Бумажный замок

А если там, под сердцем, лед,

То почему так больно жжет?

      — Таким образом, мы видим, что неправильно наложенное заклинание третьего разряда превращает волшебника-…       Драко Малфой опустил голову на парту и попытался абстрагироваться от шума — кто-то просто болтал, кто-то переспрашивал у Флитвика сказанное. Лекции по заклинаниям никогда не отличались строгой дисциплиной.       Он прикрыл глаза — мигрень все усиливалась. У шестикурсников хватило ума на уроке по квиддичу запустить ему бладжер прямо в голову. Хвала всему, обошлось без серьезных травм, но в последние дни боли усиливались и временами двоилось в глазах. Малфой откладывал поход к мадам Помфри, но если он не хочет свалиться в обморок в коридоре, надо что-то предпринять.       Малфой задумался — а что, если он все же свалится в коридоре? Может, тогда его отправят домой?.. Драко сразу отогнал эту мысль — он пообещал себе пройти весь восьмой курс, чего бы это ни стоило. Оказалось, стоить будет очень многого.       Как и ожидалось, почти никто в Хогвартсе не проникся оправдательным приговором суда, который выбил извечный Поттер. Тот, вероятно, думал, что оказал Драко огромную услугу, но мнение общественности так просто не изменить. Первым же вечером восьмого курса новые семикурсники завалились в спальню к Малфою и доходчиво объяснили, кто он теперь и что о нем думают.       Драко коснулся скулы — все еще чудились оставленные ими синяки, хотя минуло месяца три. Те старшекурсники, которые в прошлом году радостно пытали других студентов, теперь показательно презирают Драко. Он не отвечал на издевательства — не хотел новых неприятностей, да и противный голос в душе твердил, что Драко заслужил все это. Он тоже вел себя как идиот, тоже задирал всех вокруг… Но не до такой же степени?       Но все равно жизнь спокойной не бывает. Малфой почти свыкся с бременем изгоя на собственном факультете, как перед этим же уроком нашел в учебнике фиалку. Небольшой цветок фиалки, который кто-то засунул в его учебник истории.       Драко расплылся в легкой улыбке, снова осторожно касаясь фиалки, словно та рассыпется от одного прикосновения. Он не мог понять, кому было нужно дарить ему цветок, но даже от этой мелочи на сердце становилось немного теплее. Может, кому-то в этой школе он небезразличен?..       Он рефлекторно дернулся — в спину что-то прилетело, по ощущениям — скомканная бумажка, а еще через секунду послышался раздражающий смех. Малфой чуть вздохнул и опустил голову вниз. Кидаться бумажками, как оригинально. Надо дотерпеть до звонка, осталось всего десять минут, они уйдут…       — На что пялишься? Кто-то цветы подарил? — раздался прямо над ухом резкий голос. Драко не вздрогнул, но внутри все привычно поледенело — почему они не оставят его в покое? Он же ничего им не сделал.       Рядом опустилось еще несколько слизеринцев. Драко знал их крайне смутно — это были семикурсники, счастливо избежавшие метки в прошлом году, несмотря на повышенную лояльность к Пожирателям. Надо просто переждать, надо переждать, надо-…       — Только посмотрите, Малфоя заваливают цветами, — слышал он сбоку издевательский голос Хэдли. — Уже и на свидание пригласили?       — Да какие свидания, если он с кем и поцелуется, это будет дементор, — кто-то ответил ему.       Группа слизеринцев противно загоготала, кто-то даже хлопнул Драко по спине, словно они старые друзья и он тоже должен посмеяться над этой шуткой. Малфой сжал зубы и приложил все усилия, чтобы не вывернуть хлопнувшую его руку — они специально выводят на эмоции, добиваясь, чтобы он устроил сцену в классе.       — А что скажешь, Малфой? — не умолкал Хэдли и пихнул его в плечо. — Может, все же поцелуешься с дементором, и маму с папой прихватишь? Глядишь, мир станет лучше без такой ублюдской семейки.       Драко опустил голову ниже, впиваясь до крови ногтями в ладонь. Внутри бурлила злоба вперемешку с дикой усталостью. В груди горько стянуло — нервы были на пределе, и он хотел одновременно разбить стул о головы «шутников» и просто разрыдаться.       Он не представлял, как докатился до подобного. В былые года Драко бы в лицо посмеялся обидчикам и приложил проклятьем посильнее, но на людях ему остается терпеть и молчать. Иначе сам окажется виноватым. Семикурсники говорили что-то еще, но он не расслышал — голоса слились воедино, а в ушах гулко бил пульс. Еще минута, осталась одна минута… Ладно он, но они могут не трогать его семью?       Его спас звонок — Драко отмер и, наскоро покидав вещи в сумку, поспешил к выходу. Он почти пробрался сквозь толпу к выходу, как вдруг в спину ударил резкий толчок. Перед глазами все смешалось — потеряв координацию, Малфой полетел вперед и вцепился руками в первого проходящего рядом человека.       — Смотри, куда идешь! — воскликнул Поттер, когда Драко едва не повалил его на пол с собой. Черт. Это был Поттер?..       — А ты не стой на проходе, — машинально огрызнулся он, поднимаясь с колен. Шею заливал румянец, и спину словно физически жгло от десятков взглядов, уставившихся на него.       Поттеру удалось ухватиться за перила, а Драко повезло меньше — содранный локоть начал ныть, еще и сумка, наверняка, порвалась. Где-то сзади веселились слизеринцы, толкнувшие его в ноги самому «Герою», но Малфоя волновало одно — как бы побыстрее убраться прочь. Прочь от этих взглядов, Поттера, слизеринцев, от всех…       — Малфой?..       Драко, уже почти спустившийся по лестнице, обернулся. Поттер мялся у стены и быстро подбежал к нему, когда Драко остановился. Толпа вокруг постепенно исчезала, не обратив внимания, что те заговорили снова.       — Я просто хотел сказать… — начал Гарри, остановился на полуслове, размышляя о чем-то, а затем выпалил. — Ты вернешься в команду по квиддичу?.. На твое место взяли какого-то недоумка, который даже не знает, как выглядит снитч.       Драко моргнул. Ему показалось, что он ослышался — Гарри Поттера интересует, вернется ли он в команду? При том, что они с разных факультетов и Поттеру должен быть на руку плохой ловец? Да с чего вообще Поттер решил с ним заговорить, опять играет в альтруизм?       — А тебе какое дело? — вырвалось у него излишне грубо. Драко тут же прикусил губу, но лицо осталось таким же непроницаемым. Правда, сердце отплясывало дикий ритм еще с оклика Поттера.       — Да в общем-то никакого, — опешил Гарри. — Решил поинтересоваться, ты против?       — Меня не волнует квиддич, и мне без разницы, что там происходит, — холодные слова летели вперед Драко. — Хоть фестрала пусть берут на мое место. Если это все, то я пойду.       Он развернулся и стремительным шагом понесся подальше от Поттера, пресекая дальнейший разговор. Пальцы до боли сжимали ручку сумки, а мигрень била в затылок. Малфой буквально горел от переполнявших его эмоций — свернув за угол, он с силой ударил кулаком о стену, чем вызвал неодобрительный шепот портретов.       Удар по твердой шершавой поверхности. Еще удар, еще… Костяшки пальцев отзывались тупой болью, но сознание наконец-то прочищалось. Драко негромко взревел и снова ударил каменные стены — кажется, на них остались подтеки крови.       Обессилев, он прислонился лбом к стене. Это все сводило с ума. Эти насмешки, косые взгляды, как на прокаженного, издевательства над его семьей. Драко не мог понять одного — почему слизеринцы? Он бы понял, если за ним увязались бы гриффиндорцы, но нет. Те, кто вчера разбрасывались круциатусом, сегодня не прочь поймать Драко в темном углу и парой ударов выпустить на нем пыл. Или не парой.       Малфой неосознанно поднес руку к лицу — когда у него успели выступить слезы? Нервы сдавали.       «Ты просто слабак, — исступленно зашептал он сам себе. — Ты ничего не можешь нормально сделать. Ты заслужил все это».       Физическая боль перетягивала на себя внимание — бурлящее сознание Драко начало утихать. Вздох, выдох… Сбитые костяшки саднили. Почему-то становилось стыдно за вспышку отчаянного гнева. Он же Малфой, в конце концов, а ведет себя как помешанный.       Успокоившись, Драко неловко натянул на плечо ремень сумки и медленно зашагал к слизеринской гостиной стараясь не обращать внимания на сочувственные лица портретов. Жалости он не потерпит ни от кого, даже от нарисованных людей.       К счастью, в гостиной никого не было — все разбрелись на обед, и Драко быстро проскользнул в свою спальню, повернув ключ. Хвала Мерлину, далеко не все вернулись на восьмой курс, так что в спальне Драко был один.       Он присел возле кровати, поднял матрац и, пошарившись между досок, достал потрепанный кожаный блокнот. Это было его тайное место, а блокнот — отдушина, где он мог вылить все тревожащие его чувства — был ли это Волан-де-Морт, Поттер или просто учеба. В последнее время таких чувств было слишком много.       Малфой опустился на кровать и залистал пожелтевшие страницы. Вот самое начало — он только поступил на шестой курс, впервые разочаровался в Волан-де-Морте и выплескивал сомнения по поводу будущего, которое перестало казаться таким ярким. Драко не смог удержаться от легкой улыбки — каким же наивным он тогда был. Прошло не так много времени, но Драко казалось, он повзрослел лет на десять за эти два года.       К концу 1996 года записи редеют — превращаются в оборванные строчки раз в месяц, а потом и вовсе в отдельные слова. Следующая полноценная запись датируется 15 июня 1998 года — день, когда с Драко и его семьи сняли все обвинения.       Малфой пристроил дневник на подлокотнике и, задумавшись на пару минут, начал выводить новую заметку. Об издевательствах писать смысла не было — они случались слишком часто и уже не вызывали бурной реакции. Ну, в большинстве случаев. А вот Поттер…       Драко еще не до конца осознал случившееся с Поттером — тот впервые с ним заговорил с мая. Конечно, он был на суде, но не удостоил Драко такой чести как разговор. Малфой был этому только рад — он понятия не имел, что сказать Гарри и что тот хочет услышать. «Мне жаль, прости»? «Я рад, что ты выжил»? Это даже на сотую долю не передавало мыслей Драко.       Малфой сам не заметил, как исписал несколько листов. Он оторвался от блокнота, словно был в трансе, и взглянул на написанное — сначала это были несвязные рваные предложения, но ближе к середине они начинали соединяться, обретать смысл:       26 ноября 1998 года       …Иногда мне кажется, что Поттер смотрит на меня сзади, думая, что я не вижу. Или у меня просто разыгралась паранойя и я выдаю желаемое за действительное. С чего бы ему на меня смотреть, позлорадствовать? Я не знаю, любовь ли все это. Мне кажется — нечто большее. Я не могу воплотить всю глубину чувств и переживаний в одном плоском слове «любовь». Может, это одержимость и я давно сошел с ума — люблю до и после того, как он кинул в меня кровавым проклятьем, которое почти закончило эту бесполезную жизнь…       Малфой в последний раз пробежался глазами по строчкам и захлопнул дневник. Захотелось рассмеяться — стало легче, словно с души упал камень. Он навзничь упал на кровать и наконец расслабился, прикрыв глаза. Проблемы в личной жизни были наименьшими из существующих, а у Поттера их вовсе не было.       Насколько он знал, у Гарри был недолгий роман с девчонкой Уизли, но они расстались в начале восьмого курса. Интересно, что даже по взаимному согласию и без скандалов. Драко и это не волновало — надо быть совсем глупцом, чтобы полагать, будто Поттер когда-нибудь будет с ним.       Драко вдруг сел на кровати, что-то вспомнив, и полез в сумку. Открыл учебник по истории магии, задержал дыхание… Фиалка на месте. Нетронутая, яркая, не потерявшая свежести. Словно таинственный даритель сорвал ее этим утром с единственной целью — порадовать Драко.       Он осторожно переложил цветок под обложку блокнота. Интересно, кто это был?.. На очередную шутку не похоже. Малфой снова расплылся в улыбке — в последнее время он стал так делать подозрительно часто. Может, это Поттер?.. Драко тут же качнул головой — Поттер и романтика? Он никак не походил на человека, который подкладывал бы тайком цветы. Особенно, своему врагу.       Чувства чувствами, но с каждой минутой Драко все больше жалел о решении пропустить обед. Сталкиваться с однокурсниками лишний раз не было желания, но ведь он может пойти сразу на кухню?       Наскоро запихнув блокнот под одеяло, Малфой вышел в гостиную. Надо узнать, на кухне остался тот пудинг?.. Аппетит стал нечастым явлением для Драко, но эта дурацкая фиалка словно придала ему сил, возродила. Как мало надо человеку, чтобы почувствовать себя значимым.       — Куда спешишь? — раздалось прямо над ухом Драко на пороге, и тот едва не скривился — та самая шайка семикурсников. Словно ждали его.       — Подальше от тебя, — оборвал Драко, заранее зная, что это плохая идея — что он может сделать против пятерых? Нет, на самом деле, многое, но за такие проклятья даже Поттер не смог бы его спасти от Азкабана.       Он хотел было проскользнуть в коридор — не погонятся же они за ним, но был остановлен железной хваткой за предплечье.       — Как грубо, — состроил гримасу один из них, удерживая дергающегося Драко. Кажется, это был Эрнест, один из дружков Хэдли. — Родители не научили тебя манерам? Или не смогли, потому что сидят в Азкабане?       Малфой приподнял бровь, не отводя от него взгляд — это даже не было обидно, это было скучно. В плане оскорблений Хэдли преуспел куда больше — тот умеет выводить на эмоции и заставлять Драко чувствовать себя ничтожеством.       Лучшим решением было бы привычно промолчать — тогда Малфой бы ушел без синяков, но с поруганным достоинством. Все же еще полгода учиться, и через день попадать в больничное крыло не хотелось. Но что-то… что-то в нем щелкнуло. Быть может, это та фиалка — маленький и глупый, но все же знак, что Драко не одинок, что кто-то о нем волнуется.       — Уверен, ты передашь им привет, — проговорил Драко с легкой насмешкой. — Ведь кто знает, не умри Кэрроу в битве, ты бы вился за ними и в Азкабане.       В глазах Эрнеста вспыхнуло короткое удивление, сменившееся открытой яростью. Он машинально отпустил руку Малфоя, что было ошибкой.       — Ты что сказал-… — начал Хэдли, но Драко быстро поднырнул под его руку, избегая удара в ребра, и понесся по коридору к лестницам.       Его преследовали — Драко и не надеялся, что те просто так оставят его, но он был быстрее. Взбежал на лестницу, преодолел десяток ступенек и попал в людный коридор, где его уже не тронут.       Прохладный ветер подземелий трепал волосы, а в голове разливался пьянящий азарт — давно он не чувствовал себя таким… живым? Сердце ликовало, и Малфой все же остановился у колонны, чтобы перевести дыхание, не в состоянии перестать улыбаться. Жизнь стремительно налаживалась.

***

      — Я клянусь, Малфой совсем страх потерял, — рычал Эрнест, разминая кулаки, словно прямо сейчас готов драться. — Чтобы пожирательская подстилка говорила мне что-то про Азкабан?       — Успокойся, — небрежно бросил Хэдли и сделал шаг в комнату Малфоя. Убегая, тот забыл ее запереть.       Он не знал, зачем пошел сюда — чтобы отыскать что-то интересное? Очевидно, Малфоя уже не трогали комментарии про его семью, особенно, сегодня. Эрнест последовал за ним, чем вызвал раздраженный вздох Хэдли.       — Зачем мы вообще сюда пришли? — надоедливо продолжал он, стоя у дверного проема.       Хэдли не ответил — его внимание сразу привлек странный выступ под одеялом. Медленными шагами подошел к кровати, резко откинул одеяло — блокнот? Малфою нынче есть, что скрывать?       Говор сзади не смолкал — остальные продолжали обсуждать, что устроят Малфою после ужина, но… Надо действовать тоньше и бить не физически. Хэдли осторожно поднял блокнот — Малфой не удосужился наложить защитные заклинания. Кретин.       «Так, что тут у нас?» — усмехнулся он, открывая последнюю запись. Весь Хогвартс узнает о тайных переживаниях этой мелкой пожирательской душонки — что может быть лучше?       — Кажется, я знаю, как научить этого выродка хорошим манерам, — через пару минут чтения Хэдли захлопнул дневник, а его глаза загорелись в злобном предвкушении.       Это даже лучше, чем он ожидал.