Последний рассвет.

Время — это песок сквозь пальцы<i>, так быстро пропадает из виду. У Минхо в голове что-то щелкнуло, звоном отдалось в виски. Он его теряет. Сегодня потеряет. Быть рядом, казалось лучшим из возможных вариантов, этого варианта больше не будет. Надо признаться, поздно, глупо, не вовремя, но уже не важно, того требовал не Минхо, душа требовала за него. Джисон смирился чуть раньше, знал, что чувствует, понимал, но не принимал. Жалел Минхо, не желал обременять его своей любовью, но не хотел уезжать с чувством незавершенности. Оставить самого близкого человека со свежей, кровоточащей раной, что бы не страдать в одиночку. Эгоистично, в его духе. <i>Двадцать девятое августа— злосчастное число. Оно останется кровавым цветом в памяти парней. Когда Луна сменяет солнце, город окутывает тьмой, а сердце- откровениями. Этот урок они уже выучили. В маленьком саду Хенджина, где-то у чёрта на куличиках, под грязно-желтым светом фонаря сидели два сердца, пронизанные печалью. Они дышали в унисон, молча молили о времени, которого безумно мало. Последний совместный закат оставил их несколько часов назад, а нужные слова, так и не разлетелись по ветру. Осталась пара часов, терять не чего. -Хо… — протянул так жалобно, но так нежно, — я не хочу уезжать. Треск от костра, словно передавал их чувства. Хан Джисон уезжает. Что-то ломалось, трещало, разбивалось. Сколько лет, столько и недосказанностей. Они любили друг друга до мозга костей, мечтали друг о друге каждую ночь, растворяясь в собственных переживаниях. Никто так и не решился открыться. Знали, будет больно. Мучительно. -Мы ещё встретимся, — говорить не верить, нож входил все глубже- ты знаешь, Джисони, -глубокий выход последовал за словами- я так и не сказал тебе, что должен. Они оба хотели разбить друг друга в этот день, но можно ли сломать то, что итак разрушено? Может, это соберёт остатки надежды, как пазл? -Я чувствую к тебе больше, чем могу себе позволить, — Минхо смотрел в глаза, в душу, эти слова, они казались тяжелее. Оглушающее молчание. На этот раз они были трезвы, но также откровенны. — Хо, я чувствую тоже самое… Смертельное ранение. Не один из них не упадёт истекая кровью, они давно мертвы. Две части одной души, что так страстно желали счастья, были напуганы выдуманными страхами. Они зарывают в землю, тащат на дно, ломают судьбу. — Иногда, стоит чем-то жертвовать, что бы обрести себя. Любовь, -страшное слово вылетело из уст, оставив за собой секунду тишины, — она на должна рушить твою жизнь, я не должен ее рушить. Сплошные муки Тантала. В уголках глаз скопились водопады, Джисон терпел. Он не должен позволять тонуть ещё глубже. — Все могло сложиться иначе, мы могли бы провести последнее лето вместе, если бы не были такими трусами, — улыбка, сквозь слёзы, Джисон успел к этому приноровиться. Что-то разливалось по груди, мелкими осколками стремительно пыталось вырваться наружу. Может это отчаяние или безысходность. Сверчки пели сотую песню, на небе потухли миллиарды звёзд, время- худшее, что есть в этом мире, и лучшее, что они могли бы себе позволить. Джисон положил руку на колено Минхо, пытался поддержать или добить окончательно. — Ты бы не разрушил, — шепот пробивал до мурашек- мы бы сделали это вместе. Они все ещё боялись, только теперь это было бессмысленно. Скоро взойдёт солнце, ночь должна унести за собой кое что ещё. — Я такой глупый Хани, -снова тот взгляд, внутри что-то разгорается, — потому что хочу тебя поцеловать. — Тогда я тоже глупый. — Почему? «Ты правда глупый Ли Минхо» Прощальные поцелуи, что может быть так прекрасно и ужасно одновременно. Джисон притянул его ближе, неожиданно, но так ожидаемо. Их губы слились в горько-сладком чувстве, теперь не страшно. В голове лишь каракули, что так стремительно вырисовывались все их совместное время. Сейчас неважно что было и что будет. Эмоции, яркие и темные, голос где-то внутри не перестаёт истошно кричать и молить. — Я люблю тебя Ли Минхо, — Джисон шептал в губы, или куда-то глубже, рвано дыша. — Я тоже тебя люблю, Хан Джисон