Отражение прошлого, или Никто здесь не говорит о Вэй Усяне

– Не смог отличить заклинателя от мелкого демона? И чему вас учат в вашем Юньшэ…не, – голос дрогнул от ощущения языка. Цзян Ваньинь наблюдал за юношей и думал о том, какими пошлыми и грязными были его действия, совершенно неподобающими для адепта клана Лань. Это заводило сильнее, а по телу прошла волна мурашек. Мужчина дышал шумно носом и не мог отвести взгляда – без ленты не чувствовалось воображаемого укора главы Лань. Цзинъи ладонью отвел ткань верхних одежд, подбираясь к штанам, потянул за завязки распуская. Каждое движение было быстрее предыдущего, он торопился, словно не терпелось скорее прикоснуться, убедиться. Кончики пальцев подрагивали от странного волнения. Когда он стянул штаны и увидел возбужденный член другого мужчины, то подавился воздухом. Это влекло не меньше, чем если бы он был с женщиной или, теперь можно похвастаться, демоном. Все мысли запутались, лишь на краю сознания Цзинъи понимал, насколько неприличны были его действия. Наверняка среди более четырех тысяч правил найдутся те, что он сейчас нарушил. Да чего уж там, скорее всего, одну треть точно. Обычно, во время самоудовлетворения, Лань Цзинъи, представляя себе возбуждение главы Цзян, сразу кончал. Сейчас же перед ним было нескрываемое желание этого человека, мужчины, в которого он влюбился, и парень совершенно не знал, что делать. Рот инстинктивно наполнился слюной, пришлось невольно сглотнуть. Отступать было некуда, да и не хотелось. Конечно, он приблизительно понимал… что, как и где, но было волнительно. Придерживая член рукой, юноша влажным языком провел по нему от основания над мошонкой к головке. Не дав себе возможности засомневаться в своих действиях, взял в рот и продвинулся вперед, чувствуя, как головка трется о небо. Цзян Ваньинь медленно и тихо выдохнул, ощущая теперь уже влажную ласку. Мужчина продолжал следить за неуверенными действиями, теряясь в догадках: то ли у Цзинъи не было опыта с мужчинами, то ли тот волновался. Но он не торопил юношу, давая время распробовать. В конце концов, прикосновения губ и языка к обнаженной коже заставили его часто дышать. У Цзян Чэна давно не было близости, и он почти забыл, каково это. Хотелось толкнуться в рот, но он пока не позволял себе этого. Гладил волосы, убирая длинную челку за ухо, шумно дышал. И каждое такое прикосновение, такая реакция вызывали в Цзинъи новую волну возбуждения. – Не бойся так, он же не кусается, – Цзян Чэн хмыкнул, облизнув губы. Ему больше нравились уверенные прикосновения. – Смелее. Лань Цзинъи нахмурился – он и не боялся, просто хотелось сделать как можно приятнее. Но будто повинуясь своего рода приказу, заглотил член глубже, втянул щеки и стал помогать себе языком, двигаясь интуитивно по чувствительным местам. Мужчина тихо застонал, когда член вошел глубже в жар и влагу рта, закрыл глаза на миг. Однако в следующее мгновение был вынужден посмотреть вниз: Цзинъи взял его руки и разместил себе на затылок, надавливая ими на голову и «отдавая управление». Теперь он послушный мальчик? Ваньинь медленно притянул к себе голову, вошел еще глубже, но не до конца, чтобы не навредить. Внутри все переворачивалось, так жарко и, на удивление, приятно, юный Лань старался хорошо, в нем ощущалось желание его удовольствия. Сейчас Цзян Чэн почти не жалел, что согласился, сжимая волосы и отстраняя голову, чтобы притянуть к себе резче. Ваньинь неспешно трахал рот юноши, хрипло постанывая, приглушенно, будто бы не желая привлекать внимания к себе, насаживая горло на член. Низ живота в напряжении, из-за чего рельеф мышц становится более четким с каждым вдохом. Лань Цзинъи старался максимально расслабиться, давая волю действиям. Приходилось руками держаться за бедра. Голова приятно кружилась, воздуха не хватало, отчего ощущения казались ярче, горячее. Юноша сморгнул влагу с глаз, посмотрел снизу вверх, наблюдая за красивым, четко очерченным подбородком, напряженной шеей. Ему хорошо? Ответ не заставил себя долго ждать, Цзинъи почувствовал напряжение члена, понял, что мужчина скоро кончит. Юноша закрыл глаза, самостоятельно ускоряя темп, ведь именно этого в такие моменты и хочется? Внутри возникло совершенно непристойное желание: попробовать вкус. Цзян Чэн же не сдерживался – не видел смысла. Двигался во рту юноши, держа его волосы крепко и сдавленно застонав, бурно кончил. «Небо» – подумалось вдруг, – «надо, все же, иногда передергивать». В голове было шумно, член пульсировал в горячем тесном горле. Мужчина чуть подался назад, чтобы головка лежала уже на языке, и юному Ланю было легче дышать. Горькое семя растекалось во рту, но Лань Цзинъи не ощущал неприязни, не отстранялся, позволяя ощутить остатки оргазма обоим. Цзян Чэн тяжело дышал, восстанавливая дыхание, бережно убрал растрепавшуюся челку парня за ухо, погладил по макушке, словно хваля, и поддался бедрами назад, отступая на шаг. Цзинъи осел на пол, опираясь на руку и расставляя ноги, чтобы уменьшить давление на собственное возбуждение, которое болезненно реагировало на каждое движение. Вытирая края губ пальцами, он посмотрел на мужчину, поймав взгляд. Этого было достаточно, чтобы осознать происходящее в полной мере. Небо, он что только что сделал? Цзян Чэн пытался совладать с ощущениями, шумно дышал носом, на его щеках разлился румянец, а в глазах еще были остатки удовольствия. Оргазм его на миг оглушил, будто бы Ваньинь вдруг вспомнил, от чего отказывался долгое время. Он потер лицо, убрал член в штаны, поправил пояс, сфокусировал взгляд на юноше… Небо. Что он только что сделал? Отлично, он переспал с парнем, вдвое его младше. И рад бы убиваться муками совести, но обещал себе не волноваться по этому поводу, как, собственно, и поступил. Хотелось верить, что теперь парень успокоится. А то, что Цзян Чэн с этого тоже поимел немного ласки... Эгоистично, конечно, но праведным даосом глава Цзян никогда не слыл. В конце концов, он никого не насиловал. Мужчина отошел к столу, плеснул вина в пиалу и осушил ее одним большим глотком, следующую протянул сидящему на полу Цзинъи, но подходить близко к нему не спешил. Он не избегал, даже следил внимательно, но не более того. – Пей и уходи. Лань Цзинъи встал, подошел и молча взял пиалу из рук, выпил залпом и поставил ее на стол сам, не возвращая в руки. Юноша посмотрел прямо в глаза и кивнул, догадываясь, почему ему здесь делать больше нечего. И, собственно, осознавал причину, вдруг ощущая некую пропасть между ними. – Этот адепт желает Вам удачи на Ночной Охоте, глава Цзян. Был бы рад сопровождать Вас на ней. Цзинъи подобрал ленту и вышел так же, как и пришел – через окно. От свежего ночного воздуха в носу защипало. Он покинул место спешно, прокручивая в голове, какие наказания за такой проступок ему бы назначили в Гусу. Утром глава Цзян с младшими адептами и парой помощников покинул резиденцию, отправившись разобраться с парочкой тварей, на которых жаловались селяне. Без Лань Цзинъи. Тот слышал, как ребята до рассвета собрались и отправились на охоту, но будто назло даже не выбирался из постели, игнорируя неодобрительный взгляд соседа. Все те четыре дня, что они отсутствовали, юноша ходил злой как демон, гоняя оставшихся с ним младших адептов, следил за тем, чтобы те не отвлекались на тренировках и в целом соблюдали режим. Им скоро возвращаться домой, еще спасибо скажут. Учитель был бы им доволен. Сам при этом выматывал себя на тренировках, а во время отдыха продолжал разминаться, совершенствуясь в упражнениях с мечом, в стрельбе из лука… В общем, что он только ни делал, чтобы выкинуть мысли из головы… …Господин Вэй тоже видел его таким? «Не твое собачье дело» – мысль в голове прозвучала голосом Саньду Шэншоу. После возвращения адептов Цзинъи был готов покусать каждого, кто в очередной раз с диким восторгом начинал восхвалять главу клана Юньмэн Цзян и то, как он отважно справился с нечистью, которая оказалась сильнее, чем предполагали. Самого главу он толком не видел, тот активно делал вид, что ничего между ними не произошло, игнорируя юношу. И Лань Цзинъи ожидал такой реакции. За неделю до отбытия адептов клана Лань глава Цзян провел лишь несколько тренировок и присутствовал на парочке совместных вечеров, но в остальном продолжал находиться в кабинете из-за большого количества работы. Время пролетело незаметно. Цзян Чэн, конечно, пришел проводить учеников в путь. Похвалил лестным комплиментом, сказав, что не ожидал, как хорошо юные нефритовые статуи себя покажут на практике, вручил Лань Цзинъи объемный свиток для главы Лань с рецензией, и, не говоря ни слова юноше, попрощался со всеми и вернулся к своим делам. Для Цзинъи момент отъезда наступил совсем неожиданно, он словно в тумане наблюдал за происходящим и не запомнил ни слова из того, что сказал глава Цзян. Принял от него свиток и поблагодарил в соответствии с правилами, невольно на мгновение задерживая взгляд на руках мужчины, вспоминая их тепло. Когда они отбывали из Пристани, юноша всего на миг оглянулся, позволяя себе слабость. По прибытии домой Цзинъи был рад видеть друзей, рад холодным источникам, чему многие крайне удивились, рад свежему горному воздуху. Чему он не был рад, так это тому, что ему надо было написать отчет об обучении, как одному из старших адептов. Он опустил момент с ху-яо, опустил момент ранения… Он много моментов опустил и получил строгий взгляд старших, так как его отчет опять оказался сухим, без подробностей и «недостаточно раскрывающим особенности пребывания адептов на обучении в клане Юньмэн Цзян». Ну и гуй с ними! Находясь в Гусу последующие полгода, он немного привел мысли в порядок. Мало того, даже рискнул изучить литературу, ту, что юные адепты особенно хорошо прятали вдали от глаз старших. Один раз даже попался Сычжую, который широко раскрыл глаза, замечая содержимое сборника. – Мне просто любопытно, – буркнул в оправдание. Цзинъи знал, что Юань не осудит, но было крайне неловко. Часто видел и господина Вэй. И юноша не злился на него, нет, но теперь внутри было странное чувство… зависти? Когда Лань Цзинъи узнал, что едет на Совет заклинателей в составе делегации, он, конечно же, стал переживать. Это значило, что он вновь встретит главу Цзян, и, видит Небо, он до сих пор не был уверен, хочет этого или нет. Цзян Чэн тоже не был в восторге от необходимости посещения Совета. Он давно перестал играть в эти закулисные игры. Но не явиться не мог – Цзинь Лин был все еще неопытен как глава, и хотелось проследить, чтобы никто не мог его прижать. Поэтому их делегация сейчас сидела в Зале совета в Нечистой Юдоли. Поэтому приходилось высиживать торжественное представление и беспричинные лобызания. Ваньинь мимолетом поднял глаза на мужчин, сидящих чуть поодаль в белых одеяниях, задержал взгляд на мгновения, не позволяя остальным заподозрить его в слабости, и только потом посмотрел в другую сторону. Вместе с делегацией Лань прибыл и Вэй Усянь. И Лань Цзинъи. И Вэй Усянь. Лип к своему Ханьгуан-цзюню… Видеть Вэй Ина все еще неприятно. Цзян Чэн пытался умерить гнев, но это получалось плохо. Приходилось отвлекаться на совет, что тоже не приносило удовольствия. После открытия мероприятия, да и на следующий день тоже, глава Цзян ходил чернее тучи. Даже во время совместного ужина его обходили стороной. Рискнул подойти только Не Хуайсан, на которого у Ваньиня и получилось отвлечься, по крайней мере, пока глава Лань не увел адептов с ужина. Вэй Усянь с мужем тоже покинули зал, о чем-то увлеченно разговаривая. Сумев отвести тяжелый взгляд от дверей, Цзян Чэн занял себя очередной беседой. Хотелось срочно вернуться в свои покои, выпить вина в тихой обстановке, но его упорно удерживали на месте, даже чуть было не сорвался на племяннике, но вовремя прикусил язык. И пускай Жулань смекнул, что желание дяди взорваться совсем не относится лично к нему, разговор не продолжил. Однако, конечно же, выразил свои возмущения по этому поводу своим друзьям, когда вечером им все же удалось встретиться. Лани втихаря после отбоя собрались у Цзинь Лина, обсуждая последние новости и выпивая вино. Цзинъи делал вид, что его не особо тревожило настроение Цзян Ваньиня, но в области груди что-то неприятно тянуло, напоминая о чувствах, вызывая странную смесь эмоций, не то тоски, не то сочувствия, а, возможно, и злости. Когда они расходились, юноша решил не идти сразу к себе, желая проветрить голову. Юань, замечая удрученное состояние друга, хотел пойти следом, но Цзинъи отказался, сказав, что хочет лишь немного протрезветь перед сном. Странное желание. Стараясь не попадаться на глаза окружающим, Лань Цзинъи бесцельно брел по саду. И кто сказал, что вино греет? Он уж было пожалел о том, что решил пройтись, не захватив накидку, и планировал развернуться, когда увидел впереди открытое окно и взгляд, направленный на него. – Да вы издеваетесь, – тихо. Ситуация была до жути знакомой, – Добрый вечер, глава Цзян, – уже чуть более громче. Цзян Чэн заметил, как юноша шел по безлюдной части сада и узнал его раньше, чем Лань Цзинъи поднял голову. Мужчина вскинул бровь, возникла схожая мысль – судьба над ним издевалась. Не ушло от взгляда Ваньиня и то, что юный Лань выглядел не слишком довольным судя по быстро меняющемуся выражению лица. Оно и понятно. Глава Цзян поступил не слишком красиво, но так, как должно. – Ночь уже, – хмыкнул, сдержав усмешку. – Разве хорошие Лани не спят в своих постелях? Лань Цзинъи замер, ощущая некоторую растерянность, желая развернуться и дать стрекача, однако его будто толкнули в спину, он даже оглянулся. Подошел и оперся спиной на стену рядом с окном. – Не можете уснуть? Так и простудиться недолго, Вы одеты легко, – отвел взгляд, скрывая некоторое смущение. Цзян Чэну было тепло – в комнате тлела жаровня, мужчина успел снять верхние одежды и выпить пиалу вина. – Простудиться рискуешь здесь только ты. Вино не позволяет правильно направлять потоки ци? – усмешку уже не сдержали. Цзинъи с сомнением во взгляде посмотрел на расслабленного мужчину. Хотелось бы думать, что о нем беспокоились, а не издевались. – Решил проветрить голову. Говорят, вечерние прогулки успокаивают и приводят мысли в порядок. Судя по всему, Вы здесь за тем же. Лань Цзинъи немного поежился: от холода замерзли уши и пальцы рук. – Холодно… Ненавижу холод. Можно погреться? – поднял руки открытыми ладонями к мужчине. – Просто погреться. Ну и зачем он ему здесь сдался? Цзян Чэн посмотрел на юношу задумчиво, зачем-то поднялся с подоконника и отошел, пропуская в комнату. В конце концов, они, можно сказать, приятели? По крайней мере, это самый близкий контакт Ваньиня за долгое время.