пепел на бумаге

парень прислонился к кафельной плитке и тихо выдохнул, пытаясь не расплакаться вновь. из носа текла алая тёплая кровь, стекая на дрожащие губы и капая на пол с тупым стуком. в ванной комнате была монотонная тишина, иногда разбавляясь тихими всхлипами парня. в голове до сих пор крутились события, произошедшие где-то пятнадцать минут назад в тёмной подворотне, которую нормальные люди обычно обходили стороной. чего там только не было. и тела изнасилованных находили, мёртвых животных, которые отошли в мир иной явно не из-за естественной смерти и так далее. тёмный переулок, вселяющий ужас, но для Тимура это было лишь байками. поспорив с собой же, Гаязов, никак не отдаляясь от проклятого места, продолжил свой путь по прямой, даже не испугавшись кинуть скучающий взгляд во мглу. но две грубые мужские руки, внезапно схватившие парня за плечи, поволочили его в обратное направление. а именно туда, где десятки людей оставались без самого дорогого — жизни. Тимур тряхнул головой, желая дальше не вспоминать сцену с насилием от которой ноги подкашивались и дышать становилось тяжелее. зайдя в душевую кабинку, парень повернул кран с горячей водой, что мгновенно полилась на его дрожащее тело. ткань одежды мгновенно прилипла к телу, а белая футболка стала значительно темнее обычного. он пытался смыть всю грязь, но ничего не выходило, он до сих пор ощущал себя испорченной игрушкой и проклинал себя за это. без одежды теперь было противно смотреть на себя в зеркало. глядя на покрасневшую кожу, где до сих пор были отпечатки чужих рук, сводило рёбра. он был противен самому себе. сжав кулаки чуть крепче, Тимур склонил голову, опираясь о белоснежную стенку душа и позволил себе пустить чуть больше слёз, чем было до этого. глаза слабо щипало от солёной воды, а грудь в истеричном ритме поднималась и опускалась. если бы не брат, который находится в своей комнате буквально за стеной, то Тимур бы позволил себе немного больше, чем тихо задыхаться в собственной боли. он боялся, что вся эта ситуация разлетится по всему интернету (что много вероятно) и все узнают о его состоянии. конечно он был не виноват, но Тимур винил только себя, посылая все самые смертельные проклятия в свою сторону. было противно смотреть на себя, осознавать, что к сожалению, это до сих пор твоё тело. — горячо.— вслух поразмыслил Тимур и выключил поток горячей воды, слегка встрепенувшись. вытерев пропитавшиеся влагой волосы махровым полотенцем белого цвета, парень вышел из ванной комнаты, с тихим щелчком захлопнув дверь. кинул взгляд влево, где находится его комната. дверь у Ильяса открыта нараспашку. вот же чёрт! не хочет, что бы видел его, заведёт разговор, а Тимур просто хочет побыть наедине с собой и разобраться в своих мыслях, что накинули петлю на его шею и медленно душат, не давая даже мелкий глоток воздуха сделать. невольно сжав руки в кулаки, Гаязов быстрым шагом прошёл мимо комнаты старшего, устремив глаза карие в пол. зайдя в комнату, ногой закрыл за собой дверь и вздрогнул от неожиданности громкого хлопка. по щекам уже не катились слёзы, но в уголках глаз блестели кристальные капельки, слегка щекоча ось глазной щели. Тимур пересел на диван, закинув ноги на журнальный столик из тёмного дерева. в груди неприятное ноющее чувство, которое, кажется, начало течь противным холодом по венам. курить хочет. чуть закусив нижнюю губу, парень пробежался руками по карманам, выискивая заветную пачку. несколько действий и сигарета уже была готова к использованию. горький дым уже витал в комнате, изредка попадая в глаза, заставляя непроизвольно зажмуриться и зашипеть от неприятной боли. — Тим? ты опять в квартире куришь? — Ильяс тихо зашёл в комнату и коснулся плеча брата. вздрогнув от неожиданности, парень скинул чужую ладонь со своего плеча и отодвинулся чуть влево. Ильясу будет противно дотрагиваться до него, если он узнает, что произошло с Тимуром. — что с тобой? — старший сел рядом, закинув ногу на ногу. — ничего.— пробурчал младший, и отвёл взгляд в пол. он не должен говорить. он не должен говорить! если Тимур всё же расскажет, то много вероятно, что Ильяс просто посмеётся над ним. «грязный» вертелось в его голове, что заставило Тимура поджать губы. — я же вижу, что что-то случилось. расскажи мне, малыш, — нежным голосом пролепетал старший, чуть ближе наклонившись к нему. — уйди. пожалуйста, мне нужно побыть одному.— Тимур выдохнул дым, не смотря на брата. если увидит его стеклянные глаза, то тогда он точно не отстанет. — точно не хочешь поговорить? — получил быстрый кивок.— ладно, если что, то ты всегда можешь мне всё рассказать, я ведь люблю тебя и всегда выслушаю. Ильяс направился к двери почти бесшумной походкой, не оглядываясь на до сих пор потухшего брата. надо будет — сам расскажет, не маленький уже, не побежит плакаться в плечо при первой же проблеме. — меня изнасиловали.— едва слышно прошептал Тимур, крепче сжимая кулаки. Ильяс резко остановился и оглянулся на младшего. кажется, что из глаз искры полетели, а его слова — словно удар под дых, выбивающий весь воздух из лёгких. — чёрт возьми, кто?! — конечно, Тимур вряд ли знал ответ на этот вопрос, но эти вопросы были лишь для самообороны от лишних мыслей, прокрадываюшиеся в черепную коробку. — откуда я знаю? — сухо ответил Тимур, пожимая плечами.— вряд ли они были моими знакомыми. обычные моральные уроды, блять. — и это ты мне боялся рассказать? почему? — Ильяс подошёл ближе к брату, положив тёплые руки на его плечи, заглядывая в глаза карие, которые, кажется, вновь стали блестеть от непролитых слёз. — я боялся твоей реакции.— тихо вздохнул.— что бы ты узнал, что я попал в такую ситуацию и не смог постоять за себя? это тупо. я теперь не мужик, а тряпка блять, которая не может дать даже отпор. — Тим, в такой ситуации может оказаться абсолютно каждый, ты никак не виноват в этом. Тимур на секунду отвёл взгляд, желая не показывать блестящие слёзы скатывающиеся по чуть покрасневшим щекам, но вновь посмотрел в такие добрые и родные глаза брата, что из носа вырвался громкий всхлип. поджав губы, младший крепко обнял Ильяса, уткнувшись лицом в его грудь. пальцы сжали ткань футболки тёмного цвета. было слышно лишь прерывистое дыхание, а рядом на журнальном столе в пепельнице тлела сигарета, обрамляя воздух горьким запахом табака.