||Почему я?||

      Никки молчит, и вместе с ним молчит и «Нил», молчание затягивалось, погружая разум юного брюнета в тревогу. Он видел реакцию Хэммика, видел как карие глаза собеседника распахнулись, словно глядя сквозь него, и губы мулата тоже были приоткрыты, выпускали из себя воздух, но не спешили шевелиться, явно не готовясь сказать хоть слово. А слово ему было нужно, даже необходимо, отчаянно и сейчас сидя в комнате, погруженной в тишину, такую хрупкую и тяжёлую, «Джостен» чувствовал как в груди холодеет. Единственное что было слышно это его сердцебиение и писк. Этот болезненный, пожирающий все мысли писк в его голове, боже, как-же его голова раскалывалась прямо сейчас, казалось ещё секунда и она лопнет, оставив после себя лишь пустоту и брызги крови на стене. Какого черта он тогда ничего не сделал? Какого черта позволил произошедшему, произойти? Как он выживет в этом мире, если даже зная события книги, зная намерения этой компашки, не смог защитить себя? Ему казалось ещё немного и он сойдёт с ума, при виде такой реакции Никки можно было подумать лишь об одном: Что чёрт возьми я наговорил? Почему у него такая реакция? Что это за взгляд?!        Но к счастью для Джостена, вместе с тем как он уже решился открыть рот, задать главный вопрос, вертевшийся на кончике языка, в дверь раздался один короткий удар, громогласный, вырывающий всех присутствующих в комнате из своих мыслей. Он был словно гром среди ясного неба, пинок, вынуждающий их поторопиться, и они торопяться, Хэммик, ранее выглядевший так, словно увидел призрака прошлого, вздрагивает, взгляд его тёмных глаз поднимается к уставшим голубым глазам напротив и он, всё-таки решаясь протянуть руку чуть дальше, коснуться плеча своего нового товарища по команде, странного, необычного, чуть сжимает его в своей тёплой, широкой ладони. И если для Хэммика это был безобидный жест, обычный, то внутри напряжённого словно струна «Нила» это был как хлесткий удар, его тело разом всё напрягается, а он слегка отпрянывает назад, прошлая улыбка дрогнула на его лице, сменяясь напряжённым выражением, когда Хэммик наоборот, натягивает на лицо притворно добрую улыбку, от неё аж тошнит. Даже читая книгу он чувствовал лёгкую неприязнь к Хэммику из-за его скрытности, того что тот скрывал всё за улыбкой, словно за маской, изображая лицемерную доброжелательность к Нилу в начале, сам в этот момент думая совсем об иных вещах, считая по другому. — Хэй, Нил, ну как спалось? — начинает диалог из далека Хэммик, явно не спеша приступать к главной теме. Голос шатена был хриплым после сна, он выглядел помято, даже не переодетый после клуба. Хотя. «Нил» подозревал что сам он выглядит ныне определённо не лучше, если не хуже. Глаза ужасно пекло, и рука Хэммика, мягко сжимающая его плечо, словно вчерашних событий не было, совсем не помогала, вызывая лишь больший дискомфорт. Руки самого брюнета были холодными, кажется та доза, употребленная им вчера несла слишком сильные последствия, его организм был не приучен к такого рода махинациям, вымученный в бегах, натренированный от ядов, он не мог сопротивляться такого рода дозам наркотиков. Мысли в голове нарочито долго не могли сформироваться в подходящий ответ, особенно у Джостена, все те потрясения и эмоции смешивались в голове вместе с тревожными мыслями, нет, даже криками внутри головы, он переживал о том, что именно он сказал вчера этой компашке и какими будут последствия его слов. Молчание брюнета явно начало беспокоить Хэммика, и он вновь сжал плечо собеседника чуть крепче и это сработало, пусть и вызвав негативную реакцию — Отвратительно, Хэммик, и думаю тебе вполне ясны причины, по которым это так, — скорее отрезал, чем сказал «Нил», его ответ был резким, отталкивающим, бывшее хорошее настроение улетучилось в мгновение ока, оставляя за собой лишь его недовольство, и такого рода ответ вынудил Никки чуть стушеваться, поумерив пыл. Окинув полузащитника леденяще суровым, волчьим взглядом, брюнет добавил. — ты выглядишь слишком чертовски беззаботным для кого-то, кто накачал своего товарища наркотой Тон с которым «Нил» говорил слово «товарищ» был полон яда, он не хотел звучать слишком грубо, ведь знал причины по которым Никки себя так вёл, знал об Эндрю и их проблемах. Но вести себя так, словно ничего не произошло, словно всё было хорошо он не мог, это вызвало бы ещё больше подозрений, чем такой яростный ответ. Сказав это, он молча скинул с себя руку Хэммика, сразу после этого отстранившегося от своего нового сокомандника. Взгляд Хэммика был странным, в каком-то плане задетым и даже затравленным, его явно удивила столь резкая перемена в настроении со стороны Нила, ранее улыбающегося ему. — Спокойно — спокойно! — всё с той же усмешкой отвечает Никки, выставляя руки перед собой ладонями вверх, изображая жест «поднятия белого флага». Без лишних слов соскакивая с кровати, шатен демонстративно делает шаг назад от кровати, на которой всё ещё покоился «Джостен». Он уже давно привык к такого рода обращению со стороны своих братьев, а потому не сильно испугался нападкам сокомандника. — ты говоришь так, как будто я тебе в душу насрал. Я не хотел делать тебе зло, уж поверь, даже наоборот. Но «Нил» не верил, его взгляд демонстрировал лишь большую настороженность и злобу по отношению к «товарищу» казалось ещё немного и в ледовито голубых глазах нападающего загорится праведный огонь, готовый сжечь всех присутствующих. А в особенности Никки, так безобидно выглядевшего сейчас, делающего вид словно меж ними не произошло ничего плохого, словно Нил бесился просто так. Он помнил о событиях книги и если честно, мысленно надеялся что они не были повторенны точь в точь, но если судить по острой боли в районе веска, бессознательно тело «Джостена» всё же действительно повело его согласна сюжету, не позволив наговорить слишком многого. Он делает глубокий вдох, воздух был застарелым, видимо за ночь никто не открывал окно, от чего в помещении царила духота. Она в сочетании с его резким движением, попыткой скинуть с себя одеяло и подняться с кровати, сделали своё дело. Ощутив резкую слабость в ногах, принесшую вместе с собой и озноб, вынуждающий желудок брюнета вновь свести судорогой, сжимаясь в предвидении очередной попытку выплюнуть все свои кишки. И вот «Нил» вновь оказался на полу, руками цепляясь в железные края ведра, он еле как держится на весу, стараясь лицом не упасть в рвотные массы внутри ведра. Внутри него не оставалось больше ничего, от чего горло сводило, засталяяя его содрогаться в мучениях, организм настойчиво требовал его продолжить своебразную «очистку» но делать это было уже нечем. Джостен кашлял, чувствуя как с глаз текут слёзы, это было отвратительно, история ещё не началась должным образом, а его выворачивало вновь и вновь, и ведь это было ещё даже не начало тех пыток, предстоящих ему в будущем. Мысль о Эверморе вынуждает его содрогнуться. Взглянув на это Хэммик не стоит в стороне, а опукается на колени неподалёку от Джостена и рукой хватает того за волосы, дабы слегка приподнять голову своего сокомандника, спасая его от того чтобы испачкаться в наполнении ведра. Хэммик явно был обеспокоен самочувсвием Нила, даже если тот был груб и резок, Никки всё равно был готов прийти на помощь, мягко хлопая его по спине. Именно в этот момент стук в дверь повторился, уже не громогласный, а разделенный на парочку отдельных быстрых ударов, это уже был явно явно кто-то другой, а не импульсивный Эндрю, вслед за ним послышался и скрип от открытия той самой двери, за ней был один из Миньярдов, судя по всему Аарон, поскольку Эндрю в данный момент по событиям книги был вместе с Кевином, добывая завтрак для всей компании. — Где Эндрю? — поднимая взор к своему кузену, коротко спрашивает Никки. Своими словами он подтверждает мысли «Нила», ответом Хэммику является секундное молчание. Опустив взгляд своих светлокарих глаз от Хэммика к «Нилу», содрогающегося в потугах выблевать свои кишки, блондин молчит. Его брови равнодушно приподняты, на лице не считывалось ни одной эмоции, лишь лёгкая темнота под глазами напоминала о бессонной ночи, проведённой им в клубе Колумбии — С Кевином, они поехали за завтраком. — звучит равнодушный голос блондина, когда он, приоткрывая дверь чуть шире, скрещивает руки на груди, вновь возвращая свое внимание к брату. Никки выглядел слегка нервным, отвечая — Сомневаюсь что в него сейчас полезет еда, или ещё что-то. Он совсем уж плохой. — с этими словами шатен слегка почесывает рукой голову брюнета, демонстративно, совсем неощутимо но с капелькой дружеской заботы. Никки всегда был сострадательным по отношению к младшим, даже если они были слегка дикими и совсем не ручными, и такой жест явно не понравился блондину, заставив его лицо исказился в отвращении. Он воспринимал все жесты подобного рода со стороны кузена слишком ярко, как провокацию — Плевать, это совсем не наша проблема. Если не может есть, тогда пусть просто сидит рядом и смотрит молча. — с этими словами Миньярд поспешно уходит, захлопнув за собой дверь, оставляя Никки и Нила разбираться меж собой в одиночестве. — Слушай, у тебя нет каких-то проблем с пищеварением? — чуть наклоняясь к выглядевшему уже чуть лучше «Джостену» спрашивает Никки, выражение на его лице было слегка обеспокоенным. — Тебя вырвало уже третий раз за время нашего выезда в Колумбию, может- Но Хэммику не дают договорить, отталкивая от себя руку Хэммика, «Нил» рукавом своей рубашки проводит по губам, стирая с них всё, горечь, неприятный вкус и злые слова, готовые слететь с губ. Слова Хэммика задевали больную тему Нила, нет, не настоящего, а того кто теперь стал им, кто был заперт в его теле, вынужденный прожить его судьбу. В его прошлой жизни «Нил» имел слабое здоровье, ужасно влияющее и на жизненные возможности, он не мог нормально питаться, жить полноценно, и даже сейчас, будучи совсем другим человеком, эти ограничения всё ещё следовали за ним, заставляя грудь сжиматься болью. Даже если это было временно, было лишь последствием ужасной ночи, всё это давило на сознание, ведь то что он начал эту историю именно с ночи в Колумбии, с этого самого момента. Это ведь что-то значило, разве нет? Возможно он слишком много думал — Никки, помолчи пожалуйста. Просто отведи меня в ванную — взгляд ранее раздражённого, полного настороженности и недоверия брюнета теперь стал мягче, жалобнее, он так устал от происходящего, так устал от гнетущих мыслей и беспокойств, накативших на него так резко, что теперь он просто хотел закончить всё это побыстрее. Хотел поскорее продвинуться по сюжету чуть дальше, сбежать из рук этой компашки и оказаться где-то далеко далеко в одиночестве, даже если он не знал здешних мест, он всё равно был готов самостоятельно попытаться вернуться в Пальметто в одиночной прогулке. Он всегда справлялся с проблемами именно так, брал с собой наушники и погружаясь в любимую книгу, выходил на улицы своего уже давно изученного вдоль и поперек города, начиная гулять по его улочкам, и пусть наушников у него с собой уже не было, как и возможности прослушать ту самую книгу, поскольку он был участником её событий, порыв уйти куда подальше всё ещё был вместе с ним И Никки не смог ему отказать, пару секунд молча глядя на выглядевшего сейчас слишком хрупким брюнета, он молчит, вздыхает коротко и поднимается с колен, поднимая своего товарища вслед за собой. И Нил не сопротивляется тому что его придерживают, не сопротивляется ни руке Хэммика, придерживающей его за талию, ни пренебрежительному взгляду Аарона, когда тот видит как они выходят в коридор. Ноги Нила были словно ватными, он не мог должным образом контролировать свое тело без того, чтобы не шататься из стороны в сторону, казалось словно ещё секунда и весь он рухнет на пол, и лишь Никки, находящийся рядом, придерживающий его и позволяющий опереться на себя ему сейчас помогал. Даже если Хэммик вызывал отторжение где-то глубоко внутри, без него «Джостен» абсолютно не смог бы справиться с этим всем

***

      И вот, он вновь один, стоит над раковиной, до побеления костяшек цепляясь в неё пальцами и смотрит в зеркало на своё отражение, это был первый раз когда он смог взглянуть на себя, хотя, можно ли было вообще назвать это собой?Ледяные голубые глаза смотрели на него из зеркала, изучали, тёмные, слегка влажные от умывания волосы были взъерошены, но самым страшным был взгляд, на фоне чужого лица взгляд его был родным, знакомым с самого начала. И в этом было что-то страшное, когда глядя в зеркало видишь уже не свое отражение, а кого-то совсем другого, взрослого и уставшего от жизни, покалеченного судьбой, они были чертовски разными и от этого сердце его сжималось. Он и не думал что будет когда-то скучать по родным стенам, по крикам и ссорам, постоянно звучащим дома, по темноте собственной спальни и прогорклому запаху кухни, но теперь, когда он наконец был один на один со своими чувствами, он заплакал. Выплеснул их все одновременно, сжал края раковины чуть крепче, сгибаясь над нею, жмурясь, он так хотел домой, так хотел избавиться от всего страха и гнетущего одиночества напавшего на него разом, на его руках больше не было шрамов от самоповреждения, но теперь всё его тело было покрыто другими рубцами, грубыми и неаккуратными, ужасающеми, каждый рубец, каждое светлое пятно на его коже означало лишь одно, смерть. Каждый шрам был пропитан ненавистью, злобой, и все это было сделано чужими руками, эти шрамы заставляли спину покрываться муржаками от осознания того, что весь чёртов мир хочет его смерти, и защитится он может лишь сам, ведь никто не станет на его защиту, у него не будет своего личного Эндрю. Который смог сделать бы для него хотя-бы иллюзию безопасности, мог бы его любить, нет, этого не будет. Он не справится с тем чтобы прожить ту жизнь, которая ему уготована в этом теле, все эти мысли были болезненными, разбивали его изнутри. Но в одну секунду нечто выбивает его из погружения в пучину переживаний, моментально выдрало его из панической атаки, это был голос Аарона, сухой и явно не омраченный беспокойством за сокомандника, коротко и звонко постучав, он сквозь дверь сказал: – Нил, ты не один в доме, будь добр поспеши и освободи ванную для других. – пусть даже голос блондина был безразличен к нему, пусть он лишь попрекал его, но это было именно тем что нужно было Нилу, тем, что могло бы вырвать его из размышлений, полных сожаления по отношению к самому себе, этот голос заставил его вспомнить о том что сейчас не время жалеть себя. Это заставило его выпрямиться, повернув голову к двери, сглотнуть ком вставший в горле, не позволяющий ему подать голос, удушающий. Его не побеспокоили то, что Никки почти сразу стал попрекать кузена из-за его сухости. Всё что пришло в голову "Нила" была мысль о том, что ему делать? Куда идти? Стоит ли ему выйти из комнаты, попытаться пойти против сюжета? Или просто выбраться из этого чертового дома и отправиться в Пальметто, вернуться к команде также, как сделал это его предшественник в оригинале?