Вороны.

Тэхён и Чонгук отдыхают друг от друга на протяжении трёх месяцев. Каждый из них гордый, точнее — Тэхён. Чонгука кроет изо дня в день. Каждый день он понимает, что старания Тэхёна были напрасны. Он — слабый человек. Чонгук лежит совершенно голый на кафельном полу. Вокруг него просыпанный, несколько минут назад принятый им же, порошок. Его накрыло. Проблемы отошли на второй план. Тело продаёт. «Тэхён, Тэхён, что мне делать? Меня кроет. Она меня погубит» — именно с этими словами хочется позвонить Тэхёну. У Тэхёна проблемы. После того, как Чонгук ему позвонил, он не написал ни одной статьи. Читатели ждут, просмотры упали. Всё это так нервирует. Переживания по поводу Чонгука не дают покоя. Гордыня — его смертный грех, и только ему с ним идти. Чонгук начал вести свой личный дневник. Он всеми силами пытается держать гелевую ручку ровно, но от недавно принятой дозы сделать не получается. Ручка от того, что гелевая, размазывается. Чонгук пишет: «Сегодня, наверное, февраль. Я определил это по сильным метелям за окном. На улице свежий воздух ощущается. Особенно, он хорошо ощущается, когда куришь возле форточки. Ноздри обжигает, будто под дозой» Тэхён надевает своё пальто и наматывает шарф вокруг шеи. Он спешит. Дверь всё также обшарпанная, свет в коридоре как всегда выключен, запах в квартире жуткий, температура ниже среднего. На полу разбросанные шприцы. Наступив на них, они лопаются с характерным звуком пластика. Тэхён понимает что это значит. Чонгук сидит в своей комнате, совершенно пустой, в центре стоит стул, вокруг него стоят зеркала. Он собой наедине. Он ненавидит в себе всё и утопает в ненависти. Полюбить себя тяжелее, чем полюбить кого-то. Тихий звук пошаркивающей подошвы. Чонгук перевёл взгляд в проём двери. Там стоит Тэхён, он плачет. А ведь когда-то он сказал, что не испытывает эмоции. Слёзы отчаяния. Чонгук молча сидит и смотрит в его глаза. Они совершенно в разных мирах, и каждый борется со своей зависимостью. — Чонгук-и? — прерывает тишину севшим голосом. — Хён, давай ты не будешь читать мне нотации. — Человек, совершивший свою ошибку, обречён, — всё также говорит слова, дрожащими губами. Сложно сдерживать эмоции. — Я помогу тебе, Гуки, я отдам за тебя свою жизнь, но помогу тебе. Ты мне веришь? В комнате повисла тишина. А где-то в этой тишине слышится рыдание Чонгука. — Нет.