100 дней или Как умереть беззвучно.

23 мая. Май. Прекрасный месяц, не правда ли? Он словно кричит нам о скором начале лета, дает первые теплые лучи весеннего солнца. Именно в такие хорошие деньки хочется выйти на улицу и находится там как можно дольше. Все школьные занятия заканчиваются, наконец приходит свобода! Маленькая Грета сидит у себя в комнате и читает книжку. На улице ярко светит солнце, пытаясь пробиться хоть одним лучиком сквозь зашторенное окно. Девочка не любила солнце совсем, старалась всячески укрываться от него и по возможности перекрывать поступление солнечного света. Комната Греты довольно просторная. Красные обои с узорами смотрелись очень богато, так же, как и кровать с балдахином, мягкая, как облако. Перед громадным окном стоял письменный стол из дерева, за которым девочка обычно учится или же занимается своими делами. Книги на нем всегда аккуратно сложены, как и письменные принадлежности. В углу у окна расположились старые, на вид, книжные шкафы, забитые разными пособиями и информацией. В другом же углу, почти у самой двери, стоит громоздкий гардероб с бесчисленным количеством одежды в нем. Слева от него стоит серебряное зеркало, довольно большое, обрамленное по каемке различными цветками. Размером со всю комнату расселился такой же красный, как стены, ворсистый ковер на паркете из темного дерева. Единственным источником света в комнате являлась огромная люстра, свисающая с высокого потолка. Весь интерьер спальни Греты заставлял восхищаться, роскошь и красота преобладали здесь в немеренном количестве. Грета была маленькой, 12-ти летней девочкой с выражено-бледной кожей и цветом глаз замерзшего океана. Прелестные русые волосы, неопрятно собранные в какую-то прическу, смирно лежали на ее детских плечиках. Сказочный темно-синий бант дополнял весь образ Греты. Девочка сидела в давно привычном ей наряде, можно сказать, повседневном для нее. Это было белое коротенькое платьице с кружевами. Простенько, но Грете было комфортно в нем. Девчушка так углубленно погрузилась в книжку, что сперва не заметила, как дверь в ее комнату отворилась. На пороге явилась высокая и, на вид, очень серьезная дама, ее лицо выражало сильное недовольство и неудовлетворенность. Ярко выделялись волосы, цвета, как и у самой девочки, а одежда на ней была определенно праздничного характера, но она также подчеркивала статус и строгость персоны. Женщина, завидев, что Грета никак не обратила внимания на ее присутствие, отчетливо ударила каблуком в пол. Девочка передернулась от столь резкого и неожиданного звука, что дало ей обратится взглядом к своей матери. —Грета, — послышался строгий тон из уст женщины. Руки девочки обомлели и впали в легкую дрожь от напряжения. — Ты почему еще не собрана ко встрече? Я должна тебе обо всем напоминать? Это довольно позорно с твоей стороны, я крайне недовольна. — мать еще сильнее нахмурилась, дабы полностью передать свое недовольство ситуации. — Даю тебе 5 минут на все сборы. Чтобы ровно по окончанию этого времени ты была внизу, в зале. Ты знаешь, отец не терпит любых опозданий. Время пошло. Дверь с грохотом захлопнулась, да так, что в ушах раздался неугомонный звон. Делать было нечего, Грета нехотя встала со своей кровати и побрела к шкафу. Распахнув его дверцы, перед ней предстали самые разнообразные платья и побрякушки к ним. Девчушка уже машинально протянула свои ручонки к темно-синему платью, оттенком, как ее прекрасный бант. Наряд был отделан белоснежным обрамлением с нотками винтажа. Грета подошла к зеркалу, чтобы визуально приценить себя. В глаза сразу бросился ее необычайный образ, сама Грета восхищалась им. Но чем дольше вглядываешься, тем больше начинаешь замечать невидимых, на первый взгляд, вещей. Зеркало было ростом с саму девчушку, поэтому в нем отчетливо виднелись острые контуры ее худощавого тельца. Вены, которые проглядывались сквозь бледную кожу, придавали синюшности точно так же, как и синяки под ее большими блестящими глазами. Грета была среднего роста: ни низкая, ни высокая. Но тем не менее ее худоба сильно выделялась, особенно на фоне других детишек. Не тратя больше ни секунды, девочка выбежала из своей комнаты и направилась к главной лестнице, ведь ее комната находилась на втором этаже особняка. В длину всего коридора была постелена ковровая дорожка, отдаленно напоминающая ковер в спальне Греты. По всему периметру стен висели различные картины, изображавшие поколения семьи Форс. Но сейчас некогда было разглядывать мелочи, дополняющие красоту коридора. Нужно оказаться в главном зале вовремя. Ворвавшись в зал, все присутствующие разом обернулись на нее. Остановившись буквально на пару секунд, Грета пыталась как можно скорее восстановить свой запас кислорода, ведь бежала она изо всех сил. Немного придя в себя и собравшись с мыслями, она оглядела помещение. Недоумевающие взгляды слуг с дворецкими и суровые взгляды родителей сильно смутили девчушку. Словно специально, вокруг застыла гробовая тишина. Грета поспешила спуститься к родителям, нервно оглядываясь по сторонам. Никто от нее взгляд не отрывал ни на миг. Главный зал был просто огромен. Особенно выделялась здесь громоздкая люстра, освещающая все помещение. Обои были выполнены в винтажном стиле, каждый узор дополнял друг друга. На паркете из светлого дерева стояло множество округлых столов, которые постепенно заполнялись разнообразной пищей. Слуги быстро метались туда-сюда, разнося и раскладывая все, как положено. Вход в поместье был перекрыт огромными и тяжелыми дверьми. Они были так же резными, разглядывать узоры на них можно было целую вечность. От этих самих дверей и до главной лестницы, как и в коридорах, была постелена красная ковровая дорожка. Грета, как бы невзначай, пристроилась между своими родителями, надеясь, что отец промолчит на этот раз. Но из-за спины все-таки послышался строгий тон. —Не тебе ли было сказано, чтобы ты перестала опаздывать? Грета, опаздывать — гиблое дело, я столько раз говорил об этом. Тебе что-то непонятно в моей речи, я говорю на другом языке? — голос приобретал все большую громкость, заставляя девочку дрожать. —Я с кем разговариваю? А ну посмотри на меня! — Грета медленно повернулась к своему отцу. Он был крепким мужчиной, хорошо сложенным, рост имел высокий, что только подчеркивало его. Одевался ее отец однообразно: брюки и пиджак с галстуком — вот его постоянный вид. До ужаса прилизанные черные волосы и слегка растрепанная бородка выдавали его важность. Поведение мужчины можно счесть галантным, но лишь в сторону уважаемых людей или гостей. В кругу своей семьи он становится совсем другим человеком. И вот она, совсем маленькая девочка, снизу вверх смотрит на своего грозного и недовольного отца, который крупнее ее в несколько раз, встречая его тяжелый каменный взгляд. Как только их взгляды пересекаются, Грета сжимает свои бледные-бледные ручки, дабы скрыть сильную дрожь в них. Отец, не отрываясь, словно с огромной злобой, продолжает смотреть на девчушку, будто желая удавить ее в саму землю. —Но папа, я опоздала даже ни на минуту, а всего на пару секунд! За 5 минут собраться же просто невозможно, как вы не понимаете? — в глазах отца словно загорелся огонь, ноздри расширились, словно у быка, который вот-вот накинется. Матери, видно, тоже очень не понравился ответ дочери. Женщина грубо схватила Грету за руку, повернув ее в свою сторону так, что девчушка чуть не упала. —Ты как смеешь с отцом разговаривать в таком тоне?! Совсем разучилась общаться с родителями, сидя в своей комнате! Раз уж тебе не хватает 5 минут на какое-то переодевание — хорошо, мы тебя услышали. Теперь каждое утро ты будешь вставать еще раньше, раз тебе мало времени на все. — Грета хотела уже бы возразить, да мать ее перебила. — И только попробуй еще раз пререкаться с нами. Руку девочки отпустили, и Грета снова повернулась спиной к родителям. Сердце бешено стучало, холод поглотил все ее детское тельце. Сегодня должны приехать родственники из разных уголков страны. Прибытие начнется уже через считанные минуты, поэтому сегодня отец Греты так строго отреагировал, можно сказать, даже не на опоздание. Все-таки Грета — их дочь, собственно она тоже должна присутствовать на подобных мероприятиях, хочет ли она этого или нет. Грету утомляло скучное ожидание, конечно она уставала даже просто стоять, не двигаясь. Чтобы облегчить столь нудный отрезок времени, девочка решила встать в позу поудобнее, полностью расслабившись и скрестив руки на груди. Но не прошло и минуты, как это заметили члены ее семьи и, естественно, им это не понравилось. Мать, с довольно сильным замахом, ударила прямиком по хребту Грете, что та взвизгнула. —Спину ровно! Это что такое, мне тебя палкой бить нужно, чтобы ты не забывала об осанке? — девочка нехотя выпрямилась, ее поясница уже устала находиться в одном положении. Но на этом приставания родителей не окончились. — Ишь важная какая! Посмотри-ка на нее, Геральд, руки она скрестила, недовольная стоит. —Руки опусти! В гробу в такой позе лежать будешь. Что за неугомонный ребенок… А с платьем то что? Ты на похороны собралась, Грета?! — но не успел отец довести свою мысль до дочери, как его перебил голос Дворецкого. Это был низенький, смазливый дядька в красном костюмчике и смешной шляпе. На его идеально выглаженные волосы словно вылили литр подсолнечного масла, а французские усы добавляли еще большее отвращение у Греты. —Мистер Форс, гости прибыли, ожидают. — пробурчал слегка писклявым голоском Дворецкий. Главные двери отворили, и зал стал постепенно наполняться приезжими людьми. Никого из них девочка не знала совсем, но как говорила мама, эти родственники видели ее совсем маленькой. Теперь же гробовую тишину заполнил гул гостей, стало невыносимо находиться здесь. Грета постаралась улизнуть в сад, как обычно она любила делать по приезду гостей, но не успела она и скрыться из виду, как кто-то резко схватил ее за плечо и моментально развернул к себе, что заставило девчушку испугаться вновь. Это была ее мать, по ее выражению лица все стало ясно. —Милочка, и куда это мы собрались? — Грета на секунду помедлила, ведь что бы она не ответила — матери не понравиться. —Я со стенкой разговариваю, али как? —Мне просто поплохело, я хотела прогуляться в саду. — но женщина не хотела слышать никаких оправданий. Хоть, на вид, она слегка смягчилась, но все с таким же недовольством продолжила говорить. —Нет. Ты должна быть здесь, с гостями и с нами. А сейчас, Грета, соизволь-ка сходить и переодеться в наряд, который отражает суть мероприятия, а не создает траур вокруг. Отец тебе уже сделал замечание — никаких темных оттенков. Ты меня поняла. — девочка не любила яркие и цветастые платья, поэтому всячески старалась надевать свои любимые, темные цвета. —Я не хочу носить яркую одежду, да и наедине мне бы было намного лучше, я не желаю находиться здесь более. — Грета неожиданно набралась смелости и высказалась своей матери. Изредка, когда девочка могла позволить себе разговаривать в таком тоне с родителями. В такие моменты она не контролирует себя совсем, чем и подписывает себе приговор. —Грета, в последнее время ты меня сильно удивляешь своим поведением. Ты смеешь так разговаривать со своей матерью?! Ты совсем нас с отцом не уважаешь? Хорошо, Грета. Я тебя поняла. Было по-хорошему, теперь будет по-плохому. Мы тоже не будем тебя уважать. — видно, как женщина постепенно начинает выходить из себя. Глаза, будто полные ненависти, смотрят прямиком в душу маленькой девочке. —Да с чего вы решили, что я перестала уважать вас?! Это вы не уважаете ни меня, ни моих~ — не успела Грета и довести свою мысль до матери, как совсем рядом раздался оглушительный звон. Звук был настолько ужасно режущим, что девочке пришлось закрыть уши и даже присесть, но ничего из этого не смогло облегчить ее мучения. Грета не переносила любого шума, лучшим другом для нее была тишина. Если обычный жужжащий гул мог вывести ее из себя, то столь громкий звук заставлял чуть ли не биться в конвульсиях. Девочка чувствовала, словно ее голова вот-вот разорвется на тысячи частей. По прохождению приличного количества времени, когда Грета уже почти сжала свои уши до крови, в надежде, что этот отвратительный звон стихнет хоть на немного, звук притих окончательно. Когда девчушка немного пришла в себя от мучительной пытки, за своей спиной она увидела отца, держащего прямо над ее головой колокольчик. —Мне повторить? Или сообразишь сама, Грета? — приподняв брови, отец заинтересовано взглянул на дочь. —Все, хватит, пожалуйста! Прошу! Я все поняла… — чуть ли не в слезах молила Грета своего отца, стараясь рукой отстранить его руку с источником ее страданий. —Тогда делай то, что приказала тебе мать. Иначе прибегу с крайним мерам, ты меня знаешь. Надеюсь, меня то хоть ты способна услышать с первого раза? —Слушаюсь, отец… — ничего не оставалось делать, как бесприкословно исполнить то, что наказала ей мать. Грета ненавидела делать то, что ее совсем не устраивает, ведь даже оспорить решения родителей она не в силе. С колокольчиком девочка знакома с самого детства. Эта, на первый взгляд, маленькая и бесполезная вещица играла большую роль в воспитании маленькой Греты. Каждый раз, когда девочка не слушала наказов взрослых, пыталась спорить или пререкаться с родителями, выходила за рамки дозволения и нарушала семейные нормы, отец брал колокольчик и звенел им как можно громче. Для Греты обычная вещица стала орудием пыток, а для родителей — управлением дочерью. Этот раздирающий уши звон всякий раз заставляет Грету делать все, что ей прикажут, ведь звук колокольчика словно просачивается сквозь бедную девчушку, затрагивая все на своем пути. Для Греты это сущий кошмар. Даже издалека услышав легкий звон, в глазах у нее все темнеет, паника нарастает с каждой секундой, тело насквозь пробирает мелкая-мелкая дрожь. И никогда Грета не могла предугадать, в какой момент раздастся этот режущий и убивающий все изнутри звук. Через пару часов? Пару минут? Или же… Сейчас?..