me and the devil

—черт.. Тяжко же тебе досталось, Армин. — Конни обвязывал лоб Армина бинтом. Рядом с сидящим на стуле Армином находились меньшая часть разведчиков: Ханджи, Леви, Конни и Жан. Микаса закрылась в уборной, все были обеспокоены тем, что ее нету уже более 20 минут, но Леви говорит что ей нужно время. —ну, все не так плохо.. Я думаю. — обессиленно опустил голову блондин и начал рассматривать свои пораненные ладони. На них и живого места не осталось. На костяшках были красные, покрытые коркой красные пятна от которых исходила небольшая дымка. Такие раны бывают, когда разбиваешь эти костяшки в кровь. —да, примерно через час от твоих ран и следа не останется. — сказала Ханджи и повисла угнетающая тишина. Все были сликшом загружены своими мыслями, что бы обращать внимание на происходящее вокруг. —кстати, что с Йегеристами? Их поймали? — прервал молчание Жан. —о, Йегеристы.. С ними было ох как сложно, но большую часть мы устранили. Конечно, без жертв не обошлось. Новобранцы оказались очень сильными и некоторых пришлось убить.. — последнее слово Зоэ будто бы выплюнула. —но Эрен, Флок Фостер и еще парочка кадетов сбежали с ними. Мы думаем, что особого вреда они не принесут, ведь от ста, их осталось лишь единицы. — заключила она. —а что.. — Кирштейн прервался, задумываясь на секунду, о том, стоит ли вообще задавать такой вопрос. —что Эрен наговорил тебе и Микасе..? Я пойму если вы не захотите отвечать на этот вопрос.. —он говорил про то, что я теряю свою личность и становлюсь Бертольдом. — Армин нервно усмехнулся, —Боже, да кто поверит в эту чушь. —а Микасе? — робко спросил Жан. —Микаса.. Микаса сама расскажет, если захочет. —сказал Арлерт и тут все поникли. Ведь все, кто находился в этой комнате, понимали, что Эрен явно не сказал Микасе комплименты. И далеко даже не просто оскорбления.. Когда вся эта передряга только закончилась, Микаса выбежала из зала ресторана чуть-ли не в истерике. Шарф что всегда был на ее шее, развязался пока она бежала. Микаса даже не оглянулась чтобы поднять его. Армин, он еле поплелся за ней, беспрырвано крича "Микаса!", без возможности полноценно передвигаться на двух ногах. И в тот момент его начало разрывать изнутри. Безжалостно, словно монстр, жаждующий разрушить весь внутренний мир человека. Может, раны на руках Армина затянутся, но не те, что в сердце. Бесконечные воспоминания о детстве, о них, троих вместе, таких счастливых и беззаботных, будут давать о себе знать. Каждый миг.. Они будут растягивать кожу на ранах, посыпать их солью и сдирать корку с почти затянувшихся порезов. Не так, как на теле. Это будет больнее, чем самая страшная пытка. Это даже хуже чем пытка. Ведь больше Армин никогда не увидит улыбку Эрена, он никогда не сможет рассказать ему о внешнем мире, и больше никогда не возьмет его за руку и обнимет. Ничего не бесконечно, даже та бескорыстная дружба, не знавшая бед. Стоит ли дальше продолжать оберегать и спасать Эрена? Стоит ли идти за ним насмерть? Вдруг дверь резко открывается. Из нее просовывается тело девушки. Микаса. Глаза красные и влажные, волосы взлохмаченные, в руках неаккуратно сжат красный шарф, чей конец волочился по полу. Дело дрянь. —Микаса! Девочка моя! — Ханджи бросилась к ней растопыривая руки и заключая ее в крепкие объятия. Все остальные подошли к ней со встревоженным взглядом. —ну, ты как.? — Жан попытался быть как можно спокойнее, и не показывать своего внутреннего огромного переживания. —все нормально. — холодно ответила та. —м-может я с Микасой выйд..- начал Арлерт, но его прервал Леви. —давайте-ка Ханджи и Микаса выйдут, а мы подождем. — капрал открыл перед ними дверь и сказал Зоэ одной губой: "поговори с ней". Ведь ему, как никак, важно нормальное физическое и моральное состояние своих подчиненных. Иначе, они не смогут сражаться. Да и сам Леви уже считает их своими собственными детьми и бывает ИНОГДА очень заботлив. В большинстве случаев он говорит им, какие они бестолковые говнюки. Дверь за двумя девушками заперлась, и они остались вдвоем в коридоре. —не могла бы ты.. —Ханджи запнулась, —показать мне свои руки? — Зоэ, кажется, единственная заметила красные пятна вдоль запястьев Микасы. Микаса молча вздернула рукава и выставила запястья перед коммандором. С рук стекали густые алые капли, они падали на поле и марали кристально-чистый кафель. Порезы были надривистыми, но глубокими. Ханджи не смогла вымолвить ни слова. Она хлопала своими округленными глазами и пялилась на порезы. —скажи.. Почему ты это сделала? — наконец тихо вымолвила Зоэ. —я.. Я просто.. — голос Аккерман вновь начал ломаться и она зарыдала. Глубокие всхлипы разнеслись по всему коридору. Девушка обессилино упала на колени и зарыдала еще сильней. —Так-так-так! На колени падать не нужно! — Ханджи села перед ней и глубоко вздохнула. —Микаса.. Послушай меня внимательно. Я не представляю что этот мерзавец тебе наговорил, раз довел тебя до такого состояния. Но ты не верь этим словам. Я уверена, он сделалто ради каких-то своих целей, да черт знает, что у него о на уме. Но он не со зла. Он.. Он точно бы не сказал такое кому-то из своих товарищей, а тебе тем более! Мы все видели как вы на друг друга смотрите. — Зоэ подняла на нее свой взгляд, в котором были яркие искры. «Ч-чего?!» — хотелось воскликнуть ей и щеки Микасы слегка покрылись алым. —да-да.— она слегка улыбнулась. —так что Микаса, ты только не раскисай. Ты ведь не похожа на человека, который легко сдается. Я заметила, что ты никогда не сдаешься сразу. Ты продолжаешь упорно бороться, не смиряясь со своей судьбой. Иногда мне кажется, что все трудности для тебя лишь временные неприятности. Бороться.. Точно. Мне... Мне нужно идти вперед и бороться. Как мне сказал Эрен тогда... Вокруг все словно затрялось в 9-ти бальном землятресением, земля под ногами ушла и в ушах до боли оглушительно зазвенело. Голова начала трещать по швам. —борись, Микаса. — и этот голос ей стал до боли знакомым. Родным, обжигающим слух.. Аккерман резко вскинула голову и увидела перед собой не Эрена, а Ханджи. И все ее надежды будто бы скомкали и бросили в неизвестное направление. Она потеряла семью. Сначала своих родителей. Маму, папу.. Их мертвые образы преследуют Микасу до сих пор. Потом матушку и дядю Гришу. В один год.. И теперь Эрена. В чем же ее вина? В чем она так провинилась в жизни? За что такие мучения?! Это осознание тяжело отзывается внутри. Скребет душу, царапает и мучает все сильней с каждой секунды. Сначала это чувство зарождается где-то в самой глубине души, но оно растет и поднимается все выше. Заполняет все пространство и заставляет гнить все живое. Там, где внутри нее росли голубые колокольчики, теперь сгоревшая трава и запах гнили. Все цветы давно завяли, бабочки стремительно продолжают разлогаться на дне живота. —хочешь поговорить о своих переживаниях? — спросила Ханджи, так заботливо, словно мать. —не думаю. — Аккерман вновь уперла свой взгляд в пол. —ладно, это уже твое дело. Но знай, что бы не случилось, я всегда буду рядом с тобой. И обойтись можно без этого.. Мазохизма. — с отвращением сказала Ханджи. —сейчас, подожди немного. Я за бинтом и перекисью, ладушки? И не дождавшись ответа, та торопливо ушла в какой-то отдел ресторана. Раны жгло. Черт, нужно же было до этого додуматься... Больно, и голова не переставала трещать.. Но Аккерман пыталась не подавать виду. Буквально через пару мгновений Ханджи возвратилась обратно с белой небольшой аптечкой. —так, выстави руки вперед. — скомандовала Ханджи и Микаса послушалась. Кровотечение остановилось, это отлично. Зоэ сначала намочила ватный диск и аккуратно начала растирать порезы. Даже считая то, что Ханджи делала все максимально осторожно и бережно, Микаса морщилась и слегка поддергивала руками. —тшш.. Потерпи. Я почти закончила. — она размотала бинт и оторвала его зубами, отделяя где-то метр. Затем отметив половину, брюнетка вновь разорвала бинт зубами. —извини, что зубами, ножниц не нашлось.. — она виновато улыбнулась и стала наматывать бинт вокруг обработанного запястья, а затем, обмотала и второе. —ну как, лучше? — заботливо спросила Ханджи, беря ладонь Микасв в свои. —да.. Действительно лучше. Спасибо. — и на безжизненном лице Микасы наконец проявилась легкая улыбка. Хоть и измученная. —это пустяки. Только пообещаешь мне кое-что? —что же? — поинтересовалась Микаса. —никогда больше не причиняй себе вред, Микаса. Пожалуйста. — взгляд Ханджи помутнел, стал более мрачным и серьезным. Такой настрой Зоэ Микасу насторожил и она со всей серьезностью ответила: —обещаю. — и вновь перевела взгляд на свои забинтованные запястья. —спасибо. — Зоэ мягко улыбнулась и заключила Аккерман в свои объятья.