Black swan

      Наконец ее мышцы расслабились, мозг перестал перебирать картинки прошедшего дня, она встала, забрала вещи, лежащие на кресле, и вышла из зала, закрыв двери на ключ. На часах было далеко за полночь, метро давно было закрыто, выпустив последних пассажиров, поздно возвращающихся домой. Мари вызывала такси. Подъехавшая черная «Мазда» приняла ее в объятие своих мягких сидений, и девушка проспала до самого дома. Проснувшись поздним утром от звука капель дождя, падающих на подоконник, она взяла телефон. Мышцы чувствовали на себе напряжение последних трех месяцев. Сотни положительных отзывов о постановке разрывали ее соц.сети. Среди этого огромного потока сообщений она нашла браузер, ей почему-то вспомнился вчерашний разговор. Но что ей нужно было написать в поисковой строке? «Луиз Одиллия?» или «Елизавета Одетта», а может быть, «Елизавета, но это имя стало давно для меня чужим»? Мари оставила эту идею и набрала номер, который в последние дни слишком часто мелькал в списках вызовов. – Привет, как ты? – радостно спросила она. – Доброе утро, звезда российского балета, – услышала Мари на другом конце. - Видела, сколько отзывов оставили о вчерашней премьере? Люди в восторге. Кстати, твои цветы остались в репетиционном зале, ты будешь их забирать? – Да, спасибо, заберу завтра, – ее интересовало совсем другое, – Вчера на премьере была какая-нибудь Елизавета, которая танцует лучше, чем мы с тобой вместе взятые? В трубке послышался смешок. – Была. Это Лиза Аксакова, моя старая знакомая. Она живет во Франции, приехала на пару дней в Россию, я позвал ее посмотреть премьеру. Она будет сегодня на ужине. Ты видела ее из зала? – Нет, мы встретились после, – сказала Мари. – Увидимся вечером, - после этих слов она открыла браузер и написала: «Елизавета Аксакова». Поисковая машина выдала ей много сайтов и картинок. Мари узнала, что ей 30 лет, она родилась в Москве и в 20 лет переехала в Европу. Среди кучи статей было видео: «Одиллия по-французски». «По-французски? Она же явно приверженка русского балета»,-пронеслось в мыслях. Мари, теперь уже сидящая на кровати, открыла это видео, а потом еще одно. Здесь она моложе лет на пять и танцует так, как не делал этого никто другой. И дело не в технике, не в ее красивых плечах, сильных мышцах ног, тонкой талии, обвитой черной пачкой, и не в красиво собранных на затылке волосах, покрытых черной блестящей пленкой. Одиллия была такая собранная и целостная в исполнении Луиз, как будто каждое движение имело отражение в ее жизни. Каждый взмах рук, который она делала, каждый шаг, переносящий ее из одной стороны в другую - все это содержало в себе целую жизнь. Пластика Одетты никуда не делась, она есть в «Па-де-де», но движения властные, окутанные тайной и загадкой. «Да, на месте Зигфрида я бы тоже поклялась ей в вечной любви»,-пронеслось в мыслях. Тридцать два фуэте выполнены идеально и выражают зловещее ликование черного лебедя. В ее глазах читается злоба, победившая в противостоянии двух цветов. Ее властный взгляд вызывает ощущение, что никакой Одетты уже не будет, ведь она повержена таинственными чарами своего антипода и лежит где-то за сценой. Зал долго аплодирует, и Мари знает, что это лучшие мгновения в жизни любого артиста. С просмотром видео было покончено, и пришло время наконец встать с кровати. Мари не хотела оставлять теплое мягкое одеяло и чистую простынь, но вынуждена была это сделать. На темных волосах оставались следы вчерашней прически, и ей пришлось много времени провести в ванной, вымывая гель для укладки, которого вчера не пожалели.       После она добралась до кухни, вспомнила, что никакой горничной у неё нет и придется думать над завтраком. Но думать совершенно не хотелось. Она заварила кофе, села на подоконник, закурила и посмотрела в окно. Небо было серым, таким, каким оно бывает в зимнем Петербурге. Дождь закончился, и темная, похожая на дым небесная пелена обволакивала весь город. Табачное облако стало погружать ее в свои объятья, и она открыла окно. Чувство опустошения, такое знакомое ей, охватило ее уставшее тело. Она могла бы не пойти на ужин, не забирать свои цветы в театре, не прийти на следующее выступление, тогда бы ее заменили другой балериной, которая была бы совсем не против. Тогда получится, что все зря? Годы тренировок, изнурительных тренировок, которые причиняли так много физической боли, но давали силы жить. Ссоры со знакомыми, на которых просто-напросто не хватало времени. И обещание, которое она дала и не могла нарушить. Через два часа она наконец-то готова была выезжать. Массаж, растяжка, укладка, макияж и выбор платья - всё это было назначено на сегодняшний день Сашей - милой девушкой, агенткой Мари. Саша не имела к балету никакого отношения, но была очень ответственной и отлично справлялась со своей работой. Они узнали друг друга в Милане, еще год назад, там Мари и познакомилась с Пьером. В то же время он предложил ей попробовать себя в отборе на роль Одетты, а когда ее выбрали, Саша оказалась в нужное время в нужном месте. Мари спрыгнула с подоконника, бросила телефон, ключи и наушники в маленькую сумку и вышла из квартиры. ***       Луиз двинулась к выходу из театра. Еще перед тем, как ехать на премьеру, она пообещала себе, что домой вернется на метро. На ее любимом питерском метро. Она зашла туда около 12, когда оставалось полчаса до закрытия. Людей в вагоне было мало, а ей хотела вспомнить атмосферу детства, когда маленькая шустрая девочка Лиза пробиралась сквозь толпу, чтобы стать первее всех на эскалатор. У нее было не так много времени, чтобы поездить в старых вагончиках и посмотреть на невероятной красоты станции, ведь через неделю она летит во Францию в свою старую взрослую жизнь. Внезапно она вспомнила о Мари, вспомнила то, как она принесла ей лед, вспомнила ее переживания по поводу ее колена, которое, кстати, до сих пор болело. Вспомнила белого лебедя, которым сегодня она была. Светлая, молодая, дышащая здоровьем и свежестью, но в то же время сильная, целеустремленная и такая властная девушка. Луиз снова охватила вспышка, которая затуманила ее рассудок во время «Белого Адажио» в исполнении Мари. Нет, это была не Мари. Это была Мария Алексеевна Соколова - прима-балерина, которая озарила своим светом сидящую в зале Луиз и вынудила вспомнить себя в ее возрасте. По этой причине они и встретились в зале после спектакля. Одна из них хотела побыть с собой, чтобы заглушить тревожные мысли и укротить нерастраченную энергию, которая так и била из нее из-за слишком эмоционального дня, да и последних месяцев. Другая - чтобы вспомнить, каково это - танцевать в таком знакомом Михайловском театре партию, которая связывала ее с детскими мечтами о большой сцене, с небольшым зеркалом в квартире родителей, видевшем много падений, много слез, много разговоров со своим отражением и просьб не сдаваться. Сегодняшнее падение будто бы разбило на маленькие осколки это зеркало. Время неумолимо идет вперед, ее тело не молодеет, и с каждым годом конец ее карьеры все ближе. Чем она будет заниматься потом? За время жизни в Париже у нее не осталось никого. Были только танцовщики, с которыми она болтали на репетициях, и пару подруг, которым просто нравилось проводить время с обеспеченной и успешной женщиной. Луиз не получала никакого удовольствия от этого общения, ей все время казалось, что это ненастоящее, выдуманное, напускное. И скорее всего, ей не казалась: так все и было. В Москве у Лизы была компания людей, с которыми она чувствовала себя живой. Если судьба есть, то это она сделала так, чтобы они познакомились. Щемящее чувство в груди, напоминающее о том, что ее друзья теперь не больше, чем видео в фейстайме, заставило ее вернуться в настоящее и покинуть вагон поезда. ***       Когда с разъездами по салонам было покончено, под пальто было элегантное, совсем не согревающее платье, а на ногах- массивные ботинки, Мари направилась к месту встречи. Это был огромный холл, с полом, напоминающим мрамор, высокими колоннами, светлыми стенами и с кучей людей внутри. Навстречу темноволосой Мари, одетой в легкое платье пыльно-розового цвета, обнажающем ее изящные ключицы и ровную спину, вышел Пьер. Это был высокий, подтянутый мужчина, с бородой и темными волосами, идеально лежащими на его голове. Он озарил балерину своей белоснежной улыбкой и поправил выбившуюся из ее укладки прядь волос. – Восхитительно! Прекрасный образ, все как надо, куколка моя, – сказал он совершенно искренне, и Мари знала, что это было так. Она рассмеялась и обняла его, окутав легким ароматом ванили. – Спасибо. Это всё Саша. Если бы не она, я бы весь день пролежала в кровати. – ответила она, отстраняясь после долгого объятия. Они знали друг друга год, но казалось, что всю свою жизнь. С таким порядочным и адекватным постановщиком она работала впервые. Никаких попыток соблазнить, никаких унижений, простое человеческое общение, основанное на взаимоуважении. Именно это и нравилось им друг в друге, поэтому они бы без труда могли остаться возле входа и провести тут весь вечер за разговорами о жизни. Но гости ждали появления главной звезды, и они вынуждены были пройти в просторный зал.       По углам стояли небольшие столики с изящными бокалами шампанского, ловкие официанты и официантки в красных жилетках бегали с бутылками, то и дело подливая гостям напитки. Появлении Мари вызвало волну аплодисментов и оваций, и она, сделав реверанс, прошла в центр. Ее окружили люди, одни из которых были журналисты, другие - спонсоры, третьи - просто богатые люди, оказавшиеся тут через хорошие связи. Мари старательно отвечала на все вопросы, выдавливала искреннюю улыбку, но ее мысли были не здесь. Она искала глазами и не находила свою новую знакомую, хотя Пьер обещал, что она будет здесь. Мари не выдержала и проскользнула из кольца людей к Пьеру в такое же кольцо людей. – Где Аксакова? – шепнула она ему. – Тише, не произноси эту фамилию так громко, это вызовет фурор. – ответил он. – Она сказала, что не сможет сегодня прийти из-за встречи с друзьями, хотя, насколько я помню, друзей в Петербурге у нее нет, поэтому скорее всего, дело в другом. - На его лице читалось волнение, хотя он старался этого не показывать. Именно это и нравилось Мари в Пьере. Ему всегда было дело до всех, он быстро считывал, какое сегодня настроение у танцовщиков, что случилось у концертмейстера, почему хореограф выходит покурить уже третий раз за час. И он всегда старался помочь. Нет, это не та неискренняя вежливость, которую нам прививают вместе с правилами приличия. Это то, что, кажется, родилось вместе с ним. – Знаешь адрес? – Мари прекрасно понимала, что уходить сейчас было не самым лучшим решением, но, вспомнив вчерашнее происшествие, ей почему-то очень хотелось помочь Луиз, и она знала, что Пьер ее точно поддержит. – Вознесенский проспект, 1. – Шепнул он. – Возьми такси. Не успела Мари дослушать, как он уже поднял руки и привлек внимание людей. – Друзья, к сожалению, Мария Алексеевна вынуждена нас покинуть. Последний месяц ее жизни был наполнен ежедневными долгими репетициями, и ей нужен отдых, чтобы и дальше оставаться в хорошей физической форме! Она будет ждать вас на своих выступлениях и дальше. – Мари стояла рядом и лучезарно улыбалась, с благодарностью и уважением смотря на поклонников ее танца.       Публика подхватила эту мысль, и все стали прощаться с балериной. К счастью, это заняло не много времени, и через полчаса Мари уже ехала в такси по ночному городу. «Что я ей скажу? Может быть она просто не хотела приходить. Зачем тогда я еду к ней? Напомнить о себе?». Пока эти вопросы занимали ее мысли, за окном пронеслись Медный Всадник, Президентская библиотека, Исаакиевский, и наконец таксист остановил машину. Два белых льва, охранявшие вход, величественно смотрели на нее. Она толкнула дверь и зашла в просторный холл с высоким потолком. Осознав, что в отелях никто не может разглашать информацию о посетителях и уж тем более провожать до их номера, она села на мягкий диван и задумалась.       Сегодняшний день пролетел слишком быстро, и Мари не хватило утра, чтобы обдумать все: вчерашнюю премьеру, встречу с поклонниками, предстоящие гастроли. Да, холл отеля был не самым хорошим местом для этого, но незаметно для самой себя, она погрузилась в эти мысли и дала им возможность захватить свой мозг.       Вдруг морозный поток воздуха дотронулся до ее лица, и она поняла, что кто-то вошел в холл. Мужчина - курьер “delivery”-подошел к стойке, за которой стояла девушка-администратор. –Заказ для Луиз Аксаковой – услышала Маша. – 288 номер, 2 этаж, – отозвалась девушка. «Значит курьеров пускают сюда просто так? А если он вовсе не курьер, а маньяк?» – подумала молодая балерина, но, не теряя времени, проследовала за ним по лестнице. Когда мужчина ушел, оставив на пороге пакет, она постучала в дверь.