Моя

*** От любви есть только одно средство — любить ещё больше. Именно этого высказывания придерживался Павел Дмитриевич Рыков. Врач высшей категории, с непростым характером. Именно с этим его не простым характером, его приняла Ольга. Она полюбила его, полюбила таким, какой он есть. Только она знала, каким он бывает плюшевым, милым, её доктором Рыковым. Она прекрасно знала, как он переживал, когда она, из-за своей огромной ошибки впала в кому, которая длилась бесконечно, как казалось тогда Рыкову. Все эти три месяца, он не отходил не на шаг от её койки, сидел, спал и практически жил рядом с ней. Естественно, работу никто не отменял. И плевать, что происходит в твоей жизни, ведь — спасать людей, это уже его долг. Он работал ради Ольги, понимал, что она бы низачто ему не простила столько отгулов, даже невзирая на причину. Он приходил к ней каждый раз после смены, и рассказывал об интересных вызовах, смешных ситуациях, которые происходили на подстанции во время её вынужденного отсутствия. Три месяца он верил и ждал. Каждый его день начинался в стенах больничной палаты, в которой было уже невыносимо тошно, так хотелось забрать отсюда Ольгу, здоровую и счастливую, и навсегда забыть ту ужасную ночь. «Паша, есть пульс!» «Я её не оставлю!» «Господи, только бы она выжила» Вот, случилось чудо, самое настоящее чудо. Его жена открыла глаза, и вновь говорила с ним. Он не мог поверить, что когда её все-таки решили отключить от аппаратов, она очнулась! Она пришла в себя! Паша молча, без слов прижимал её руки к своим губам, целуя каждый пальчик родной руки. А слезы предательски падали на белое, больничное одеяло, под которым лежала его самая драгоценная девочка, оставляя за собой влажные следы. — Паш, мне сон приснился.. — хриплым и слабым голосом. До боли любимый и родной голос, который ему посчастливится услышать ещё много раз в своей жизни. Их любовь вновь победила. Он любил её до дрожи в запястьях, был готов вечно тонуть в её ярко голубых глазах, укрывать по ночам пледом, чтобы не замёрзла, и согревать своим теплом, даже когда на улице холодный дождь. Сейчас она рядом, его милая, родная девочка. У Ольги не было секретов от Павла, как и у него от неё. Они все рассказывали друг другу, всем делились, и каждый из них умел находить слова поддержки, когда она так необходимы. Но сейчас, у Ольги осталась та самая больная тема, по поводу которой она должна была обязательно поговорить с мужем, и объяснить ему все. Но из-за большого количества работы, которая на неё сейчас свалилась, она совсем забывает об этом разговоре. *** Время уже около десяти часов вечера. Павел приготовил ужин, запек курицу, сделал два салата, и уже разливал красное, любимое вино Ольги по бокалам. Осталось единственное, и самое главное — дождаться Ольгу. — Ну вот где её черти-то носит? — Паша уже в течение двадцати минут пытается дозвониться до Ольги. Позвонил Лизе — та сказала, что его драгоценная жена вышла с подстанции уже сорок минут как. Гудок, и снова — тишина. *** В этот момент, ничего не подозревающая Ольга ходила по продуктовому магазину, в поисках еды им с мужем на ужин. Ведь она была не в курсе, что муж решил сегодня забахать ужин, да причём какой. К слову, сегодня с самого утра они не разговаривали. Поссорились. Опять из-за ерунды. Паша чувствовал свою вину, и ему было чертовски стыдно за это. Он решил обязательно сегодня поговорить с женой, спокойно прояснить ситуацию. Как только Ольга села в такси, она сразу включила телефон, чтобы проверить, сколько денег у неё осталось на карточке. Но, о карточке она совсем забыла. Взгляд сразу падает на огромное количество уведомлений, которые начинают прилетать на её телефон. — Пашка.. — прошептала — 98 пропущенных.. — удивилась. — Так.. а почему я нечего не слышала? Ой, а звук отключен.. видимо на работе отключила, чтобы не отвлекаться.. ладно не буду перезванивать, все равно почти дома. — подумала. Рыков был готов уже сорваться, и бежать искать её с собаками. Конечно, он понимал, что может быть Ольга не берет трубку из-за их утренней сорры, но ведь он позвонил уже столько раз, и даже для неё это слишком. Скрип входной двери. В квартиру заходит уставшая Оля. Рыков тут же дёргается, и подбегает к двери. — Привет.. — без эмоций, тихо проговорила. — Оля! Ты почему трубки не берешь? Ты знаешь, что я только не думал! Ох, Оляя.. — подходит к жене, помогая снять пальто. Женщина проходит в квартиру, и сразу же направляется в ванную. — А я в магазин ездила, купила продуктов к ужину. — вытирая руки сказала. — Мм, а чем это помешало взять трубку-то? — уже не так сердито проговорил Рыков. — Не слышала. — вышла из ванной комнаты, и остановилась возле накрытого стола. — Чего стоишь? Присаживайся, — отодвинул стул, приглашая Ольгу присесть. — Мм, Паш, отвал бошки, — сказала откусывая курицу, и слегка улыбнулась, вспоминая, с чего вообще начинались их отношения. — Не льстите, Ольга Кирилловна, — отрезая кусочек курицы. Повисло молчание. Вдруг Паша решился продолжить разговор. — Оль.. слушай.. ты прости меня пожалуйста, я завёл этот разговор, только настроение тебе испортил.. прости меня, — Паша встал, подошёл к Ольге, и сел перед ней на корточки. Поцеловал в носик. — Паш, ты меня тоже прости пожалуйста, если бы я не сорвалась, мы бы не поссорились. — встала и обняла его. Он уткнулся носом в её шею. — Я тебя так люблю.. — начал покрывать её лицо поцелуями. Оля без лишних слов потянулась к его губам, а он ответил ей. Их губы слились в долгом, прекрасном поцелуе. Паша трепетно прижимал Ольгу к себе, когда они уже лежали на их большой кровати. Темно. Лишь только маленький ночник возле тумбочки Паши освещает комнату. Только он, и она. — Паш.. — она наконец-то решилась поговорить с Пашей на самую больную для неё тему. — Мм — промычал Павел, уже почти засыпая. — Помнишь, ты говорил про детей? — её голос дрожал, а внутри бешено колотилось сердце. Павел замер. Разумеется, он помнит, но ведь они с Ольгой еще до их сорры договорились больше не поднимать эту тему. — Помню, конечно, — слегка напрягся. — Ты хотела от этом поговорить? — смотря прямо ей в глаза. — Да.. вообщем, Паш, я была беременна от Арефьева, много лет назад. Потом, из-за стресса и моего, так сказать.. — запиналась, подбирая слова. — не юного возраста, у меня случился выкидыш, на двенадцатой неделе. Я очень тяжело переживала потерю ребёнка, и по словам Арефьева, после выкидыша со мной стало невозможно жить. Мне тогда спасла только работа, подстанция. — слезы предательски текли, и даже не думали останавливаться. Паша слушал, и каждый всхлип любимой, болью отзывался в его сердце. Теперь он понял, насколько эта тема является для неё больной. Если бы он знал, то никогда не стал бы поднимать эту тему, вообще. Паша почувствовал, что его футболка намокла от слез любимой. — Девочка моя.. — нежно протянул — Прости меня пожалуйста, я же не знал.. — он большим пальцем вытирал дорожки от слез, на лице любимой. — Я ведь правда думал, что ты не хочешь. — произнёс. — Олюшка, ну, хочешь мы вместе попробуем, м? Сдадим анализы, проверимся, обследуемся, а потом решим, что нам делать дальше. — убирал пряди тёмных волос с её личика. — Если бы ты знал. как мне страшно. Я второй раз такое не переживу. — Арьефева с ужасом вспоминала те ужасные месяцы. — Олечка, я с тобой, и вместе у нас с тобой все получится, слышишь? — нежно поцеловал в макушку. — Слышу. — она уже начинала успокаиваться. — Ну вот и молодец. Давай на этой неделе обязательно съездим, и сдадим анализы? — Мгм, давай. — чуть видно улыбнулась. — Не плачь больше, моя маленькая, все у нас будет хорошо, я тебе это обещаю. — поцеловал в уголок губ. — Я люблю тебя, Пашка. — Я тебя тоже очень сильно люблю. Так, все давай спатеньки, ты очень устала, давай ложись. — Ольга перевернулась на другой бок, и укрылась одеялом. Павел обнял её со спины, прижал к себе, и вздохнул родной аромат. — Спи, моя хорошая, спокойной ночи — Павел продолжал поглаживать её, пока та не уснула.