Сердце льва. Противостояние

      Наступило время отправляться в поход. Повелитель вместе с шехзаде Селимом и Джихангиром собрался в путь. Шехзаде Мустафа должен был присоединиться к ним в военном лагере близ Коньи.       На этот раз падишах решил оставить регентом в столице шехзаде Баязеда, приезд которого не заставил себя долго ждать.       Проводив отца и братьев, Михримах Султан отправилась в свой дворец.       Подъехав, она увидела у ворот посланника.       — Госпожа, — поклонился чауш.       — С чем пожаловал? — спросила Михримах, выйдя из кареты.       — Я привез письмо для Рустема-паши, — ответил он.       — Паша сейчас не дома, — сказала Михримах Султан. — Оставь письмо на столе, в его комнате.       — Как прикажете, — ответил посланник.       — Айсун, — Михримах повернулась к служанке, вышедшей из кареты вслед за ней, — проводи чауша в комнату паши.       Айсун кивнула и вошла в широко распахнутые ворота дворца. Чауш отправился следом.       Пройдя по коридору, служанка свернула вправо и открыла дверь в рабочую комнату визиря. Посланник оставил письмо на столе и ушел.       Когда утихли его тяжелые шаги, Айсун вошла в комнату и, тихо притворив дверь, взяла письмо. Вытащив послание из футляра, она заметила, что на нем нет печати. Значит, это послание не государственной важности или попросту записка. Положив ее в карман платья, Айсун-хатун, никем не замеченная, вышла из комнаты.       Вечером, когда Михримах Султан отправилась в хаммам, а Рустем-паша еще не вернулся домой, Айсун выскользнула из дворца и направилась в Топкапы.       …Фетхийе укладывала детей спать. Накрыв их одеялами и пожелав доброй ночи, она отправилась в свои покои.       В коридоре ее остановил Искендер-ага:       — Госпожа, Айсун-хатун здесь. Говорит, что у нее важные вести.       — Пусть скорее идет в мои покои, — взволнованно отозвалась Фетхийе.       Айсун-хатун, закутанная в темный плащ, ждала госпожу, стоя у окна. Фетхийе сразу заметила, что Айсун взволнована: плащ был сырым от вечернего тумана, а волосы в беспорядке разметались по плечам.       — Какие вести? — спросила Фетхийе, как только служанки закрыли двери в покои.       — Сегодня во дворец Михримах Султан и Рустема-паши приехал гонец с письмом, — произнесла Айсун. — Госпожа велела мне проводить его в комнату паши. После того как он ушел, я проверила послание, и оказалось, что на нем не было печати, какую всегда ставят на государственных документах. Я предположила, что это письмо касается того дела, что вы мне поручили.       С этими словами она приподняла полы плаща и вытащила письмо, перевязанное коричневой бечевкой.       Фетхийе схватила его и начала читать:       «Паша Хазретлери, — писал неизвестный, — все идет, как мы и предполагали. Верные Вам янычары готовы поднять бунт. Мы ждем только приезда повелителя и Вас.       Я уже составил поддельное письмо к шехзаде Мустафе и подбросил его одному из солдат, которые верны шехзаде. Машаллах, скоро мы доведем начатое до конца. Жду дальнейших приказаний».       Это письмо повергло Фетхийе в еще больший ужас, чем увиденное во дворце Михримах. Она почувствовала, как волосы зашевелились на затылке.       — Айсун, возвращайся во дворец, — ледяным тоном произнесла Фетхийе. — Твое отсутствие не должны заметить.       Девушка поклонилась и быстро исчезла из комнаты.       — Проклятье! — воскликнула Фетхийе и в ярости швырнула письмо на ковер.       В комнату вбежал Искендер-ага.       — Госпожа, в чем дело? Что произошло? — испуганно спросил он.       Фетхийе указала на письмо, лежавшее на полу. Искендер поднял его и начал читать.       — Что же делать? — проговорил он, свернув письмо дрожащими руками.       — Я… Я, — Фетхийе шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Я должна все рассказать повелителю и как можно скорее! Если я опоздаю, Рустем совершит свое черное дело!       — Каким образом?       — Я поеду в военный лагерь.       — В лагерь?! — изумился Искендер-ага. — Но, моя госпожа, женщине, да к тому же из султанской семьи, запрещено появляться там!       — Я переоденусь гонцом и поеду, — отозвалась Фетхийе. — Меня может узнать только повелитель или Рустем, если увидит. Пока он не уехал, нужно скорее добраться до лагеря и рассказать правду! Или повелитель поверит этой низкой клевете!       — Госпожа, но вы не знаете дороги, да и шехзаде Баязед никогда не отпустит вас!       — Я попрошу Матракчи Насуха-эфенди составить для меня карту. А Баязед не будет знать о том, куда я направляюсь на самом деле.       — Что же вы ему скажете?       — Дай подумать. — Фетхийе потерла виски и наморщила лоб.       В покоях воцарилась тишина. Было слышно, как потрескивают дрова в камине.       — Баязеду я скажу, что забыла в Кютахье несколько важных вещей. Ты будешь сопровождать меня. Мы доедем до Кютахьи, а оттуда я отправлюсь в Эрегли ¹. Ты будешь ждать меня во дворце и пошлешь весть шехзаде Мустафе о том, что случилось. В лагере я расскажу повелителю о том, что нет никакого бунта, и он, надеюсь, поверит мне. После я вернусь в Кютахью тем же путем, каким уеду, и мы отправимся в Стамбул, — проговорила Фетхийе.       — А если не вернетесь?       «Не вернетесь»… Если она и правда не вернется? Кто знает, какие опасности могут встретиться ей на пути? Если она никогда больше не увидит прекрасных глаз Баязеда, не услышит веселого смеха своих детей, не увидит добродушной улыбки Искендера, не услышит мудрых советов повелителя и всех остальных, кем она дорожит?..       Фетхийе стало страшно. Впервые страшно за саму себя. Но мысль о том, что, быть может, это единственный способ предотвратить ужасное и спасти жизнь того, кого она любила, как родного брата, пересилила страх. Ей вновь вспомнились слова Эбуссууда-эфенди о том, что лишь она может помочь тому, кого видела во сне в ту холодную ночь. Это воспоминание подбодрило ее.       — Я вернусь, Искендер. Вернусь ради тех, кого люблю, — ответила Фетхийе.       Ага слегка улыбнулся, взглянув на свою маленькую, хрупкую, но такую отважную госпожу.       — Чем я могу помочь вам? — спросил он.       — Найди мне дорожную одежду. Скоро мы уедем. Нужно добраться до повелителя быстрее, чем это сделает Рустем и его шайка.       — Как прикажете, — поклонился ага и взялся за ручку двери.       Голос Фетхийе заставил его улыбнуться:       — Спасибо, Искендер.

***

      — Шехзаде, — поклонился вошедший стражник, — Фетхийе Султан пожаловала.       — Проси, — улыбнулся Баязед, отложив военные карты в сторону.       В открытых дверях покоев показалась хрупкая фигурка госпожи.       — Добро пожаловать, мой луноликий ангел, — произнес шехзаде и крепко обнял жену. — Что такое? Идешь куда-то? — спросил он, обратив внимание на темно-зеленый плащ, окутывавший ее с головы до ног.       — Хочу съездить в Кютахью, Баязед. Я забыла несколько важных вещей, — ответила Фетхийе.       — Разве обязательно ехать самой? Скажи слугам, они привезут. Побудь здесь.       — Я должна сама все проверить. Но ты не волнуйся, это ненадолго. Искендер-ага будет сопровождать меня, — произнесла Фетхийе, возненавидев себя в этот миг за то, что пришлось солгать возлюбленному.       — Хорошо, — согласился шехзаде. — Поезжай, если это так важно для тебя. Только возвращайся скорее.       — Обещаю, — ответила Фетхийе и, привстав на цыпочки, поцеловала Баязеда.       …Карета быстро ехала по дороге в Кютахью, но волнение и страх опоздания все больше и больше охватывали Фетхийе. Однако, несмотря на это, она хорошо представляла, что ей нужно сделать. Доехать до лагеря и, показав письмо от Зал Махмуда-аги (это был он, несомненно!) повелителю, открыть ему правду. Фетхийе надеялась, что успеет приехать в лагерь до того, как Рустем начнет действовать.       Фетхийе открыла кожаную сумку, висевшую через плечо, и достала карту, которую составил для нее Матракчи. От Кютахьи до Коньи, а оттуда к военному лагерю, в Эрегли.       Фетхийе прикрыла глаза, вспомнив о давней подруге, Гюльсюм-хатун. Вчера, когда она пришла к ней, Гюльсюм очень обрадовалась и принялась расспрашивать ее о последних новостях. Но, несмотря на любезный прием, Фетхийе не смогла успокоиться, пока не пришел Насух-эфенди. В ответ на просьбу составить карту, он удивился, однако, ни о чем не расспрашивая, изобразил для нее путь от Стамбула до Эрегли. Теперь, держа карту в руках, Фетхийе чувствовала себя спокойнее.       Однако всю дорогу в ее голове звучал едкий вопрос Искендера-аги: «Почему вы не расскажете шехзаде Баязеду о том, что произошло на самом деле?» Баязед, как и повелитель, ни за что не поверит в то, что Хюррем Султан, а тем более Михримах, причастны к тому, что происходит в военном лагере. И рассказывать об этом было бы бессмысленно… В это было нелегко поверить, и Фетхийе не хотела разбивать ему сердце такой правдой.       Но Фетхийе и не предполагала, что опоздала: Рустем-паша выехал из столицы на день раньше, чем она. В то время когда карета госпожи приближалась к Кютахье, визирь отдавал повелителю поддельное письмо.