Откровение инквизитора

Мабон — день осеннего равноденствия, каждый год 23 сентября с утра до вечера проводятся колдовские ритуалы ведьм. В древности на Мабон было принято собирать лекарственные травы, украшать дом собранными в букет опавшими листьями и тарелками с яблоками, виноградом и желудями. Убранство и наряды подбирали жёлто-золотых, оранжево-красных или коричневых тонов. Также и сейчас ведьмы следуют старому указу, сохраняя традиции. Особого внимания заслуживает торжественный стол, который девушки старались сделать как можно более щедрым. На нём гармонично расставлены блюда из злаков, грибов, картофеля, лука, баранины, моркови, а также угощения из орехов и яблок с добавлением варенья или мёда. Из напитков выставлены в кувшинах красные ягодные компоты. Обязательно на таком празднике на столе расставляются красные свечи и один из символов Мабона: жёлуди, виноград или фигурку «Рог изобилия». Это важно, так как все последующие практики исполняются во время застолья.

***

Отряхивая руки, Аделари в фартуке, украшенным нежно-розовыми цветами, пробегалась глазами по красиво украшенному столу. Ведьма развернулась через левое плечо и радостно заключила:       — Всё готово! — её улыбка успокоила сестёр, бегающих, проверяя чистоту дома. Сёстры разом плюхнулись на монотонно-бежевый диван, стоящий в гостиной. Каждая сняла по одинаковому белому фартуку и откинула голову назад, набираясь сил. Через несколько часов должны были прийти первые гости, но для начала нужно дождаться Энокиду с Рохеисой.       — Каждый год батрачим с шести утра, — устало вздыхала Хоглея, смахнув с лица тёмную прядь волос. — Все одно и то же. Мериона утвердительно кивнула на слова сестры.       — Такие традиции, — ответила на это Аделари. — Тем более каждый год мы видимся с ведьмами из других ковенов. Разве тебе неинтересно послушать их? Средняя сестра промолчала, прикрыв глаза, расслабляясь в своих мыслях, но громкий стук в дверь вновь призвал раскрыть глаза. Глянув на своих сестёр, Хоглея поняла, что к двери идти никто не торопился. Мериона делала вид, что спала, иногда приоткрывая глаза и смотря за происходящим в доме. Аделари же вела подсчёты, сколько примерно придёт гостей и поместятся ли они все в их гостиной. Хоглея тоже решила сделать вид, что никого нет, ведь гостей ждали позже, но стук повторился, и тогда-то она поднялась с дивана, подходя ко входу. Стоило ей открыть дверь, как тут же лицо ведьмы вытянулось в недоумении, а брови поднялись вверх.       — Привет, — на пороге стоял Алекс, вежливо улыбаясь ведьме.       — Великие маги… — девушка стала закрывать дверь обратно, но не смогла: Грей успел удержать дверь ногой. — Что ты тут забыл?       — Хоглея, нехорошо прогонять званного гостя, — снова улыбнулся он.       — Званного? — взъерепенилась ведьма. — Лично я тебя не звала, — тыкнула она его в грудь.       — Зато твоя мама с удовольствием пригласила меня и мою семью. Позволишь? — Алекс намекнул средней Миллард на то, чтобы та его пропустила. Ей ничего не оставалось, как переступить через свои принципы и пропустить его в гостиную. Двигаясь внутрь дома, Алекс озорливо подмигнул Хоглее, в ответ лицо той исказилось в неприязни, на что он смешливо приподнял брови. Осмотревшись, Грей подошёл к самому интересному. Исследуя глазами накрытый стол, тот уже тянулся отхватить себе одну горошинку винограда, но звонкий хлопок по руке мага заставил отдёрнуть руку от вкусно пахнущей еды.       — Это для гостей, — пригрозила средняя сестра.       — Какое совпадение, это как раз я! — маг всё-таки сдёрнул виноградинку, пока Хоглея от возмущения успела только безмолвно открыть рот. Много сквернословий застыло в голове ведьмы, но на этот раз она ограничилась лишь сварливым взглядом. Дожевав фрукт, Алекс начал шагать по комнате, осматривая столы и шкафы. И только сейчас он приметил сидящих сестёр на диване. Он сразу замахал им рукой, приветствуя. Аделари вежливо улыбнулась, а Мериона не спешила здороваться. Она задумчиво сузила глаза и только потом коротко махнула рукой. Довольствуясь кратким приветствием, Грей в силу своей любопытности вновь стал изучать дом. Его внимание привлекла дверь, которую он резво распахнул, оказываясь в лаборатории.       — Стой! Куда ты пошёл? — возмущалась за его спиной Хоглея, не успевшая остановить его, так как Алекс уже скрылся за дверью. Остальные сёстры не стали гнаться вслед за этой парочкой, потому что знали острый язык и непокладистый характер средней сестры, поэтому полностью отдали всё в её руки. Он осматривал каждую полочку и стол, подмечая, что все вещи и баночки с зельями лежат аккуратно расфасованными по алфавиту. Но главное, парень заметил котёл, который, видимо, сёстры наспех магией поставили в самый дальний и свободный угол комнаты. Потом он обвёл взглядом стол, за которым всегда сидит Энокида, разбирая всякие свитки. Его голубые юркие глаза не стали задерживаться на этом и перешли сразу на следующую дверь, ведущую прямо в спальню Главной ведьмы. Хоглея поняла его план сразу, замельтешила и тут же перекрыла собой вход, прижавшись к двери. Нельзя допустить, чтобы он вошёл в комнату матери, ведь она будет недовольна, если чужак будет ползать в её вещах.       — Ты чего удумал? — Алекс замер, в его голову явно пришла какая-то сомнительная идея. Это можно было понять по странной расплывшейся ухмылочке на его хитрой морде. Он сделал смелый шаг вперёд прямо к Хоглее. Его правая рука оказалась возле головы ведьмы, а его бёдра почти прижались к телу девушки. Ведьма от неожиданности вдохнула в себя воздух, из-за чего сразу прикрыла рот, чтобы сёстры не услышали переполох. Алекс смело наклонил к ней голову, приближаясь до опасного близко, ловя своим ртом приятное робкое дыхание ведьмы. Хоглея боялась пошевелиться и даже громко вздохнуть, чтобы план парня не удался.       — А ты, Хоглея, казалась холодной и неприступной, но тоже умеешь быть нежной, — изучающие глаза сощурились, и лёгкая игривая улыбка растянулась на лице Грея, явно довольствуясь смущением девушки. — Ты словно роза с колючими шипами на стебле. Так прекрасна, — его левая рука невесомо прошлась рядом с нежной щекой Миллард. Девушка зажмурилась, ожидая страшное, — но так недоступна. Договорив, маг отпрянул от ведьмы, скрещивая руки на груди, весело хмыкнув себе под нос. Он осматривал до сих пор прибитую к двери Хоглею, которая несмело открыла глаза. Её ухоженные тёмные брови взмыли вверх от осознания произошедшего и тут же свелись к переносице, а красивые губки исказились в оскале. Хоглея была в бешенстве от того, что смел себе позволить этот наглый маг.       «Бесстыдник! Ловелас!» — так и трезвонили слова в её голове. Алекс сразу заметил смену в лице девушки и неловко посмеялся, понимая, что может отхватить по пятое число.       — Ты… — только и смогла вымолвить девушка, а маг сделал вид, что ничего только что не произошло, кивая на дверь за спиной ведьмы.       — Неужели тебе неинтересно узнать, что за скелеты в шкафу прячет твоя мама? Тем более она уважаемая ведьма в ковене.       — Тебе не кажется, что ты наглеешь? — зарычала Хоглея, попытавшись оттолкнуть Алекса, но тот сам отошёл от неё на несколько шагов, разворачиваясь к выходу из лаборатории. Миллард уже спокойно вздохнула, думая, что он ушёл в гостиную, но шаги по лестнице заставили её вылететь из помещения. Нагнав Алекса на середине лестницы, девушка схватила его за руку, останавливая.       — Куда ты опять пошёл?       — Ну я же должен знать, где живёт моя будущая жена.       — Что? — Хоглея опешила от такой фразы, выпуская его руку из своей.       — Что? — мягко переспросил маг, улыбаясь и игриво подмигивая ей, убегая дальше вверх по лестнице. Хоглея раздражённо выдохнула, изрядно набегавшись за сегодняшнее утро, шатаясь на лестнице. Она хотела уже сесть, пуская всё на самотёк, но неприятное понимание того, что чужой человек будет шариться в вещах её сестёр, было сильнее, поэтому она схватилась за поручень покрепче и побежала за магом.       — Не лезь в комнату Аделари! — шипит ведьма, из-за чего рука Алекса застывает на ручке двери, но вскоре тот еë отпускает.       — Значит, здесь неинтересно, — и после этих слов парень заходит в соседнюю комнату, не обращая внимания на то, как Хоглея тяжело вздохнула, прикрывая ладонью лицо. Но стоило вспомнить, что там, помимо личных вещей Мерионы, находятся и еë вещи тоже, как Миллард, подобно урагану, оказывается в комнате. Грей в это время осматривал комнату, отмечая для себя, что она довольно просторная и светлая. Без внимания не остались шкафы и полки, на большинстве из которых было много различных книг. Как только маг хотел подойти к одной из полок, из ниоткуда появился синий дым, а за ним послышался взмах больших крыльев. Чёрный ворон с громким «ка-ар» оповестил об атаке, попытавшись задеть когтями парня, но тот в последний момент успел увернуться. Птица, недовольно гаркнув «чужа-ак» покружилась по комнате, как бы проверяя территорию, а потом спокойно приземлилась на левое плечо хозяйки.       — Молодец, Кутх, — с улыбкой хвалит ворона Хоглея, и тот гордо поднимает голову, выпячивая пернатую грудку, довольствуясь похвалой.       — Вау, ничего себе птичка! — смеётся Грей, усевшись в мягкое кресло и смотря на Фамильяра.       — Это мой верный соратник, а не просто какая-то там «птичка», — хмыкнула девушка, потянув свою руку, проверяя правую когтистую лапу, которую Кутх недавно умудрился повредить, сцепившись с незваными белками-призывниками, намеревавшихся что-то вынюхать у семьи Миллард.       — Ни в коем разе не хотел оскорбить твоего Фамильяра, — положив руку на сердце, говорит Грей без присущей ему улыбки, чему Хоглея удивляется, но после недоверчиво глядит на то, как парень вновь стал изучать взглядом комнату. Заметив у кровати Мерионы небольшой сундучок, он хмурится, ощущая исходящую тёмную ауру из него. Хоглея последовала за взглядом мага. Она уже поняла его желание засунуть свой нос туда, куда даже нельзя не то что сёстрам, а даже главной в этом доме Энокиде. Книги, находящиеся в сундуке, могут принадлежать только одному владельцу, и это Мериона. А все потому, что Запретные гримуары признают только одного владельца и будут ему преданы вплоть до самой его смерти. А если и найдётся тот, кто захочет завладеть ими, то, хоть раз прикоснувшись к гримуару, его руки почернеют аж до самых локтей. Это будет клеймо воровства на всю его жизнь. И единственный выход из этой ситуации — носить перчатки из тончайшего шёлка Тутового Шелкопряда, найти которого крайне сложно. А всё для того, чтобы боль от поглощающей руки черноты не была такой сильной. Ведь она будет усиливаться с каждым годом и дойдёт до такой силы, что будет невыносимой, в конце которой ждёт только смерть. Только сидевший в кресле Алекс уже оказался в шаге от деревянного, маленького и выбивающегося из интерьера тёмного сундучка. А Хоглея, широко шагнув за магом, схватила его за крепкое запястье, останавливая от роковой ошибки, которая сократила бы ему ведьмовскую жизнь крайне сильно. После такого жеста он удивлённо позарился на девушку, явно воспринявший это как флирт. И только когда он разглядел на лице ведьмы хмурые брови и недовольную улыбку, понял, что сильно ошибся.       — Извини, — неловко посмеялся парень, глянув на своё сжатое запястье явно не слабой рукой девушки, — просто у вас тут всё так интересно. Мне сложно удержать своё любопытство.       — Благодари своë везение, что я спасла тебя! — грозит ему пальцем ведьма, а после переводит взгляд на руку, которой продолжает держать его. Быстро отцепившись от него, она выдыхает в сторону, а после разворачивает его в сторону выхода. — Хватит! Насмотрелся. Ещë не хватало мне тут ответственность брать за твои грехи. На выход! Маг даже не сопротивлялся, позволяя Хоглее толкать его вплоть до лестницы, где он тут же добровольно согласился спуститься сам, услышав угрозу девушки о том, что та пнёт его, если он не вернётся в гостиную. Как только молодые люди спустились, входная дверь открылась, пропуская весело болтающую о чём-то Рохеису и Энокиду, которая была подобно злобной тучи, нагружённой пакетами, закатывая глаза на фразы сестры. Грей сдержал усмешку, поняв, от кого передалась такая привычка Хоглее. Рохеиса, завидев парочку у лестницы, ярко засияла, кинув пару пакетов у входа, и подбежала к ним, чтобы первым делом пожать руку Алексу, зная его влиятельных родственников и мудрого наставника. Он не растерялся и отрепетированно улыбнулся, хоть и видит эту женщину впервые.       — Приятно познакомиться. Я Рохеиса Пирс, родная сестра Энокиды и тётя этих трёх прекрасных юных ведьмочек, — широкая улыбка ослепила Грея, но лицо он не поменял.       — Приятно познакомиться. А я сын дома Греев — Алекс.       — Да, я слышала о тебе, Алекс Грей, — смаковав его имя, мягко отпустила рукопожатие ведьма. — Красив собой, умён, ещё и преуспел в магии. Определённо, отличный кандидат для нового Главы Башни, — довольно закивав, кинула взгляд на среднюю ведьму женщина, которая, скрестив руки на груди, устало смотрит куда-то в пол, — и в твои женихи, Хоглея. Девушка подпрыгнула от такого оскорбительного для неё заявления и выплюнула недовольное:       — Что за вздор! Вы все как будто сговорились. Вы…       — Хоглея, ты можешь подойти? — мелодичным голоском позвала еë Аделари, посчитав нужным встрять в разговор, иначе сестра выйдет из себя и разнесёт здесь всë в радиусе пятидесяти километров. — Мне нужно помочь разложить покупки.       — Да-да, конечно, иду, — ведьма ловко обошла тëтушку магией, поднимая в воздух пакеты, оставленные Рохеисой, и уходит в сторону кухни. В кухне стоял жутчайший бардак. Тарелка на тарелке, занявшие всю кухню, рассыпанный мешок муки, лежавший на полу, по которому уже, видимо, несколько раз прошлись. Наверное, сёстры намеренно обошли эту комнату стороной при уборке, надеясь на то, что никакому гостю не понадобится этот грязный уголок их семьи. Но если это увидит Энокида, а Энокида это увидит, то им явно придётся терпеть наказание. И причём не самое приятное. Самое ужасное — это ловить пиявок в болоте Ведьминского леса. Неприятные и склизкие существа, от которых воротит Хоглею и Мериону. А Аделари же они увлекают своей формой и потому, что из них выходит замечательный напиток от всяких токсинов, который младшая принимает регулярно каждый вечер. И её даже не смущает запах тухлятины. Аделари и Хоглея совсем забыли про бардак в кухне и поняли, что им не избежать уборки и здесь. Средняя долго и тяжело выдохнула, собираясь с силами. А младшая, не поведя и бровью, перехватила магией левитирующие пакеты Хоглеи и спокойно положила их на единственный чистый уголок кухни — обеденный стол. Пока Хоглея стояла и считала ворон, откладывая свою помощь на потом, Аделари уже почти разобрала пакеты, складывая все покупки на стол. В них были украшения, которых не хватило для праздника, свечи как маленькие, так и большие. И пара пакетов яблок и винограда. Средняя надеялась, что младшая забудет про её присутствие в кухне, уже намереваясь по-тихому смыться на носочках, чтобы не участвовать ни в чём подобном. Но не тут то было. Та её окликнула, и ведьма замерла, забыв как дышать.       — Ты же пошла звать сестру? — стоя спиной, обратилась к Хоглее Аделари. Хоглея выпрямилась, понимая, что её план побега раскрыт, и, смирившись, побрела в гостиную, опустив грустно голову в пол.       — Да, щас приду, — шаркая по полу пятками, выдохнула ведьма. Выглянув из-за угла, девушка оценивающим взглядом прошлась по комнате, находя Мериону рядом со столом. Старшая сестра поправляла каждую тарелку и каждый столовый прибор, параллельно слушая Рохеису, которая так сильно заинтересована в Алексе, что у того уже уши свернулись в трубочку от её многочисленных вопросов.       — Мериона, можешь помочь на кухне? — Хоглея кивнула в сторону, зовя за собой. Ведьма пошла в сторону кухни, тут же подхватывая под руку Хоглею и с хитрым взглядом поглядывая на неё, уловив юркий взгляд тёмноволосой на вымотанного Грея. Голубоглазая, наткнувшись на глаза сестры, искренне не могла понять посыл еë взора, поэтому решила оставить вопросы на потом, занявшись мытьём посуды. Но долго терпеть она, конечно же, не смогла.       — Я что-то уже успела сделать не то в данную минуту? — невозмутимо и спокойно спросила Хоглея.       — Нет, всë хорошо, — улыбалась Мериона. — Просто интересно было, что это вы притихли, когда были в лаборатории? Средняя ведьма тут же громко кашлянула, чуть не роняя на пол тарелку, смутившись от данного вопроса. А что говорить? «Ой, Мериона, не переживай. Подумаешь, меня там чуть не тра…». О, великие маги, помогите.       — Не понимаю, о чём речь, сестра, — пыталась выдавить непринуждённость Хоглея, еле попадая тарелкой на предоставленное для неё место. Старшая заметила этот жест и, хитро приподняв брови, юркнула за спину сестре. Её правая рука мягко легла на талию, отчего девушка подпрыгнула и рефлекторно повернулась к сестре. Пугливые голубо-серые глаза уставились в непонимании на издевающуюся ведьму. А та с хитрым прищуром и нахальной улыбкой провела длинными и изящными пальчиками по нетронутым губам ведьмы, дабы засмущать её куда больше. Белая кожа тёмновласки залилась румянцем сразу после того, как поняла произошедшее. Все эти действия в её обычно холодной голове плавной цепочкой выстроились к Алексу. А точнее, когда он нарочно прижал Хоглею к двери.       — Ты надумала себе лишнего, — отводя взгляд, девушка попыталась состроить свою обычную мину, надеясь, что всё не будет написано на её лице. К несчастью для неё — было.       — Правда? — сдерживая смешок, Мериона вильнула бедром в сторону.       — Правда, — твёрдо сказала средняя, отворачиваясь от надоеды сестры. Мериона, наконец, присоединилась к уборке кухни. Девушки сильно вымотались за сегодняшнее утро, поэтому не стали медлить и всё быстро прибрали магией. Аделари даже нашла давнюю паутину, которую никто не трогал со времён, наверное, динозавров.

***

Деревянные часы, наполненные прахом и воспоминаниями старейших ведьм, гулко пробили восемь утра. Все приготовления сделаны, традиции соблюдены. В дверь, наконец, начали стучаться первые гости. Ими была семья Спеллман. Мерил и Тайрон. Прекрасная семейная пара, которая дополняет друг друга. Черноволосая с гармоничными формами пышечка и седовласый ворчун с небольшим откормленным животиком и улыбающимися глазами, на уголках которых красуются небольшие морщины. Мерил была одета в бархатное платье в пол, выделяя её самые элегантные формы, а на талии красовался золотой пояс, украшенный узорами цветов гибискуса. Они приветливо вошли в дом, наполненный ароматом еды и сладостей. У ведьмы засияло лицо, как только та увидела девочек, она тут же к ним подбежала и родительски обняла каждую из дочерей Миллард, словно не видела их долгие годы, хотя встречает их часто: то на улице, проходящих мимо её уютного домика, то в магазине, размышляющих над тем, что купить. Тайрон тоже не заставил себя ждать. Старик улыбнулся сделанными зубами и подскочил к ведьмам, доставая из магического кармана штанов горсть конфет, протягивая каждой.       — Угощайтесь, девочки! — задорно посмеявшись, ждал маг, пока бегающие глаза средней найдут свое любимое лакомство.       — Дядя Тайрон, опять вы за своё. Нам уже не пять лет, — хихикая, пролепетала Хоглея, сказав это лишь для виду, а сама умыкнула с большой взрослой ладони пару её любимых конфет с глазурью. Аделари и Мериона, услышав приближение матери, быстро схватили по конфете, делая вид, что ничего не было. Энокида наряжалась, поэтому пришла позднее. Её коричневое лёгкое платье в пол мягко обволакивало её статную и красивую фигуру.       — Опять ты откармливаешь моих девочек, — строго сказала Энокида Тайрону, незатейливо убравшему руки в карманы, а после переведя глаза на довольную ведьму. — Хоглея, потом опять будешь жаловаться, что не влезаешь ни в одно платье.       — Брехня это всё, — с набитым ртом говорит Хоглея, разжёвывая последнюю конфету. Энокида приветствует первых гостей. Рохеиса поспевает за ней и внезапно выглядывает из-за спины Энокиды. Улыбка Мерил сразу исчезла с лица, осанка сразу стала ровнее, а подбородок подскочил вверх. Неожиданное и даже никем нежданное появление в доме Миллард превратило её улыбку в проскальзывающий оскал.       — Мисс Пирс, — шипяще произносит Мерил, глядя на, как ей казалось, притворно-приветливо улыбающуюся сестру Энокиды, — не думала встретить тебя здесь. Снова.       — Ох, Мерил, годы идут, а ты не меняешься. Всë так же прекрасна, — отвечает ведьма. — Я так соскучилась по своим родственникам, что решила заглянуть к ним пожить. Всë же вместе веселее. После еë фразы Энокида тихо кашлянула в кулак, сдерживая нервный смешок. Да уж, очень весело.       — А где же ваши сыновья? — с интересом спросила Рохеиса, заглядывая за спины Спеллман, выискивая детей.       — Уехали учиться в другой город, — коротко ответила ей Спеллман, не желая раскрывать большего при ней. Меньше знает, меньше трещит, где не надо.       — Помнится мне, когда они маленькие были, проказничали вместе с девчонками, — женщина обернулась к юным ведьмам. — Не забыли ещë Криса и Джона? При упоминании братьев Мериона с Хоглеей сразу хитро улыбнулись, переглядываясь, отчего последняя поймала взгляд с искрой ревности и недовольства от Алекса, стоящего рядом с Энокидой. Аделари же слегка покраснела, переводя взгляд в сторону.       — Как же мы могли забыть про них, да, Аделари? — сзади Мериона плавно положила руки на плечи младшей, думая о том, какой сегодня прекрасный день. Ведь не каждый день удаётся так подтрунивать над сёстрами.

***

Молодое семейство Блекторн, являющиеся лучшими магами-лекарями в Рочестере, были следующими, кто удостоил чести явиться в дом Миллард. Энокида часто сотрудничает с ними, предоставляя им нужные зелья для создания лекарств и мазей, которые получили большую востребованность даже за городом, что позволило семейству неплохо зарабатывать. Семья Найткрофт прибыла сразу же за Блекторнами, весело здороваясь со всеми собравшимися в доме. Всегда казалось странным, что Найткрофты занимаются настраиванием тонкой нити общения с упокоенными душами, но всегда остаются весёлыми, хотя, казалось бы, люди, занимающиеся спиритическими сеансами, серьёзные и чопорные. Как шутит Спеллман, их весёлый настрой связан с тем, что постоянное общение с душами приводит к прощанию со своей головной кукушкой. Иными словами двинутые, но в меру.       — Великие маги, столько народу, — удивлённо шептала Хоглея, пока несла с кухни сервиз, на что Мериона посмеялась, ставя графин с ягодным компотом. Не успевает дверь закрыться, как она снова открылась и теперь в неё входят ещё люди. Первыми входившими были высокий широкоплечий мужчина с ровной осанкой и воронено-чёрными волосами, ведущий под руку светловолосую женщину. Эрнест и Жанетт Грей немного запоздали из-за того, что Эрнеста вызвали по работе. Старший Грей занимает высокую должность среди магов-защитников, являясь их руководителем и тем, кто отвечает за защиту города от напастей всяких волшебных существ, вышедших из лесов. Поэтому его должность очень ответственна. Голова Эрнеста была наклонена в сторону его собеседника — седого, среднего ростика мужчины, шедшего за парой. Ходж Кэмпбелл являлся наставником Алекса, одним из руководителей башни Гортриджа. Брови мужчин были нахмурены, пока они что-то обсуждали, но стоило им встретить хозяйку дома, как лица сразу же расслабились и на губах появились лёгкие улыбки.       — Я как не замечу вас, вы вечно о чëм-то шушукаетесь, — хмыкнула ведьма. — Мы вас уже заждались.       — К сожалению, некоторые обстоятельства вынудили нас опоздать. Прошу прощения, — Эрнест виновато улыбнулся.       — Не переживайте, скорее проходите к столу, — нежно она провела рукой в сторону, отходя назад и открывая вид на красивое застолье, украшенное красно-белыми цветами, лесными акцентами в виде букетов из шишек, сухой травы и веточек ягод. Плотные коричневые шторы, пропускающие лишь малую частичку солнечного света, создавали лёгкий полумрак, вводя в атмосферу некого транса. Благородный жёлтоватый свет поддерживали расставленные свечи в канделябре, которые долгие поколения стоят в особенном порядке. Соблюдая вековой этикет и традиции ведьмовских семей, всё было расставлено идеально. Каждый гость садится на своё место. Только лишь Алекс, отойдя подальше, решает скрыться от маминых, рыщущих своего сыночка глаз. Стоило ему только отвернуться к столу и проверить, где сейчас находится Жаннет, как вдруг парень ощущает, что его кто-то нежно схватил за щëки, поворачивая обратно.       — Алекс! Миленький мой! Как давно я тебя не видела, — умилительно щебечет миссис Грей, тиская сына.       — Мама! — маг пытается аккуратно отстраниться, но не получается увернуться от материнских объятий. Приходится со вздохом принять поражение, тихо краснея и отводя взгляд, случайно встречаясь со взором Хоглеи, которая ухмылялась, как бы изрекая «я ведь говорила, что он маменькин сынок». Энокида, сидя во главе стола, обводит взглядом собравшихся гостей, кивая себе, что пора бы уже начать речь, как это принято. Как только она поднялась с места, держа в левой руке пустую металлическую чашу, украшенную резными знаками, а в правой же был атамбуран — металлический инструмент, напоминающий по форме молоток, которым стучат по чаше во время ритуала или речи. Все гости стихли, обращая внимание в её сторону и ожидая слов.       — Я очень рада приветствовать всех собравшихся в этот важный день! Как мы все знаем, Мабон — это кульминация природного цикла, когда одни вещи появляются на свет, а другие исчезают, чтобы потом снова возродиться. Вот и мы сегодня собрались, чтобы отпустить старое и принять новое. Как вы могли заметить, не хватает семьи Кьюри. Мне сообщила Глава Аза, что дала им особое поручение, которое нельзя отложить, но на вечернем ритуале они будут присутствовать. Гости, до этого косо поглядывавшие на пустые места, на которых должна сидеть семья Кьюри, чародеев из Франции, продающих волшебные талисманы и реликвии, расслабились, ведь восприняли до слов Энокиды отсутствие как неуважение ко всем присутствующим здесь. Ведьма отрадно продолжила речь, стоя перед всеми, говоря о значимости этого дня, в особенности его окончания. И подводя к концу, приподняла чашу, держа её напротив груди. Все присутствующие же подняли свои бокалы с ягодным напитком, цвет которого был похож на кровь. Первым делом она глубоко вдохнула, входя в резонанс с окружающей её энергией. Затем, выдыхая, она легонько ударила молоточком по чаше. Пустой сосуд издал очень мягкий дребезжащий звон, проникающий в уши и проходящий сквозь тела присутствующих в виде мурашек. Этот звук успокаивал, приносил умиротворение и заставлял закрыть глаза, чтобы прочувствовать его полностью. Энокида, смотревшая на них сверху вниз, наблюдала за окончанием звучания в их бокалах. Ягодный напиток слабо пошёл волнами, означая, что всё получилось и день солнцестояния можно считать начавшимся. Сегодня дом был полон разговоров и смеха от рассказанных забавных историй, накопившихся за год. Сёстры сидели и слушали взрослых, переводя любопытные взгляды то с одних, то на других, параллельно наслаждаясь приготовленными блюдами. Один Алекс чувствовал себя неуютно под маминым постоянным вниманием. Она так любила своего сына, что не упускала ни одного момента, чтобы рассказать о его достижениях.       — Алекс, а как давно ты закончил Гортритдж? — нескромно поинтересовалась Элизабет Найткрофт, женщина с мягкими чертами лица, шелковистыми шатенистыми волосами, убранными в аккуратный пучок сзади, на лице которой красовался нежный макияж, подчёркивающий только лучшее.       — Да уже как третий год пошёл, — вежливо ответил парень, да только вот на лице читалась усталость. Не любил он все эти расспросы и всегда старался от них отмахнуться. Только от одной ему хотелось получить хоть капельку внимания в свою сторону. Алекс перевёл взгляд на перешёптывающуюся Хоглею с сёстрами. Их девичья компания вмиг разразилась тихими смешками. Всегда хмурая тёмноволосая в моменты искренней улыбки всегда выглядела так красиво и радостно, что маг непроизвольно улыбался вместе с ней.       — А вот вы знаете, Алекс мой такой умница! — вдруг начала восторженно Жанетт Грей, привлекая внимание к себе, на что обернулись даже беззаботно болтающие девчонки. — Ему недавно пришло письмо из Магической Башни и…!       — Мама! — недовольно рявкнул парень, ещё раз убеждаясь в бестактности собственной матери. Воцарилась тишина, и молодой маг резко стушевался, поняв, что сказал слишком громко. И бестактным сейчас казался здесь лишь он. Взгляд мага бегал, не зная за что уцепиться, пока не наткнулся на среднюю Миллард, задумчиво глядящую в его сторону, вопросительно изгибая бровь. Поняв, что еë заметили, Хоглея отвернулась, замечая, что тишина затянулась, поэтому спросила:       — Тëтя Мерил, так что за блондинка, о которой вы говорили? Тут же Спеллман оживила обстановку, привлекая к себе внимание, рассказывая о появившейся недавно незнакомке, повадившейся заигрывать с женатыми и неженатыми мужчинами городка Рочестера. Все тут же забыли о неловкой ситуации, правда, кроме самих Алекса и Хоглеи — они то и дело кидались переглядками, которые были то вопросительными, то переходили в закатывание глаз. Конечно же, последнее исходило от ведьмы. А всё потому, что это праздник, который должен пройти идеально: без ссор, разбития посуды и других мелких неурядиц. Только об этом волновалась тёмноволосая, сверкая голубыми глазами. Когда маг хоть и был растерян тем, что не выглядит перед девушкой самым уверенным, самым сдержанным, в общем, самым-самым, он был рад, что Хоглея корчит недовольные рожицы своим прекрасным белоснежным личиком перед ним. Время близилось к вечеру, золотистый закат начал потихоньку проникать в окна аккуратного, обставленного снаружи цветами дома, придавая комнате ещё больше таинственную атмосферу. Казалось, что все предметы в лучах осеннего солнца были сделаны из золота.       — Какая красота, — мечтательно пролепетала Аделари, увлечённо рассматривая места в доме, которых плавно начало захватывать вечернее солнце.       — Ну, значит, точно год урожайным будет, — кивнула Мериона. — И пусть только попробует кто-то из соседей сказать, что маги напортачили, — фыркнула девушка, вспоминая вечные недовольства людей, которые как будто так и норовили повздорить из-за всякой чепухи. Длинные разговоры собравшихся чародеев потихоньку перетекали к ещё одному обряду. Обряд, что был обязателен в этот крайне важный для ведьм и магов день. Ведь эта подготовка своего рода переход времени к концу одного и начало другого. В данном обряде участвовало молодое поколение ведьм и магов, олицетворяя новое время, новые силы и стремления к поддержанию гармонии мира. С самого начала торжества на столе лежали заготовленные красные свечи. Каждый из молодëжи взял по свечке и подошёл к канделябрам, чтобы от «старых» свеч зажечь «новые». Старшее же поколение читали заклинание, следя за слабо колеблющимися языками пламени. Хоглея, давно уже прочитав шёпотом заклинание, задумчиво оглядывала окружение, пока сёстры, прикрыв глаза в своеобразной медитации, продолжали обряд. Взгляд зацепился за Рохеису, что как-то несинхронно произносила слова вместе с остальными гостями. Средняя Миллард чувствовала, что что-то не так, но рушить обряд не посмела, решив придержать информацию на потом. От дальнейшего наблюдения еë отвлёк Алекс, что тихой тенью подошёл к ней, отчего она дёрнулась, сдержав крепкое словцо. Тот немного наклонился к уху девушки, которая уже хотела отодвинуться, но произнесённые им слова остановили порыв:       — Тоже заметила, что что-то не так? — тихо, так, чтобы только она услышала, спросил он.       — Самую малость, — кротко ответив, она нахмурилась. — Ты слишком близко стоишь, не нарушай моë личное пространство, — девушка попыталась незаметно для остальных его оттолкнуть, но парень не двинулся с места.       — Второй раз уже нарушаю, не так ли? — хмыкнул он. — Прям не дождёшься окончания торжества, чтобы потом высказать мне всë, что ты думаешь обо мне.       — Ты очень проницателен, Алекс, — саркастично улыбнулась она, ярко выделив его имя недовольным тоном. Грей же в свою очередь удивился. Казалось впервые за всë знакомство он услышал своё имя из еë уст. Парень, уже привыкший к прозвищам «школьник» и «прилипала», расплылся в улыбке, как довольный кот, получивший что-то желанное. В таком состоянии он был, правда, недолго, ведь тихое и быстрое «вжух» около уха заставило его увернуться.       — Кутх, не сейчас, — прошипела Хоглея, оборачиваясь на чародеев, что переставали читать заклинание и выходили из особого транса. И птица как появилась, так и скрылась где-то за плечом ведьмы.       — Знаю я ещё одну традицию, — вдруг мечтательно с улыбкой заговорила миссис Грей. — Обряд со свечами помогает одиноким сердцам найти друг друга, — указала руками она на стоящую парочку. И на удивление в этот раз он не стал спорить с матерью, а был даже очень рад, что она вспомнила про так называемую традицию, которую Алекс величаво называл у себя в голове «судьбой».       — Вот это да, мамуля, — точно как чеширский кот снова глянул он на Хоглею сверху вниз, — а я и не знал, — слукавил парень, а милые серые глазки девушки сверкнули молниями. Не хватало ей ещё сватовства от взрослых — Грей и так прилип как банный лист. После этих слов средняя Миллард уже приготовилась показать, что будет, если вывести ученицу самой госпожи Морриган из себя. Сëстры, будто чувствующие надвигающуюся бурю, оказались около них, тем самым успокоив девушку.       — Сестра, где же твоё спокойствие? — улыбнулась Мериона.       — Сегодня оно исчерпало себя, — нервно сдувая со лба чёлку, буркнула ведьма. Сформировав круг, молодые чародеи выставили руки вперёд со свечами. Свечи заискрились магией и плавно взлетели над ними, объединяясь в одну большую свечу. Они объединились, а значит, ритуал прошёл отлично. Яркое пламя свечи приятно озаряло полумрак комнаты. А на улыбчивых лицах и в глазах присутствующих танцевали огоньки. Одна только Рохеиса смерила присутствующих отрешённым взглядом.

***

Уютная обстановка дома сменилась тёмным вечерним лесом Рахам, средь ветви которого пробивались последние лучи солнца самого длинного дня в году. По широкой длинной тропе посреди леса впереди всех шли сёстры Миллард. Свеча освещала путь сквозь холодный густой туман, который всегда гулял по лесу. Сёстры, окутанные туманом, ощущали неприятную осеннюю прохладу, бегающую под платьями ведьм. Сие шествие начинала Аделари, являясь самой младшей в семье, ей была удостоена честь нести свечу. Рядом с ней шли Хоглея с Мерионой, которые иногда что-то шептали о своём и подбадривали сестру. Позади них шли Энокида с Рохеисой. Миллард время от времени с прищуром следила за сестрой, рассуждая о том, что нахождение здесь Пирс никак не вписывается. Следующим на очереди было семейство Грей. Алекс шёл впереди своих родителей, слушая как отец вполголоса общается с мистером Блэкторном о новых видах лекарств. Семьи Найткрофт, Кьюри и Спелман шли последними, переговариваясь между собой и Кэмпбеллом, который замыкал шествие. Маги остановились, когда подошли к огромным переплетениям шипастых корней, перекрывающих проход. Стоило только Аделари слегка неуверенно постучать по ним, как растение стало шевелиться, открывая путь на поляну, где находился ковен. Тëмный луг встречал прибывших песнями и громким весёлым смехом молодых ведьм, кружащих неподалёку от большого костра, которые только недавно обжились в этом кругу волшебников. У главного костра стоял каменный пьедестал, служащий для ковена уже не одно ведьмовское поколение, где уже находились несколько огромных красных свечей, принесённых от каждой семьи. Любая свеча являлась знаком того, что ещё не вступившие в ковен молодые люди уже начинают отдавать дань уважения и чтить ведьминские традиции, а также они являлись знаком успешно законченного ритуала. Аза, до этого стоявшая в кругу ведьм, обсуждающих что-то, глянула на прибывшую компанию и приветливо улыбнулась им.       — Вы как раз вовремя, — встретившись взглядом с Энокидой, проговорила глава ковена. — Скоро начнётся завершающий этап. Пока Аделари аккуратно устанавливала свечу рядом с остальными, Хоглея взглядом обводила поляну, ища те самые эвиллии — загадочные и прекрасные цветы, обладающие магическими свойствами и способными, по легендам, исполнять желания своих обладателей, которые могут встретиться в тайных уголках леса Рахам. Эвиллии имеют яркие и необычные цвета, которые меняются в зависимости от времени суток и настроения цветка. Их лепестки могут быть окрашены в оттенки от нежно-розового до глубокого фиолетового, а сердцевина всегда остаётся белой. Эти цветы обладают особым ароматом, который способен вызывать самые разные эмоции у тех, кто его слышит. Одни эвиллии пахнут свежестью и чистотой, другие — сладостью и страстью. Но, обойдя сокрытую от чужих глаз поляну, девушка так и не нашла и следа существования этих цветов и, в последний раз печально глянув в пустоту, всё же решила присоединиться к ведьмам, стоящим на краю поляны, охраняющих её от возможного нашествия любопытных мифических зверей, что любят иногда заглядывать в эту местность.       — О, Хоглея! Мы так ждали Вас с сёстрами, — радостно залепетала одна из девушек, зовут которую вроде Петрина Вудс — всегда такая шабашная с улыбкой на лице, но не обделённая девичьей красотой. Тонкие черты лица перекрещивались с густыми блондинистыми нежно завитыми волосами, пряди которых то и дело подпрыгивали на плечах от движений гиперактивной хозяйки. Стройная фигура, нежное белое платье, хорошо подчёркивающее всё, что надо. Ещё двое девиц, имена которых Миллард уж точно не вспомнит, тоже обладали красивой грацией, но явно находились всегда в тени уверенной Петрины, ведь каждый раз, когда ведьма их видела вместе на празднествах или ритуалах, они смирно ходили за ней. Вроде и не были собачками, не бегали на побегушках, но как будто не чувствовали себя собой. По крайней мере так кажется со стороны.       — Неужели? А по какому поводу? — выгнула заинтересованно бровь сероглазая.       — Мы с девочками очень хотели провести ночной ритуал на любимого, — прошептала последнее слово, будто это что-то запретное.       — Этим же только дети занимаются, — ляпнула ведьма, но только не учла, что девушки, стоящие перед ней, и правда ещё не были совершеннолетними, самые настоящие подростки, но явно смышлёные и знали, к кому обратиться с просьбой.       — Может, и так, но наша Эвелинка так страдает из-за разбитого сердца, а с вами такой сильный ритуал получится, — выдавила жалостливую слезу молодая ведьма, повернув голову, видимо, к самой Эвелине, так названной «страдалице». Та подавленно глянула исподлобья, стесняясь недоверчивого взгляда тёмновласой. — Вы же сёстры Миллард! — сказала она это так горделиво, словно она с сёстрами были тут важнее всех. Хотя, может, какая-то правда тут и есть. Уважение, почёт и слава семейного древа говорят сами за себя. Немного подумав, ведьма хмыкнула, дёрнув подбородком вверх, будто ей это вообще не нужно и кто она такая, чтобы заниматься такими шалостями. Но была согласна с тем, что с её сёстрами это ребячество может перерасти в нечто серьёзное, взрослое, но, к слову, вообще не опасное.       — Ладно, поговорю я с сёстрами. Но если они не согласятся, то это не мои проблемы, — ведьма, жестикулируя, лениво махнула рукой в сторону неподалёку стоявших сёстер.       — Спасибо! — весело запрыгала на месте девчушка, благодарно хватая Хоглею за руку. — Тогда встречаемся на закате следующего дня в доме Эвелины Балдмен на улице 70 Сэр-Ивлин-роуд, надеюсь, ты знаешь, где это.       — Сориентируюсь, — натянуто протянула Хоглея, мило маша ручкой, стараясь отцепиться от нажитых на голову дел. — Вот чёрт, зачем вообще припёрлась к ним, — недовольно пробубнила девушка, направляясь к сёстрам. Красные огни, стоящие ближе к центру ковена, тускло освещали путь нервно идущей Хоглее, и она нахмурилась ещё больше, когда увидела явно о чём-то перешёптывающихся сестёр, пока они смотрят на неё. А Мериона, даже не стесняясь, тихо хихикала, лыбясь своей дурацкой насмешливой сестринской улыбкой, из-за чего средняя сестра не заметила ветку от дерева, и та неприятно проехалась по белому личику ведьмы, и, запутываясь в и так непослушных тёмно-каштановых волосах, она нервно заёрзала, путаясь в ветвях, пытаясь пройти из ниоткуда взявшуюся листву. И когда у неё это получилось, перед её лицом уже стояли сёстры.       — И во что ты нас втянула, сестрёнка? — заботливо убирая листву из волос испугавшейся внезапным появлением сестёр Хоглеи, поинтересовалась Мериона.       — В смысле? — не поняла сказанного Хоглея, раздражённо убирая руку сестры от перепутавшихся волос, а потом уже отряхивая подол белого невесомого платья с натянутым ремешком на талии, на котором мило устроился маленький мешочек с кормом для Кутха.       — Да вот просто те девицы уже не один раз ко мне подходили и просили провести один ритуал, а я каждый раз им отказываю, — скрестив руки на груди, говорит старшая, освобождая одну руку, начиная перечислять явные отмазки, загибая пальцы. — Придумываю что-нибудь из ряда: заняты, сестра заболела, крыса сдохла под кроватью, — напоследок пожала плечами сестра, не видя в этом ничего плохого.       — А собственно, в чём причина отказа? — укладывая причёску, смотря куда-то вверх, поинтересовалась девушка.       — Да мне просто лень, да и они явные прилипалы: один раз поговоришь с ними и уже за подружку считают. Простушки, что сказать, — хмыкнула старшая, дёрнув бровями.       — Они всего лишь подростки, — осуждающе посмотрела Хоглея на сестру, но не стала говорить большего. Ведь, зная её как облупленную, она бы не стала так клеветать за глаза. Ну или её просто сильно выбесили.       — У Петрины родители заведуют редкими травами, может, будет полезно, — успела вклиниться в разговор Аделари, подходя ближе к сёстрам. — Всё-таки сейчас большой спрос на молодящие мази, а если помочь им, то можно попросить скидку, — кивнула в сторону стоящей тройки позади Хоглеи младшая.       — А неплохо, сестрёнка, я и не задумывалась об этом, — щёлкнула по носу Мериона Аделари. Чарующее пение ведьм стихало, и это стало знаком, что настало время финального этапа праздника. Все чародеи встали вокруг костра, около которого стояла Аза, оглядывая каждого присутствующего на этом празднике.       — Великие ведьмы и маги, — начала старейшина, облачённая в красную, как вино, мантию, — сегодня мы собрались здесь, в этом священном круге, чтобы отметить праздник солнцестояния — день, который нам всем так важен. Сегодня время перемен, время, когда угасает старая жизнь и рождается новая. Мы, ведьмы, знаем, что это время принесёт нам возможность начать заново, создать что-то новое, освежить наши знания и магические силы. Во время речи Хоглея всë ещë не теряла надежды найти цветок, выискивая его сквозь толпу. Юркий взгляд зацепился за свечи, а конкретно за одну свечу, которую недавно установила Аделари. Всего в несколько мгновений оранжево-красный цвет огонька сверкнул фиолетовым, отчего пламя дёрнулось, словно кто-то его задел. Ведьму ошеломило это явление: такого не должно было быть. Она стала оглядывать рядом стоящих магов, но они все были увлечены речью и им не было ровным счётом ничего до пьедестала. Разве только Энокида в задумчивости прищурила серо-зелёные глаза, тоже понимая, что что-то происходит не так.       — Итак, дорогие мои сëстры и братья, в этот день давайте отпустим старые обиды, упущенные возможности и неудачи прошлого и откроемся для всех благоприятных изменений, которые нам предстоит испытать. Пусть эта сила солнцестояния наполнит нас уверенностью и мудростью, чтобы мы смогли пройти через этот период перемен с достоинством и силой. После слов Эрдеш вновь началось мелодичное пение, оживляя толпу. В центр плавно стали выходить все молодые чародейки, становясь вокруг столба, к которому были привязаны ленты. Каждая девушка взяла в руку по одной ленте, их движения были грациозны и уверенны. Под мистическую музыку они начали танец, словно волшебные нити, ленты переплетались в воздухе, создавая красивые узоры и вихри. Движения ведьм были согласованы и плавны: они переплетались друг с другом, словно живые нити, создавая удивительный танец из красных лент. А их белые летящие платья только и делали, что еле поспевали за ведьмами. Время от времени одна из девушек проходила под рукой другой, словно символизируя единство и взаимосвязь между ними. Весь этот танец напоминал заклинание, обладавшее своей собственной магией и энергией. Ведьмы продолжали свой танец, создавая красивые и загадочные узоры из красных лент, словно плетущийся воздушный образец, который отражал их магическую силу и единство. Зрители были очарованы их движениями, переговариваясь между собой и улыбаясь, неотрывно следя за ними. Алекс сидел неподалёку на поваленном дереве, засматриваясь на Хоглею, что во время танца расслабленно улыбалась, наслаждаясь каждым ритмичным движением. Такой он еë видел на выпускном в Гортридже, где девушек обучали этому танцу с четырнадцати лет.       — Как продвигаются дела, мой мальчик? Алекс обернулся на голос подходившего к нему Кэмпбелла. Мужчина, тяжко выдыхая, уселся рядом с ним, устремляя взор на танцующих.       — Всë так же, наставник, — ответил Грей. — Не так просто, как кажется, организовывать и управлять новым ковеном. Ходж усмехнулся, почёсывая бороду и на мгновение задумываясь.       — Со временем ты всему научишься, уж поверь мне. Нашёл новых людей?       — Нет, но упорно ищу, — парень вздохнул. — Хотя, мне кажется, бесполезно.       — Никогда так не говори, Алекс, везде можно найти способных людей, — старик положил руку на крепкое плечо парня, встряхивая его, чтобы тот не вешал нос, — главное только присмотреться и не ошибиться с выбором. Танец продолжался волнующе и загадочно, словно само очарование, которое заполняло воздух магией и тайной. Ведьмы, словно стражи тайных знаний, продолжали плести узоры из красных лент, виртуозно переплетая их в магических вальсах. Их движения сливались в единый поток, словно река мистической энергии, наполняющей весь круг. Под мистическим светом луны и бледным отблеском костра их платья мерцали и переливались, словно отражение магического пламени. На их белоснежных платьях, как на холсте, вырисовывались узоры лент, переплетающихся между собой. В этот момент они стали неотъемлемой частью природы, её живой и могущественной силой, которая пробуждалась под их магическими пальцами. Танец с красными лентами стал не просто выступлением, а настоящим ритуалом, призывающим магическую силу природы и её гармонию. Песнь медленно стихла, как и танец. День солнцестояния был окончен.