Прости меня

Аякс соврал, когда сказал, что ещё не все его дела закончены. Пришлось неплохо поуворачиваться от подозрительных взглядов Синьоры, но парень умел искусно лгать. Документы, переговоры с Цисин, отдача приказов подчинённым и контроль их выполнения – всё это звучало крайне убедительно, и ведьма не стала устраивать допрос. Конечно, какая-то работа действительно оставалась, но вовсе не сложная. Тарталья оставался в Ли Юэ ещё в течение двух недель, а это значит что у него есть 14 дней на месть. Месть человеку, или же богу, который так болезненно его предал. Чайлд не мог отпустить ту ситуацию в Банке Северного Королевства. Давно с ним так не поступали, причём настолько спокойно. "Неужели ему действительно плевать на нашу дружбу? На все диалоги что были между нами? Как он мог использовать меня, после всего!?" – думая обо всём этом, предвестник шёл в свой отель, неподалёку от пристани. Сегодня был действительно великолепный вечер: лучи солнца ярко отражались от крыш домов, залив буквально искрился от света, а корабли, остановившиеся в гавани, будто укладывались в приятный сон после долгого рабочего дня. Смотреть на всё это было бы невероятно приятно, если бы не поток мыслей, состоящий из боли, ненависти, непонимания и привязанности. Аякс вспоминал их диалоги и погружался в отчаяние: – Чжун Ли, слушай, когда я закончу здесь со всей работой, мы обязательно должны с тобой съездить вместе на рыбалку, подлёдную. Если ты, конечно, выдержишь холод моей родины, – юноша игриво посмотрел на мужчину средних лет. – Чайлд, поверь, моё тело хоть и не так устойчиво как твоё, но однажды я уже занимался подлёдной рыбалкой. – Да ну, не верю, когда же ты успел? – Хм.. Я уже сам не помню, но думаю тебе в этом деле равных нет. – И правильно думаешь, это действительно так. А ещё я просто идеально умею готовить уху, особенно из свежевыловленной рыбы. О, ты должен это попробовать! – Ха, если не отравишь... – Хэй, с чего такие мысли, мы же друзья! "Сейчас я бы отравил тебя при первой возможности" – воспоминания пагубно действовали на Тарталью... В голове промелькнул ещё один эпизод их разговоров: – Знаешь, Чжун Ли, мне никогда не было так легко и радостно с кем-то говорить по душам, как с тобой. Спасибо за это, правда. – Ох, Чайлд, я очень рад этим словам и полностью с тобой согласен. Благодарю тебя за то, как внимательно ты слушаешь мои рассказы и истории о прошлом, не всякому это под силу. – Мне всегда интересно тебя слушать, ведь ты будто был там, в тех событиях... Знаешь, я тебе не рассказывал, но был один случай... Он очень сильно изменил мою жизнь. Ты не против, если я поделюсь с тобой? – Что ты, конечно нет. Я буду весь во внимание, мой дорогой друг, – Тарталье тяжело дался рассказ о своём подростковом возрасте. Именно тогда он провалился в Бездну и это перевернуло его жизнь. Историю его становления предвестником знал далеко не каждый, так что это было откровение в сторону Гео Архонта. – Знаешь, в тот день я думал что уже мёртв, но Скирк спасла меня. Я по сей день благодарен ей за то, что обучила меня. Прости, если я говорил слишком много и долго. – Тарталья, мне очень жаль что так произошло с тобой. Да, конечно, если бы не тот случай, мы бы сейчас не смогли мирно болтать, и даже не были бы знакомы. Но я искренне сожалею тому, что тебе пришлось пережить подобное. И всё же, тебя это по-настоящему закалило, как обжиг стекла и выплавка новых фигур. Раньше ты был пластом материала, а теперь величественная скульптура, способная на всё что только пожелает. Если хочешь, мы можем с тобой вступить в дружеский бой и попрактиковаться. – О, я был бы счастлив, Сяньшень. – Значит так и поступим. За что? И почему именно он... Все эти моменты пробегали дрожью по телу, поднимаясь к слёзным железам и оставались в сердце. Горечь, сравнимая с жёсткостью металла, давила где-то в груди. Вечер близился к ночи, а потому пора было расправлять чистую постель и пытаться заснуть. Запах белья был прекрасен: порошок с ароматом цветов Цинь Синь обволакивал окружающее пространство, делая комнату местом полного умиротворения. Вдыхая этот аромат, Чайлд постепенно погружался в сон, чувствуя как мир вокруг него исчезает. [Вечер. Ли Юэ. Мы вдвоём сидим в его доме. Чжун Ли готовит изысканные чаи, один из которых стоит прямо передо мной. Аромат расходился по всей комнате и тонкой струйкой выходил в приоткрытое окно. – Как ты это делаешь, Чжун Ли? – Что именно, мой юный друг? – Как тебе удаётся создавать такие шедевры из засушенных листьев? – Хм, это моё хобби с давних времён. Видимо опыт показывает результаты. Я выращиваю чайные листья сам, как и засушиваю их в дальнейшем. Самое важное в изготовлении чая – соблюдать правила компонентов: если ты добавляет расслабляющее растение, то не стоит крошить что-то возбуждающее, и наоборот. Чай, который я приготовил тебе сегодня сделан по моему эксперименту. Там находятся мёд, облепиха и розмарин. Как ты себя чувствуешь, Аякс? И слушаешь ли ты меня? – Что? Разве я говорил это имя? Так меня только близкие называют.. – разве Чжун Ли может знать это имя... Крайне подозрительно. – Неужели я тебе не близок, Аякс? Посмотри мне в глаза, пожалуйста. Что же ты чувствуешь? – между нами было всего 10 сантиметров, а напряжение росло с каждым выдохом Господина в мою сторону. – Тепло, спокойствие.... Нежность. – А в твоих я вижу любовь. Искреннюю и чистую. И я очень прошу тебя, не пытайся этого скрыть, так твои глаза выглядят на миллион моры, если не больше. Они подобны глазурным лилиям, которые только зацвели. Лилии, что ещё не знают тьмы, ведь распустились на рассвете. Прошу тебя, пусть они всегда будут такими. – Что... Никогда мне такого не говорили, это можно считать признанием в любви? – я сказал это игриво и даже наивно... Что со мной. – Да, мой замечательный Аякс, я люблю тебя. Я готов отдать тебе моё сердце бога, ты лишь попроси.. – О чём ты, Чжун Ли? Что происходит? – он поцеловал меня. Так трепетно, со всей любовью, а затем отстранился, смотря мне прямо в глаза: – Глупое, человеческое дитя, думает что его можно любить. Ты лишь актёр на Моей сцене. Пойми это наконец, юноша, – его глаза загорелись жёлтым заревом, с такой ненавистью на меня ещё не смотрели. Неужели ты такой? Что в тебе щёлкнуло, что ты так поменялся. Всё ведь было так прекрасно пару мгновений назад.] – ХАА, нет, нет, прошу, – Чайлд проснулся в слезах и тяжело дышал. Боль была сравнима с той, что он ощутил, когда проиграл в одной из серьёзных схваток. Страх, непринятие и ужас окутали его с ног до головы. Почему его снова предают? Почему он целует мужчину? Что не так с этим сном.. Тарталья испытывал отвращение сравнимое с его отношением к Селестии. Ему хотелось рыдать от очередного ужаса в своей голове, ему хотелось исчезнуть из-за того, что он чувствовал себя хорошо, когда целовал Архонта. Чайлду хотелось забыть про этот сон, стереть его из памяти или избавиться от самого себя. Аякс испытывал ужас по отношению к себе, ведь его мозг сгенерировал этот сон, в его голове возникли подобные мысли. Личность будто сломалась после пробуждения, он больше не был Тартальей, он больше не хотел существовать. На его родине за такое могут и убить, родители с детства прививали ему отвращение к гомосексуальности. А сейчас в нём боролись двое: гомофоб и влюблённый юноша. Чайлд действительно хотел бы себя убить, но не мог. Дабы быстрее избавиться от страха и стресса, он быстро оделся, даже не почистив зубы, и вышел на улицу. Время было ранее, около 5 утра, но город уже проснулся. Шёл мелкий, заносчивый дождь, но местные работяги слишком спешили по своим делами и не замечали что творится вокруг. Юный предвестник достал самокрутку из лучшего табака и закурил около моста. Ощущение что ему почистили зубы мокрой псиной не переставало преследовать его, но сейчас Аякс игнорировал всё вокруг, затягиваясь глубже с каждым разом. Боль от плотного и долгого вдоха возвращала всё на круги своя. Будто вместе с этой болью уходили воспоминания о сне и о всех чувствах Тартальи за последние несколько часов. Курил он крайне редко, только по особым случаям, таким как этот. Иногда действительно необходимо почувствовать, как твою грудную клетку сжигает изнутри, и тело медленно расслабляется. Сигарета быстро закончилась от тяжёлых втягиваний, и юноша бросил окурок под ноги. Сзади издался знакомый голос: – О, Чайлд, я думал ты ещё вчера отплыл на родину, почему же ты решил остаться? – нежный баритон заставил волосы на затылке встать дыбом. Чжун Ли.