весна безлюдна

это начало совершенно нового дня.

во всяком случае мне никогда не нравился этот город.

мне нужен этот город, как мне нужен дождь.

я знаю, что где-то есть поезд, идущий на север.

***

Арсений смотрит вслед машине, чувствуя, как всё тело заполняет ошеломляющая боль. Разум затуманивается, но есть лишь одно чувство. Это голод. И хочет Арсений человеческой крови. Чтобы боль прошла. Она же должна пройти? Арсений дожидается, когда машина полностью скроется за поворотом, и выходит из леса, всматриваясь. Теперь он чувствует всё по-другому. Вот так вот спонтанно и резко. Арсений оказался не готовым к таким изменениям, потому что не верил, что сохранит разум. Но сознание ускальзывало, кажется, с каждой секундой сквозь… Пальцы. Руки. Вены чёрные. Арсений больше ничего не помнит. Помнит смутные крики. Помнит темноту. А затем полное непонимание. Он не помнит, сколько людей пострадало в ту ночь. Потому что проснулся почему-то в своей квартире. В своей кровати. Было странно ощущать столько всего. Взгляд фокусировался на потолке. Для начала. Арсений пытался проснуться долго. Мучительно долго, испытывая при этом невыносимый страх правды, которая теперь ему откроется. Встать было сложнее всего, но получилось. С пятой поптыки. Арсений нашёл опору в виде стены, но дальше и шага не смог сделать. Тьмы вокруг больше не было. Потому что она была в нём самом. Вот только… странно это всё. Странно, что разум при нём. Странно, что он помнит всё, что было до. Помнит, кто он такой. И лучше бы, наверное, ему не помнить вовсе. Арсений проверил каждую комнату, шатко передвигаясь из-за этой слабости. Странной слабости. Но стоило зайти в ванную и увидеть своё отражение, стало страшно. Лицо в крови. Во рту привкус металла. Глаза… кристально голубые? Арсений приближается к зеркалу и приоткрывает рот в попытках понять, что с ним происходит. Как он делал 16 лет назад, когда не понимал, кем является. Клыки выступили наружу неожиданно. И Арсений понял, что кое-что всё-таки получилось. Арсений обращённый. Арсений — вампир. Но Тьма внутри не даёт порадоваться. Она гневно клокочет. И Арсений вдруг понимает, что… она его не захватила. Разум чист. Сейчас разум чист. Мысли об Антоне приходят резко. И это всё, о чём он может думать прямо сейчас. Он помнит Антона. Антон. Его Антон. Арсений никогда так быстро никуда не собирался. Он шёл по улицам так быстро, как мог идти, если бы был человеком. Но чем ближе он подходил к участку, тем становилось страшнее. В последний момент Арсений услышал то, чего слышать не хотел. Пришлось поставить мир на паузу. Он почувствовал отчаяние настолько сильное, будто его увеличили в тысячу раз. А потом Арсений вспомнил, кто он такой. Эмоций было так много, что становилось невыносимо. Арсений дошёл до участка, пытаясь отогнать отголоски разговоров людей на улице. Разговоры о кровожадном убийце. Разговоры о нём. Догадки были устрашающими. Арсений старался дышать. И старался притупить мысли. Арсений зашёл в кабинет, не встречая никого, кто бы мог его остановить. Кресло Антона было пустым. Но эта комнатка хранила в себе все их совместные минуты. Объятья, переплетение пальцев, важные слова. Запах Антона Арсений чувствует под кожей. Он долго сидел в кабинете на месте Антона, потому что хотел почувствовать его рядом. Сидел тихо. Незаметно. И думал о том, как же всё-таки у них получилось? Это невероятно. И ужасно. И прекрасно. И паршиво. Парадокс в чистом виде без разбавления. Арсений сидел и думал о том, что произошло, прокручивая моменты в лесу, пока не зашёл Слава. Арсений поднимает взгляд медленно. Потому что он совершенно не знает, что натворил. И даже сейчас, когда он снова пришёл за ответами, рядом оказывается именно Слава. Всё повторяется. Только нет Антона. И это гложет. Потому что Арсений прекрасно помнит, что сказал Эду. И в том, что тот сдержит обещание, Арсений не сомневался вовсе. — Арсений. — Всё ещё. Слава смотрел с сожалением. И это стало походить на пытку. Прямо через секунду. Потому что Арсений снова не знал, кто он. Всю жизнь скитаться и не знать. Усталость. Арсений теперь живой. Но чувствует себя таким развороченным. — Скольких я убил? Почти шёпотом. Арсению важно знать, что он сделал. Важно это осознать. — Ты уверен, что хочешь знать? — Слав, я должен знать, что я натворил. Слава отводит взгляд, но лишь на секунду. Для того, чтобы взять себя в руки и произнести: — 3 человека. Арсений судорожно выдыхает, но чувствует, как ярость на себя начинает затапливать кабинет. И Слава это чувствует, мгновенно отходя на несколько шагов назад. Хочется себя уничтожить. Хочется хоть что-то сделать. Лишь бы не чувствовать так много. Но тумблеры выкручены на максимум. Арсений старается дышать ровнее, подавляя этот всплеск, но с каждой секундой становится всё сложнее. В глазах Славы нет страха. Совсем. Только настороженность. Но Арсению плевать на всё в той же степени, что и не наплевать. — Где Антон? Нужно отвлекаться. Арсений пытается дышать, правда, но плохо выходит. Пульс зашкаливает. Стоп. Арсений замирает на месте, находя пальцами венку. И широко распахивает глаза, когда под кожей быстро и сильно ощущается биение сердца. Глаза почему-то на мокром месте. Арсений быстро стирает пальцами влагу, понимая, что теперь это обычные прозрачные слёзы. Арсений только сейчас начинал медленно осознавать, что он вампир. Его сердце бьётся. И он чувствует. Боже. Его сердце бьётся только благодаря людской свежей крови. И это всё омрачает. — Арсений? Ты чего? — Я чувствую слишком многое. Моё сердце бьётся. Отвлеки меня, иначе я разорвусь от этого всего. — Пальцы к вискам. — Как же невыносимо, чёрт возьми! Слава подходит ближе, но не слишком. Арсений понимает. — Арс, прошло несколько дней. После того, как тебя обратили, Антон уехал на неопределённый срок. А ты… — Нет, я не собирался уезжать, но получилось по-странному. Я теперь совершенно не знаю, кто я и что я могу. Мне банально страшно. Слав, ты… ты же не знаешь тоже, да? Слава полностью расслабляется, понимая, что перед ним самый настоящий Арсений, и присаживается рядом, подкатывая второй стул. — За всю мою жизнь такого ни разу не было. Вы нашли лазейку в природе, Арс, но всё получилось только благодаря тому, что ты сильный. Но я не знаю, как это повлияет на Антона. Арсений сглатывает. Голос по-прежнему подводит. — Я могу причинить ему вред? — Наверное. Нужно это выяснить… и… Арсений, что ты чувствуешь? Я чувствую в тебе Тьму, но она никак себя не проявляет, кроме как изменения в твоей энергетике заметны, но на этом всё. — Агриппина говорила, что я могу остаться почти собой и сохранить разум, но Тьма всё равно будет во мне. И ей нужно будет питаться. — Я думаю, на первый раз, ты утолил её голод. Арсений поднимает взгляд, губы поджимает, но Слава тут же кладёт руку на плечо, понимая, что сказал. — Я не это имел… — Нет, Слав, именно это. Я знаю, что сделал. И понимаю. Мне теперь жить с этим. И я ведь совершенно точно не смогу умереть. Она не даст мне умереть. — Арсений… Но Арсений уже не слышит. Он медленно встаёт и направляется к выходу. — Арсений, ты всегда можешь связаться со мной, ладно? Тебе нельзя быть одному. — А без Антона, значит, можно? Слава не отвечает, опуская взгляд. И Арсений уходит, проходя мимо Дмитрия. Ему никто больше ничего не говорит. Арсений начинает злиться с такой силой, что люди обходят стороной. В лесу он оказывается в считанные минуты. 16 лет назад он перестал быть собой. Несколько дней назад он перестал быть не собой, но это не отменяет того факта, что он совершенно потерян. И совершенно один. Ему было бы легче, если бы он ничего не помнил. Если бы ничего не чувствовал. Потому что эмоции захлёстывают с головой. Арсений смотрит в лес, уже не контролируя себя. — Ты этого хотела? Ты хотела меня наказать? Арсений даже не знает, кому он это говорит. Но снимает кольца, бросая их где-то рядом, и закрывает глаза, оказываясь где-то не здесь. Когда все звуки стихают, Арсений открывает глаза, вглядываясь в темноту. Трава здесь всегда холодная. И ноги всегда босые. Арсений проходит вперёд, но замирает на месте, когда видит Агриппину. Только она моложе. Намного моложе той, которая обитает в Изнанке в доме. — Как? — Ты освободил меня. Даже если обманным путём. Я ждала тебя. И хотела попрощаться. — Ты использовала меня. Догадка за догадкой. Арсений нужен был ей с самого начала, но лишь для того, чтобы освободиться от гнёта Тьмы. И у неё получилось. — Да. Теперь я могу быть свободна. И ты остался собой. Всё сложилось даже лучше, чем я предполагала. Всё-таки от вампиров есть какой-то толк. Хоть я и не очень довольна, что ты теперь гибрид. Арсений подходит ближе, заглядывая в чистые голубые глаза. Такие же. Такие же, как у него. — Что мне делать? — Живи, Арсений. Но мы не можем знать, чего потребует Тьма. Будет трудно. Временами. Но ты справишься. Уже справляешься. И не вини себя за смерть тех людей. Это был не ты. И ты прекрасно об этом знаешь. Арсению легче не становится, но появляется надежда на прощение. — Как мне быть с Антоном? — Ты не узнаешь, пока не увидишь его. Дальше ты сам. И передай Славе, чтобы он помогал тебе. Я знаю, что он сможет помочь. — Она оглядывается, почему-то улыбаясь. — Мне пора. На покой. Я слишком долго ждала этого Света. Спасибо тебе. Арсений тянется рукой, но уже не успевает. Слышит только тихое «прощай, Арсений» и падает на колени. А после — открывает глаза и понимает, что находится в реальности. — Прощай.

***

Арсений добирается до дома Агриппины неспешно, но понимает, что останется здесь ещё ненадолго. Звонок мобильного застаёт его прямо около главных ворот. — Да? — Арс, ты куда снова пропал? Я репортаж увидел, что трёх человек убили в этом вашем городишке. Что там у вас происходит вообще? Арсений сглатывает, облокачиваясь спиной на металл, и собирается с мыслями. — Серёг, всё в порядке. Это уже не по тому делу. Там всё кончено. Думаю. — Говоришь так, будто не уверен. Арсений и не уверен. С учётом того, что именно он является причиной этих событий, опрометчиво думать о том, что это не повторится снова, потому что ему нужна будет пища. Но он же может не убивать, правда? Он же может просто немного питаться и всё. Точно. Да. Арсений даже не знает, кого пытается убедить в этом. Самого себя или Тьму, что кроется внутри и клокочет, отдаваясь в висках напоминанием о том, что она с ним рядом. Всегда. — Я не знаю, вернусь ли скоро или нет. Сейчас трудно что-то сказать. Арсений открывает ворота, заходя внутрь. — Арс, ты мне скажи, ты стал ещё более странным, чем до этого? Арсений понимал, что Серёжа знает больше, чем он думает, поэтому отвечает искренне, не надеясь на ложь. — Да, Серёж. Мне нужно время. Я потом всё объясню, ладно? — Ты должен был мне всё объяснить ещё лет десять назад, если честно. Арсений открывает дверь, осторожно закрывая её за собой. И чувствует безопасность. Снова. Но присутствия Агриппины больше не чувствуется. Её действительно больше нет. Она столько лет была где-то на Изнанке, что страшно подумать. На кровати Арсений видит конверт. Серёжа тактично молчит, больше ничего не говоря, но теперь Арсению хочется тишины. — Серёж, я буду держать в курсе. Обещаю. Мне пора. — Я переживаю, Арс. Береги себя. Арсений кладёт телефон в карман и подходит ближе к кровати, садясь на край. Конверт в руках будто тёплый. Будто хранит в себе частички тепла человека, который его оставил. Руки почему-то дрожат. Арсений чувствует слабость, но раскрывает конверт, разворачивая лист. Как старомодно, но так особенно. Арсений выдыхает и начинает читать. Потому что только так сможет понять, что ему делать дальше. Ему именно так и чудится.

«Привет, Арсений. Это Антон. Твой Хранитель. По-прежнему. И если ты это читаешь, значит, сохранил разум. Или его частицы. Я буду рад любому исходу, кроме того, когда ты не являешься собой и не узнаёшь меня. Но если ты нашёл это место, если ты не причинил боль мне или моему брату, значит, ты — это всё ещё ты. Просто изменился.

Мы пошли на огромный риск. Я знаю. Ты злишься? Нет, даже если ты злишься, я не против. Ты можешь злиться на меня, но я пытался спасти тебя всеми способами. И даже если бы мне пришлось погибнуть, как много лет назад, я бы сделал это снова, потому что это ты. И я никогда не знал таких чувств, Арсений. И это не признание. Потому что ты и так всё знаешь. Сейчас не до романтики, хотя… это письмо само по себе нечто романтичное. И если ты хочешь услышать правду, Арсений, я готов тебе её поведать. Повторюсь. Я люблю тебя. И это не пустой звук. Я обещал, что найду тебя в любом из миров. Но теперь легче. Если ты читаешь это письмо, значит, у нас есть шанс, даже если ты считаешь, что это не так. Что ты опасен. Что можешь причинить мне боль. Арсений, я уверен, что ты не сможешь причинить мне большей боли, чем та боль, которую я испытываю из-за того, что мы не рядом.»

Арсений сжимает бумагу в своих пальцах с такой силой, что руки трясутся.

«Мы уехали далеко. Брат увёз меня. И я знаю, что он обещал тебе это. Я благодарен тебе за то, что ты пытаешься меня уберечь, но ты же помнишь, что меня надолго не хватает, верно?»

Арсений улыбается, пытаясь совладать с эмоциями. И понимает, что они оба такие. Только теперь страшно. Теперь ещё страшнее.

«Я найду тебя, Арсений. Сейчас я в цитадели Хранителей. В верхнем Астрале. Эда сюда не пускают, но как только какие-то там шишки вынесут вердикт о моих похождениях, думаю, я смогу вернуться к обычной жизни и быть с тобой, если ты позволишь мне это. Я не знаю, когда мы с тобой увидимся. Я не знаю, что меня ждёт. Я не знаю, что со мной будет, но я останусь жить. Буду требовать, чтобы не забирали воспоминания. Про тебя я сказал мало. Но они и так узнали, что теперь тот, чей род я храню — является чем-то тёмным и сильным настолько, что может уничтожить всех, кто встанет на их пути. Это они мне так сказали. Я знаю, что ты не такой. Я знаю тебя другим. Просто знаю именно тебя.

Это письмо мне позволили отправить. Оно просто исчезнет, представляешь? И окажется на этой кровати, на которой ты сейчас сидишь, возможно, и читаешь.»

Голова от информации пухнет, но для Арсения она не новая. Он как-то слышал об Астралах и Цитаделях. Но сам никогда не встречал людей, которые там побывали. Точнее — не людей, а кого-то, кто выходит за рамки земной жизни.

«Напоследок. Арсений, я обещаю, что мы встретимся снова. Нужно только немного подождать. Береги себя. Не забывай меня. И себя тоже.

Твой Антон.»

Арсений смотрит на письмо ещё долго. Сверлит взглядом. Пытается осознать. И вроде бы получается. Некоторые фразы Антона настораживают. Некоторые успокаивают. Общее впечатление — ноющее чувство где-то в грудной клетке, потому что Арсений скучает. Ему не хочется быть в одиночестве. Арсению просто хочется быть рядом с Антоном. Арсению просто хочется быть собой. Письмо он кладёт в карман. Немного осматривает комнату, но решает уйти. Идти вот так по улицам странно. Потому что теперь нет тоски. Нет, она есть. Но раньше даже тоска ощущалась по-другому. Ту тоску хотелось вырезать и закопать. Сейчас тоска теплее. Даже если это странно. Около дома Арсений резко поднимает свой взгляд, натыкаясь на знакомый силуэт. Серёжа Матвиенко. Его напарник из Питера. Стоит и смотрит растерянно. С некой паникой и настороженностью во взгляде. Но он здесь. И Арсений впервые так сильно рад его появлению, потому что только сейчас, когда чувства возвращаются, он понимает, как сильно прикипел к этому человеку. Когда объятия становятся спасением, Арсений судорожно выдыхает. И слышит самое желанное в его жизни и такое ощутимое: — Ты живой, Арс. Ты живой.