Про ревнивого мурчуна и всё спасающую улыбку

      Билд снова появляется в их квартире через несколько дней. Грей уверен, что сегодня он точно займет его место на кровати Байбла. Правда, решив задобрить милого пушистика, он принёс с собой набор кошачьей мяты. При виде этих шариков Грей пятится к стене, бросая сердитый взгляд в сторону виновато улыбающегося Байбла. — Что-то не так? — с неунывающей улыбкой интересуется Билд, — в зоомагазине очень советовали взять именно это лакомство. Сказали, что оно ещё и как игрушка для котиков… нет?       Байбл обнимает своего парня за талию: — Всё в порядке. Просто Грей не любит кошачью мяту. Но Акума и Оками будут рады твоему гостинцу. — Э-э… не любит? — переспрашивает Билд, а уголки его губ опускаются впервые с момента прихода.       Грей забывает — если это можно так назвать — об обещании, данном Байблу, и, громко мурча, произносит: — Ты оглох? Ясно же сказали: не любит.       Бедный Билд, не особо понимая, откуда в комнате ещё один человеческий голос, выбирается из объятий Байбла и, споткнувшись о диван, падает прямо на него. Переведя дыхание, Байбл участливо спрашивает: — Голова закружилась?       Билд ошарашенно смотрит то на него, то на как ни в чем не бывало с умными видом сидящего Грея: — Хочешь сказать, ты ничего не слышал?.. — Что именно? — Меня спросили, не оглох ли я. Не ты.       Байбл фальшиво улыбается и выпаливает то, что первое приходит на ум: — Извини, Грею нужно в туалет! Я сейчас!       Быстро схватив своего пушистого любимчика, Байбл несётся с ним прочь из комнаты, на ходу шипя: — Ещё одна подобная выходка и… и… — И? — Грей устало шевелит усами. — И пеняй на себя. Всё, Грей. Это уже слишком! Иди и займись своими кошачьими делами! И дай мне провести вечер с любимым человеком!       Усадив насупившегося котика возле его подружек, Байбл недолго гладит обеих, а затем, погрозив пальцем Грею, возвращается обратно к Билду.       Ладно-ладно. Предатель.       Ночью Грей долго не может уснуть. Акума и Оками сопят, обнявшись в своей корзинке-лежанке, а их старший братец, обиженно подмяв под себя передние лапки, лежит на кухонном подоконнике и смотрит на освещённую ночными фонарями безлюдную улицу.       И чего он в нем нашел? Только и знает, что лыбу давить. Тоже мне… любовь всей жизни. И вообще люди какие-то глупые. Напридумывали себе чувств, а потом страдают. Не спят ночами.       На самом деле, Грей прекрасно осознает, что вместе с человеческим голосом ему досталась способность испытывать все эти чувства «глупых людей». Особенно такое съедающее изнутри, как ревность.       А потише нельзя… раскричались. И вовсе необязательно причмокивать на весь дом. Мрр… люди.       Утром Грея, так и уснувшего на подоконнике, будит звук шагов, вслед за которым он слышит, как по мискам насыпают корм.       Но запах вовсе не хозяйский.       Грей приподнимает веки и видит, как на их с Байблом кухне уже вовсю хозяйничает этот улыбающийся придурь в майке-алкоголичке и трусах почти до колен. — Проголодались, красотки!       Билд наклоняется и по очереди чешет за ушком обеим кошечкам. В ответ те ластятся к его руке, а затем начинают тереться об ноги.       Ууу… ещё две предательницы! — А ты разве есть не хочешь?       Грей широко распахивает глаза, ибо улыбка движется прямо на него. Вскочив на лапы, он фыркает и показывает клыки. — Хей, ты чего злишься-то, а? Что я сделал тебе плохого? Не понравился мой подарок — ну так тебя никто и не заставляет его проглатывать.       Грей издает злобное мурчание, короткая шерсть встаёт дыбом, что делает её словно наэлектризованной. — Э-э, окей-окей. Не хочешь со мной подружиться — я не навязываюсь. Но Байбл предложил переехать к нему, так что как новоиспеченным соседям нам придется найти хоть какой-то общий язык.       Что?! — А теперь перестань фыркать и поёшь, а я пока приготовлю завтрак твоему хозяину.       Грей ещё раз фыркает, спрыгивает с подоконника и, демонстративно подняв хвост трубой, дефелирует прочь из кухни. — Ну и пожалуйста. Губа толще — брюхо тоньше, — смеётся Билд и принимается взбивать венчиком яйца для омлета.       Впрочем смех Билда сменяется недоумением и отчаянием, когда за неделю проживания в квартире ему приходится заказывать третью пару кедов и нести в ремонт ноутбук, так как кое-чей хвостик, совершено случайно конечно, опрокидывает на клавиатуру полный стакан кофе. — Я смотрю, ты так ничего и не понял, Грей? — пока Билда нет дома, Байбл предпринимает очередную попытку сделать внушение своему пушистику, — долго ещё Билду придется терпеть твои выходки? — А что? Уже наябедничал и выдвинул ультиматум «либо я, либо твой кот», да? — Нет, — Байбл поправляет на переносице очки, — но он не понимает, почему ты так его невзлюбил. Ты, между прочим, ему нравишься, несмотря ни на что. У девочек бы поучился. Почему они сразу с ним подружились, а ты продолжаешь устраивать представления?       Грей разводит уши по сторонам, отчего становится очень забавным: — Потому что они не любят тебя так сильно, как я. — Если правда любишь — научись уважать мой выбор. А ещё постарайся понять: Билд не занял твое место — ни в этой квартире, ни в моей жизни. Каждого из вас я люблю. Вы оба делаете меня счастливым, так что самым верным решением для тебя будет перестать враждовать с ним. Тем более что эта вражда — совершенно односторонняя. Ну, ты же у меня такой смышлёный, — Байбл поднимает Грей и подносит сердитую мордочку к лицу, а затем тыкается носом в мягкий бок, втягивая носом шерсть в серых полосах, — будь умником, хорошо?       Грей кладет голову на плечо Байбла и начинает тихонько мурлыкать.       И всё равно он мне не нравится… этот кожаный улыбака.       Не то чтобы Грей собирался отступить, но ради Байбла и его — это сложно не признать — всё чаще и чаще появляющейся улыбки он готов, на какое-то время, просто игнорировать Билда.       Во всяком случае, плана удалось придерживаться в течение рабочей недели. А в пятницу вечером Байбл сильно припозднился. Настолько сильно, что Грей начал беспокойно ходить туда-сюда по квартире, все время прислушиваясь, не скрипнет ли ключ в замке. Через час беспокойных ожиданий в дверях появляется один Билд, по выражению лица которого Грей догадывается, что с его хозяином что-то произошло. Разувшись, Билд, не вешая на крючок, бросает ветровку на танкетку в прихожей и шаркающей походкой идёт в комнату, где устало плюхается на диван. Приуныв, Грей выглядывает из-за косяка, не решаясь войти внутрь комнаты. Билд замечает его и, вытащив слабую улыбку на поверхность, заставляет себя подняться на ноги: — Вы ведь голодные. Сейчас всех накормлю, — подмигивает он коту с грустными глазами.       Грей ведёт ушами и, не справившись с тревогой и любопытством, спрашивает: — Что с Байблом?       Ну ведь все равно когда-то пришлось бы ему рассказать… раз у них всё так серьезно.       Сначала Билд просто стоит с открытым ртом, а затем начинает озираться по сторонам.       Грей подходит ближе: — И кого ты ищешь? В комнате только мы с тобой.       Зря я это, наверное…       Наконец-то сообразив, что, а вернее — кто является источником голоса, Билд ахает и зажимает рот ладонью, тихо бормоча: так разнервничался, что глюки начались. — Да не глюки это… стой-стой, только никаких обмороков, или хотя бы скажи, что с Байблом.       Билд, цепенея от происходящего, не может вымолвить ни слова. Грей делает ещё несколько шагов навстречу, а Билд пятится назад. — Да не съем я тебя. — А… а… т-ты… — «А-а, ты-ты», — передразнивает Грей, — ну, что случилось-то? — Т-ты говоришь… говорящий. — Я не об этом. Что случилось с Байблом? Эй-эй, попросил же в обморок не падать!       Грей недовольно фыркает и несётся на кухню, где набирает в пасть воды из миски, а затем, вернувшись, опрыскивает ею бледное лицо Билда. — Пфф, чего слабенький какой? Ладно, я обещал Байблу не осуждать его выбор. Но теперь ты уже наконец скажешь, где он и что с ним?       Грей так умоляюще смотрит, что Билд принимает сидячее положение и, пригладив на затылке волосы, отвечает: — Окей… Допустим, я не сошел с ума… но ведь раньше ты мяукал, а сейчас… — Я бы и раньше не только мяукал, но когда у меня случайно вырвалось «по-человечески», тебя это напугало и Байбл был очень недоволен.       Билд снова начинает улыбаться: — Мм, думаю, у меня ещё будет много вопросов к моему парню, но сейчас надо накормить вас. — А Байбл?.. — не унимается Грей.       Билд протягивает к нему руку и несколько раз ласково гладит по выгибающейся спине: — С ним всё в порядке. Уже всё в порядке. — А что было не в порядке? — Э-э, у него был приступ аппендицита… То есть, — Билд нервно хихикает, догадываясь что даже говорящий кот не может знать всех человеческих слов, — в животе кое-что воспалилось и пришлось это вырезать. Он проведет несколько дней в больнице, а я пока позабочусь о вас сам.

***

      Вообще-то, хоть они и заключили перемирие на неопределенный срок, но сидеть под ветровкой этого кожаного так себе удовольствие. Правда, ничего не поделаешь. Это единственный способ пронести Грея в палату Байбла — спрятанным под курткой Билда. — Привет, — Билд наклоняется, чтобы поцеловать любимые губы, — как ты?       Байбл медленно приподнимается, а Билд подкладывает ему подушку под лопатки: — Я в порядке.       Одной рукой Байбл обнимает его за шею, чтобы притянуть к себе для нового поцелуя, но в этот момент между ними начинается какая-то возня и слышится недовольное мурчание. — Э-э, только не говори, что… — Ага, — Билд смеётся и растегивает куртку, поверх которой накинута больничная роба, — он очень просил взять его с собо, я не смог отказать.       Попав в объятия Байбла, Грей принимается громко мурчать и тереться мордочкой о шею и скулы друга. Последний уточняет: — Мм, как именно «очень просил»? — Обыкновенно, — отвечает за Билда Грей, отчего брови Байбла взмывают вверх.       После пятисекудного молчания Байбл и Билд начинают смеяться, а довольный Грей вытягивает шею и кладет голову на плечо Байблу. Он закрывает глаза, всё ещё тихо мурча. — Я тебе потом всё объясню, ладно? — шепчет Байбл присевшему на край постели Билду.       В ответ его берут за руку и подмигивают обоими глазами: — Есть ощущение, что с тобой меня ждёт много сюрпризов. Но мне это нравится, — Билд переплетает их пальцы и просто светится счастливой улыбкой. — Ага, и при каждом сюрпризе он будет падать в обморок, мрр, — мурлыкает Грей.       Байбл качает головой и сочувствующе смотрит на своего парня: — Я же знаю, какой ты впечатлительный. Поэтому и не спешил раскрывать секрет. Но судя по всему — кое-кто самовольно ускорил процесс. — Положение было безвыходным. Я должен был выяснить, где ты и что с тобой, — Грей тыкается холодным влажным носом в щеку Байбла.       Слушая пушистого ворчуна, Билд гладит его по спинке, приговаривая: — Ты такой славный, Грей. Обещаю заботиться о тебе не хуже Байбла.       И пускай Грей не показывает этого, но приятное умиротворение разливается по всему его кошачьему телу.       Быть может, ты не такой уж и плохой… Билд. — Кстати, а как там девочки? — спрашивает Байбл про ещё двух пушистых любимиц. — Всё хорошо, — Билд трет костяшками чуть впалую щёку Байбла, — а они тоже «с сюрпризом?»       Оба хохочут, но вскоре Байбл подносит палец ко рту и шикает: Грей спит, давай будем потише. Билд кивает и аккуратно, чтобы не задеть живот, садится ближе и кладет голову на край подушки, обнимая обоих одной рукой. Вскоре на груди Байбла дремлют двое, один из которых даже во сне улыбается, а второй не перестает уютно мурчать.