Я брошу тебя завтра в 25:15

Луна играет со звёздами в прятки, ей помогают облака и прячут в своих объятиях. Стрелка часов медленно идёт по кругу, уличные фонари мигают и привлекают внимание мотыльков, те прилетают и насмерть бьются о стекло. Маленький носик вдыхает сигаретный дым, этот запах такой привычный, роднее запаха клубничного шампуня или маминых духов, роднее запаха страниц сказок или желейных конфет. Маленький Кай дует щёки и вытирает лужицу алкоголя на полу, он ползает коленками под столом с тряпкой в руках, пока его родители открывают третью бутылку спиртного. Его мама тихо хохочет и слегка покачивает ногой, Хюнин надеется не получить ею по своей голове. Отец глухо кашляет и глазки со звёздочками наблюдают за снегопадом, белые мелкие снежинки падают со стола вниз на пол, Кай знает что это не снег с улицы, знает, что этот снег заставляет маму с папой странно улыбаться, знает, что это не тот снег, который можно ловить языком. — Хватит там елозить, выходи, — отец слегка дёргает ногой, задевая плечо мальчика. Из под стола слышится звонкое "ой" и копошение. Копна коричневых кудрей появляется в поле зрения обоих родителей. Женщина смотрит без каких-либо эмоций на собственного сына, она неуклюже наливает в стакан спиртное, Кай знает, алкоголю она рада больше. Мальчик топчется на месте, с интересом смотрит как его отец дрожащими руками встряхивает прозрачный пакетик с необычным снегом, рассыпает его сахаром по столу, делает тонкие нити и Хюнин начинает дрожать нутром. Мальчик вспоминает, как недавно у мамы шла кровь из носа, как она не могла и слова вымолвить, какие спутанные волосы у неё были, какие огни светились в её глазах. — Может не нужно? — Голос дрожит осенним листом, глаза смотрят на сахарные дорожки и такое чувство в груди, так хочется убежать куда-то далеко-далеко и закрыть уши руками. Так странно, Кай всегда восхищался свои отцом, любил его широкую улыбку, как он после работы катал его на руках, как перед сном рассказывал историю куда лучше книжных сказок. Его отец был таким величественным в глазах маленького Кая, куда круче любых супергероев. Мальчик мечтал стать таким же, брал пример с него, в садике всегда рассказывал о нём как о человеке, который может всё. Но Кай как-то упустил тот момент, когда папа перестал катать его на руках, перестал не только смеяться, но и улыбаться. Кай больше не слышал от него каких-то историй. Просто считал, что у папы на работе слишком сложно, мальчик терпеливо ждал былых времён. Поэтому держал мамину руку, делился с нею своими переживаниями и думал, почему синие круги под её глазами становятся больше. А потом отца как будто сменили. Он перестал обращать на Кая внимание, всё больше злился, всё больше утопал в кресле на кухне, в алкоголе, в порошках. Всё больше злился на Хюнина и всё больше кричал. Всё больше плевался ядом то в сына, то в жену. Но Кай продолжал ждать былых времён, верил в лучшее, никого ни в чëм не винил. Отец хоть и останавливается, но рука продолжала дрожать, — может ты не будешь лезть не в своё дело? Щенок будет учить меня жизни, — мужчина смеётся и Каю не нравится такой смех, в этом звуке нет тех звонких ноток радости, нет сладкого вкуса. У этого смеха ноты острые как нож, Кай хочет уйти, но не может. — Иди в свою комнату и не мешай, не расстраивай папу, — женщина слегка толкает мальчика в плечо что бы тот ушёл, но Хюнин не уходит, Хюнин смотрит со страхом на снег. — Пусть, — отец отмахивается, раз Кай хочет остаться, пусть смотрит, какая разница что ему и одиннадцати нет, — видишь Кай, чтó жизнь и другие люди могут с тобой сделать. Вот ты веришь в судьбу? — Верю, — так тихо, что и мыши позавидуют. — А зря. Люди не живут, а лишь выживают. Никакой судьбы нет, всё только в наших руках, а если судьба и существует, то всем суждено стать падшими тварями. Смотри, Кай, смотри и запоминай, что однажды и ты окажешься на дне, в такой же яме отчаяния и грязи. Что и ты так же никак не будешь отличаться от других тварей этого мира, — мужчина неотрывно смотрит на белый порошок, так мрачно и пусто, без какого-либо огонька и блеска, его глаза такие же пустые как и его душа, — а может, ты и хуже будешь, падëшь ниже всех. Кай сдерживает слезы, он ничего не понимает, он сжимает маленькие кулачки и просто хочет, что бы это всё прекратилось и мама обняла его, успокоила, сказала что это всё сон, что б Кай смог вдохнуть её запах духов, а не алкоголя. Может быть, когда Хюнин подрастёт, он всё поймёт. Но маленький мальчик надеется, что он не станет падшим ангелом, что его белые крылья навечно останутся невинными и чистыми, что его перья не опадут и не станут грязными. Надеется, что его блеск глаз никогда не потухнет, а для этого он сделает что угодно, для этого он будет верить только в чудо, будет стараться светиться ярче полярной звезды. Но у маленького Хюнина проскакивает мысль, что, если Бог и существует, то почему он только смотрит, смотрит на чужие страдания и не помогает. Кай будет прятаться в домике из одеял, будет сжимать в руках мягкую игрушку и захлёбываться сказками, будет петь себе и маленькому плюшевому колыбельные. Кай будет делать вид, что в его душе и жизни всё хорошо, хотя на самом деле это не так. Он ночами будет видеть сны о кровавой сцене в театре, будет чувствовать и утопать в крови, будет дрожать от холода сахара, будет смотреть спектакль красных огней и падающего мелкого снега. Будет кричать беззвучно, собирать слезы в мешочек и бить ладошками в стекло, где счастливая жизнь идёт без него. Хюнин во снах в центре сцены с прожектором на него, в пустом зале, с блёстками на теле.

* * *

Хюнин ослеплён красными, фиолетовыми, жёлтыми, синими огнями ночного клуба, оглушён громкой музыкой, на язык капает вкус чего-то нового: нового места, новых чувств. Он крепко держит руку Тэхёна, а брюнет расслаблен, видимо, он часто здесь бывает. Конечно, тут работает Юта. Кай завороженно смотрит на большое количество людей, все они под градусом, двигаются развязно. — Запомни, ни с кем не разговаривай, ничего не рассказывай о себе или о ком-то из знакомых. Ничего не ешь и не пей, только из бара и желательно их рук Юты. Ни в коем случае не бери ничего из чужих рук. Не отставай от меня, если что, то сразу говори мне и держи телефон рядом. — Тэхён кричит в ухо, вбивает в черепную коробку, а Кай кивает и всё смотрит на переполненный танцпол. И Хюнин идёт за Тэхёном, он не отстаёт, идёт хвостиком. Он смотрит на его спину и борется с любопытством, а оно побеждает. Кай неожиданно для себя теряет из вида Тэхёна, вокруг куча людей, все пьют, кричат слова музыки, танцуют. Кай заложник похоти, алкоголя, запрещённых веществ, сигарет, заложник чёрных крыльев и чёрной крови. Он в панике ищет Тэхёна, но в таком месте это бесполезно. Парень белой вороной протискивается между телами людей и грызёт самого себя, ну вот зачем он согласился идти сюда. Тэхёну всего нужно поговорить с Ютой, что-то передать, что-то сделать, с кем-то поговорить и много разных что-то. Кай ходит между людьми, игнорирует их взгляды и прикосновения, он блуждает между развратом и чувствует как он змеёй скользит под футболку, оборачиваясь вокруг шеи. И всё же, место такое не привычное, Кай никогда не был в клубах, никогда не двигался в такт музыке, не занимался с кем-то в углах коридоров. Парень лишь ходит и смотрит, ходит и впитывает. Он видит, как какая-то парочка целуется без остановки, как они разделяют воздух между собой, как шепчут друг другу что-то своë в губы. Хюнин скучает по тэхëновым рукам и думает, что на месте этих людей мог быть он с Тэхёном. Но Кай мотает головой, ему слишком душно, и продолжает бродить между людьми. И когда блондин вспоминает про бар, он тут же начинает искать его, зная, что Тэхён уж точно будет там, если нет, то хотя бы Юта будет рядом. И действительно, когда Хюнин, весь растрëпанный и в мятой футболке, приближается к барной стойке, он видит родную чёрную макушку и спешит к ней. Тэхён рад Каю, злится за то, что потерял среди таких людей, но всё же рад ему. Кай сидит рядом, пьёт какой-то коктейль от Юты и просто в пол уха слушает их важные беседы. Тэхён должен встретиться с каким-то человеком и передать товар. Кай чувствует мурашки на спине. Напиток в стакане хоть и холодный, но жар щёк не остужает. Блондин качает ногой и слушает грохот музыки, он закрывает глаза и мычит мелодию, он думает о своей комнате и черничном чае в шкафу. Он думает о тюбиках красок и бордовом пледе. Он думает о... — Пошли, Хюка, — Тэхён засовывает что-то в карман своих брюк, берёт Кая ща запястье и тащит в VIP зону к дальнему столику, — пожалуйста, не доставляй мне проблем, сиди тихо и молчи. Кай угукает, жалеет о оставленном коктейле у бара. Глаза обводят место, здесь куда меньше людей, нет такой развязанности и громких басов. Здесь мягкие диваны и большие столы, здесь небольшие перегородки и интимный свет красно-фиолетовых ламп. Кай видит у дальнего столика одинокую фигуру какого-то парня, явно старше его. Чёрные волосы, боковые пряди собраны в хвост, шёлковая рубашка и сумка у ног. Хюнину он не нравится, но просто идёт за Тэхёном, просто садится за стол, просто смотрит на деревянную поверхность и вдыхает запах дорогого одеколона. «Нужно было остаться дома или покататься с Ëнджуном» — Кай чувствует на себе две пары глаз, прожигающих в нём дыру. Тэхёнов взгляд такой привычный, с приятной болью и родными ожогами, а взгляд незнакомца слишком липкий, приторный, слишком гадкий и не приятный. На людей таким взглядом просто так не смотрят. — Мы договаривались на другую сумму, Тэхён-а, — незнакомец смакует каждое слово, его взгляд цепляется за каждое действие, слово или мысль. Он зажигает сигарету и долго делает затяжку, ещё дольше выпускает дым. У Кая глаза слезятся из-за дыма, а звуки как из под толщи воды. — Не я цену ставлю. Тяжело было достать твою прихоть, вот и цена соответствующая, Джинни. Парень низко смеётся, проводит носком ботинка по ноге Хюнина и не отводит взгляд с тэхёновых глаз, а там так и кипит ярость, трещит порох. — Твой друг такой тихий и славный, ему следует расслабиться, странно, что ты привёл его сюда, — Парень закатывает рукава шёлковой рубашки, быстрым движением открывает карман сумки на столе, достаёт маленький пакетик и высыпает содержимое в янтарную жидкость. Странно, Кай не замечал этого стакана на столе, нужно было меньше смотреть на свои колени. — Мы живём в таком не честном мире, как я могу быть уверен, что ты не обманываешь меня, Тэхён-а? Тэхён кусает язык, лишь смотрит как стакан передвигается и останавливается прямо перед Каем. Игра без правил, без выигрыша, но с проигрышем. Действительно, зачем Тэхён привёл Кая сюда. Зачем сейчас волнуется за него, разве ему не должно быть плевать на него. Разве сделка не важнее белых кудрей? Хюнин продолжает вдыхать запах сигарет, продолжает смотреть на стакан с неизвестным ему напитком и порошком на дне, знает, что ему нужно его выпить, на нём держится результат покупки товара. На сцене театра горит пианино, разносятся фальшивые ноты, кровь стекает по ступенькам вниз и подсвечивается светом прожекторов. «Запомни, ни с кем не разговаривай, ничего не ешь и не пей, только из бара, ни в коем случае не бери ничего из чужих рук... Пожалуйста, не доставляй мне проблем, сиди тихо и молчи» Кай горит от взглядов, он проводит пальцем по стеклу стакана. — «Какой ты глупый... Но Тэхёну нужно продать товар... Это всего-лишь наркотики, как в детстве, нужно лишь потерпеть чуть-чуть...» — Кай хватает стакан и выпивает всё залпом, держится стойко, хотя хочет подавиться и выблевать всё обратно. Смех справа и тишина слева. Алкоголь дерëт горло, хочется расцарапать его до крови. — А он не промах, Тэхён-а! Чудный и славный, — и снова касание к ноге, такое же липкое и мерзкое. Такое двусмысленное. Кай дышит тяжело, слегка кашляет и чувствует, как голову давит со всех сторон, неожиданно видит яркий фейерверк и озноб по телу. Он падает в бездну и откидывает голову назад, на мягкую спинку дивана. Кай мог бы предположить как сейчас выглядит. С быстро подымающейся грудью, с каплями пота на шее, с красными щеками и не менее красными пухлыми губами. С растрёпанными волосами, с туманом в голове, с огромными чёрными зрачками и нездоровым сладким блеском в них. Но этого Кай не знает, ему с каждой секундой всё сложнее думать. По телу идëт ток все 220 вольт, кончики пальцев дрожат и холодеют, в горле всё застряло, душа с нутром падают вниз и так странно-странно, страшно-страшно. Всего секунда, всего мгновение и все фейерверки вместе с бабочками в лёгких уходят мигом, проходит лишь пустота и когти по сердцу. Кай не чувствует касание к своей руке от Тэхёна, не слышит противных слов парня в рубашке, Кай просто закрывает рот рукой и с трудом покидает тёмный столик. — Теперь я вижу, что ты меня не обманываешь, — Джинни противно улыбается, ядовито смотрит на уходящую спину Кая и кидает перед Тэхёном конверт с нужной сумой. Как жаль, что блондин ушёл, мышка избежала глаз змеи. А сделка прошла успешно, Тэхён получил нужную сумму денег за товар. Он может радоваться, он может спокойно остаться здесь до утра с Каем, но радость не приходит. Парень смотрит на Джинни, всё больше злится, всё больше переживает за Кая, всё сильнее хочет набить лицо довольного покупателя. — Гори в аду, — Тэхён агрессивно пихает сумку и хватает деньги. Низкий смех звенит в ушах, пока на груди Джинни качается золотой крест из стороны в сторону. Ноги дрожат, а щëки горят, Кай шатается их стороны в сторону и не может избавиться от пульсирующей боли в голове. Перед глазами всё плывёт и свет огней слишком сильно бьёт по глазам, как фейерверк, по вискам слишком сильно бьёт музыка, найти бар слишком сложно. Хюнин облокачивается спиной о холодную стену и снова озноб по телу, снова чувствует во рту сладкий привкус напитка, он снова чувствует ток по телу. Кай с трудом держит задворки сознания в цепких объятиях, искушение змеёй обволакивает тело и впивается зубами в шею. Белые крылья пачкаются в чëм-то вязком. Но всё бежит перед глазами слишком быстро, как помехи на телевизоре, как голос дьявола возле уха. Кай отталкивает от себя чужие руки под его футболкой, забывается среди толпы, слышит звон и хочет упасть, закрыть глаза и уши. Хюнин чувствует на языке нектар, за спиной опадающие перья и снова чьи-то руки на своей коже. Слишком настырный, слишком пьяный и грубый, Кая воротит от одного взгляда на какого-то парня и ещё сильнее воротит от его взгляда на себя. Хюнин еле стоит на ногах, еле может выдавить из себя слова. А когда его прижимают ещё ближе, в висок сильно стреляет и Кай морщится, он внутренне кричит о помощи и сожалеет что не привязал себя верёвкой к Тэхёну. Картинки перед глазами слишком быстро меняются, а звук как из под толщи воды. Хотя Кай сам давно уже под водой, падает ниже, всё ближе к бесконечному дну. А потом тэхëновы руки на своих щеках, надо же, он спас его от чего-то грязного. Тэхён смотрит прямо в каевы глаза, но там еле заметный огонёк, никакой реакции, лишь пустота и слишком большие зрачки. Тэхён чувствует дрожь Кая, чувствует исходящий от него ток и как внутри него всё тает снегом на солнце. Тэхён чувствует каеву бурю в груди, он осознаёт, что прикосновения Хюнина теперь другие, не такие нежные, а более настойчивые, зависимые и просящие. Тэхён просто выводит Хюнина из клуба, блондин глотает свежий воздух и смеётся без веселья. Его голова пустая, его язык развязывается и Хюнин липнет репейником к Тэхёну. А тот терпит, молчит и терпит. Везёт Кая домой, пытается привести в чувства, но всё тщетно. Кай слишком много болтает какой-то чепухи. Всё сильнее падает вниз, вниз, вниз. Кай вспоминает те бархатные углы клуба, жалуется, что вместо тех людей, мог быть он с Тэхёном. Всё больше лезет за поцелуем, всё больше судорожно вдыхает кислород и слишком томно смотрит на Тэхёна. Тэхён дрожит, он борется, он не подаётся, лишь заводит Кая к себе в квартиру, отрезвляюще бьёт по щекам, но безрезультатно. Тэхён тонет в каевых глазах, тонет в его прикосновениях, но старается всплыть, сильнее размахивая руками. — Знаешь, мне так хорошо, — Кай держит в своих руках тэхëновы щëки, смотрит так преданно и любяще, — я так тебя люблю, Тэхён, люблю больше собственной жизни, мы слишком отдалились за эти несколько дней, мне так тебя не хватало. Тэхён думает о этих несколько дней, когда он был занят работой, он всё меньше целовал Кая, всё больше игнорировал его взгляды и жесты. Говорил что занят, что сходят на корабль позже, что нужно подождать и не мешаться под ногами. Тэхён теперь видит этот голод Хюнина по любви, теперь чувствует своими клетками тела и сознания. Тэхёну должно быть всё равно, он должен лишь безразлично на него смотреть, притворно держать за руку и терпеть объятия. Он должен притворяться, но Тэхён почему-то целует Кая настойчиво, кусает его губы, хотя понимает, что остановиться нужно. Кай ведь не трезвый, он не думает, только чувствует, а эти чувства на утро забудет. И как бы Тэхён не хотел остановиться, ведь всё это не правильно, Кай этого сделать не даёт. Блондин сильнее обхватывает шею Тэхёна, мычит в губы, дишит тяжело. Сердце бьётся о кости грудной клетки, в душе бабочки сходят с ума, в голове непроглядный туман, а на коже блёстки. Кай растягивается на мягком одеяле кровати, пока колено Тэхёна упирается ему между ног. Хюнин проводит руками по груди брюнета так же развязно, как другие люди делали это под градусом и жаром прожекторов. А сам открытый как книга, чистый лист, позволяет Тэхёну пачкать себя чёрными чернилами. Тэхён целует Кая за ухом, проводит носом по коже и сходит с ума от белых волос. Брюнет снимет мятую футболку Кая, будет ближе прижиматься к прогибающемуся телу. Кай как фитиль взрывчатки, то резко тухнет, то горит ярко, доходит до конца и взрывает всё внутри Тэхёна. Тэхён всё сильнее сжимает кудри в своих руках, сильнее впивается в нежную шею и оставляет на ней россыпь поцелуев и алых укусов. Кай мычит, закрывает рот рукой и смотрит таким блеском из под опущенных ресниц, что Тэхёну хочется выть не только внутренне, но и в голос. Они оба прижимаются друг к другу всё ближе, падают с обрыва прямо в пропасть, захлëбываются в боли друг друга. Кай с дрожью избавляет Тэхёна от одежды, покрывает влажными поцелуями, так мелко и горячо, его взгляд всё больше и больше наливается страстью, руки всё развязнее, шёпот развратнее. Тэхёну нравится, ему нравится осквернять белые крылья, нравится сжимать бёдра в своих руках до боли, до стонов Кая, нравится смотреть прямо в глаза, читать в них то вечное обожание и преданность щенка. Нравится смотреть на цветные пластыри его тела, давить на них пальцем, разглядывать оставшиеся редкие цветные пятна татуировок и обжигать их дыханием, а потом поцелуем. Нравится затягивать на его шее поводок, нравится шептать имя похоти, нравится сжимать в руках его сердце. Нравится получать от Кая тихие и не смелые стоны, которые всё больше пропитываются развратом. Нравится чувствовать на своём теле прикосновения его нежных рук, как они царапают спину, как впиваются в плечи, как Хюнин всё больше прогибается и дрожит. Нравится обвиваться змеёй вокруг шеи. Тэхён смотрит прямо в глаза, не позволяет отвести взгляд, а Кай смотрит с таким наслаждением, морщит нос, кривит губы в тихом стоне, но взгляд не отводит. Хюнин наоборот, льёт масла, разжигает огонь, облизывает губы, закусывает собственную ладонь, ближе прижимает. Старший сдержаться не может, обжигает каждый миллиметр тела, кусает бёдра и вытаскивает из Кая весь его голос, слушает мольбы с наслаждением, Тэхёну приятны эти всхлипы, вкус сладкой кожи на языке и дрожь тела. Тэхёну нравится с каждым толчком думать о том, что именно ему позволено видеть такого Кая, такого открытого, наивного, доверчивого, беспомощного. Что именно Тэхён может впиваться пальцами в его бёдра, может шептать в губы что угодно, вызывать мольбу в его глазах. Тэхёну нравится мысль, что даже Субин не видел такого Кая, что даже он не проходился пальцами по горячему обнажённому телу, не оставлял влажные дорожки на груди и животе, не слышал сладкие стоны и мычания от каждого толчка. Субин ничего этого в Кае не видел и не увидит. Только Тэхён лепит из Кая сгусток чувств, царапает ему лёгкие в кровь, душит словами и обманом, размазывает блёстки по его телу, завязывает на глазах шёлковую ткань. Хюнин же всё ещё видит перед глазами фейерверки, сгорает от каждого тэхëнова прикосновения, мечется ласточкой в клетке. Он утопает в холоде снега, в глазах Тэхёна, в собственных чувствах. Кай содрогается всем телом в руках брюнета, дышит тяжело и глубоко, он будто слеп, чувства обострились. Кай отдаёт себя всего без остатка. Блондин убирает со лба слипшиеся пряди, вытирает пот с виска Тэхёна и улыбается ломано. Его глаза влажно блестят, в них сотни звёзд и Тэхёну нравится, нравится, нравится. Тэхёну нравится такой Кай. Хюнину нравится принадлежать Тэхёну, лежать перед ним открытым, с его именем на губах, сплетаться с ним языками. Царапать на венах его имя, задыхаться от нехватки кислорода, быть зависимым от одного его взгляда. Этой ночью, под блеском Луны и тумана, Кай упал в бездну безумия, его крылья теперь не белые и больше ими не будут. Он почувствовал на языке вкус запретного и этот вкус слишком полюбился ему. Блондин вкусил запретный плод и ни о чем не жалел, полностью отдавшись своему искусителю. Кай потерял себя, больше не увидит отражение в зеркале, не найдёт своё имя. Он пока ни о чем не жалеет, лишь отдаётся чувствам и безмерной любви к Тэхёну. Становится утопленником, пускает по венам ложь Тэхёна, повышает дозу для большей эйфории. Тэхён был не прав, когда думал, что Кай на утро всё забудет. Хюнин впервые был под наркотиками и алкоголем, но не смотря на это, он помнил каждое прикосновение Тэхёна, каждое его слово, каждый его взгляд. Хюнин на утро ни о чем не жалел, даже когда он был один в холодной постели. Непременно, голова болела, в висках стучало, тело болело, тэхёновы метки жгли, но это всё было так не важно. Хюнин перед зеркалом смотрел на красные розы цветущие на своём теле, водил по ним пальцам и даже не знал о чем думать. Кай этой ночью был счастлив? Этой ночью Кай изгибался под Тэхёном, молил, стонал, обожал. С веществом в венах он ловил фейерверки, говорил жаркие слова любви, внушал себе счастье, а сейчас перед зеркалом видит лишь блеклый свет в глазах. Кай чувствует ноющую боль у сердца, ведь не уверен в себе. Он видит свои опадающие перья, больше не белые крылья и чувствует себя падшим. Чувствует, как спускается к низшим и сгорает до костей. Кай видит перед собой застеленные дымкой глаза отца и не сильно бьёт ладонью по отражению. Кай стал жертвой ненавистным снегом из-за обстоятельств. Жертва чувств, жертва Тэхёна. Кай собственный убийца, убил в себе всё правильное, убил здравый смысл. Самостоятельно выстрелил себе в висок. Кай стал свидетелем всех своих действий, видел как убивал самого себя и ничего никому не сказал и не сделал. Кай неосознанно внушает себе счастье. И где-то спустя часа три, когда Хюнин привёл себя в порядок, полностью пришёл в чувства и даже смог поесть, Тэхён пришёл обратно домой с морозной улицы. Кай получил в свою сторону заботливые вопросы о своём состоянии, внимательные взгляды и нежные прикосновения. И когда Тэхён был спокоен, он поставил на стол перед Каем чёрную краску для волос и серьёзный взгляд. Кай этого боялся, помнил слова, что однажды с белыми кудрями придётся попрощаться. Хюнин избегал этого дня. — Но Тэхён, может мы можем обойтись без этого? Что на счёт чёрного мелка или хотя бы тоника? Их не обязательно красить именно краской. — Обязательно, — Тэхён вздыхает тяжело и смотрит тоже тяжело, — ты же знаешь, что с таким заметным цветом волос тебе не выполнить поручение. — Но Юта... — Юта не занимается тем, чем занимаемся мы. Ты и Юта разные люди. Кай чувствует покалывание на кончиках пальцев и покалывание в глазах. Он не может так просто расстаться со светлым цветом. Хюнин ведь держит в себе надежду на счастье в будущем, он окружает себя всем хорошим и ярким, он не любит ночь, не любит что-то мрачное и жуткое. Кай обещал самому себе не терять лучи солнца. А распрощавшись с белыми волосами, Кай окончательно впадет во мрак, а крыльев нет что бы выйти из него. — Тэхён, пожалуйста, только не волосы! Я же говорил тебе, что угодно, но не они, Тэхён, — Кай вскакивает со стула и чудом сдерживает слезы. Парень отчаянно цепляется пальцами в Тэхёна и молит о смене решения, — хна, уголь, тоник, мелки, но не краска. Чёрный так тяжело вывести, я не смогу быстро вернуть светлый обратно. — Прекрати, я ведь говорил что рано или поздно их нужно перекрасить. Не делай из этого такую драму, потом перекрасишь обратно у парикмахера, — Тэхён злится, но сдерживается, он смотрит на молящие глаза Кая и они выводят ещё больше. — Нет, я не буду. Ты каждый раз говоришь что мне делать, а что нет, я устал. Ты слишком холоден ко мне, я начинаю думать что сделал что-то не так! — Кай разжимает пальцы и больше не сдерживает слезы. Хюнин дрожит телом и хмурится. Может этой ночью ему всё показалось. Парень тычет пальцем в грудь Тэхёна и решает больше не молчать. — С меня хватит, я чувствую такую смесь, я не понимаю тебя. — Прекращай. — Нет, я не буду прекращать. Почему я должен красить волосы если не хочу этого делать? Берите другого человека на ваше какое-то там дело, я отказываюсь... — Кай. — Я устал, я просто хочу вернуть всё назад как было, просто хочу держать тебя за руку и сидеть у корабля, хочу пить с тобой чай по утрам, а не думать о том, где ты этим утром. Я хочу быть более счастливым чем сейчас, быть более уверенным и не чувствовать на себе давление. Кай плачет и дрожит, он всхлипывает и всё больше упирается руками в тэхëнову грудь, даже слегка бьёт ладонями в неё. Тэхён слышит шипение фитиля у себя в груди, а после взрыва внутри, по кухне раздаётся звонкий шлепок. Кай резко замолкает и даже слëзы перестают падать вниз и биться стеклом о пол. Хюнин шокировано смотрит на брюнета и держится за горящую щеку. Тэхён пугающе мрачен, он встряхивает Кая за плечи и слегка толкает назад. — Ты покрасишь волосы самостоятельно или на помощь приду я. Поверь, лучше не станет. Ты ведь не хочешь расстраивать меня ещё больше или, например, Юнги с Ютой? — Кай медленно качает головой, снова всхлип. — Тогда покрась эти чертовы кудри и не зли меня ещё больше. И тишина, Тэхён снова уходит, оставляя Кая одного в пустой квартире. Блондин жмурится и закрывает лицо ладонями, роняя горькие слëзы. Битые стëкла в его голове, Кай не хочет всё воспринимать в серьёз. Весь день он был как на иголках, брал краску в руки, мешал состав тюбиков, подносил кисть к корням волос, и не находя в себе силы, бросал кисть обратно в раковину. Кай искусал губы в кровь, пачка пластырей была пуста, блондин не мог смотреть на себя в отражении. Хюнин знал, что, если сейчас он не перекрасит эти волосы, то разозлит Тэхёна, другие разочаруются, Кай не может справиться с самим собой. Но как бы он не старался, как бы не уговаривал себя, как бы горящая щека не напоминала о себе, Хюнин не мог сдвинуть руку на пять миллиметров ближе к кудрям. Он снова и снова мешал краску, снова и снова твердил себе, что это всё нужно, но ничего не происходило. Пока Тэхён не вернулся. И увидев всё те же белые одновременно ненавистные и любимые белые кудри, в тэхëновых глазах были смешаны краски разочарования и злости. В светлой ванне горела лампочка, освещая кукольное тело Кая и его пустой взгляд с горькими слезами. Тэхён мял в своих руках светлые пряди и проходился художником по ним чёрной краской, смывая остатки чистоты. Наверное, именно тогда Кай и потерял последнюю частичку всей той сказочной невинности, он больше не белый ангел со звёздами в глазах. Теперь он падший с терновым венком и сидящей в раскалённой клетке. «а может, ты и хуже будешь, падëшь ниже всех»