина могла относительно беспристрастно посмотреть в своё прошлое. Когда её жизнь полетела под откос? Когда, поддавшись уговорам тётушки Вальбурги, приняла Метку? Когда погиб её ребёнок? Когда поставила интересы Тёмного Лорда и своё раболепие перед ним выше семьи? Когда она отправилась в дом Лонгботтомов, чтобы избавиться от угрозы хозяину? Гадать можно долго, но итог от этого не поменяется. Не сказать, что Лестрейндж раскаивалась в содеянном. От её слез или молитв никому легче не станет, да и не нужно никому её раскаянье. Просто это был… не самый лучший отрезок в её жизни. А вот будет ли у неё жизнь дальше и увидит ли она ещё хоть что-нибудь, кроме этих стен, оставалось под вопросом. Пожизненное заключение в Азкабане считалось в магической Британии самым страшным наказанием из всех. Оно было равносильно растянутой по времени мучительной смертной казни. И чем сильнее был попавший в тюрьму волшебник, тем горше была его участь. Некоторые сопротивлялись десятилетиями, но и они в итоге превращались в бледные тени самих себя и тихо умирали. А сколько осталось ей? Год, два, десять? Ведь у неё больше не было той веры в господина, которая поддерживала её раньше. Беллатрикс с трудом поднялась на ноги и, прильнув к решётке из зачарованного чёрного железа, бросила взгляд на противоположную от неё камеру, где находился в заточении её муж, Рудольфус. Он уже неделю лежал на своём спальном месте неподвижно. Получивший тяжёлое проклятье в битве за Хогвартс супруг Беллатрикс сдал ощутимо быстрее. Ранение, условия заключения, полная потеря всякой надежды привели к тому, что мужчина быстро лишился воли к существованию и теперь лишь смотрел невидящим взглядом куда-то в потолок. Охрана насильно его кормила и поила, не желая так просто отпускать Рудольфуса, но было очевидно, что для него всё потеряно и ему осталось недолго. Если повезёт неделя, если нет — месяц. Лестрейндж не питала к своему супругу особо тёплых чувств, их брак был сугубо по расчёту, очередным династическим альянсом между Блэками и Лестрейнджами. А после того, как их малолетний сын был убит людьми Дамблдора, супружеская жизнь окончательно рухнула в пекло, и оба без остатка отдались службе Волдеморту и своей мести. Правда, с последним всё вышло не очень хорошо. Однако всё же Рудольфус не чужой для неё человек, и его будущая, предрешённая смерть была для Беллатрикс довольно болезненной. Что б там о ней не говорили, как свои, так и чужие, сердце у безумной суки было, пусть и запрятнное под семью слоями льда. Лестрейндж отпрянула от решётки и села на свою койку. Ещё одним бичом заключённых было свободное время, которое нечем было занять. В камере ни на одной мысли толком не сосредоточиться, ни помедитировать, ни впасть в забытье. Минуты длились как часы. Даже банальный уход за своим телом тут был привилегией, недоступной заключённым. Беллатрикс подозревала, что если бы тут было зеркало, то увиденное в нём ей бы сильно не понравилось. А ведь она по меркам волшебников ещё молодая женщина в расцвете сил… От мрачных рефлексий и размышлений о своём незавидном будущем ведьму отвлекло то, что пол под её ногами тряхануло так, что она от неожиданности свалилась с кровати. Когда Беллатрикс поднялась на ноги, силясь понять, что произошло, и не является ли это событие плодом её расшатавшегося разума, как по стенам крепости разнёсся жуткий гул, от которого по спине женщины пробежал легион мурашек. Этот звук напоминал вой исполинского зверя, которому кто-то умудрился нанести ужасное ранение. Вслед за этим весь замок задрожал, словно прямо под ним находился эпицентр мощнейшего землетрясения. Стены из монолитного камня покрылись огромными трещинами, толстая решётка выгнулась, словно пружина. Лестрейндж снова сбило с ног. Потолок стал осыпаться и куски стены так и норовили упасть на голову заключённой. Беллатрикс забилась в углу, стараясь укрыться от гибельного дождя из осколков и обломков. Где-то через минуту всё прекратилось, будто и не было никакого землетрясения. Лишь каменная пыль и крошка витали в воздухе, из-за чего Лестрейндж даже не могла увидеть то, что находилось дальше её вытянутой руки. Добравшись до решётки камеры, узница поняла, что прутья сломаны и выгнуты так, что пролезть через них не представляло никакого труда. А ещё, отойдя от первого шока, Беллатрикс поняла, что кое-что изменилось. Больше не было давящего, сковывающего ощущения, которое сжимало её грудную клетку. Это могло означать лишь то, что защитные чары Азкабана пали. Нужно лишь найти волшебную палочку, и она будет на свободе. Что бы всё происходяшее не значило, свой шанс сбежать отсюда вновь Беллатрикс не упустит. Женщина покинула помещение и оказалась в полуразрушенном коридоре. Первым делом она устремилась к камере Рудольфуса. Однако подойдя ближе, она увидела, что её муж завален камнями, а из его пробитой валуном головы сочиться кровь. Ему она уже ничем помочь не могла. Зато у остальных пленников, находившихся на этом ярусе, дела оказались существенно получше. Она видела, как из камеры выбрался пошатываясь от слабости Рабастан, как выползло это животное, Сивый, как из дальнего конца коридора вышел относительно свежий Долохов. Очень удачно, что охрана догадалась разместить цвет Пожирателей практически в соседних друг от друга камерах. К слову об охране. Где она? Или в этом переполохе всем резко стало не до заключённых? Ведьма тряхнула иссиня-чёрными волосами и решительно направилась к выходу, где должны были находится надзиратели. Что будут делать остальные, её не волновало. Сейчас каждый был сам за себя. Добравшись до поста охраны, Беллатрикс обнаружила лишь бездыханные тела в бесформенных мантиях. Да что здесь, Мордред побери, происходит? Женщина ринулась обыскивать трупы и, вскоре, нашла, что искала. Волшебная палочка пусть и не принадлежала Лестрейндж, но свою службу всё равно ей сослужит. Беллатрикс уже было собиралась аппарировать, как в последний момент остановилась. Защита цитадели пала явно не просто так, здесь творилась магия исключительной мощи. А, значит, применять сложные чары может быть попросту опасно. Не поэтому ли эти несколько идиотов, которые ещё вчера весело и задорно смеялись над ней, лежат тут покорёженные и не совсем живые? Надо было придумать другой способ покинуть этот остров. Решение, впрочем, нашлось быстро. Азкабан был огромен, и перемещаться на своих двоих по нему охрана не любила, и на каждом посту находилось несколько стареньких, но вполне рабочих волшебных мётел. Женщина придирчиво осмотрела потёртые древки мётел, и выбрала наиболее целое, достойное для её чистокровного в энном поколении зада. Дело оставалось за малым. Беллатрикс вышла к ближайшему панорамному окну, которое не было загорожено решётками. Да и какой в них тут был смысл? Башня была высотой более семисот футов, падать долго. И на метле в обычной ситуации беглецу далеко не улететь. Чары крепости быстро подрежут ему крылья. Но строители этой цитадели явно не предполагали, что защитная магия в одночасье исчезнет… Оттолкнувшись от пола и, пытаясь удержаться ослабевшими руками, Беллатрикс набрала скорость и устремилась прочь от своей тюрьмы. Похоже, судьба предоставила ей очередной шанс, и на этот раз она воспользуется им сполна…

***

Двое мужчин в кроваво-алых плащах стремительно передвигались по тёмному, освещенному лишь редкими магическими факелами коридору. Они не скрывались, их шаги гулким эхом отдавались по подземельям крепости. Лица обоих скрывали причудливого вида маски. Они словно бы состояли из жидкого серебра, постоянно переливаясь и меняя свою форму. Не сказать, что подобного вида артефакты были большой редкостью среди авроров высокого ранга, однако выглядели они зловеще. Миновав очередной поворот и спустившись по каменным ступеням, двое вышли к массивными воротам, отделанным бронзой и украшенных разного рода барельефами. К гостям незамедлительно подошли семеро колдунов в однотонных тёмных плащах и наставили на пришельцев волшебные палочки. — Это запретная территория. Немедленно бросить палочки и снять маски! — громким, командирским басом скомандовал один из стражников. Один из алых сделал шаг вперёд и, щёлкнув пальцами, развеял маску на своём лице. — Сэр! — тот, который секунду назад приказывал бросить палочки, опустил свою и жестом поприветствовал старшего по рангу бойца Министерства, — мы не ждали Вашего прибытия, сэр! Нас не предупредили. — И не должны были, — холодно ответил гость, — я по поручению министра магии прибыл сюда с проверкой готовности Азкабана к нападению. И я, капитан, весьма удручён. По пути к самому Сердцу крепости нас не остановил ни один патруль. — Сэр, после того, как Министерство отозвало всех дементоров с острова, у нас трудности с обнаружением лазутчиков. Замок огромен, а людей очень мало. К тому же, почти половина тут это вчерашние сопливые патрульные, которым до авроров или колдунов Ударного отряда как первокурснику до Мерлина, — стал оправдываться командир охраны, — я неоднократно просил Робардса об подкреплении, но каждый раз получал один и тот же ответ. — Свои оправдания изложите Шеклботу лично, — отмахнулся высокопоставленный проверяющий, — но позже. Сейчас меня интересует Сердце Азкабана. Защита крепости так и не восстановилась после нападения Тёмного Лорда и с тех пор ни разу не обновлялась, и Кингсли желает знать масштабы ущерба. И, судя по тому, как спокойно я проник сюда, работы для Невыразимцев тут непочатый край. — Простите, сэр, — замялся капитан, — но проход к Сердцу Азкабана возможен лишь по личному или письменному разрешению министра, одобренному Визенгамотом. — Вот Ваша бумажка, — пришелец протянул стражнику свиток, — извольте. Капитан протянул руку, однако стоило коменданту крепости прикоснуться к свитку, как его тело объяло пламя, испепеляя мужчину за считанные мгновения. Бойцы Департамента магического правопорядка, охранявшие проход в святую святых тюрьмы, среагировали мгновенно и все как один успели закрыться мощными магическими щитами. Однако их мастерство и опыт оказались бессильны перед огромной силой, вложенной аврором в заклинание. Защитников просто смело бледно-голубой ударной волной, за долю секунды обращая их в груды мяса и костей, размазанных по стенам. Вторженцы избавились от своих алых плащей, под которыми обнаружилась лёгкие кожаные элементы брони чёрного цвета. — У нас десять минут, — ответил тот, кто снял маску, — приступай. Его напарник кивнул и, подойдя вплотную к воротам, которые от удара даже не шелохнулись, поднёс к их поверхности небольшой прозрачный шар из хрусталя, который стал буквально впитываться в поверхность преграды. Когда весь предмет растворился в твёрдом покрытии двери, мужчина достал палочку и стал быстро что-то шептать. Вся поверхность ворот замерцала и окрасилась в блеклый оранжевый свет. — Я закончил. Ваш выход. «Проверяющий» направил свою волшебную палочку на ворота и произнёс слова заклятья. Первые секунды, казалось, ничего не происходило, однако затем защитные чары двери замигали чаще, а сама преграда стала медленно поддаваться внутрь. По стенам Азкабана пробежал лёгкий гул. На лбу вторженца выступил пот, но он упорно продолжал давить. В конце концов, защита Сердца Азкабана пала и искарёженные створки ворот медленно разошлись. Двое прошли внутрь, в довольно обширный зал круглой формы. В этом подземном помещении не было ничего ценного. Ничего, кроме него… Огромный, чернее самой ночи, камень, который, казалось, буквально пожирал весь попадавший на него свет. Он стоял здесь с незапамятных времён, ещё когда не было самого Азкабана, а на его месте находилась небольшая тюремная крепость римских колдунов, куда колдуны ссылали узников медленно умирать. И этот камень был заложен первым под фундамент ещё той, старой крепости. По-прежнему он находился здесь и сейчас, когда над ним высится громада Азкабана. За прошедшие тысячелетия камень впитал в себя столько боли, страданий, крови и смертей сгнивших тут заживо колдунов и ведьм, что превратился в мощнейший артефакт. Это было само Сердце Азкабана. Именно оно управляло магической защитой замка и раз в несколько лет на этом камне приносили в жертву дюжину-другую узников, подпитывая магию крови. Раньше это место охраняла целая орда дементоров, но сейчас оборона оказалась ослабленной. И теперь Сердце послужит совсем иной цели… Снявший маску гость приблизился к камню и трижды обошёл его по кругу. — Пять минут, — произнёс занимавшийся воротами напарник, — надо поторопиться. Старший кивнул. Поспешить действительно стоило. В Министерстве уже знают, что Азкабан подвергся нападению. И совсем скоро здесь будет элитная команда авроров, находившихся в личном резерве министра магии. Там все как один мастера боевой магии, и вместе они даже волшебнику уровня Дамблдора создадут неприятностей. Вторженцы надели защитные амулеты. Старший подошёл к камню и, прикоснувшись к нему палочку, стал произносить длинное заклинание. С каждым произнесенным словом его голос повышался, а Сердце Азкабана дрожало все сильнее. Никому раньше не приходило в голову, что этим артефактом можно воспользоваться таким образом. Зачем тратить огромные силы, ломая волшебную защиту Азкабана, если можно дестабилизировать её изнутри? Вторженец методично расшатывал чары, последовательно добиваясь своей цели. Когда мужчина закончил колдовать, воздух в зале стал будто бы гуще, практически осязаемым. Из Сердца Азкабана послышался раскатистый звук, будто бы взревело раненое чудовище, и разнёсся по всей цитадели. — Щиты! — скомандовал старший, и оба вторженца вложили все силы в магические барьеры вокруг себя. Окружающее пространство одномоментно взорвалось. Волна чистой, первородной магии, защищавшей остров, разошлась во все стороны. Стены застонали и затрещали. Вся махина огромного замка над потолком пришла в движении. Аврор продолжал удерживать напор стихии, не обратив ни малейшего внимания на оборванный вскрик своего товарища, которому, видимо, так и не хватило сил, чтобы продержаться до тех пор, когда буйство магического шторма начнёт идти на спад. Наконец, воцарилась гибельная, мёртвая тишина. Вторженец развеял барьер, после чего щёлкнул пальцами, и жидкое серебро вновь покрыло его лицо, скрывая его за слоем магического металла. Дело было сделано. Даже не нужно было оценивать масштабы разрушений в Азкабане, чтобы понять, что на восстановление крепости уйдут месяцы, если не годы. Достаточно было взглянуть на Сердце Азкабана. Чёрный камень покрылся трещинами из которых сочилось нечто, очень похожее на густую тёмную кровь. Пожалуй, правду говорят, что могущественные артефакты имеют собственную волю, как разумные существа, и даже живут. Не то чтобы он чего-то боялся, вовсе нет. Однако чувство омерзения к этому месту лишь обострилось. Мужчина повернулся к своему напарнику, вернее к тому, что от него осталось. Очень жаль. Перспективный был актив, с ним можно было сработаться. Но теперь Юлиус Руквуд, сын Августа Руквуда, останется здесь навсегда, так и не узнав, сумел ли он освободить своего отца или нет. Хотя, возможно, оно и к лучшему. Отчаявшийся от горя и безысходности волшебник, который в слепом порыве решился на самоубийственный поступок, принесший много бед всему магическому сообществу. Чем не версия? Пора было уходить из этой дыры. Узнать результаты своей деятельности он сможет и потом. Когда прибудет на этот остров уже официально, вместе с «пожарной командой», которая будет разбираться, что здесь, Мордред побери, произошло. Осталось только выбраться отсюда, ведь часть подземелий непременно окажется завалена, а использовать мощную магию сейчас, посреди этого энергетического торнадо, он бы не рискнул. Любое затратное колдовство здесь может попросту убить незадачливого чародея, который не обладает должным уровнем контроля над своей магией. Колдун покинул зал, миновав ворота, которые окончательно превратились в груду металлолома. За время своего пути он так и не встретил ни одного патруля из тех, что должны были находиться во всех уголках крепости. Лишь периодически попадались покалеченные трупы охранников. Похоже, эффект неожиданности полностью оправдал себя. По привычке похватавшиеся за палочки большинство стражников начало пытаться колдовать и незамедлительно погибло от собственного, мутировавшего в невообразимо уродливую форму, колдовства. Даже магу его уровня нужно сейчас соблюдать чрезвычайную осторожность, чтоб не закончить как эти. Выбравшись наружу, за пределы полуразрушенных крепостных стен, вторженец направился к дальней стороне острова. И лишь здесь ему встретилось двое кое-как уцелевших защитников замка в оборванных мантиях, которые раньше своих товарищей догадались проявить осторожность. Немая пауза длилась недолго. Колдун молниеносно извлёк из хитро запрятанных ножен свой клинок и, за секунду оказавшись возле охранников, парой чётко выверенных ударов пронзил их сердца. Стражники, так и не издав ни звука, медленно осели на землю, после чего их тела были скинуты с высокого обрыва в море, на корм рыбам. Отойдя от замка на максимальное расстояние, которое позволял пройти этот небольшой островок, чародей сосредоточился, прикладывая все усилия для контроля над своей магией, и аккуратно взлетел в воздух, направившись через воды Северного моря к находившейся в паре десятков миль суше. Спустя час медленного и осторожного полёта, мужчина приземлился на твёрдую поверхность и устало прислонился к стволу дерева. Молодой колдун сорвал с себя опостывлевшую маску, пытаясь отдышаться. Такое количество столь мощной магии, да ещё и под постоянным жесточайшим самоконтролем, даже для него было нелегко использовать. Гарри Поттер вытер слипшиеся от пота волосы и залил в себя сразу несколько тонизирующих и укрепляющих эликсиров. Как минимум следующие пару суток ему предстояло продержаться на ногах. Ибо как только до Министерства дойдёт, что произошло в Азкабане, его, как одно из первых лиц Аврората, незамедлительно отправят на остров для расследования и консультаций. К тому же, за охрану магической тюрьмы отвечали лица, которых Гарри был бы совсем не против потеснить в служебной иерархии, и таким замечательным предлогом следовало непременно воспользоваться. Ведь всё произошедшее сегодня для Министерства магии иначе как катастрофой и не назовёшь. Фактически, Азкабан, это главное узилище всех преступников магической Британии, пришёл в негодность. На то, чтоб отстроить цитадель и восстановить чары потребуется очень много сил и ресурсов, а в это время вся та мразь, что сидела внутри, от мелкого ворья из Лютного переулка до членов Внутреннего круга Тёмного Лорда успеет затаиться. Про слова «стабильность» и «безопасность» обычные английские волшебники могут снова забыть на этак несколько лет. Зато лично Поттеру это принесёт очень много выгоды… Гарри зашёл внутрь покосившейся лесной хижины, в которой он заранее обустроил свой временный пункт для привала. Следовало хоть немного привести себя в порядок перед тем, как отправляться в Министерство, где уже, скорее всего, бегает по потолку Кингсли, вырывая несуществующие волосы со своей лысой головы и пытаясь придумать, как он будет оправдываться перед Дамблдором за такой провал. Усевшись на кровать, чародей выпил ещё несколько отваров и погрузился в размышления, наблюдая, как за окном поднимаются первые лучи солнца. Самое прелестное в этой ситуации то, что подозревать его мог лишь параноик в терминальной стадии, вроде Грюма, который, по счастью, был уже давно мёртв. И в самом деле, какой смысл Поттеру выпускать на свободу опасных преступников, многие из которых, вроде тех же Лестрейнджей, имеют на него большущий зуб? Да и вообще, чёрной и неблагодарной работы теперь для Гарри выше крыши. Поттер долго раздумывал над тем, каким ходом, каким действием стоит начать эту партию. Парадокс, но герой и любимец магической Британии отнюдь не был заинтересован в том, чтоб в этой самой магической Британии были мир и спокойствие. Сохранение порядка означало в первую очередь усиление власти Дамблдора и стремительно приближало его собственный конец. Герои в мирное время никому не нужны. Более того, они опасны. К счастью для Поттера, конфликт между волшебниками Острова, несмотря на целых две прошедших войны, так и не был исчерпан. Всё сообщество было гигантским котлом с воспламеняющимся зельем. Оставалось лишь зажечь маленький огонёк... И именно тогда в голову Избранного пришла светлая мысль о том, чтоб повторить подвиг Реддла и освободить «угнетённых страждущих». Новое Министерство к укреплению Азкабана отнеслось удивительно халатно, поэтому эта задача оказалась Поттеру по силам. Очевидных выгод для Гарри в ближайшее время это, пусть и не принесёт, но сейчас любое движение, расшатывающее трон под Дамблдором, так или иначе играет ему на руку в более отдалённой перспективе. Его наставнику нужны будут те, кто этот трон в состоянии поддерживать. Следовательно, Гарри выгадает себе ещё некоторое количество времени перед решающей схваткой с учителем. В идеале было бы спровоцировать конфликт между Орденом и уцелевшими чистокровными родами, воевавшими на стороне Волдеморта, на которые и падут главные подозрения в том, что случилось сегодня... А пока власть имущие вновь окунутся в грызню, запуганное убийствами и беззаконием общество ещё сильнее будет нуждаться в герое, который их спасёт и защитит, и Поттер получит ещё больше власти в свои руки. Гарри с усилием прервал свой полёт фантазий. В таких вопросах надо соблюдать известную осторожность. Одно дело с палочкой наперевес устраивать рейдерские налёты на тюрьмы, и совсем другое интриговать в масштабах целого магического сообщества. Очень легко можно заиграться. Колдунов, способных провернуть успешное нападение на Азкабан, в Британии и за её пределами немного. И того, кто устроил весь этот бардак, Кингсли и Дамблдор будут искать долго и тщательно. Однако и Поттер не собирается сидеть, сложа руки. Его служебное положение позволит пустить расследование по ложному следу… На какое-то время надо затаиться и ждать. Свой ход он сделал. Теперь черёд за Дамблдором. И чем собирается ответить старик, Гарри надеялся выяснить уже в самое ближайшее время…

***

— Восемнадцать… Девятнадцать… Двадцать… — пыхтела миниатюрная рыжеволосая девушка, делая упражнение. Разного рода зелья и отвары для здоровья это хорошо, но старые добрые физические упражнения тоже не помешают. Тем более, что ей, как члену команды по квиддичу «Холихедские Гарпии», нужно держать себя в форме. — Двадцать девять… тридцать! — Джинни расслабленно выдохнула и распласталась на тренировочном коврике. Сегодня у неё был свободный день, так что можно было спокойно поваляться в своё удовольствие и не думать ни о каких насущных заботах. Конечно, куда приятнее было бы лежать в тёплой кровати, в объятиях Дина, но уход за собой и завтрак, который сам себя не приготовит, понуждали девушку покинуть лежбище пораньше. Джинни встала на ноги и, уже относительно взбодрившись, направилась на кухню. Переодеваться она не стала, оставшись в спортивном топике и шортиках. Так было удобнее, да и её парню нравилось, когда она ходила в таком виде. Впрочем, по мнению Дина и вовсе, чем меньше на ней было одежды, тем лучше. На кухне девушка поставила котёл, быстро набросала внутрь ингредиентов и наложила чары, которые стали постепенно нагревать ёмкость. Пока каша доходила до кондиции, Джинни уселась за обеденный стол и, приготовив себе порцию чая с печеньем, принялась за перекус. Настроение было исключительно хорошим, и было от чего. Пожалуй, в свои девятнадцать она добилась своего счастья. Вопреки тому плачевному положению, в котором находилась её семья, вопреки недавно отгремевшей войне, вопреки множеству насмешек и пожеланий неудачи, она нашла своё место в этом недружелюбном мире. Что б не говорили про Молли Уизли, но она не была «тупой курицей-наседкой», которая только и умеет посылать вопиллеры в Хогвартс. Эта женщина постаралась привить своим детям, в том числе и Джинни, реальный взгляд на вещи. Дабы потом у них было как можно меньше разочарований в жизни. Так что ещё с детства Джинни знала, что означает их статус предателей крови. Это означало, что они, Уизли, изгои, что они едва ли смогут рассчитывать на достойную работу, что отношение к ним со стороны других волшебников будет как к грязи, что любая небольшая провинность с их стороны приведёт к тяжёлым последствиям и к ещё большему падению их общественного статуса. Уже потом, когда Джинни стала гораздо старше, она узнала, как её семья оказалась в столь плачевном положении. Волшебники отнюдь не страдают от избытка человеколюбия, скорее даже наоборот. Мир магии место суровое, а подчас и жестокое, однако даже в нём есть преступления, которые являются настолько чудовищными и непростительными, что позорное клеймо предателей крови навеки получает не только преступник, но и весь его род. И именно такое деяния и совершил дед Артура Уизли, прадед Джинни. Дело было в том, что предок Уизли обладал, мягко говоря, нездоровыми наклонностями, однако никто из его родственников и представить не мог, сколь далеко он в них зайдёт. Этот человек убил и замучил до смерти семерых детей. Детей волшебников. Просто ради удовлетворения своих больных фантазий. Дети для магов это величайшая ценность. Наследие, над которым трясутся днями и ночами. Несмотря на долгий срок жизни и молодости, у колдунов и ведьм редко когда рождается более одного-двух детей в семье. И потому смерть каждого ребёнка это целая трагедия для сообщества. Даже в последние две войны на Острове, которые славились своими грязными методами борьбы, обе стороны старались не трогать детей без крайней необходимости. И потому, когда всё вскрылось, род Уизли едва не оказался прерван. Уизли спасло лишь то, что они сами успели расправиться с уродом и предъявить доказательства своей непричастности к его делам. Однако от всеобщего позора это их не спасло. И единогласным решением наиболее уважаемых колдунов и ведьм того времени их род был признан предателями крови. Предатели крови… Волшебники стращают своих детей ими перед сном, рассказывая, что они не то вампиры, пьющие магию и силы из своих жертв, не то людоеды, не то и вовсе Мордред знает кто. В жизни же всё было одновременно проще и страшнее. Они были хуже, чем прокажённые. Они были пустым местом, в которое можно плевать, ходить сквозь него. Если предатель крови лежит и умирает, то никто не будет оказывать ему помощи. Ниже падать было уже некуда… А ведь когда-то Уизли были довольно богатым и уважаемым кланом, который даже в Священных Двадцати Восьми числился! К счастью для Джинни, она не застала самых тяжёлых времён своей семьи. Сейчас, после стольких лет, былое уже немного подзабылось, и Уизли медленно, по капле восстанавливали утраченный статус в обществе. Билл, Чарли, Перси, Рон устроились на престижных должностях, близнецы открыли своё дело, а Джинни приняли в команду по квиддичу. Неплохой задел, чтобы вернуть былое. Хотя, конечно, девушка подозревала, что здесь не обошлось без помощи со стороны Ордена и покойного Дамблдора, который таким образом отблагодарил за преданность своих последователей. После битвы за Хогвартс прошло уже пару лет, за которые многое в жизни Джинни успело круто поменяться. Как и в жизни её близких. Она рассталась с Гарри. Вернее сказать, это Гарри расстался с ней. Возможно, Джиневра не так хорошо знала Поттера, как сама об этом думала, но девушке казалось, что после войны Гарри стал совсем иным человеком. В его насыщенных зелёных глазах больше не было той теплоты, что раньше. Теперь там царили холод и равнодушие. Когда он объяснял ей, почему их пути отныне расходятся, она не видела на его лице ни капли сожаления или вообще какой-либо другой яркой эмоции. Поттер озвучивал понятные и логичные слова, но говорил он их так, словно зачитывает начальству очередной нудный доклад по бумажке. Да и Рон с Гермионой за это время заметно изменились. Они стали более замкнутыми, закрытыми в себе. Словно они хранили в себе какую-то тайну, которая грызла их изнутри. Да и их дружба с Гарри тоже дала трещину. Постороннему человеку это было незаметно, но Джинни видела эти маленькие изменения. Например, Рон раньше постоянно трещал о том, как они с Гарри то, да сё. Теперь же её брат всячески избегал упоминания своего лучшего друга и превратился в отъявленного трудоголика, проводя всё время на работе, чего раньше за довольно таки ленивым Роном отродясь не водилось. С Гермионой была похожая история. Джинни пыталась вывести этих двоих на откровенную беседу, однако раз за разом и Гермиона, и Рон обрывали разговор, когда он заходил на интересующую её тему. В конце концов, Джинни оставила эти попытки, решив, что уж как-нибудь и без её ценных советов они проживут. Зато у самой девушки дела складывались отнюдь не дурно. Она закончила Хогвартс с приличными отметками, смогла попасть загонщиком в «Холихедские Гарпии». Напарницы Джинни, конечно, по началу воротили нос от её фамилии, однако со временем отношения между ними потеплели. Всё же некоторых людей можно убедить в том, что не стоит судить кого-либо по одному лишь происхождению… А ещё она вновь сошлась с Дином Томасом. Парень за эти годы сильно возмужал и превратился в серьёзного молодого волшебника с работой в Министерстве и неплохими видами на будущую карьеру. К тому же, ему было абсолютно всё равно на некоторые… особенности положения её семьи. На её попытку заговорить об этом, Томас лишь фыркнул и сказал, что свернёт шею любому, кто попробует её оскорбить. Не так давно они съехались и обустроились в одном из доходных домов Косого переулка, которые частенько становились пристанищами таких вот молодых пар, не успевших ещё крепко встать на ноги. И соседи оказались неплохими людьми. Главное было пореже упоминать свою фамилию. Закончив с лёгким завтраком, Джинни подошла к котлу, в котором булькало варево, а зачарованный половник самостоятельно размешивал его содержимое. Пожалуй, до кулинарных навыков матери ей было далековато, но Дину её стряпня приходилась по вкусу, а порадовать любимого человека было только в радость. Джинни вздрогнула, когда её за талию обхватили чьи-то сильные руки. — Попалась! — произнёс ей на ушко Дин, зарываясь носом в её рыжие волосы. — Дин опять ты за своё! — шутливо рассердилась Джинни, поворачиваясь к парню и вставая на носочки, чтобы дотянуться до его губ, — я же просила не пугать меня, когда я готовлю… — Ну прости, я не удержался, — ответил Томас после лёгкого поцелуя, — я думал, ты меня разбудишь… ну, как обычно. А ты тут, оказывается уже по хозяйству хлопочешь. — Я хотела сначала завтрак тебе приготовить, а потом растолкать тебя, — ответила Джинни, слегка покраснев; обычно по выходным она действительно сама будила Дина очень приятным для парня способом… — Ладно, ладно… верю. Но за это ты мне должна ещё один поцелуй, — заулыбался Дин. — Вымогатель, — притворно вздохнула девушка и вновь потянулась к парню. Пока Томас завтракал, Джинни смотрела в окно, наблюдая за снующими по Косому переулку волшебниками. — Что-то случилось? — задал вопрос Дин, закончив с трапезой. — Нет, с чего ты решил? — взглянула на парня Джинни. — У тебя вид задумчивый, — ответил темнокожий волшебник, — а когда у тебя такой вид, ты либо что-то затеваешь, либо грустишь. Выкладывай уже. — Ничего не случилось, — проговорила Джинни, слегка смутившись, — правда. Просто я опять думала о том, что мы все изменились. Стали взрослыми. Другими… Прости, в последнее время я что-то часто стала уделять много внимания всякой ерунде. — Да брось, — махнул рукой Дин, безошибочно поняв, что конкретно имела в виду его девушка, — если ты снова про Рона, Гарри и Гермиону, то все мы действительно просто выросли, и не более того. На них теперь немалая ответственность, особенно на Гарри. Он же у нас теперь большой босс, — хмыкнул парень, — вот и пришлось ему измениться. Ты тоже, кстати, изменилась. — Я? И в чем же? — вопросительно вскинула брови рыжеволосая ведьма. — Стала куда более послушной и покладистой, — рассмеялся парень, — ещё год назад ты была маленьким чертёнком. А теперь почти что скромная и прилежная домохозяйка. — Да ну тебя! — «обиделась» Джинни, — вот уйду от тебя и будешь знать. — И к кому же уйдёшь? — хохотнул Дин, — дай подумать. Хм-м-м… Может, к Захарии? Или нет, это слишком просто. Уйдёшь к… Драко Малфою? — Ах ты ж… — Джинни ударила кулачком в плечо Дина, а парень, смеясь, рывком усадил девушку к себе на колени, — отпусти! — Не отпущу, — сказал Томас, прижав Джинни к своему обнажённому могучему торсу, — ты ещё за утреннее со мной не рассчиталась. — Может, мы как-нибудь сможем договориться? — вздохнула девушка, понимая, что от охочего до женской ласки Дина ей так просто не сбежать. — Ещё как договоримся, — ответил Дин, поднявшись со стула и неся девушку на руках по направлению к спальне, — и договариваться начнём прямо сейчас… Добравшись до комнаты, Дин спустил Джинни на пол и принялся срывать с ведьмы одежду. Топик отлетел в дальний угол комнаты, обнажив красивые, аккуратные груди Джинни, а вслед за ним отправились и шортики девушки вместе с её трусиками. Джиневра также не осталась в долгу, стягивая с парня штаны с семейниками. Не желая тратить время на долгие прелюдии, нетерпеливый Томас уложил девушку на кровать и, устроившись меж её разведённых ножек, вошёл в лоно Джинни. Рыжеволосая ведьма что-то невнятно промычала, с энтузиазмом отдаваясь партнёру и активно подмахивая ему. Спустя несколько минут, в течении которых тишину в комнате нарушали лишь негромкие постанывания и вскрики, да звуки соприкасающихся тел, Дин вышел из киски девушки и с довольным выдохом повалился на кровать рядом с Джинни. — Неплохое начало, — проговорила раскрасневшаяся и вспотевшая ведьма. — Начало? Мы даже не начинали, — фыркнул парень, — дай мне пару минуток, и я тебе покажу… — Я не сомневаюсь в твоих силах, мой любвеобильный самец, — заулыбалась Джинни, забравшись на парня сверху. Ещё какое-то время парочка болтала о всяких глупостях, смеялась и разогревала друг дружку незатейливыми ласками. Джинни, подмигнув Дину, принялась осыпать живот любовника поцелуями, постепенно спускаясь всё ниже, к паху волшебника… Раздался требовательный стук почтовой совы в окно. Сосавшая член Томаса Джинни от неожиданности отпрянула от парня, а Дин разочарованно заворчал. Кто ж так бесцеремонно забаву прерывает! Поднявшись с кровати и не одеваясь, парень подошёл к окну, заплатил сове и забрал почту. Парень отбросил пачку бумаг в сторону, намереваясь заняться сначала Джинни, как его взгляд зацепился за напечатанный большими буквами заголовок «Ежедневного Пророка»:

АЗКАБАН ПАЛ. МАССОВЫЙ ПОБЕГ ЗАКЛЮЧЁННЫХ. ОЧЕРЕДНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ САМИ-ЗНАЕТЕ-КОГО ИЛИ ПУГАЮЩАЯ НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬ МИНИСТЕРСТВА?

— Джинни! Посмотри, ты должна это увидеть, — произнёс Дин. — Что такое? — девушка голой подскочила к парню и, выхватив из его рук газету, стала бегать глазами по строчкам, вылавливая из текста ключевые предложения. — Из достоверных источников в Министерстве стало известно, что сегодняшней ночью Азкабан был атакован группой неизвестных волшебников. В результате нападения большая часть охраны погибла, а узники совершили массовый побег. Среди сбежавших осуждённых находятся такие опасные преступники, как Беллатрикс и Рабастан Лестрейнджи, Антонин Долохов, Фенрир Сивый, Август Руквуд, Марвин Мальсибер, Уолден Макнейр и другие. — Министр Шеклбот отказался комментировать ситуацию, заявив, что инцидент ещё только предстоит расследовать. На вопрос нашего журналиста о том, связано ли это нападение с Пожирателями смерти или даже с Сами-Знаете-Кем, министр категорически отринул подобные предположения. — Похоже там такой переполох, что даже «Ежедневный Пророк» забыл, что критиковать Министерство ему не положено, — пробормотала Джинни, — посмотри, что они дальше пишут. — Всё происходящее до боли напоминает зиму тысяча девятьсот девяносто шестого, когда Сами-Знаете-Кто организовал побег своих верных слуг, а Министерство также молчало. Стоит ли английским колдунам и ведьмам готовится к очередной войне? — Хорошо же их припекло… — задумчиво проговорил Дин, — тут фотография Гарри. — Нам удалось добиться некоторых разъяснений от первого заместителя главы Офиса авроров, Гарри Джеймса Поттера, героя войны и человека, которому дважды удалось одолеть Сами-Знаете-Кого. Ниже мы приводим его слова… — Мы не исключаем никаких версий, в том числе и самых мрачных. В нападении участвовали чародеи необычайной мощи, Азкабан фактически разрушен. Весьма вероятно, что Министерству в скором времени придётся принять ряд непопулярных мер, дабы исключить возможность повторения подобных трагедий. Я не хочу обманывать вас, после побега множества магов, в прошлом служивших Тёмному Лорду, безопасность Острова вновь находится под угрозой. Всех простых волшебников я прошу быть крайне бдительными и осторожными. От лица Аврората и всего Департамента магического правопорядка я заявляю, что мы выполним свой долг, но мы не чудотворцы. Жертвы будут, и лишь от вас зависит, удастся ли уменьшить их число. — Чуть что, так сразу к Гарри бегут, — вздохнула Джинни, — странно, что они не написали, что он обязан одним взмахом волшебной палочки восстановить Азкабан и поймать всех преступников. — Произошедшее вновь ставит под сомнение компетентность руководства Департамента магического правопорядка. Не означает ли это, что засидевшимся в своих уютных кабинетах ветеранам пора уступить место более молодым и энергичным начальникам? Наша редакция будет пристально наблюдать за происходящим и держать вас в курсе событий. Дин и Джинни переглянулись. Всё настроение и желание провести остаток утра за плотскими утехами куда-то подевались. — Я попробую расспросить Рона, — неуверенно проговорила Джинни, — может, он что-то знает? Или Гарри ему что-то рассказал? — Можно попытаться, — пожал плечами Дин, — хотя, уверен, им сейчас совсем не до нас и нашего любопытства. — Зато в одном можно быть уверенным точно, — пробормотала девушка, — нашему Гарри вновь придётся решать неприятности всей магической Британии.