Одинокий папочка

      Когда омега открыл глаза, за окном было уже темно. Он точно помнил, что засыпал на диване, улегшись головой на колени друга. Сейчас же он находился в машине, плавно скользящей по дороге. На соседнем сиденье находился его бывший преподаватель, устало смотрящий на дорогу на дорогу, а в зеркале заднего вида была видна каштановая макушка с растрепанными волосами, — похоже тоже слишком устал за этот день. Немного повернув голову, парень смотрел на мужчину сонными глазами, а тот и не замечал, сосредоточившись на дороге. Еще бы, сейчас от него зависит не одна жизнь, а целых три.       Обратил он на Осаму внимание лишь когда они остановились возле дома, в довольно хорошем районе. Не трудно было понять, что это был дом самого Накахары. Многое оставалось не понятным, вопросы так и висели над головой молодого папы: зачем они тут? Как Чуя узнал о том, где их искать? почему вообще приехал к чужому омеге в ночь и забрал. Ответы на них можно получить и позже, подумалось юноше, когда светлый взгляд голубых глаз уставился на него в ответ.       — Долго смотришь, дурак? — слабый смешок слетел с сухих губ, все еще отдающих фантомной боли от ран на лице.       — Вы против этого?       — Совершенно нет. Даже наоборот, мне нравится твое внимание, Дазай.       Мужчина перегнулся и отстегнул омегу, вышел из машины и помог выйти из нее младшему. Ребенка он сам аккуратно взял на руки, стараясь не разбудить малыша. До квартиры они дошли в полной тишине. Осаму нравилась эта умиротворенная, можно сказать даже семейная атмосфера, которой он так и не смог добиться со своим альфой. «Свой альфа». Имеет ли смысл так дальше называть его, если по факту тот так и не мог стать достойным человеком для него самого и для их общего ребенка? С каждой новой мыслью, вопросов появлялось все больше, но все они были грамотно задвинуты на задний план, чтобы не портить этот уют и спокойствие.        Заходя в чужую квартиру, Осаму лишь удивлялся царящему в нем порядку и минималистичному стилю. В своей квартире он бы просто не смог добиться его, там всегда царила слишком уютная атмосфера, чтобы ребенку было комфортно в ней. В такой обстановке было совсем нетрудно почувствовать себя лишней деталью интерьера, ошибкой великолепного дизайна, портившей весь общий вид. ловя себя на этих мыслях, парень только лишний раз осознает, что ребенок сильно изменил его: от того заносчивого мальчишки с непомерным эго почти ничего не осталось. Разве что чувство собственного достоинства и нежелание проигрывать альфам.        Мужчина за время, что Дазай осматривал квартиру, успел отнести ребенка в одну из комнат, укрыть теплым одеялом и включить на слабой яркости телевизор, заранее выключив звук, чтобы ребенок не испугался, ели проснется ночью в незнакомой квартире. Этот жест показался достаточно трогательным, по крайней мере для человека, видевшего такое отношение к своему ребенку впервые от кого-то, кто не являлся его близким кругом общения, то бишь — Одасаку. тихо пройдя в ту же комнату, парень снова поймал на себе усталый и явно взволнованный взгляд мужчины, поэтому кивком голову пригласил его выйти, чтобы все объяснить ему лично, так как не знал, что Сакуноске успел ему рассказать. В том, что именно тот позвал Накахару, сомнений уже не оставалось, больше никто ни о чем не знал, а Чуя не телепат, чтобы узнать обо всем из неоткуда.        — Так, ты расскажешь сейчас? Если тебе нужно время, чтобы собраться с мыслями или ты просто не хочешь ничего говорить, то просто скажи прямо. — первое, что сказал мужчина за весь вечер.        Сидя за столом с кружкой теплого чая в руках, парень даже не знал, что ему следует делать. С одной стороны он хотел рассказать все этому человеку, довериться ему, но с другой… Так трудно вспоминать все произошедшее. сразу накатывает волна обиды за ребенка, ненависть к тому человеку, если его можно таковым назвать, и вина на самого себя, что не уберег ребенка. Ковыряя небольшую дырочку на рукаве своего свитера, парень отсутствующим взглядом смотрел в кружку, от которой еще исходил пар, и думал о том, как много и как преподнести все случившееся мужчине. Все же, тот должен был знать, но так не хотелось принимать собственную неправоту — старший ведь предупреждал, что ему стоит уйти. Предупреждал, что хорошим это не кончится.        — Я все же ушел от того парня. Вы оказались правы, Накахара-сан.        — Не говори так. Мы уже не находимся в рамках студент-преподователь, так что смысла в лишней формальности я не вижу.        — Хорошо, Чуя. — небольшую попытку разрядить атмосферу, парень принял с мягкой улыбкой. Было приятно, такое внимание старшего к мелочам. — Я хотел сказать, что ты был прав. Во всем прав. Но моя ошибка стоила жизни не только моей, но и моего ребенка. Не знаю, смогу ли я теперь смотреть ему в глаза.        — Не говори так. Думаю, он достаточно умный мальчик, чтобы понять случившееся. Никто не мог знать, что тот человек опустится до рукоприкладства к своему ребенку.        Подняв удивленный, но полный не скатившихся слез взгляд, омега лишь болезненно улыбается и качает головой.        — Не только рукоприкладства. Он позволил своим друзьям надругаться над ним. Я боюсь даже думать, что случилось бы, если бы я пришел немного позже.        Молчание, последовавшее за этими словами, заставило омегу снова поднять свои глаза на сидевшего напротив человека. Лицо бывшего преподавателя было настолько комично скривлено, что вызвало бы легкий смешок, если бы не тема диалога. Чуе пришлось взять немного времени, чтобы осознать ситуацию и взять себя в руки. Вот чего он больше всего он не переносил, так изнасилований. А тут это коснулось маленького ребенка, еще даже не пошедшего в школу.        — Это моя вина. Я понимаю ваше отвращение ко мне, поэтому постараюсь как можно быстрее уйти. — только завидев отвращение на лице мужчины, залепетал Осаму. — Если вы, конечно, позволите остаться нам на ночь.        — Не неси этот бред, Дазай. Это не твоя вина, что ты сошелся с последним мудаком, решившим, что является нормой колотить своего омегу, а после позволять насиловать собственного ребенка, в угоду другим людям.        — Может вы и правы, но… Я ведь знал, с каким человеком решил провести жизнь и построить семью.        — Ничего ты не знал. Никто не мог знать, что он бы сделал это с Хотару. Для начала тебе нужно успокоиться.        По щекам омеги уже давно стекали слезы, но тот этого не замечал. Ему было трудно обратить на что-то внимание, когда истерика снова подступала к горлу, а чувство вины давило на грудную клетку, не позволяя нормально вздохнуть.        Первое, что заметил Осаму, это крепкие руки, сжимающие его и прижимающие к теплой и не менее крепкой груди мужчины. Тот сжимал его в своих объятиях, тихо шепча ему куда-то в волосы слова о том, что все обязательно будет хорошо, что они обязательно справятся, так как оба являются сильными мальчиками, а сам Чуя поможет им вернуться к нормальной жизни и в дальнейшем будет оказывать всяческую поддержку. «Главное пережить этот случай, а дальше все будет хорошо» — так сказал он. И Осаму хотелось верить в эти слова, в ответ сжимая мужчину в своих объятиях, наконец почувствовав прочную поддержку рядом с собой. Он в порядке. По крайней мере будет в порядке, а его сын — в безопасности.        Когда слезы поутихли, оставляя за собой только тихие похлюпавыния носом, мужчина все же отстранился, аккуратно стирая мокрые дорожки с красных щек.Ничего не говоря, он дал парню кружку с остывшем чаем в руки и накрыл своей кофтой, отмечая дрожь в плечах, после чего ушел, сказав, что подготовит для них с сыном постель.

***

       Оказалось, что делить с кем-то одно жилищное пространство не так трудно, если человек не является бытовым инвалидом, а Чуя таковым явно не являлся — чего стоила только его еда, которую тот в первое время готовил исключительно сам, утверждая, что младшим нужно только хорошо питаться и отдыхать. Тару довольно быстро привык к этому человеку, быстро перестав бояться его, чего не скажешь о других мужчинах, хотя бы отдаленно напоминавших ему родного отца или его друзей. Осаму тоже быстро пришел в норму и начал старательно искать новую работу, чтобы не доставлять проблем экс-преподавателю, не смотря на все уверения старшего, что кормить еще двоих ему далеко не в тягость, а даже наоборот — доставляет удовольствие, что его квартира больше не является такой пустой, а вечера такими холодными и одинокими. Еще бы они были одинокими, когда по квартире постоянно носится маленький каштановый ураган, явно пытающийся сбить его с ног, когда он возвращается с работы.        Проблем не возникало от слова совсем, пока не пришла очередная повестка в суд. В этот раз заявителем оказался родной отец мальчика, решивший вернуть их путем лишения омеги родительских прав через органы власти. Его отец все еще пользовался определенной властью среди важных людей, которые с радостью решили им помочь, услышав историю «бедного альфы, обманутого гульным омегой».        Суд пришлось делить на два слушания, так как с первого раза понять ситуацию полностью не удалось. За месяц, прошедший между двумя судами, Осаму все же решился просить помощи у своих родителей, которые в последнее время настойчиво пытались связаться с сыном, узнав о всей истории от общих знакомых с родителями того «обманутого» альфы. Изначально, их условиями стало возвращение сына и внука в отчий дом, отказ от работы и возвращение на учебу. Тогда пришлось пойти на уговоры Накахары, который уверял, что при личном общении смог бы уговорить его родителей отказаться от двух первых условий, считая, что то должно было стать выбором самого омеги, а не давлением со стороны. И он оказался прав. Какого же было удивление младшего, стоило ему увидеть одобрительные улыбки матери и отца, вечно недовольных его выбором, а после услышать, что те помогут и так, но очень просят его вернуться к учебе, чтобы в будущем стать достойным отцом для своего ребенка.        Его отношений тоже сильно изменились. Хоть они все еще и спали в разных кроватях — точнее Осаму с сыном в кровати, а сам Чуя — на диване в гостиной, что не стало проблемой с его небольшим ростом — но в остальное время, они вели себя вполне как нормальная семья, разве что без бурных ночей и поцелуев. Каждое утро начиналось с крепких, но мягких объятий от альфы, пока сонный омега готовил им на двоих кофе, чтобы оба не клевали носом на работе, вечера они проводили с Хотару, либо за готовкой ужина, либо за просмотром различных фильмов, когда было совсем ленно что-то готовить.        В конце концов, суд они все же выиграли. Даже получилось содрать неплохую денежную компенсацию с отца ребенка, за ложные обвинения и рукоприкладство. Этой суммы вполне хватало на пару месяцев аренды какого-нибудь небольшого жилища, по типу того, в котором те проживали раньше, но съезжать было совершенно неохото, да и сам Чуя, казалось, был совершенно не против их совместного проживания.        Не смотря на решение большинства проблем, Осаму все равно тяготил груз вины. Он не хотел рассказывать о нем старшему, считая, что тот и без того слишком много для них делает, поэтому было как-то стыдно говорить ему об этих проблемах, отягощающих его душу.        В один из очередных вечеров кино, парень решил все же затронуть одну из тем, беспокоивших его. Мальчик уже давно заснул между ними на диване, поэтому они накрыли его одеялом и отошли на кухню, чтобы немного выпить вместе и обсудить эту тему, висевшую с начала вечера, после того как омега упомянул ее как «серьезный разговор».        Сидя за столом с с бокалом хорошего вина, другого у Чуи не водилось, а из-за его стоимости пил он не так часто, Осаму все думал с чего начать разговор. Чуя не торопил, хотя по нему было видно, что он тоже хочет как можно быстрее закрыть эту тему, чтобы вернуться к тихому вечеру перед их совместными выходными, которые выпадали крайне редко, так как сессия была не за горами, и Чуе приходилось готовить к ней своих студентов, а другим помогать с дипломами.       — Знаешь, я очень рад, что ты так сблизился с Тару. Вы так хорошо ладите, что я даже немного ревную. Нет, скорее просто завидую своему ребенку, так как у меня никогда не было человека, которого я бы хотел называть отцом.        — Не говори так, я стараюсь уделять вам равное количество внимания. — легкая улыбка тронула губы мужчины, а его взгляд наконец оторвался от красной жидкости в бокале и направился на омегу.        — И это тоже радует меня. Я не знаю, что бы делал без тебя.        — Полагаю, ты бы сломался под натиском бывшего и родителей и выбрал бы одну из сторон, даже не пытаясь выиграть для себя более лояльные условия.        — Да уж, вот тут ты прав. — тихий смешок сошел с его языка быстрее, чем тот успел его спрятать за очередным глотком алкоголя. — Но знаешь, я совсем не вижу в тебе отца. Скорее, надежное плечо и вполне привлекательного альфу. Даже немного стыдно это признавать.        — Учитывая, что я какое-то время усиленно пытался ухаживать за тобой, меня это только радует. Однако, тут явно висит какое-то «но», мешающее нам построить отношения. Я прав?        — Вау, ты действительно последний эмпат, которого я только видел.        Встав из-за стола, юноша подошел ближе и обнял его за плечи. Когда мужчина поднял голову, удивленно смотря на него, тот прижался к его губам мягким поцелуем, явно неуверенным, но не менее желанным. Крепкие руки привычно заняли свое место за худой спиной, аккуратно оглаживая позвонки, мягким нажатием на них. Длился этот поцелуй недолго, совсем скоро парень отстранился, руками обхватил лицо старшего, не позволяя потянуться снова потянуться к своим губам.        — Пообещай, что если что-то случится, ты не оставишь Тару.        — Что ты имеешь ввиду? Конечно я не собираюсь оставлять вас, даже если ты выберешь кого-то другого, я уже просто не смогу оставить вас, слишком привязался.        — Просто пообещай, — ласковые поглаживания по щекам и в волосах, все же заставили мужчину согласно кивнуть, чем вызвали явное удовлетворение у омеги. — Если ты будешь не против, могу я сегодня разделить постель с тобой? Не хочу сегодня оставаться один, не знаю почему.        — Разумеется, я бы хотел. Но ты ведь понимаешь, что после вина, я могу захотеть большего, нежели одни поцелуи? Мы оба взрослые люди, чтобы понимать это.        — Конечно. Не думаю, что я против. С тобой мне так страшно будет снова довериться кому-то в постели. Ты не такой как они. Ведь так?        — Я бы никогда не стал делать тебе больно намеренно.        Все же потянув его за шею ближе к себе, мужчина снова прикоснулся к обкусанным губам, мягко сминая их. Не желая оставаться стоя, Осаму опустился на колени старшего, прижимаясь к крепкой груди. Длинные, худые ноги неудобно упирались в спинку стула, заставляя ерзать, чтобы найти более удобное расположение, руки путались в рыжих волосах, которые были длиннее на затылке, сжимая их на оттягивая. Теплые ладони постепенно спустились к ягодицам, поцелуй становился горячее, а между их телами становилось все больше контакта. Сжимая в своих руках худое тело, мужчина поднялся из-за стола и пошел в сторону спальни, удерживая омегу на весу под бедрами.        В постели Чуя оказался на удивление нежным. Осаму не было с чем сравнить, так как обычно получал исключительно грубое отношение от своих половых партнеров. Множество поцелуев, мягкие движения рук на своем теле были невыносимо приятны. Чуя не спешил, он медленно, с явным удовольствием раздевал его, сразу обходя каждый открытый сантиметр своими губами и руками, которые, казалось, были везде сразу. Долгая растяжка и последующие глубокие, но плавные толчки заставляли его желать мужчину перед собой все больше и больше. Сжимая его в своих руках, Осаму даже немного жалел, о принятом ранее решении, но отказываться от него не собирался. Стоило ему отдаться мыслям, как очередное поступающее движение внутри выбивало все из головы, а губы на шее напоминали о мужчине над ним.        — Не думай о чем-то другом в постели со мной, — шептал он на ухо, после мягко прикусывая, сжимая в руках его бедра и сильнее прижимая к кровати.        А думать о чем-то другом действительно было нереально, когда мужчина над ним делал очередной толчок, мягко оглаживал его грудь и явно наслаждался видом разгоряченного тела. С таким отношением Осаму был готов продолжать хоть целую ночь, но действительно внимательный партнер слишком скоро заметил его усталость, поэтому решил остановиться.        В душ Чуя отнес его сам, сам помыл и сам одел в мягкую пижаму, прежде чем отнести в теплую кровать с уже свежим постельным бельем. Засыпать, прижимаясь к теплой груди тоже оказалось очень приятным. Не было ощущения, что он грязный или отторжения от событий прошедшего акта. Было только тепло в груди и небольшое сожаление, что решился на эту близость только сейчас.        Утром его разбудили тихие шушуканья где-то возле кровати. Приоткрыв глаза, он увидел своего любимого мальчика и не менее любимого мужчину, теперь он мог с чистой совестью принять это, спорящих о том, кто будет будить омегу. Спорили они больше шуточно, держа в руках небольшой поднос с тарелками и кружкой кофе. Заметили они пробуждение омеги почти сразу, улыбнулись и сразу залезли на постель с ногами, ставя поднос на колени Осаму.        — Мы решили дать тебе отоспаться и приготовили завтрак сами.        — Чуя разрешил мне самому нарезать фрукты для тебя! — с улыбкой лепетал малыш, показывая на немного кривые кусочки яблок, вырезанных в виде зайчиков, которые обычно делал Осаму для своего сына.        — Мне очень приятно. Спасибо, что так постарались, вы большие молодцы, — счастливо улыбаясь, он обнял обоих альф за шею, оставляя на их щеках поцелуи.        Завтрак они провели за бытовыми разговорами о предстоящей прогулке в парк аттракционов, в который Осаму заведомо отказался идти, аргументируя тем, что хотел бы прибраться в это время дома. Те согласились с его решением с большой натяжкой и обещанием в следующие выходные обязательно отправиться туда вместе.        Однако, следующих выходных не было. Было только прощальное письмо и ванная, залитая кровью. А еще было бездыханное тело омеги, с фантомной улыбкой на губах.