Цена репутации

Утро — зло. Точнее не так: само утро ещё ни в чём не виновато, зато события — определённые события — порядком способны подпортить любое самое наилучшее настроение. Кофе из дорогущей кофеварки горчит, молоко к нему на вкус как мутная вода (оказывается, у кое-кого непереносимость лактозы и в квартире нормального молока не водится); ещё и соседи отчего-то решили устроить спор прямо под дверью. И ладно бы только это, — всю эйфорию от прошлой ночи смывает подчистую чужая паника на лице и настолько сильная дрожь в пальцах, что Тэхён не понимает, как Чонгук ещё не разбил кружку, которую держит обеими руками. Возможно, вместо кофе Чонгуку стоит выпить валерьяночки. Ну так, на всякий. С момента «новостей», они не обмолвились и парой слов. И если Тэхён ещё пытался, потому что не понимал изначально ничего, то Чонгук в ответ лишь сдавленно сипел, хрипел и всё пытался выдавить из себя что-то больше мычания зомби, пока не уронил голову на свои скрещенные на кофейном столике руки и не спросил шёпотом, сделать ли Тэхёну кофе. Сделать. Лишь бы не торчать без дела и получить хоть какую-то дозу кофеина, дабы не отключиться прямо здесь — в квартире, которую он, вообще-то, не должен был увидеть ещё хоть раз. Так и сидели: Чонгук с глазами в пятьсот вон, устремлёнными в пустоту, и что-то быстро бормочущий себе под нос (честно, не знай он, что Чонгук вполне себе обычный человек, подумал бы, что в того вселились демоны), и Тэхён, старательно отгоняющий от себя готовую накатить панику от абсолютного непонимания происходящего. Ни что происходит, ни в чём причина чужого состояния, ни, в принципе, на кой чёрт он здесь нужен. От ничегонеделания достаёт свой телефон в надежде хоть немного пролить свет на то, во что он, сам того не ведая, вляпался. Загуглил. Охренел не слабо. Оказалось, что Чонгук — не просто парень из бара и не просто привлекательный альфа и хороший собеседник (да и любовник, что скрывать). И даже не просто модель. Он — какой-то до одури популярный в Корее айдол. Не из самых пиковых групп, но однозначно узнаваемый и пользующийся большим рекламным спросом и с нехилой такой фанбазой. Несколько миллионов подписчиков и инсте, несколько крупных премий в составе группы, огромное количество статей и снимков с различных концертов, фотосессий и рекламы. По-настоящему известный. Но, видимо, для всех, кто не Тэхён, потому что он его лицо видел точно впервые. И хотя оказалось (из Спотифая), что он даже знает несколько их треков и даже сольник Чонгука (один трек он даже любит переслушивать), лицо его и псевдоним сопоставить с именем не смог. Может, это бы уберегло его от возможных в будущем последствий, но уже ничего не изменить. Одно он понял точно: знакомиться в лухари закрытых клубах отныне под большим таким запретом. Лучше бы на Хондэ или Итэвоне засели, чем «среди элиты». Может, поэтому Чонгук и не побоялся познакомиться с ним? Вряд ли он думал, что Тэхён какая-то знаменитость (не похож от слова совсем), однако довериться как минимум из-за строгого отбора на входе по именам и приглашениям мог. Вроде как, абы кто в клубе бы не оказался. И если «не абы кто», то можно бы и довериться? За этими размышлениями и составлением цепочек Тэхён не замечает чужого внимательного взгляда, поэтому вздрагивает, столкнувшись глазами с Чонгуком. — Что? Чонгук какое-то время молчит, словно обдумывая слова, а затем всё-таки спрашивает: — Ты правда меня не узнал? — выходит хрипло из-за долгого молчания. — Я не слежу за текучкой айдолов на корейской сцене, если ты об этом. Да и на лица память у меня не очень. Так что нет, не узнал. — Он делает глоток противного кофе и поджимает губы. Чонгук издаёт обречённый вздох, падая лбом на раскрытые ладони. Тэхёну его даже жаль становится. Он слышал от Сэбёль, как скандалы могут повлиять на айдолов. — Слушай, — в попытке хоть что-то сделать и хоть как-то успокоить, подаёт Тэхён голос и кладёт ладонь на чужое плечо. Чонгук так и не накинул на себя футболку, но теперь вид обнажённого торса никак не смущает — не то время. Он вскидывает на него откровенно взволнованный взгляд. — Я уверен, что сплетни скоро затихнут и это никак тебя не коснётся. А если и коснётся, то не сильно, и твоя компания сможет с этим разобраться. — Он приподнимает уголки губ в поддерживающей улыбке. — Ну, мне так кажется. Однако Чонгук не выглядит убеждённым и только мрачнеет с каждым словом. Но руку не сбрасывает, а то совсем бы некомфортно стало. — Дело не в этом, Тэхён. Я не из-за этого переживаю. — А из-за чего тогда? — не понимает, хмурясь. Но ответить Чонгук не успевает — только открывает рот, как раздаётся звонок интеркома, и хозяину квартиры приходится встать из-за стола, отчего ладонь Тэхёна по инерции соскальзывает по плечу. Тэхён и внимания толком не обратил на увитую татуировками кожу, как-то и не задумывался об этом из-за частого общения с куда более забитыми людьми (хоть в Корее это и не сказать, что очень распространено), а теперь не может сдержать задумчивого взгляда. По его скромному мнению, некоторые части рукава выглядят как-то хаотично, словно их набивали и перебивали несколько раз без какой-то общей картины в голове. И странно, и одновременно с этим даже интересно. Словно чей-то дневник читаешь в попытке откопать суть чужого прошлого. Приходится встряхнуть головой. Совсем уже его накрыло. Вечно так — без сна мозги превращаются в какую-то кашу. И если, пока они сидели после «новостей», сонливость почти не ощущалась, то теперь, когда адреналин немного утих, она накатила с новой силой. Или это похмелье, чёрт его разберёт. Когда голова готова уже завалиться на спинку дивана, затягивая за собой в царство Морфея, раздаётся сигнал открывающейся входной двери и негромкие шарканья тапочек по паркету. Сон как рукой снимает от чужого удушливого запаха — незнакомого, тяжёлого, вроде и цитрус, но такой горький, что буквально передёргивает. В этот момент Чонгука хочется подозвать к себе поближе, чтобы тот своими цветами хоть немного, но перекрыл это. Но один только взгляд на прибывшего даёт понять — лучше сидеть тихо и незаметно. В какую именно задницу он вляпался, до Тэхёна доходит лучше, когда так называемый «менеджер» заходит в квартиру. Шкаф под метр девяносто, с глубокими синяками под глазами и, кажется, нервным тиком на левом веке. Испепеляет взглядом сначала вжавшегося в спинку дивана Тэхёна, который старается не думать не только об откровенном пиздеце всей ситуации, но и том, где именно он сейчас сидит. Поразительно, как за пару часов поменялась жизнь и настроение. Сон как рукой снимает: тут уж благодарность стоит выразить и стрессу, и большой чашке крепкого кофе, который они с Чонгуком на пару выпили в полном молчании. Менеджер — больше напоминающий вышибалу в клубе или телохранителя главы мафии — испепеляет Тэхёна пронзительным взглядом так красноречиво, что слова так-то и не нужны. Видно, что не доверяет. И видно, что такого его лучше не злить. Менеджер глазами скользит по его лицу, словно отпечатывая его внешность на обратной стороне век (Тэхён от образов сглатывает), опускает взгляд ниже, на шею, и вмиг мрачнеет, наконец обращая внимание на переминающегося с ноги на ногу позади Чонгука. Забился в угол и трясётся, как провинившийся щенок. Впрочем, ситуация вполне на это и похожа. Тэхён и забыл, что у него вся шея, словно после встречи с оголодавшим вампиром, в засосах. В моменте это было приятно. Сейчас же только подливает масла в и без того смущающую ситуацию. Почему, интересно, он так спокойно на всё реагирует? Хотя, зная себя, скорее всего, Тэхёна накроет после. Когда он останется один. — Сел, — приказным тоном обращается к Чонгуку мужчина, и тот практически пролетает мимо него, шустро запрыгивая рядом с Тэхёном, отчего он буквально подпрыгивает на подушках. Менеджер встаёт напротив них, хмуро глядя сначала на одного, а затем — на другого. И с каждой секундой лишь больше сводит густые брови, пока те почти не сливаются в одну линию. Не будь Тэхён так напряжён, то даже улыбнулся бы от комичности этой сцены. — Менеджер, я… — начинает было Чонгук, но его прерывают на полуслове вскинутой ладонью. Замолкает с клацаньем зубов, потупив взгляд. Тогда-то ему и достаётся первая порция. И, конечно, влетает сильнее. Там уже не только взгляды — откровенное шипение идут в ход. — Нет, я не понимаю, как можно быть таким… — раздражённо шипит мужчина, указывая ладонью то на хмурого Чонгука, то обводя всё помещение. — Каким? — буркает тот, не поднимая взгляда, вынуждая менеджера всплеснуть руками и едва не засмеяться с нотками истерики в голосе. — Беспечным! — рявкает он, отчего Тэхён едва не подпрыгивает. — Ты будто забыл совсем, кто ты и что тебе нельзя делать ни в коем случае! — выделяет он последние слова тоном. — Ещё и в клуб попёрся! Чонгук вспыхивает, вскидывая возмущённый взгляд. Хочет уже, кажется, вскочить на ноги, однако пылающий взгляд менеджера над ним сбивает спесь, вынуждая вновь опустить свой. — Он же виповый! Туда не просто попасть, да и съёмка запрещена — охрана отслеживает. Не раз там были, и всё было всегда окей! Откуда же… — Чонгук затихает. — Откуда я мог знать, что в этот раз что-то пойдёт не так? — Он вскидывает напряжённый взгляд. — Мы были уверены, что никаких проблем не будет… Менеджер истерично усмехается, зарываясь пальцами в свои волосы. Тэхён даже пугается, что тот их сейчас начнёт на себе рвать, как в каком-то кино, но менеджер лишь оттягивает пряди, выглядя, правда, даже так немного… безумно. — Что ж, поздравляю! Тогда, видимо, всё это — наша большая галлюцинация. И проблем у нас ноль! Чонгук снова опускает взгляд на свои руки, нахмурив брови. — Я не могу отмотать время, менеджер. Что теперь делать-то? — задаёт вопрос себе под нос, но в тишине его слышно отлично. Менеджер снова зарывается пальцами в свои волосы, громко завывая на всю квартиру. Тэхён округляет глаза, не понимая, как жизнь могла его закинуть в такой дурдом. Вроде жил себе спокойно, никого не трогал, а теперь всякие айдолы первые встречные, скулящие менеджеры этих айдолов, скандалы всякие да отвратный кофе, который, кажется, хочет выйти наружу. От нервов, что ли? — Теперь, — наконец заговаривает менеджер, по очереди заглядывая каждому из них в глаза, — мы едем в компанию, где через, — он картинно вскидывает запястье, глядя на наручные часы, и тянет губы в пугающей улыбке, — двадцать минут начнётся кризисное собрание по разрешению этой… ситуации. И смотрит ещё так дико, что не остаётся сомнений — Тэхёну, не сказавшему за всё время присутствия в квартире менеджера ни слова, ехать придётся тоже.

***

Здание компании выглядело величественно. Огромное, стеклянное — типичный такой бизнес-центр, однако располагалась в этом высоченном небоскрёбе всего одна компания — их. С самого утра жизнь внутри уже шумит и грохочет роем занятых пчёл. Все куда-то носятся, что-то выкрикивают, шумят кофе-машинами и стучат каблуками по кафелю. Их троицу осматривают с недовольством. Или же Тэхёну так только кажется, он не уверен. Он так и не произнёс ни слова. Сам не знает почему — может, волнение, а может, незнание, что вообще стоит говорить в ситуациях, когда окружающие ещё даже не знают твоего имени, однако уже составляют о тебе неверные представления. Ну, хоть на шею не пялятся — Чонгук отдал ему свою тонкую водолазку, закрывающую усеянную засосами шею по горло, так что теперь хоть за это переживать не приходится. Конференц-зал встречает их работающим кондиционером и шестёркой людей в строгих костюмах. Не знай Тэхён, что его ведут не к мафии, труханул бы знатно — больно те выглядят грозно. А, впрочем, всё вполне объясняют синяки под глазами. — Да уж, Чонгук, ну и подкинул ты нам работёнки, — протягивает вместо приветствия какая-то невысокая девушка с завязанными в тугой хвост волосами и очками в тонкой оправе на носу. Ну точно крутая начальница. — А Вы у нас кто будете? — она переводит взгляд на Тэхёна, вынуждая того шумно сглотнуть. Ну и энергетика у мадам. Точно анаконда. — Ким Тэхён, эм, мэм? — неловко предполагает он, переминаясь с ноги на ногу. Чужой суровый взгляд вынуждает потупить свой. Где-то позади менеджер наигранно восклицает: «Надо же! Оно говорящее!», за что получает предупреждающий взгляд от одного из сотрудников. — Директор Со. Не «мэм», — меж тем представляется женщина, сразу теряя к нему интерес. Тэхён кивает, не глядя. Себе дороже. Вроде не сделал ничего плохого, а чувствует себя как на ковре перед начальством. Дёрганый менеджер проходит вперёд, присаживаясь. Кивком головы им намекают устроиться на креслах напротив. Плечом к плечу. Пока большинство находящихся в зале принимаются что-то негромко обсуждать, поглядывая то на них двоих, то в экраны планшетов, голос подаёт один из сотрудников. Представляется зам-директора пиар-отдела и улыбается до того заёбано, что Тэхёну даже жаль его становится. Он только представить себе может, насколько у того загруженная работа и сколько вообще этой самой работы. — Вас, Тэхён, мы надолго не задержим. Лишь в чертах расскажем, какая, эм, проблема самая главная во всей возникшей ситуации и предложим Вам несколько вариантов по её решению. — Хорошо, — коротко кивает, поднимая глаза на остальных. — Потому что я, честно, вообще не понимаю, зачем я здесь. На него обращаются недоверчивые взгляды. Кто-то и вовсе фыркает, скрещивая на груди руки. — Хочешь сказать, вообще не в курсе, что такое скандалы и что такое конкретно скандалы с айдолами? — усмехается какой-то парень. Практически его ровесник, а уже в пиджаке и с модными очками на переносице. Что-то подсказывает Тэхёну, что у таких, если PRADA, то это реально PRADA. — Только в теории, — честно признаётся, не видя смысла лукавить. — Я не особо слежу за таким. Мне не интересно. Директор Со устало хмыкает, откидываясь на спинку своего кожаного кресла, и смотрит из-под тонких стёкол отливающих синим очков. — Что ж, Тэхён, — выдыхает она, массируя виски. — Если это правда, то теперь придётся погрузиться в это. Потому что с прошлой ночи вы двое, — она указывает длинным наманикюренным пальцем на них по очереди, — стали самой обсуждаемой темой этого месяца. А он, между прочим, заканчивается. Кто-то не просто слил ваши фото в интернет — их продали прессе, которая быстренько распространила их за секунды по всем каналам и сетям. И, извините, конечно, — она наигранно прикладывает ладонь к груди, — но сцена на них представлена более чем очевидная. С одной лишь непоняткой: наш Чонгук-и, — тот на этом крупно дёргается, привлекая внимание сидевшего от него по правую руку Тэхёна, — снял кого-то на одну ночь или нет. И если допустить распространение первого варианта, то это сулит огромные проблемы не только компании и имиджу артиста, но и тебе, Тэхён, потому что найти кого-то в интернете, зная его лицо, несложно. И это я не запугиваю, правда. Только говорю прямо, какие именно проблемы на нас сваливаются. И только, кстати, начинают. Пробирает крупная дрожь, которую Тэхён не знает, как унять. Не уверен, это энергетика у женщины такая или её слова оказали такое влияние. Становится по-настоящему жутко, хоть он и не позволяет себе лишней паники. Не сейчас. Не перед этими людьми. — И что?.. — не успевает он закончить предложение, как его перебивают. — Что теперь делать? — подсказывает, на что Тэхён кивает. — Честно, понятия не имею. Есть несколько путей выхода из этой истории, но в каждом из них своя трудность. Пока из основных у нас два варианта. Но оба из них вам не понравятся. Нам самим не нравятся, потому что несут в себе определённые риски. Но иначе люди сами придумают свою правду, а она всегда хуже реальности. Чонгук, до этого молчавший и старательно проминающий кресло рядом в попытке, видимо, с ним слиться, наконец выпрямляется, обращая на себя внимание. — А новость?.. Один из пиарщиков (видимо) перебивает: — Удалена, а на снявшего уже заведено дело в прокураторе. Но это мало поможет: что оказалось в интернете, уже не исчезнет без следа. Особенно в таких масштабах. Поэтому, кстати, — он обращает внимание на Тэхёна, — нам будет нужен доступ к твоим соцсетям и вся твоя техника. — Чего?! Но директор не даёт другому ответить, недовольно хмурясь в его сторону. — Ты бежишь впереди паровоза. — Чем быстрее, тем безопаснее, — ничуть не смущаясь, отбивает он, пожав плечами. Женщина ещё больше хмурится, однако не спорит. Видно, что-то для себя решила. И на Тэхёна наваливается информация. Мол, в отделе на кризисные ситуации всегда есть планы-выходы из них: какие-то полегче, какие-то на игноре, какие-то на извинениях, какие-то на переключении внимания, а после — на судах и разбирательствах через адвокатов. Что слухи про айдолов не всегда и слухи, а пиар-отдел работает практически без выходных, потому что стрельнуть может откуда не ждали. Что такая ситуация как у них — экстра. Потому что вышла на уровень новостей и трансляции на всю страну, после заражая и интернет. И что ладно бы такой снимок был сделан у реки Хан или в каком-нибудь кафе. Клуб — другое дело. Для консервативных корейцев даже слово «секс» на федеральном канале неприемлем, а уж ночные клубы и бары и вовсе входят в разряд «блядушников», где только проституция да наркотики (что, разумеется, в реальности не так). И когда в сети распространилась такая фотография, да ещё и от СМИ, а не просто фаната — шум поднялся сильный. Буквально надвинулось цунами, за часы сбивая акции компании на критические показатели. И если иностранные фанаты ещё восприняли новость более лояльно, особенно западные, где свобода в этом посвободнее, то в родной Корее хай на тему «прогнившей молодёжи» подняли масштабный. Особенно из-за недавнего скандала с другим агентством, где их директора засняли в баре за приёмом запрещённых препаратов. Как это связано, Тэхён, конечно, не очень понимает, но как другие могут не особо связанное между собой переплести в тугие узлы — представляет прекрасно. Людям только дай повод высосать причину для скандала, а дальше сами раздуют. Как с этим связан Тэхён и зачем он вообще нужен перед ними в компании вместе со своей техникой и соцсетями, поясняют не церемонясь и довольно холодно. Чтобы не взломали, не нашли причин ещё больше потопить артиста и агентство (повод найдут, там хватит и лайка «не там»), не подставили ещё больше. Их приоритет — имя Чонгука и статус компании. Они не говорят это напрямую, но дают понять вполне прозрачно. Если придётся кем-то жертвовать и бросать на амбразуру, то это будет именно Тэхён. Наверное, это логично. Скорее всего. Однако это никак не успокаивает, оттого руки дрожат с каждым чужим словом лишь сильнее. Наверное, его состояние более чем очевидно по стеклянному взгляду и усилившемуся запаху, отдающему откровенной кислятиной. Как от сгнивших на жаре фруктов. Примерно таким он себя внутри и ощущает. Лишним. Испорченным. И самое тяжёлое, что он не знает, как защитить себя. Напротив него сидят, возвышаясь, грозные начальники и большие боссы, отчитывая как ребёнка, а он даже не может сказать ни слова. Никак себя защитить. Будто и правда сделал что-то плохое, хоть разум и голосит, что это не так. Тэхён только слушает общий перечень возможных в будущем проблем для него, если сейчас они не выйдут из этой ситуации с минимальными потерями, как непросто всё будет и какие в любом случае трудности предстоит ещё встретить и пережить. Как важно это исправить и… как незначителен на самом деле Тэхён, чтобы за него переживать. В лицо это не говорится, но между собой, на, вроде как, обсуждении стратегии, которая проходит мимо него, задевается. Задевает. Отчаянно хочется позвонить кому-то из друзей. Желательно, Сэбёль, чтобы та рассказала ему, что делать. Хоть подсказала что-то. Потому что пока он понимает только то, как сильно он вляпался и насколько прямо сейчас он одинок перед лицом трудностей. Интересно, такие последствия тоже относятся к разряду «решать самому»? Как они договорились, поставив себе цели «сделать глупость». Каким-то абсолютно неясным ему образом большие боссы принимают решение, что самым лучшим вариантом для них всех станет изображение их с Чонгуком как безрассудно влюблённых. Как парочки. С корейским культом отношений, верно продуманной легендой их знакомства и сказкой в дальнейшем построении их взаимодействий, пиарщики решают, что это будет успешно, да и иных вариантов так-то нет. Точнее, есть, но откровенно не очень, где его выставляют продажной личностью, а Чонгука — отпетым факбоем, которым сам он не является и вряд ли сможет такового сыграть. Всё это и правда походит на то, словно его закинуло в дешёвую драму. Знаменитости под прикрытием, фиктивные отношения, какие-то скандалы и разборки с собственной физиономией по телевидению. Будь возможность, Тэхён бы невесело усмехнулся, вот только смеха не выходит. Как жизнь могла привести его в такую ситуацию? Приключения приключениями, но это слишком сильный пинок из зоны комфорта. О таком не просят Вселенную и не загадывают на картах. В реальности всё не радужно от слова совсем. (И ведь это он ещё не заходил ни в одни соцсети, где сейчас, вероятно, бушует торнадо, а может — смертоносный смерч. Впрочем, драмы ему всё-таки не занимать и без сериальных сюжетов.) Руки не держат даже стакан воды, отчего его приходится опустить на стол. И дёрнуться, когда его снова окликает кто-то из работников агентства. Но ответить не успевает. Да и вряд ли бы смог, потому что перед глазами откровенно мутит, закручиваясь в желудке. На помочь приходит, как ни странно, Чонгук. — Директор, перестаньте говорить так, будто во всём виноват один Тэхён. Это из-за меня у всех проблемы, а не из-за него, — его голос слышится словно из-под толстого слоя ваты, однако даже так в нём различается неприкрытое недовольство. — Разумеется из-за тебя! Разумеется! — встревает менеджер, громко ударяя ладонью по столу, отчего Тэхёна рефлекторно дёргает, вырывая из дымки. С удивлением он обнаруживает на своём предплечье чужие крепко сжимающие его пальцы. В поддержке. Вскинув взгляд на обладателя руки, он видит лишь чужой хмурый профиль и заострившиеся черты лица. Чонгук действительно переключил на себя внимание?.. — Вот только под удар, если что, попадёт он. Мы с ним, а не ты. Тебя-то защитят фанаты. А Тэхён теперь должен понимать, какие проблемы на его голову ты взвалил, чтобы больше и не думать о подобном с первым встречным! — Вы будто мой старший брат. Я же не ребёнок, своя голова на плечах есть и ответственность нести я умею самостоятельно. Понимал, как никак, возможные последствия. — Таких масштабов? — фыркает на этот раз директор. — Ладно… Не таких. — Он опускает взгляд, так и не убирая руки. Тэхёну разрешают выйти из конференц-зала только когда он подписывает целую кипу документов. Как ответственный взрослый, он честно вчитывается в каждую строчку, иногда по несколько раз, пока к нему наконец не подсаживается юрист компании и не принимается разъяснять некоторые моменты. Единственный, кто из всех собравшихся смотрел на него без осуждения. В итоге, подписав необходимые бумаги (о неразглашении, об отсутствии претензий, если рак на горе не свиснет, о разрешении на смену паролей и чистки всех лишних аккаунтов, если таковые найдутся, с уточнения у Тэхёна, можно ли, на каждый такой аккаунт (вписал этот пункт сам), о допустимом и недопустимом), он почти вылетает из конференц-зала, даже так слыша, как знатно Чонгука принимаются отчитывать. Хотел бы вернуться, но двери закрываются на замок, а сам он в панике набирает подругу дрожащими пальцами. Но поговорить они толком не успевают. Та на работе с суровым начальством за стенкой, а Тэхён с заиканием. Сэбёль новости ещё не видела, потому приходится кратко ей всё объяснить. Наверное, другой бы на её месте не поверил, но это Тэхён, а это — знающая его всю жизнь подруга, а потому за откровенным молчаливым шоком наступает целая очередь обязательных к выполнению действий и советов. У них всего десять минут, но даже так Тэхён слышит больше, чем может запомнить. К счастью, между «Охуеть» и «Ну ты влип», девушка всё-таки озвучивает достаточно способной успокоить информации. (Не даром та работает в крупной пиар-компании.) Наверное, впервые на своей памяти Тэхён оказывается так рад, что подруга работает так много. И так много знает. Из главного, что Тэхён успел выделить из их короткого разговора: план в агентстве рисковый, но может сработать в плюс как Чонгуку, так и Тэхёну; «Чёрт подери, реально с Чонгуком?! И как?!»; всю технику реально лучше отдать в агентство и не ссыковать, что кто-то там увидит «что-то не то» — не время об этом думать; не молчать, если что-то не так, но временно без повода лучше нигде не отсвечивать. И выдохнуть, потому что любое дерьмо переживаемо. Это важный такой пункт, потому что паника была почти осязаема до разговора с Сэбёль. На то и нужны друзья, да? Шумно выдохнув, Тэхён пробует зайти в конференц-зал вновь, но только зайдя внутрь… стопорится. Чонгуку достаётся сильно. И говоря сильно — имеется в виду не физически, а такое моральное давление, что неясно, как он вообще это выдержал. Феромонами фонит так одушающе, что ненароком голова вжимается в плечи, а чужой крик едва не закладывает уши. Однако присутствие Тэхёна немного сбивает чужой настрой. По видимости. — Понял теперь?! — под конец практически рявкает один из мужчин в костюмах, что до этого покрывал Чонгука трехэтажным. С Тэхёном тот не говорил, однако на Чонгуке, видимо, решил оторваться. — Понял. Никаких проблем, — едва слышно произносит Чонгук, низко склонив голову, и так и стоит, пока все до этого присутствующие не уходят из помещения. Он поднимает взгляд только тогда, когда его плеча касается ладонь, вынуждая вздрогнуть от неожиданности. Даже поразительно, как человек может выглядеть настолько по-разному. Крутой парень в баре, нежный в постели и такой... потерянный перед начальством. — Ты в порядке? — спрашивает Тэхён, не убирая руки. Но Чонгук намекает всё-таки её опустить одними глазами. Выглядит по-настоящему уставшим. И неясно, от недосыпа или общего напряжения. Чонгук не отвечает, только смотрит пристально, пока не опускает голову с невесёлым смешком. Становится его по-человечески жаль. Тэхён и представить себе не может, сколького ему приходится себя лишать, если даже такая, казалось бы, мелочь для кого-то, как сходить в клуб и после уехать из него с человеком ради одной ночи, привела к таким последствиям. Как-то до сих пор всё воспринимается чем-то сюрреалистичным. Будто оказался в несмешной комедии и теперь оказывается вынужден в ней пребывать. Хочется завалиться к себе и долго… желательно не меньше десяти часов проспать, чтобы мозги хоть немного, но прояснились. Но, увы, на сегодня ещё не всё. И впереди их ждут какие-то согласования сценариев (чего?), очередные договоры и новый виток недовольных взглядов. Впрочем, на них-то как раз Тэхёну становится откровенно плевать. Жалеть он не будет, ведь ничего уже не изменить. А хотелось бы? Ответить однозначно не выйдет.

***

Впервые на своей памяти, Тэхён оказывается вынужден влиться в эту фандом-тусовку. И даже не столько как фанат, сколько в качестве вынужденного зрителя. Ну или не совсем вынужденного — любопытство всё-таки пересиливает. Приложение для артистов-фанатов запрашивает регистрацию, отчего приходится скрипнуть зубами: почти всю его технику забрали в компании, а привычные почту и пароли отправили на оценку и установку дополнительной защиты. Какие-то там тройные аутентификации, вроде того. Чонгук отдал ему один из своих десятков телефонов — одну из последних моделей яблока буквально в первозданном виде. Пользоваться им Тэхён, понятно, не хотел, однако реальность подсказала, что придётся — как-то же надо узнавать чем мир живёт, пока его техника к нему не вернётся. Пока что в его пользование к новому телефону предоставили только новый номер телефона и аккаунт в какао для связи. Не густо. Ещё и действия сильно ограничены: не выходить временно никуда без охраны, по минимуму поездок в общественном транспорте, маска на лице должна прирасти к нему, лишнего никому не болтать. Это пункт подчёркнут жирным и несколько раз обведён ручкой. Тэхён медленно выдыхает, пытаясь привести себя в относительное спокойствие. Ему всё ещё интересно, а значит нужно в очередной раз напомнить себе держаться. На словах пункты звучали не страшно — почти всё то же, как он до этого и жил, не велика трагедия. Однако запретный плод… Тэхён смотрит на настенные часы и недовольно цокает. Время поджимает, скоро начнётся. Приходится создавать новую почту — какой-то набор букв и цифр; пароль такой же микс абракадабры. Зато больше нигде использовать не будет, любой хацкер уссытся со смеху его взламывать и задолбается пять раз, пожалев ещё десять. Регистрация. Подписка. Обновление. Шесть тридцать четыре — и иконка артиста обводится красным, давая понять, что кое-кто наконец запустил трансляцию. Нажимает Тэхён уверенно, хоть и чувствует, как подрагивают в волнении его пальцы. Он раньше не особо смотрел чьи-либо трансляции — не видел смысла. Его максимум — стримы по каким-нибудь играм, которые не тянет его собственный комп; да и то нередко проматывал почти всю болтовню, пропуская момент реального прямого эфира. Поэтому сейчас для него наблюдение за чужим лицом немного удивительно. В новинку. Чонгук завязал волосы на затылке в небольшой хвостик, и Тэхён не может не признать, что тому очень идёт. Хотя… есть ли что-то, что ему может не идти? Пока не заметил. Чёрная футболка плотно облегает крепкое от регулярных тренировок тело, на лице же легко читаются следы усталости — они оба не спали больше суток, скоро два дня стукнет в этом состоянии. И Тэхён мог бы лечь. Правда. Без проблем. От себя он нужное сделал — всё отдал, всё подписал. Но почему-то спать так и не ложится. Совесть ли, что другой человек, завязанный в этой заварушке, ещё не спит, или что другое — неясно. Но спать Тэхён себе не позволяет. Заглядывает в камеру, заводя руку назад, чтобы не то волосы поправить, не то вызвать у зрителей микроинсульт от вида напряжённых трицепсов. И говоря о зрителях, Тэхён буквально закашливается, только увидев сколько успело прийти за какие-то пару минут от начала. Наконец, Чонгук словно собирается и, продвинувшись ближе, смотрит в экран, видимо, листая чат. И устало улыбается. Тэхёну приходится даже проморгаться от накатившей сонливости — ему всё же интересно узнать, что именно Чонгук будет говорить и как именно потом отреагирует эта толпа… фанатов? В чате. — Кхм, — он прочищает горло, неуверенно взмахивая ладонью в приветствии. — Полагаю, все уже видели новости, так что не буду ходить вокруг и сразу поговорю об этом. — Но в противовес своим словам, видно, что тянет время. Собирается с силами? — В компании нам предложили вместе запустить лайв, но меня переубедили — кое-кто переубедил — что для фанатов это может быть неприятным, так что сегодня я перед вами один. Про последнее Тэхён сам ляпнул. Вроде хотел просто слиться, но и по совести поступить. Всё та же Сэбёль, которая по всем группам фанат, на повторном совет-созвоне, кратко услышав от Тэхёна суть, оставила (за что ей большое спасибо) дополнительные вопросы, и только что-то неразборчиво пискнула и подсказала, что если вдруг Тэхёна решат сразу бросать на публику, то нужно всеми руками и ногами отнекиваться: это ни для одного медийного человека хорошим не заканчивалось, когда именно его фанаты, придя, чтобы посмотреть именно на него, вдруг видят рядом ещё какую-то персону. Да и которая, к тому же, совершенно безызвестна и неясно, что от неё ожидать. Короче говоря, не лезть на рожон. Для одних фанатов его физиономия вызовет тревогу за их любимого артиста (никто не отменял существование меркантильных особ, которые за счёт чужого имени набивают своё), для других же может откровенную боль. На непонимание Тэхёна, Сэбёль подкинула ситуацию: представить, что краш последних лет, который до этого был свободен как ветер и никого к себе близко не подпускал, вдруг заводит отношения, да не просто какие-то «в теории», а самые настоящие — на публику и намекающие, что «всё серьёзно». И подумать, как бы себя чувствовал человек с разбитым сердцем и даже крохами развеянной надежды, который видит, что его счастье уплыло в руки к кому-то другому. И Тэхён понял. Очень так прочувствовал ситуацию, оттого и сказал Чонгуку уже практически по отъезду с парковки, что никаких совместных трансляций и никаких публичных «свиданий». Если посмотреть на ситуацию именно со стороны «влюблённого фаната», а не просто неадеквата-сасэна, который считает «звезду» своей собственностью, а себя пупом Вселенной, — то и правда выходит некрасиво. И жестоко. Они же не виноваты за свои чувства, чтобы теперь им в лицо везде пихать человека, который прибрал к рукам чужое сердце. На этот аргумент Чонгук даже подвис — он вообще за день не раз так подвисал, пока они сидели в здании компании и обсуждали разные варианты действий: что-то с участием Тэхёна, что-то нет. А после покивал, соглашаясь. Они и не подумали о таком взгляде со стороны. Что бы почувствовал настоящий фанат, неудачно влюбившийся в недоступную знаменитость. Поэтому Чонгук теперь выкручивается один. А Тэхён делит на три всю картину для собственного осознания, представляя, как если бы любимый человек завёл отношения, в которых признался, но не стал повсюду ими светить, ведь отношения-то, по сути, нужны для двоих, а не для публики. Правда, многие об этом забывают даже среди не-знаменитостей. Чёртова совесть накручивается удавкой на шее, и Тэхёну становится грустно, когда он представляет, что впоследствии могут почувствовать фанаты Чонгука, когда их «игра» начнётся. Увы, в компании главные умы пиар-отдела за долгими размышлениями, как вывести их с наименьшими потерями из этого болота, пришли только к этому варианту. И Чонгуку терпимо, и Тэхёну неплохо. — …не хотелось публично выставлять свою личную жизнь — она же личная — но вышло как вышло, — за размышлениями, он даже не заметил, что Чонгук уже вовсю вещает. Приходится встряхнуться, отгоняя дремоту. Синяки под чужими глазами намекают, что Чонгук пребывает в нелучшем состоянии. — Жаль только, что человек, который сделал эти снимки, не подумал об этом. Извините, если для кого-то это стало ударом. Всё правда не должно было всплывать так. Гладко стелит. Тэхён даже губы округляет, безмолвно восхищаясь. Не разберёшь, Чонгук это искренне или наученный просто. — Спасибо за поддержку! Мне правда это очень важно. Всегда непросто сообщать такие новости. Особенно, когда ты оказываешься вынужден это делать, да… — Он переводит задумчивый взгляд в сторону, а после берёт в руки телефон, принимаясь параллельно словам что-то печатать. — Но лучше уж так, чем отмалчиваться, я считаю. Я ведь просто человек. — Он откладывает телефон в сторону, и сразу за этим Тэхёну приходит уведомление о новом сообщении в какао. — Думаю, вам, как моим фанатам — людям, которые всегда меня поддерживали, — было бы важно узнать такое лично от меня. У нас высокий уровень доверия, которым я дорожу.       Чонгук (6:37РМ)       Смотришь?

Вы (6:38РМ) Да

На секунду отвлекшись на телефон, что-то вновь печатая, Чонгук сразу возвращает внимание обратно в камеру. — Поэтому попрошу и в этот раз мне довериться. Знаю, что вы хотите мне только лучшего, но попрошу оставить моё личное на меня, ладно?       Чонгук (6:40РМ)       Твои соцсети нашли, но в агентстве уже их закрыли. Сейчас чистят комментарии. Пишу, чтобы ты не переживал. Тэхён фыркает. Ага. Именно из-за комментариев он и будет переживать, ну конечно. Даже не отвечает на это. Не знает, что. — И в завершение этого недолгого лайва я всё же скажу… Точнее, попрошу: не надо писать гневные сообщения человеку, которого вы не знаете. Понимаю, что вы переживаете, но правда не стоит. — Чонгук какое-то время молчит, словно зависнув на чём-то за камерой, и наконец моргает. Словно просыпается. — А теперь извините. Лайв вышел недолгим, но мне просто надо было с вами поговорить лично. Объясниться, что ли? Но сейчас меня немного отключает, так что я сейчас пойду спать. Вы, наверное, ждали чего-то другого от этого лайва, но вот, — он разводит руки в стороны, пожимая плечами, — вышло так. Надеюсь, не слишком сумбурно. И спасибо каждому за добрые слова и поддержку! В будущем, думаю, мы сможем оставить все трудности позади. А после, попрощавшись, устало улыбается и отключается. Тэхён остаётся в тишине собственной квартиры, которая впервые за долгое время, кажется, не вызывает в нём прежнего чувства спокойствия. И даже безопасности. Почти четыре миллиона человек смотрели лайв Чонгука. Четыре. Миллиона. Столько не живет даже в его родном Дэгу. А тут пришло посмотреть всего лишь на одного человека. Миллионы. До этого ещё как-то не доходила вся степень трудности ситуации, в которую он вляпался. Ну, миллионы в соцсетях. Ну, приличное в масштабах агентство. Ну, есть много фанатов. Но теперь… Накатывает, словно волной, вынуждая упасть на подушки позади и натянуть практически до бровей одеяло. Стены будто сужаются. А ведь Тэхён не замечал за собой до этого клаустрофобии, однако сейчас готов выскочить на улицу в одной пижаме. Лишь бы на воздух. На открытое пространство. Хоть куда-то, но не здесь. Не одному. Вот только от людей ждать безопасности тоже не стоит. Особенно от них. Паники не даёт развиться загоревшийся экран телефона от пришедшего уведомления. Немного подрагивающими пальцами, Тэхён не с первого раза справляется с разблокировкой — даже FaceID его не воспринимает. Кажется, совсем лицо перекосило от усталости, хотя сон как рукой сняло.       Чонгук (6:45РМ)       Ты в порядке? Тэхён даже усмехается. Вовремя. А так ли он в порядке, как хочет казаться? Но ответить не успевает — экран закрывает входящий вызов. На автомате едва не сбрасывает, с запозданием принимая. — Привет, — тихо раздаётся в динамиках чужой голос, вынуждая прикрыть глаза. Странный эффект, но так даже подкатывающая истерика словно затихает. — Привет, — вторит практически шёпотом. (Не говорит, что виделись недавно. Не хочется.) — Ты как? — спрашивает так же тихо, на фоне что-то шуршит. Одеяло, наверное. Тэхён не может ответить сразу. Ведь по правде, как он? В раздрае? В состоянии шока? В предистерике? — Не знаю, — отвечает честно. Чонгук на том конце шумно выдыхает. Шорохи на фоне стихают. Видимо, тоже устроился в кровати. Руки не перестают подрагивать, поэтому приходится положить телефон на ухо, повернув голову вбок, чтобы тот не упал. Лучше так, чем уронить чужую собственность. — Извини, что во всё это втянул. Вряд ли ты рассчитывал на такое завершение ночи. — Он пытается усмехнуться, но выходит, по звукам, лишь очередной вздох. — Точно нет. На таких качелях я точно ещё не был. — Чонгук мычит в непонимании, намекая продолжить, и Тэхён даже усмехается. — Ну, знаешь. Сначала неприятная атмосфера клуба, затем приятная беседа; грязные танцы, секс с первым встречным… А после — «прощай, Тэхён, а, нет, не прощай, тебе придётся поиграть со мной в отношения ради сохранения репутации». И всё это меньше чем за сутки. Немного крыша едет от такого. Устало проводит по тяжёлым векам — те пылают, словно намерены закипеть одновременно с мозгами. Надо бы поспать, но почему-то теперь не хочется. — Тэхён, я… — Чонгук замолкает, словно подбирая слова. Хочет, наверное, сказать что-то — может, что-то серьёзное — но так и не находится. — Мне правда жаль. Мы постараемся всё свести к наименьшим потерям. — Ага. Я понял. — Даже говорить уже не хочется. Не видит смысла. — Нам… — он вздыхает. — Встретимся за завтраком? Тэхён мычит, уже не разлепляя глаз. И даже не слышит, что его спрашивают и что говорят. Понимает только, что телефон отключается, а значит — завершается и вызов. Вряд ли это что-то имеет сейчас значение. И перед самым погружением в мир снов, перед глазами проносятся строчки чужих комментариев, которые он, сам того не желая, случайно заметил, когда зашёл в интернет прочитать о Чонгуке хоть что-то.

Агентство известного айдола подтвердило информацию о его отношениях!

      1. Мое сердце разбито ㅠㅠ       2. Я надеялась, слухи про их отношения с Суджин правда, а он с каким-то бетой…       3. Мог бы выбрать кого получше…       4. Чонгук не похож на влюблённого человека в отношениях, а этот бета — на того, кто Чонгуку подходит!       5. Красавец и Чудовище в новой экранизации? Смех да и только. Позорище