Something about Regulus

Мало кто из школьников имел подписку на Ежедневный Пророк, однако для Регулуса и Сириуса это было что-то похожее на традицию — с утра развернуть газету и коротко ознакомиться с новостями за чашечкой крепкого черного чая. Подозрения пришли, когда вслед за их личными совами в зал впорхнула семейная — явно дурной знак. «Лорд Волдеморт — надежда или угроза?» — Реджи окаменел. Он не знал точно, только догадывался о личности сенсации, но даже догадки вызывали опасения. Волшебник, именуемый себя Лордом Волдемортом вместе со своими приспешниками сжег завод в магловском квартале, отравляющий окружающую среду. И всё бы ничего, однако этим они подчеркивали только одну мысль — маглы мешают и их нужно уничтожить, чтобы всем вокруг стало легче. В письме родители говорили о нейтралитете, которого они с братом должны придерживаться и Рег был согласен: он видел, как темнели лица студентов, как неуловимо менялась атмосфера в зале и как волком стали глядеть вокруг маглокровки. Это был тревожный звонок, заставивший интуицию Регулуса звенеть не переставая. — Нужно поговорить. Блэк аккуратно сложил газету, следя за тем, чтобы все стороны идеально подходили друг к другу, спокойно запечатал письмо, пригладив бумагу и поднял голову, встречая ясный взгляд Сириуса. — И тебе здравствуй, — младший Блэк непринуждённо собрал свои вещи, мягко кивнул друзьям, на прощание сжав плечо Барти, и пошёл следом за братом. Они спрятались в ближайшем закоулке под пологом тишины, напряженные, натянутые, словно струны. Об этом происшествии быстро забудут, ну сожгли и сожгли, в мире часто случаются жестокие вещи. Однако ни Сириус, ни Регулус не были глухими или слепыми, они знали, что в обществе что-то назревает, словно лавина, набирающая свои силы с каждой секундой. Сириус думал о том, как это несправедливо, о том, как хотел провести свои школьные годы веселясь и радуясь. Регулус же в свою очередь искал среди своих воспоминаний нужное, то, которое поможет найти зацепки. — Нужно ответить родителям, — Реджи вздохнул, позволяя себе прислониться к холодной мраморной стене, — я уверен, что дальше будет только хуже, — Сириус с силой взлохматил волосы и ответил: — Не хочу казаться наивным, но может мы зря паникуем раньше времени? — Блэк и сам не верил в то, о чем говорил. На каждом из многочисленных летних приёмов были шепотки, совсем незаметные, — детей не хотели впутывать раньше времени — но отчетливые. Кто-то планирует смену власти и политического курса, набирая силу среди молодых аристократов и получая поддержку их семей. И он просто так не остановится. — Сири, ты и так прекрасно понимаешь, что нас ждёт. У них нет возможности просидеть в стороне от всего этого, они дети самой влиятельной британской магической семьи, считающейся условно тёмной и, конечно же, помешанной на чистой крови. Странно, что Орион и Вальбурга сразу же не поддержали новое движение. — Тц, Мерлин, я не понимаю, им делать больше нечего? Недавно же война была! — старший Блэк экспрессивно взмахнул руками, агрессивно выплёвывая ругательства на французском. Регулус подтянул сумку, спадающую с тощего плеча и вперился в потолок, тяжело вздыхая — как интересно начался второй курс. — Ладно, мелочь, не дрейфь, придумаем что-то. — Фу, как ты выражаешься… — Ой-ой, будто это меня весь Слизерин пародирует с твоим коронным «ah putain!»… так, ты чего? Ай! Лицо не трожь! Звонкий смех отскочил от стен, наполняя их внутренним светом — у них ещё было время.

***

В команду его взяли как-то совершенно буднично. Одним холодным субботним утром, проводить которые Регулус любил лёжа в кровати до обеда, в их скромную обитель ворвался взмыленный, словно фестрал от тяжелого груза, Рабастан Лестренж. Он вперил ладони в колени, безуспешно пытаясь восстановить дыхание. Блэк, перевернувшись на другой бок, решил благополучно проигнорировать деверя своей кузины, с силой зарывшись в тёплое одеяло. — Я вижу, фу-ух, что ты не спишь, Блэк, у-ух, яви свои мрачные очи жалкому смертному, — весь раскрасневшийся и вспотевший Рабастан выглядел невероятно комично. Розье, раскачивающийся на стуле, звонко хохотнул, глядя на разворачивающуюся сцену. Даже Барти не мог вытащить друга из плена балдахина, стабильно разворачивая сеть из чар, навешанных на кровать, чего уж говорить о Лестренже. Если бы профессор Флитвик видел весь этот цирк, то без промедления поставил бы одному из своих любимых учеников автомат. Со стороны Блэка, тем временем, донёсся непереводимый бубнёж, на что Бастан язвительно протянул: — Мерлин великий, слышала бы тебя твоя матушка — сразу отправила к красоточкам в Шармбатон. — Лестренж, отъебись… — У-у-у, он всегда такой по утрам? — Эван радостно закивал, чуть ли не хлопая в ладоши — то, во что превращался скромный и сдержанный Реджи «галантность» Блэк, было тайной за семью печатями их дружной комнаты. — Ладно, тогда я отдам твою позицию ловца Мальсиберу, — не успел пятикурсник закончить фразу, как Регулус вскочил, весь помятый и взъерошенный, словно маленький ворон. — Я слушаю. — С этого и стоило начать, mon ami. Шестикурсник Элой Фоули, исправно выполняющий роль ловца и часто приводивший команду к победе внезапно решил покинуть квиддич и уделить внимание учебе. Для Рабастана, только ставшего капитаном, уход такого сильного игрока стал большим ударом. В расстроенных чувствах он бродил по подземельям и именно тогда он и вспомнил (наткнулся) об одном юноше, талант которого было видно невооруженным глазом. Регулус каким-то невообразимым способом чувствовал снитч, он будто попадал в какое-то другое измерение со своими правилами. Со стороны казалось, словно мальчик просто висит в воздухе, качаясь из стороны в сторону, совершенно не обращая внимание ни на что вокруг. Он крутит метлу в пируэтах, висит на ней, держась одними только ногами, буднично играется с воздухом, дружит с ветром, они танцуют и веселятся, а снитч падает ему в руки, словно давняя знакомая. Макгонагалл могла только завидовать такому игроку, вызывая незлобный смех у своих коллег. Сириус, пусть и не показывал, невероятно гордился братом и восхищался его талантом, хотя со стороны он всегда агрессивно болел за свой родной факультет. Джеймс, казалось, сошел с ума, пытаясь получить максимальное количество очков до того, как Регулус поймает снитч. Поттер по пятам ходил за Регом, пытаясь выведать «секрет» такой фантастической игры, однако нарывался он только на издевки Розье, суровый взгляд Крауча и смешливое похлопывание по плечу от Пандоры. Сам же Блэк относился к игре как к способу остудить голову и расслабиться. Он не боялся высоты, наоборот, стремился ввысь, к звёздам и очень расстраивался, когда вражеским загонщикам удавалось сбить его. Пандора тихо журила, накладывая вязь лечебных заклинаний — она знала, что иногда синяки были не случайными. Регулус только кротко улыбался на все её замечания и грозные взгляды — «Я чувствую, значит я живу». — Ты ведь знаешь, что там «я мыслю, следовательно, я существую», да? — Конечно.

***

Время утекало сквозь пальцы, пусть Регулус и всеми силами пытался его удержать. У него всё валилось из рук, уходило из-под контроля, просто становилось хуже. Сириус ругался с родителями, как по часам, его злило увлечение брата тёмной магией, он взрывался из-за мелочей и представлял собой оголённый комок нервов. Реджи догадывался, что таким он был только рядом с семьёй и эта мысль саднила, словно открытая рана. Душу слабо грела фраза, оброненная на первом курсе — несмотря ни на что они всегда будут братьями. Однако это не мешало ему чувствовать себя плохой ассоциацией. Глядя на брата Сириус вспоминал всё худшее, что было в его жизни, когда для Регулуса он — горящий вдали маяк. Напряжение сквозило между стен замка, Тёмный Лорд стал популярен среди приверженцев традиций. Регулус надежно спрятал письмо от Нарциссы, в котором она не пишет — плачет, её дражайшие Люци и Белла попали в опасную компанию. Блэк тщательно наводит справки — он слушает разговоры старшекурсников, знает, что большая часть из них решила стать частью этого безумия после окончания школы. Его стол похож на тщательно организованное безумие — повсюду вырезки из газет, нити, связанные между собой, слухи и даты. Он должен знать больше, он обязан. Чета Блэк не делает объявлений раньше положенного, если они скажут да, то у этого лорда появится ужасающая поддержка. Регулус просит Слизнорта поменять прорицания на уход за магическими существами и сжигает свою личную колоду таро. Девочка из рейвенкло в огромный очках врезается в него, рассыпается в извинениях, смотрит пронзительно своими бесцветными глазами, зрачки поглотили радужку — не своим голосом зачитывает: «Туз мечей за твоей спиной, тринадцатая придёт, оставив след. Не сбежать тебе, лев». Регулус чувствует чьё-то холодное дыхание у шеи, фантомные костлявые пальцы, как кто-то постоянно смотрит на него и это чувство не исчезает до самой его смерти.

***

Пандора видела. Она любила по-настоящему видеть, проникать в истинную суть вещей. Это была главная семейная черта; род Шаффиков, зривших в корень, каким бы этот корень не был. Ведь нет ничего прекраснее, чем их таинственный мир, таящий мириады загадок, а к ним Пандора всегда имела слабость. Когда она впервые увидела Регулус, то сразу поняла — вот оно, то, чего она ждала всё это время. Девочка — двойная звезда. Девочка-тень. Девочка-почти-умерла. Блэк оправдывала свою фамилию, она выглядела, как туман на кладбище, как сумеречное озеро, как тёмный лес, своей неповторимой сутью завораживая людей вокруг. Люди либо липли к ней, привороженные её неправильностью, либо держались так далеко, насколько это возможно. Однако так было только на первый взгляд. На самом деле Реджи была сломана и кое-как собрана заново. Она постоянно куда-то спешила, избегала воды и почему-то своего брата, тянувшегося к ней несмотря ни на что. Мифический образ, построенный в голове одиннадцатилетней девочки рассыпался, когда на место интереса встало что-то более сильное — дружба. Вместе с одной Регулус она получила гораздо больше — оптимистичного Эвана Розье, любившего плести косички и делать прически, — сестёр у него не было, только «идиот-кузен» — доброго Бартемиуса Крауча, терпеливо объясняющего все темы, по которым могли возникнуть вопросы, Изабеллу Забини — невероятно умную и красивую зельварку, острые комментарии которой всегда поднимали настроение. Вся эта вереница абсолютно разных людей, связанная между собой одним только человеком. Это ли не магия?

***

Часы отбивали свой ритм, абсолютно наплевав на чувства своей хозяйки. Как никогда Регулус хотелось схватить хронометр, стоимость которого превышала цену какого-нибудь домика в центре Уэльса, и с размаху кинуть его об стену, лишь бы не слышать это тикание, вбивающееся в сознание как гвозди в крышку гроба. Ожидание ужасно выматывало, заставляло сидеть в напряжении, пока не заболит челюсть и заноют мышцы. Это был Йоль, точно Йоль её третьего курса, когда Андромеда выкинула этот фортель с женитьбой на магле. Один из ключевых моментов, то, что дало Сириусу силы сбежать и бросить её-его один на один с родителями в этом огромном доме. Она не знала, как заставить Меду подождать, они никогда не были особо близки, Андромеда была самым уважаемым человеком для её брата — после Альфарда, конечно. Регулус же грелась в теплоте Нарциссы и дневниках тезки, оставившего лично ей всё своё небольшое (по меркам Блэков) имущество. У неё была лишь одна попытка и слабая надежда на то, что Энди её хотя бы выслушает и найдёт другие слова, не будет всё рубить с плеча. Регулус успокаивала себя тем, что если в этот раз она промолчит, то точно проиграет в этой игре не на жизнь, а на смерть. Ещё хуже становилось от Сириуса, враз раскусившего её тревожность. Он заглядывал в глаза, словно ласковый щенок, язвил без перерыва, обзывал и дергал за платье, а Реджи ненавидела себя за то, что собирается отобрать у брата вероятно лучшее время его жизни. Удачный момент появился, когда три сестры, наконец, разошлись по разным углам, а Сириус был благополучно сбагрен к столу с закусками. Андромеда, облокотившаяся на перила балкона, была так несчастна, когда думала, что никто её не видит. На дне тёмных глаз виднелся огонь, та самая упрямость, присущая всем детям этой семьи. — Энди, — девушка резко обернулась, её лицо на мгновение посуровело, но через секунду расслабилось, — Да, Реджи, дорогая, здравствуй, счастливого Йоля тебе, — Регулус успокоила своё бегущее сердце и с улыбкой приняла поздравление. Она встала лицом к залу, глубоко вздохнула холодный воздух и на выдохе произнесла: — Пожалуйста, я тебя прошу, сделай это в письме. Напиши письмо и оправдай себя чем-то мягким, скажи, что нужно разбавить кровь, что без этого род погибнет. Я ни о чем тебя никогда не просила, Меди, пожалуйста, — Андромеда отшатнулась, в шоке уставившись на такую крошечную Рег, ту самую, которую она видела ещё совсем малышкой, за которую они все переживали и молились сами не зная кому. Тон, с которым она просила, вся та недетская серьёзность, не свойственная подросткам, заставили её глубоко задуматься. — Откуда… откуда ты знаешь? Никто не мог, даже Сириус, как… — ответом ей была лишь грустная улыбка: — Я расскажу всё, когда мне исполнится девятнадцать, а пока прошу, нет, умоляю — поверь мне. Андромеда не успела ответить, как Регулус и след простыл. Ей нужно было подумать.

***

Сириус сидел в комнате своей сестры на Гриммо 12, в окружении всяких плетёных браслетов, горшочков и безделушек, совершенно не понимая, что он здесь забыл. Регулус, в свою очередь, трагично заламывала пальцы, изо всех сил пытаясь сделать вид, что всё хорошо. Она ходила кругами, время от времени вытаскивая какие-то вещи и бросая их прямо на брата. Терпение Сириуса лопнуло, когда очередной шнурок больно прилетел по лбу: — Так, всё, с меня хватит! Ты либо объясняешь, зачем я тебе сдался, либо я ухожу, — Регулус развернулась, скривив язвительную гримасу: — Ой, будто тебе в твоей комнате есть что делать, — она встала, автоматом прижав руки с кардиганом к груди — у меня тут накопилось всякого, я не рассчитала размер, так что радуйся, сейчас буду раздавать подарки. Это не твой стиль, но вроде Люпин часто носит вязанное, — Сириус внимательно осмотрел ткань: мягкая красная пряжа с желтыми вставками, сделано точно в гриффиндорских цветах, и зная Реджи, буквально соткано из магии. — О-хо-хо, Лунатику точно понравится! Особенно факт того, что ты сама это сделала. Не знаю, что он в тебе нашел, но они с Лилс буквально твои главные фанаты, — Регулус закатила глаза, ведь прекрасно понимала, почему друзья её брата относились к ней по-особенному. После того злополучного проигрывателя, ставшего для неё личным испытанием, репутация взлетела до небес, как и авторитет. Надоедливые гриффиндорцы называли её «госпожа артефакторка», принося свои безделушки на починку, курсы помладше, конечно, боялись связываться с принцессой Блэк, но быстро успокаивались — слизеринка не кусалась. Конечно, реальной причиной, по которой Блэк держала рядом своего несносного брата, было затишье после праздника. Ужасного раскола не произошло, всё абсолютно буднично и совершенно не травматично, что вызывало ещё больше волнений. Одно радовало — эту бабочку она раздавить смогла, пусть теперь и опасается последствий взмаха крыльев. Новостей не было и на следующий день, и ещё через день тоже. Рвануло, когда Сириус и Регулус уже мирно сидели в Хогвартсе, вдали от гнева Вальбурги. В Большой зал влетело несколько сов и тогда Регулус поняла — случилось. Она сорвалась с места, перемахнув за чужой стол и спихнув Питера на пол, вызывая шумную реакцию студентов. Рег было глубоко плевать — её образ позволял ей творить всё, что вздумается без каких-либо потерь, поэтому сейчас она выжидающе смотрела на Сириуса, заподозрившего неладное. — Ну? — старший Блэк к своей чести сразу понял, что от него требуется. Он развернул письмо от кузины, пробежался по диагонали, резко закрыл его и встал из-за стола, вытягивая следом сестру. Остановились они уже в башне Гриффиндора, расположившись за закрытым пологом. На удивление, в письме от родителей было пусто — только особо сильный акцент на позоре и якшаний с грязнокровками, а вот Энди была содержательнее. Она послушалась совета Регулус, подробно описала как тяжело ей пойти на такой шаг, что выходит замуж на маглокровку, ведь иначе её здоровье не выдержит, и что она прекрасно понимает, какой это удар для семьи. Сириус был видимо огорчен, а Регулус не могла скрыть ликования — на гобелене остался портрет, Вальбурга относительно спокойна, пусть и, конечно, не согласна на такой брак. Это была её личная победа, вырванная из лап судьбы, а если смогла один раз, то сможет и второй. Пусть и кабинет прорицаний она всё равно обходит дугой.