В рай после тебя

— Почему ты молчала об этом? — вдруг говорит Артем в длительной тишине. Сложно было начать разговор, правильно подобрать слова в такой ситуации. Чудом Чернец попал в палату первее Масленникова и это ложилось на руку. Не хотелось бы лишний раз с ним пересекаться. Сейчас в голове крутилось много вопросов, но эхом отражался именно этот. — Мне казалось мы были близки и умолчать такую подробность. Разочарование. Горечь, обида. Жгучая легкие и ребра боль. Протыкающая и колючая вина. Артём не значит, как это контролировать и что с ними делать. Вопросы в голове вязались в огромный клубок, становились ураганом и штормом, становились виселицей для несчастного самоубийцы. Полина продолжала молчать. — Ладно, хорошо, — выдыхает парень и взъерошивает густые волосы. — Кажется я переоценил наше доверие. Снова молчание. Такое разочарованное, напряжённое и тихое молчание. Ни одного звука от девушки, лежащей на больничной койке. Она лишь опустила глаза вниз и будто отключилась на время, не желая слышать справедливые обвинения. Будто ей так же все равно на эту ложь, даже не чувствует своей доли вины, она совсем не причастна к этому. Словно она никогда и не должна была делиться с Артемом своей жизнью. Мысли сильнее били в обиженный мозг, по сердцу, израненному уже в тысячный раз и почти все порезы были от одной единственной руки, которую он был готов целовать, стоя на коленях и бесконечно клясться в вечной любви. — Так и будешь молчать? — хаотично трет глаза и смотрит куда-то в пол, скорее сквозь него. Тяжело сдерживать злость и разочарование в таких моментах, особенно при таком человеке. — А что мне говорить? — вдруг произносит девушка и поднимает взгляд на парня. Она чувствует себя выжатой, словно лимон после готовки лимонада и какие-то яркие чувства на ее лице отражаться не могли. Приступ сильно подействовал на ощущение себя. — Я сейчас не в состоянии решать проблемы, Тем. — А почему ты не сказала, что у тебя бывают такие состояния? — одна часть брюнета явно подсказывала остановить эти разборки, дать время отдохнуть и все обдумать, но другая совсем была не согласна. — Всего один ответ, пожалуйста. — Я боялась тебя потерять, — фраза становит Артема в ступор. Это же совсем не логично, разве она могла потерять его из-за рассказа про болезнь? Она рассказывала ему и не такое и тот все равно оставался рядом. — Я зайду завтра, — говорит парень, не решаясь продолжать диалог. Обещал же, что всего один вопрос. — И послезавтра, — подходит к выходу, кладя ладонь на ручку и замирает. — Если ты конечно хочешь. — Хочу, — тихо говорит девушка и потирает друг о друга ладони. Брюнет как бы кивает самому себе и верности своих намерений. Поворачивается и подходит к больничной койке, слегка наклоняется. Губы на пару секунду касаются в меру горячего лба девушки, а после выходит из палаты, явно нервным и быстрым шагом. Масленникова расплывается в улыбке. — То есть ты просто так решила забить на таблетки и режим, который тебе буквально жизненно необходимо? —проговаривает сидящий рядом Масленников, прожигая взглядом непослушную сестру. Этими глазами он смотрел на нее уже около двадцати минут, казалось, даже не моргая и не отвлекаясь. — Вы все сговорились меня вопросами добить? — усмехается Полина и прикрывает ладонью глаза, неловко оглядываясь вокруг. У девушки был иммунитет на подобные взгляды брата, а потому ее это только смешило. Хотя, вряд ли парень делает это нарочно, своеобразная привычка. — Артём тоже приходил? — вдруг говорит старший и наконец злой и убийственный взгляд рассеивается, появляется лишь ярое недовольство. — Ну, он же мой.. — запинается блондинка и чуть откашливается. Можно было бы и закончить фразу на этом, однако продолжает. — Молодой человек. — глаза брюнета загораются яростью повторно. — И где же он был? — Он не знал о моей болезни, — проговаривает девушка и улыбка спадает с лица. Хотелось уже закончить этот разговор, но с Димой не получится так же, как с Темой. Этот выпытывает же. — Что у вас за отношения тогда? — вздыхает Масленников и поражено опускает голову. Сил нет уже на эти ваши чувства. — Не дай Бог я узнаю, что это из-за него ты не спала и не ела. — Я его люблю, — вдруг выдаёт девушка и поджимает губы, краснея от неожиданности фразы. Теперь она не уверена, что говорит это ради наигранной картинки, ради того спектакля, который они с Артемом играют старшему. Как будто этой фразой Полина признается сама себе, что всё это не придумано, не сыграно, что все не просто так. — А значит ты ничего с ним не сделаешь. — Конечно не сделаю.. Наверное, — говорит голубоглазый и непонятно сквозь недовольство и закатывание глаз шутит ли он или говорит на серьезе. Как бы то ни было, Поля доверяет брату, потому лишь кратко улыбается и кладет ладонь на руку брата. — В следующий раз, прежде чем губить свое здоровье ради женихов, подумай обо мне, пожалуйста. — повисает неловкая тишина и голубые глаза начинают бегать по палате. — В конце концов одни мы остались друг у друга. Как то поразительно искренне звучат слова со стороны старшего и глаза Полины даже предательски слезятся от подобных реплик. Масленникову было чуждо выражение любви и других эмоций, для него это было строго интимно. Он не то, чтобы не хотел, скорее даже не учился выражать свою радость или переживание в словах или понтовых текстах. Это происходило совсем спонтанно, через намеки и странные, неловкие слова, какие могли понять только самые близкие. В принципе и другие бы не удостоились чести расшифровывать тайные речи парня, ведь такими словами он точно не раскидывался. Девушка все же находит в себе силы преодолеть прошлые обиды, которые прорастали в ее сердце почти каждый день на протяжении нескольких лет, находит в себе смелость нарушить негласное правило неприкосновенности и отдаленности и наконец вторгнуться в образ грозного Димы, найти там хоть что-то знакомое, что выжило с детства. Девушка захватывает брата в объятия и внутри заканчивается воздух, сердце отказывается так же исправно биться, а кровь леденеет в жилах. — Ого, какие люди, — захлопывая дверцу машины произносит Полина, яро жестикулируя и играя мимикой. Голос был то ли истеричным, то ли на гране агрессии. Масленников трет переносицу, тяжело и нервно вздыхает. Он и не предполагал, что этот диалог выдастся легким, но надеялся, что начать будет не так сложно. Он был не прав. Было сложно разговаривать в такой ситуации. Тяжело найти правильные слова. Перед Димой сейчас сидит его сестра, человек, с которым он должен был вырасти и оберегать, как зеницу ока. С недавних пор единственный родной человек по крови, который у него остался. Понять и принять это было сложно, ведь пересекались они довольно редко с тех пор, как старший уехал из дома. Да и не сказать, что в родительской халупе они сильно контактировали. Может быть девочка и тянулась к нему, но он воспринимал все это, как огромный груз и ношу, которую был рад скинуть в любой момент своей жизни. Жестоко? Тогда Масленникову так не казалось. Сейчас всё по другому. Он и вправду забыл, что у него когда-то была сестра. Часто вспоминал родителей - проклинал их, желав им гореть синем пламенем нескончаемую вечностью, иногда вспоминал детей со двора - насмехался, мол, прогадали, не того взяли за изгоя, однако девушка почти не была в его мыслях. Недавно ему сообщили, что мать и отец Масленниковых скончались и все обиды старшего так и останутся гнить у него, а не в гробу дорогих родственников. Оплатить процедуры и один из самых дешевых гробов он решился, не на младшую же скидывать эти вопросы, а после решился даже приехать. Сегодня похороны, только сейчас Диме пришло в голову, что его сестра теперь совсем одна, без чьей - либо помощи. Если так посмотреть, то и она не сильно в чем то виновата, кроме своего рождения, а значит и помощь ей оказать можно. Может быть девушка все таки не заслуживала такое обращение к себе? В конце концов у них больше никого нет из родных, остались одни друг у друга. Нужно же с этим что-то делать. Дима знал, что не увидится с девушкой на хорошей ноте и момент воссоединения портила не смерть взрослых. Савекина, а именно под этой фамилией она была знакома с учителями и однокурсниками, явно держала зло и обиду. Старший ведь много раз мог бы уберечь маленького ребенка от драк или ссор, закрыть ей уши, заставить не вмешиваться в дела старших. Мог бы забрать её с собой при переезде или хотя бы оставить хоть какие то контакты. Мог бы помогать с деньгами, влиять на родителей и их бесконненые пьянки. Мог бы, но не стал. Решил забыть, уехать, отречься. Предать. Полина не могла простить этого. Около часа черная бмв стояла у входа в институт девушки и ожидала окончания пар. Найти информацию про родственницу было не сложно, у парня были свои связи, конечно не такие серьёзные, как будут через несколько лет, но все же. Завидев знакомое лицо, Масленников засигналил, яро привлекая внимание к себе. Спустя несколько мгновений неуверенных шагов девушка все же решается и садится в машину, но диалог начинается совсем не с хорошей ноты. — Удивительно, сам Дмитрий Масленников явился к простым людям, — восхищено проговаривает девушка и выжигает взгляд. Обида слишком сильно сдавливала грудную клетку. — Прекрати, — кратко рычит старший и мельком оглядывает сестру. Та явно изменилась в лице, вытянулась и стала взрослее с момента их последней встречи. — Сегодня похороны. Отвезти? — Не стоит напрягаться, братец, — язвительно выплевывает младшая и стискивает челюсть. Кажется, сожми она сейчас руки в кулаки, костяшки бы стали белыми. — Я не собираюсь там появляться. — Давай до дома докину, — предлагает голубоглазый, но атмосфера все такая же напряжённая и неприятная. — Отсюда пару метров. Без твоей помощи обойдусь, — говорит Полина, скинув с себя притворную, издевательскую улыбку. Она тянется к ручке, дабы открыть дверь автомобиля и закончить глупый разговор, но Масленников успевает ее остановить. — Давай я дам денег на квартиру? Тебе же тяжело будет платить аренду со стипендии, — настойчиво произносит брюнет, слегка закусывая губу. — С чего ты так резко решил объявиться и поиграть в хорошую семью, а? — максимально агрессивно, повышая тон, проговаривает и из глаз летят искры. — Я понял свою ошибку, я хочу быть рядом, — с такой же громкостью и злостью высказывает Дима, не отрываясь взглядом от сестры. — Где ты был, когда действительно нужен был рядом? — на этой фразе глаза действительно сверкают от подступивших слез, но младшая быстро маскирует их. — Когда родители пиздили друг друга каждый вечер? Когда они набухивались до чертиков и чуть в конвульсиях не бились от количества выпитого дешевого алкоголя? Хотя, точно, это же ты в скорую звонил, когда увидел трупы своих родителей. Помнишь, твоя сестра же гуляла в тот момент, решила отдохнуть впервые за много недель кромешного ада. Как хорошо, что ты оказался рядом, взял ответственность на себя, сам позвонил в скорую, давал показания. А может быть ты вообще смог их остановить, не дал отцу всадить осколок стекла в глотку матери? — на таких словах и пустить слезу было бы не лишним, но показывать слабость перед Масленниковым совсем не хотелось. — Нет, тебя там не было. Ты зарабатывал деньги на машины, квартиры, понтовую одежду. Так что бери всё это в охапку и поезжай на все четыре стороны. Мне такая родня не нужна. Девушка вылетает из машины, хлопает дверью и почти бегом скрывается за поворотом. Горькие слезы обжигали щеки и щемили что-то в груди. Было больно, обидно, к горлу подступал ком, живот крутило в ощущение тошноты. Хотелось забыть этого человека, удалить из своей жизни навсегда. Начать новую жизнь, начать всё с чистого листа. Листа, на котором никогда не напишут эту фамилию. "Масленников". Дима же откидывается на спинку сиденья, барабанит пальцами по чертам руля, зажмуривается в нервных мыслях. Будто только сейчас приходит мысли о том, что он все разрушил. Он был виноват, он поступил неправильно по отношению к блондинке. Хотя это больше не имело значения. Они вряд ли смогут быть близки, никогда ведь не были. Девушка захватывает брата в объятия и чувствует чужие ладони на своей спине. Обнимает в ответ. Легкие будто перестали функционировать, они забыли, как правильно поглощать в себя кислород, а сердце забыло привычный ритм. Обнимаются ли они впервые? Полина не может быть уверена в этом точно, но ощущается это по-новому. Сегодня она впервые почувствовала какое-то тепло со стороны старшего, ноту заботы и доверия. Она бы хотела остановить этот момент. Зациклить и сделать вечным. По крайней мере вечным хотя бы для них двоих. — Ты хоть раз вспоминала об этом? — произносит девушка и заметно смущаясь, заправляет локон выбившихся волос за ухо. Они разговаривали уже несколько часов подряд, избегая одной, самой важной. Сейчас уже ничего не пугало - Маша совсем скоро разведется с мужем, но разговор не перестает быть неловким. — С приятными чувствами например.. Без отвращения — Без отвращения? — повторяет Мария за девушкой и поднимает шутливый взгляд на ту. — Может быть и думала, — для младшей этот разговор был крайне нервный и волнительный, потому она лишний раз не дышала, а краска не сходила с щек. Для Гоголь он был ожидаем, даже в какой-то мере запланирован и к нему она относилась с неким кокетством и легкомыслием. По этой теме она давно в себе разобралась и знает каков будет исход диалог, если Аля и вправду испытывает к нкй те же чувства, что и в том лагере. Остается лишь пощекотать ее нервы, растянуть этот сладкий момент ожидания. — Ты задумывалась о наших отношениях? — взволнованно проговаривает девушка, не смея поднимать глаз на собеседницу. Безумно стыдно и неловко, хочется спрятаться под одеяло, на котором они сейчас сидели, будто оно как то могло защитить ее от любых ответов. — Да, в последнее время я долго думала о том, — начинает блондинка и тон сразу становится довольным. Ей нравится говорить об этом, наконец показывать свои чувства. — Что было бы, если бы я тогда не соврала. — Что? — кратко произносит Еникеева, поднимая голову в полном непонимание. — Соврала? Последний день лагеря тогда был слишком нервный. Обе девушки переживали за их отношения, за свое собственное будущее. Только вопросы у них были совсем разные. Юные фотограф Алечка переживала за окончание смены. Не то, чтобы она будет скучать по клопам, что жили в ее кровати или сухой каше с утра. Она давно мечтала проститься со всем этим, хотя и знала, что в следующем году тоже поедет и не будет жаловаться на прескверные условия. Дело было в Марии, которая жила в другом городе. А ведь к ней у девушки огромные любовные чувства и отпустить ее просто так она не могла. Поэтому и она стояла у автобуса своего маршрута и ждала, пока весь отряд наобнимается с вожатой и попрощается, чтобы подойти последнее. Вожатую явно затискали, но в ее лице можно было заметить фальшивую улыбку. Нервность будто передавалось воздушно-капельным путем, от Али до Маши и обратно. Хотелось только одно - поглаживания по голове, обещаний и заветных три слова. Хотелось только от нее. Наконец толпа подростков поместились в машину и Аля слезно вымолила минутку разговора с вожатой. Подходит к девушке, бросается в объятия, но очень странное чувство.. В ответ никаких действий. Старшая просто остается стоять на месте, не дергаясь, кажется не дыша. Блондинка отстраняется. — Мы же еще встретимся, да? — бегает глазами по ,за столь короткое время ставшему родным, лицу и не видит ответной искры. — Вряд ли, — сухо и холодно отвечает та и кратко вздыхает. Внутри что то бьется. — Прости, это была ошибка. Я нормальная, не вожусь с девушками. — Ты серьезно? — на одном выходе говорит Аля и взгляд начинает сверкать. Ком подступает к горлу. — Вполне. Нужно было сказать раньше, а не мучить тебя надеждами, — так просто и легко проговаривает девушка и простодушно хмыкает в конце. Повисает неловкое молчание. Где-то сзади сигналит автобус, который ждет только Еникееву. Она даже не оборачивается. — Мне жаль, что я встретила тебя, — говорит блондинка, прежде чем сорваться с места и убежать в транспорт. Забивается к его окну , конечно же, не смотрящее в сторону Марии. Через пару минут он трогается и все подростки дружелюбно машут ручками их любимой вожатой, а той сложно пошевелиться. — К сожалению ты многое не знаешь, — поднимает взгляд к потолку, а после отводит куда-то в сторону. Теперь излишняя забава и кокетство уходит на второй план. Наконец можно раскрыть все карты. — Тогда я сильно верила в правду родителей и их законы. На время поездки я могла забыть об этом, отвлекаться от разных мыслей, но под конец пришло осознание, что я буду разочарованием. Родители столько потратили на меня, вложили денег и сил, а я просто так разрушу их мечты на свой счастливый брак и надежды на меня. — раньше это казалось таким важным - угодить родителям. Кажется она считала это необходимым слишком долго, избавилась от этого только сейчас, после расставания. — Тогда я думала, что они знают что делают. Как оказалось это не так. Поэтому свою жизнь я хочу взять в свои руки и наконец сделать то, о чем мечтала столько лет. — блондинка встает с кровати и тянет за собой девушку. Они оказываются на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга, пристально смотря в зачарованные моментом глаза. — Алия Еникеева, перспективный фотограф и очаровательная девушка, — начинает Мария и говорить становится сложнее. Сердце колотиться, но чужие ладони в руках были единственной опорой не только сейчас, но и во всем мире. — Сможете ли вы простить меня за все грехи моей молодости и стать дамой моего сердца? Виснет молчание. — Конечно. Поздний вечер. Масленников идёт в сторону дома, на удивление пешком. Иногда очень полезно прогуляться и подышать свежим воздухом, особенно когда с утра выпил хорошего ликера. Не стоит осуждать, ему можно. Несколько дней подряд он торчал в больничной палате своей сестры до самого вечера и уходил с десятого предупреждения медсестёр. Им с Полиной нужно было много обговорить, вспомнить все обиды и истории, сблизиться, как никогда раньше. Дима не часто ходил вот так по темной безлюдной улице, летая в своих мыслях. В последнее время с ним происходит что-то странное. Вся голова забита лишь одним персонажем. Иманов. Парень буквально прописался в мыслях старшего, не вылезал ни ночью, ни днем. Все искал ответы, почему он - такой скрытный и холодный Масленников открылся первому попавшемуся знакомому. Он же не был так уверен в собеседнике, они не были знакомы с самого детства, они не были связаны работой или кровью. Как он мог такое позволить? Как мог настолько отойти от собственных же правил, пойти против системы? Это могло обернуться чем то плохим, вдруг он не тот, кому можно доверять. Вроде как он и не сказал ничего такого секретного, но все же. Вдруг это была проверка от начальства и после этого вечера он полетит с работы к чертям собачьим. Хотя какой смысл было раскрывать свою личную жизнь кареглазому, если бы он был поддельным персонажем? Не логично.Иманов все равно являлся подозрительной личностью и общаться с ним точно не стоило. У старшего такая работа, да и вообще.. Но не успевает Дмитрий закончить свой внутренний монолог из собственных переживаний и конфликтов с собой, как в бок живота прилетает острая, невыносимо режущая боль. Наконец парень приходит в реальность, но похоже уже поздно. В области живота была открытая глубокая рана, из которой неплохо так хлестала кровь и совсем скоро начнет уходить жизнь. Силуэт рядом, которого Масленников как раз таки и не заметил, грубо хватает за плечо и припечатывает спиной к ближайшей стене. Парень возможно заметил бы подозрительных личностей поблизости, однако все мысли тогда были заняты другим. Чертов Иманов. Он бы уже скатился вниз по стене, прижав ноги к груди и жадно хватал воздух, но руки продолжали держать. Под светом фонаря было тяжело разглядеть что-то впереди, даже улицы не разобрать. На незнакомце был капюшон, а лицо закрывалось чем то, Дима не мог разобрать в таком состоянии. Ощущение, как одежда пачкается от крови не давало покоя и потихоньку отбирало силы. Ножевой слишком глубокий, есть риск отвратительного развития событий. — В следующий раз будешь думать, как с чужими бабами спать, — плюёт незнакомец в сторону раненого, а после скрывается за ближайший угол. Масленников остается один. Оказывается на холодном асфальте, опираясь спиной на стену. Еле как пытается достать телефон, набрать нужные цифры, но все расплывалось перед глазами. Голова становилась тяжелой, а веки неподъемными. Мысли путались в единый ком и добавляли веса и дискомфорта. Он мог бы спасти себя от этого, если бы не Эмиль. Получается он сделал плохой выбор? Дима ничего не успевает сделать. Боль становится тупее, мысли тише, а веки тяжелее. Он засыпает.