Сердце льва. Противостояние

      Шехзаде Мехмед шел в покои Мустафы, держа под мышкой книгу. Завернув за угол, он столкнулся с ним.       — Отец! — улыбнулся юный шехзаде. — Я искал тебя.       — Что такое? — спросил Мустафа, положив руки на плечи сына.       — Если у тебя есть время, не мог бы ты объяснить мне кое-что по этой книге?       — Да, шехзаде, — ответил Мустафа и взял книгу из рук сына. На темно-бордовой кожаной обложке он прочел: «Dante Alighieri. La Divina Commedia».       Мехмед вошел в покои, а следом за ним, закрыв двери, зашел шехзаде Мустафа. Повернув голову вправо, он заметил высокую девушку, вытирающую пыль с книжной полки. Мустафе показались знакомыми очертания ее лица, однако он не мог припомнить, где видел девушку.       Она испуганно вздрогнула и склонилась в приветствии:       — Простите, я не знала, что вы придете, шехзаде. Я закончу позже.       Мустафа махнул рукой:       — Ты нам не помешаешь, хатун. Можешь продолжать уборку.       Девушка отвернулась к книжной полке.       — Присаживайся, Мехмед, — Мустафа сел на тахту возле камина и указал на место рядом с собой. — Что тебе непонятно?       — Вот здесь, — шехзаде присел рядом с отцом и раскрыл книгу. — Почему Вергилий спасает Данте от зверей и на пороге Рая уступает свое место Беатриче?       Мустафа задумался.       — Смысл вот в чем, — произнес он после недолгого молчания, — звери — человеческие страсти, а Вергилий — разум, избавляющий от них. Получается, что человека от страстей спасает разум, а Божественная благодать, то есть Беатриче, ведет к вечному блаженству.       — Божественная благодать?       — Да. Как же это будет по-итальянски…       — Grazia divina, — без малейшего акцента произнес высокий чистый голос.       Мустафа поднял глаза и посмотрел на ту, которой он принадлежал. Девушка стояла лицом к шехзаде и сжимала в руке мокрую тряпку.       В дверь постучали, и вошла Фидан-калфа.       Поклонившись, она сообщила:       — Шехзаде Хазретлери, к шехзаде Мехмеду пришли учителя.       — Иди, сынок. Мы позже продолжим, — Мустафа улыбнулся юному шехзаде.       Поклонившись отцу, Мехмед вышел из покоев. Фидан вышла вслед за ним.       Девушка закончила уборку и, подняв ведро с водой, двинулась к двери.       Ее догнал голос шехзаде:       — Хатун, постой.       Она обернулась и поставила ведро на пол.       — Ты хорошо говоришь по-итальянски. Откуда ты родом? — спросил Мустафа, подойдя ближе.       — Я из Венеции, шехзаде.       Заметив, что он обратил внимание на ее зеленые глаза и отливающие рыжиной локоны, Айпери проговорила:       — Мой отец венецианец, а мать — англичанка.       — У тебя еще есть родные в Венеции? — спросил шехзаде.       — Да. Младший брат.       — Как твое имя, хатун? — спросил Мустафа.       — Айпери, — ответила она.       — Айпери, — повторил шехзаде. — Твое знание итальянского пригодится моему сыну, шехзаде Мехмеду. Я хочу, чтобы ты обучила его.       — Я буду рада помочь шехзаде Мехмеду освоить итальянский, — улыбнулась Айпери.       — Прекрасно. Завтра утром я представлю тебя ему. Теперь можешь идти.       Айпери поклонилась и, подняв ведро с пола, вышла из покоев.

***

      Прошло некоторое время с тех пор, как Айпери-хатун появилась в Манисе. Мустафа представил ее сыну, и Айпери стала обучать Мехмеда итальянскому. Шехзаде был прилежным учеником, и ей нравилось давать ему уроки. Постепенно Айпери привыкла к жизни в Манисе и к своим новым обязанностям. Но, несмотря на это, ей не давали покоя мысли о доме, об отце, матери, брате…       Поняв, что сбежать из дворца не удастся, Айпери оставила попытки и стала выполнять приказ Нурбану Султан в надежде на скорое освобождение и возвращение домой. Она писала ей отчеты о том, что удалось узнать о делах шехзаде Мустафы. Письма, которые высокий и смуглый Азис-ага забирал дважды в неделю, Айпери прятала в коридоре, под выступающим основанием каменной колонны.       Айпери часто докладывала шехзаде об успехах сына в изучении итальянского. Мустафа был очень им рад.       — Вы уже говорили с ним о «Божественной комедии»? — как-то раз спросил он.       — Да, шехзаде. Шехзаде Мехмед перешел на чтение трудов Макиавелли ¹, — ответила Айпери.       — Прекрасно, — улыбнулся Мустафа. — Благодаря твоим стараниям Мехмед делает большие успехи.       Айпери улыбнулась и покраснела.       — Шехзаде талантливый и прилежный ученик, — ответила она.       В двери покоев наследника постучалась Аслихан-калфа.       — Шехзаде, — поклонилась она.       — Что-то случилось, хатун? — спросил Мустафа.       — Нет, шехзаде. Я пришла сообщить, что девушкам в гареме накрыли стол для ужина.       — Позволите идти, шехзаде? — спросила Айпери.       — Иди, — ответил Мустафа.       Аслихан поклонилась и вышла в коридор, оставив дверь открытой. Айпери тоже направилась к выходу.       — Айпери-хатун, — шехзаде слегка удержал ее за руку. — Ты уделяешь моему сыну много внимания, я благодарен за твои старания. Если тебе что-нибудь понадобится — скажи мне.       — Благодарю вас, шехзаде, — улыбнулась она. — Для меня это честь.       Мустафа опустил руку. Айпери еще раз улыбнулась и вышла из покоев.       В коридоре Айпери на минуту остановилась. Она завороженно посмотрела на двери покоев шехзаде, которые только что закрыли стражники, и перевела взгляд на руку, до которой несколько мгновений назад дотронулся Мустафа. Ее губы тронула едва заметная улыбка.       — Айпери, где ты? Идем! — недовольно воскликнула Аслихан. Ее темно-шоколадные глаза смотрели сердито.       — Да, я иду, — ответила Айпери и отправилась следом за калфой.       …Странные чувства охватывали ее, когда она видела шехзаде. Айпери часто вспоминала глаза и улыбку Мустафы, которая всякий раз появлялась на его лице, когда она рассказывала о занятиях с шехзаде Мехмедом. Бархатные карие глаза Мустафы смотрели так, что ей казалось, будто они видели ее насквозь… Айпери не могла выдержать его взгляд и опускала глаза всякий раз, когда они встречались. Она часто находилась поблизости от его покоев и придумывала разные поводы, чтобы зайти, но делала это не для того, чтобы узнать что-то для Нурбану Султан… Она хотела видеть шехзаде Мустафу как можно чаще, хотя эти встречи и пугали ее, и радовали.       Айпери думала об этом, пытаясь разобраться в своих мыслях. Она рассеянно следила за тем, как шехзаде Мехмед упражняется с саблей. Утреннее солнце золотило кроны деревьев и траву, начинавшую желтеть. Солнечный луч падал на голову шехзаде, и его русые волосы ярко светились.       Сделав пару выпадов, Мехмед воткнул саблю в землю и вытер вспотевший лоб рукавом кафтана.       — Айпери-хатун, я собираюсь прокатиться верхом. Составишь мне компанию? — спросил он, подойдя ближе.       — Благодарю, шехзаде, но мне лучше остаться здесь. Вы поезжайте, а я подожду вас, — ответила Айпери.       Кивнув, Мехмед ушел к конюшням.       Айпери осталась в саду одна. Вдохнув свежий утренний воздух, она мягко улыбнулась. Заметив саблю шехзаде, которую он оставил воткнутой в землю, Айпери на мгновение задумалась. На площадке никого не было, и она, с трудом вытащив саблю из земли, взяла ее в правую руку и сделала пару неумелых взмахов.       Прикрыв глаза, Айпери вновь взмахнула саблей, рассекая воздух. Она налетела на что-то твердое. Послышался лязг металла.       — Ты владеешь оружием?       Айпери открыла глаза и увидела перед собой шехзаде Мустафу. В левой руке он тоже держал саблю, скрестив ее с саблей Айпери.       — Нет, шехзаде, — она вспыхнула и опустила оружие. — Шехзаде Мехмед так здорово с ним упражнялся, что я тоже захотела попробовать…       — Женщине нелегко этому научиться. Я знаю лишь двух, которые владеют саблей.       — Значит, я буду третьей, — улыбнулась Айпери. — Если… вы поможете мне, шехзаде.       Мустафа немного удивился ее смелости.       — Я покажу тебе несколько маневров, — согласился он. — Но помни, что это не так легко. Бери саблю.       Час спустя шехзаде Мехмед, вернувшийся с конной прогулки, застал в саду шехзаде Мустафу и ловко бьющуюся с ним на саблях Айпери-хатун.       — Если бы я знал, что ты умеешь управляться с саблей, не стал бы тренироваться с мишенью, — улыбнулся Мехмед.       — Теперь ты и правда можешь оставить ее, сынок, — ответил Мустафа.       Раскрасневшаяся Айпери положила саблю на землю и поправила съехавшую на плечи изумрудно-зеленую накидку.       — Благодарю, шехзаде, — проговорила она. — Я многое узнала сегодня.       Мустафа мягко улыбнулся ей.       Поправив складки на платье, Айпери кивнула Мехмеду, и они, поклонившись шехзаде Мустафе, отправились во дворец.