вормир.

жертвенник. за шумом, доносящимся из комнаты, отчетливо слышен смех. он отскакивает от стен и моментально впитывается в них. это что-то слишком личное. то, что скрылось за массивными дверями, которые были украшены драгоценными камнями. то, что покоилось на оранжевой скамейке в саду и было попыткой похоронить то, что ви так усердно пытался скрыть. с момента его появления в голове прошло уже десять дней, но он все еще не может избавиться от этого. это похоже на папку в мобильном устройстве, которую невозможно удалить. вспоминая какую-либо мелочь, ви вновь нажимает на кнопку в своей голове «восстановить все файлы» и снова возвращается к тому же самому, с чего начал. на протяжении всего дня ви приходится сталкиваться с одной и той же улыбкой чонгука, которая разрушает все его планы. для него важно сосредоточиться исключительно на своей миссии. сесть где нибудь в безопасном месте, где его не будет тревожить чон, и стараться выжечь себе глаза, чтобы никогда не видеть его лица, а также барабанные перепонки уничтожить, чтобы никогда больше не слышать этот смех. в случае, если он сталкивается с чоном слишком часто, его усилия будут напрасны. это «часто» вызывает недоумение не только у него. на протяжении всего дня мать гука пристально смотрит в глаза своего мужа, пытаясь выяснить одну и ту же тему о том, как защитить личное пространство сына, в которое постоянно вторгается какой-то совершенно незнакомый человек. в ответ на все эти жалобы и причитания, исходящие от женщин, глава семьи лишь устало качал головой, понимая, что мятежники не дремлют. и пускай разрушать создаваемое им ощущение безопасности не хочется, но так и есть. президента утомил этот разговор. он постоянно повторял, что в любой момент в особняк могут ворваться вооруженные люди и перебить всех членов семьи. а в самом худшем случае их обнаженными будут гнать по улицам столицы, а затем повесят на главной площади. вновь и вновь устал повторять и то, что ви находится рядом с чоном, для того, чтобы в случае нападения иметь возможность быстро защитить наследника и вывести его из столицы. в случае прихода к власти террористов джуно уверен, что его верный слуга не подведет его, и приложит все усилия для того, чтобы чонгук благополучно покинул сначала город, а затем и страну. а чонгук никак понять не может, о каком таком вторжении в личное пространство идет речь каждое утро. на сегодняшний день его жизнь стала очень скучной и однообразной. он живет в своей изолированной реальности, где единственным развлечением является присутствие охранника. ведь в течение последних десяти дней, проведенных в тесном контакте, чон смог научить ви двум вещам: во-первых, это умение слушать и внимательно относиться к вопросам младшего, а также стараться задавать их самостоятельно, что было редкостью. и, наконец, в некоторых ситуациях следует выполнять и его, чонгуковы, приказы. как правило, со вторым иногда возникало больше проблем, нежели с первым. у ви мнение, что любопытство чон чонгука можно сравнить только с любопытством океана, нескончаемо-беспощадное и в то же время неугомонное. постепенно солнце стало скрываться за горизонтом, напоминая о том что в стране закончился еще один бурный день с большим количеством жертв среди людей. гук старался не думать о том, что происходило в действительности, чтобы не испытывать гнетущее чувство вины, которое было где-то далеко на периферии его сознания. на экран телевизора смотрела лишь мать, а чонгук стыдливо прятался всякий раз, когда в новостях сообщали о том, какие ужасы творят террористы на данный момент. ситуация, которая складывалась на юге, была похожа на войну в полном смысле этого слова. ожидаемой до последней капли крови, до самых потаенных уголков человеческого сердца. и чонгук старался найти любой предлог, чтобы отвлечься от печальных мыслей об окончательно разрушенных судьбах. — как только все закончится, я первым делом напьюсь горячего шоколада из кофейни рядом со школой. — с интересом смотря на что-то на потолке, чон лежит на кровати, изредка посматривая и на ви, который сидит на стуле. в данной ситуации невыносимо, не иметь возможности даже выйти за пределы участка кажется чем-то из ряда вон выходящим, и поэтому чонгук рассказывает о своих планах охраннику, который стал для него отдушиной. он повествует о том, как вернется в школу после долгого отсутствия и будет вынужден отвечать на глупые вопросы о том, что же все-таки президент говорит о мятежных временах. однако, это кажется глупым из-за того, что все его одноклассники — отпрыски высокопоставленных чиновников. рассказывает о том, как посетит свой любимый парк, который по сути своей можно назвать лишь мрачным лесом, который для чонгука является чем то особенным. и естественно он не прекращает повторять о волшебном напитке, который должен как бы окончательно привести его в чувство. в виду того, что ви осведомлен о происходящем в стране, и понимает, что ситуация только набирает обороты, все эти мечты кажутся нереальными. в данный момент он не хочет огорчать воодушевленного подростка, не хочет разрушать его представление о безопасности и террористах которые сейчас уже не только на юге, а иногда появляются в непосредственной близости от столицы. как там было? любопытство чонгука сравнивается с океаном? нескончаемо-беспощадное и в то же время неугомонное. чонгук неожиданно резко встает с кровати и, бросив охраннику что-то вроде «жди меня здесь», скрывается за массивной дверью. в самом деле ли он предполагает, что ви будет продолжать сидеть и ждать его? когда мальчишка слышит шаги за своей спиной, его планы рушатся. не важно куда он отправится, ви не сможет его оставить одного. чтобы попасть в кабинет отца, расположенный в другом конце дома, необходимо потратить больше времени. но шаг чонгука все так же тверд и уверен. и несмотря на это, его план все еще находится в состоянии неустойчивости, поддерживаемый импульсами от желания и вредности. пытаясь придумать, что и как сказать он с силой толкает массивную дверь в кабинет, но все его мысли моментально вылетают в трубу, когда та со всей силы ударяется о стену, привлекая внимание. — я хочу поехать в кофейню сегодня. сейчас. даже ви, который до этого следовал за чонгуком, не проявляя никаких эмоций, изумленно распахнул глаза, совершенно не понимая такого заявления. что уже говорить о старике, который был не просто удивлен такой бесконечной глупостью и наглостью, а испытывал настоящее потрясение. — прости, что? — как будто отец не вполне понимает просьбу своего сына, поэтому и просит его повторить, дабы окончательно убедиться что тот действительно сошел с ума. — я хочу поехать в кофейню и выпить горячий шоколад. — на данный момент голос чонгука уже не кажется таким уверенным, как в начале его речи о плане на день, но все же он еще может быть услышан. если родительский гнев настигнет его в любом случае, то стоит попытаться убедить его в необходимости выполнения своих желаний. — ты понимаешь что говоришь? — не скрывая раздражения спрашивает джуно. — не нужно рубить с плеча, отец, прошу тебя. у меня будет всего лишь час и после я вернусь домой. со мной будет ви, который сможет позаботиться о том, чтобы мне было комфортно. у тебя нет причин для волнения. — нет причин для волнения? — гневе он встает со своего места и ударяет ладонями о стол, тяжело вздыхая из-за того, что повысил голос на сына, — почему ты проявляешь такую беспечность, чонгук? ты до сих пор не понял, что мне не приносит удовольствия то, что происходит в стране и то, что я вынужден держать вас под замком? — что может случиться за один час? — вопит младший, его глаза видимо скрыты от происходящего за пеленой вредности, ведь он привык сию же секунду получать то, что ему нужно. — нет. мой ответ окончательный и не подлежит каким либо обсуждениям. я не собираюсь в который раз объяснять тебе почему нельзя покидать территорию особняка. хочешь шоколад? да у тебя столько прислуги, что они тебе ванну наполнят из него, лишь бы ты прекратил себя так вести! он с неподдельной обидой смотрит на отца, а затем разворачивается и с такой силой ударяет по стене, что гипсокартон трескается. в гневе ворча что-то себе под нос возвращается в свою комнату и, упав на кровать, задумывается о том, как все несправедливо. и да, конечно же речь идёт не о том шоколаде, который можно получить в любом количестве, стоит только захотеть. дело в маленькой надежде на свободу, которая так необходима чонгуку в любой ее форме. — почему бы вам просто не попросить его приготовить здесь? — аккуратно предлагает ви, который как тень проследовал за ним до его комнаты и занял место на своём уже почти что собственным стуле, возле двери. — здесь? — чонгук переворачивается на спину, — ты хотя бы раз пробовал горячий шоколад из «морофе»? — я никогда не пробовал горячий шоколад. от удивления у чонгука приоткрывается его рот, а затем он ненадолго закрывает глаза, пытаясь понять такой неожиданный ответ. конечно же он понимал, что такая простая вещь как сладости не всем доступна в его стране, и что за воровство этих самых сладостей можно получить наказание в виде отрубания рук, хотя это и является противозаконным. ощущение стыда охватывает мгновенно из-за того, что он так истерил ради вкусного напитка в то время как ви даже не подозревал о всех его прелестях. вроде бы мелочь, стоит потратить какие то копейки, и вот уже ты наслаждаешься вкусом ароматного напитка, но только в виду того, что один стаканчик составляет солидную часть средней зарплаты, такое могли позволить себе далеко не все. вследствие этого не происходит открытие новых заведений. — ты обязательно его попробуешь! чонгук наблюдал в старых мультфильмах за тем, как у главных героев над головой загоралась лампочка, оповещая их о появлении новой гениальной идеи и замысла. вот и сейчас он видит ее, лампочку с еле уловимым светом, который не предвещает ничего хорошего, за что его можно было бы похвалить. — кофейня закрывается в двенадцать ночи, так что мы можем сходить туда когда отец уйдет спать. — видит, как на лице ви сменяются разные эмоции, и понимает, что план побега из дома в ночное время кажется уже неосуществимым. — вам ни в коем случае нельзя покидать территорию особняка. — старший, возмущенный таким предложением, усилил хватку на оружии, которое держал в руках. — ну смотри, у нас с тобой есть два варианта, — чонгук поднимает перед собой два пальца. — первый, ты идешь со мной и я абсолютно безопасно покупаю нам горячий шоколад, после чего мы им наслаждаемся. — загибает первый палец, — второй вариант, я иду в туалет ночью и сбегаю через окно либо сбегаю пока ты спишь. — загибает и второй. ви не понимает, откуда берется такая смелость и где тот чонгук, который всегда при включении новостей, просто убегает прочь с приступом истерики. однако, только лишь чонгук в своем воображении ясно представляет картину того момента, как его охранник впервые пробует невероятно вкусный напиток, после чего благодарит его за это. — тогда мне стоит ходить с вами в туалет и не спать. *** «черт бы его побрал.» — после того как часы пробили одиннадцать вечера и ви стал свидетелем того как чонгук быстро одевает теплую ветровку, он задумался о том что происходит в его голове. «нельзя его выпускать.» — запоздало подумал об этом, когда они проходили мимо сторожевого поста, который стал местом для безмятежного сна якобы бдительного охранника, который должен следить за всем. «это ошибка, ви.» — совершенно ясно осознает он только в тот момент, когда самолично открывает калитку заднего двора и выпускает на свободу чонгука. он до сих пор не может понять только то, как младший смог его убедить совершить столь безрассудное действие. каким образом случилось то, что все пошло не так? по-видимому, это произошло в тот момент, когда чонгук просил его о помощи, при этом преклоняя колени и складывая руки как при молитве. или когда он фыркнул и заявил что будет шантажировать его, если он не пойдет. или когда вы задумались, как будет счастлив младший, если сделает шаг за ограждение, которое кажется ему непреодолимой преградой. в любом случае, они молча идут по тропинке, ведущей через сквер в направлении к той самой кофейне. чонгук конечно же имел желание внести разнообразие в эту тишину, что-то сказать или спросить, но его останавливало то внимание охранника, которое было полностью направлено на кобуру с пистолетом. излюбленный автомат был вынужден остаться дома, чтобы не привлекать к себе внимания. их безмятежность нарушался лишь изредка только порывами ветра, который приносил с собой звуки, которые доносились с ветвей деревьев, заставляя петь и сплетаясь с другими ветками, танцевать. в полной тишине добрались до места, где располагалась кофейня и чонгук, спрятав лицо под капюшоном, заказал два стакана любимого напитка, время от времени тревожно поглядывая по сторонам. и вдруг его смелость испарилась, когда он увидел висящие портреты тех людей, которых приговорили к высшей мере наказания за содействие в совершении террористического акта с гибелью тринадцати человек. и только спустя десять дней, когда он уже стал главной мишенью для террористов, он осознал свою ответственность. — не нервничайте, я рядом. — когда за спиной раздаётся пронзительный шепот, вызывающий кислородное голодание в легких, чонгук замирает. чонгук ощущает как по его позвоночник пробегает что-то неуловимое, никогда не испытываемое ранее, и щеки начинают гореть так сильно, что это вызывает у него удивление. ви стоит позади него, так что чон не имеет возможности видеть его лицо. но он почему то отчетливо осознает, что сейчас ви абсолютно спокоен и умиротворен. находясь в непосредственной близости к стражу, он ощущает его еле уловимое дыхание, которое проходит по затылку. сердце впервые предает чонгука и пропускает удар. *** — это слишком даже для тебя, юнги! какое количество раз за свою жизнь хосок так сильно кричал на мина? ноль, наверно потому, что для него это было равносильно преступлению, ведь он не мог себе позволить повышать голос на своего товарища. в другое время хосок бы за такое казнил сам себя, но сейчас этого не происходит. не в тот момент, когда мин принял решение нанести удар по больнице. — сколько раз мне стоит объяснять что это частная больница и обычный человек даже за порог не ступит? — юнги в ответ лишь устало мотает головой и трет виски. в них уже настолько сильная боль, что используемые обезболивающие не приносят должного эффекта. хотя даже если бы там были обыкновенные люди, и даже в том случае, если бы у юнги имелись возможности для нанесения удара по ним, он не чувствовал бы сожаления. в нем абсолютно отсутствует сострадание по отношению к таким безответственным людям, которые не способны принимать реальность и готовы лишь закрывать глаза на нее. не смотря на то, что он старался вести революционные действия в мирном ключе и без жертв, все равно его попытки не увенчались успехом. когда пряник не сработал, в ход ожидаемо идет кнут и кнут юнги это взрывчатка, пули и вечный поток крови. в течение уже десяти дней они считаются террористами, и на их поимку было потрачено больше ресурсов чем за все время существования династии чон на улучшение системы образования. именно поэтому, минувшим днем они взорвали школу, которая была пуста, что несказанно огорчило юнги и вызвало облегчение у хосока. — это уже не революция, это стало похоже на просто взрывы ради развлечения… ты не выдвинул никаких требований, не делаешь ничего, кроме как взрываешь все подряд. — наконец-то хосок, думавший об этом в течении последних нескольких дней, решил высказаться по этому поводу. — думаешь наши требования будут иметь вес? — думаю для людей — да. при взрыве наступает не только оглушение, но и чувство лёгкости, которое длится до тех пор, пока не наступит ощущение эйфории. подумав об этом, юнги приходит к выводу о том что он умер, так и завершив то великое дело, ради которого пришлось продать душу дьяволу. надеется только на то, что кто-то сможет вдохновиться и продолжать это. в одно и то же время он испытывал боль и облегчение от того, что груз с его плеча сняли. его лицо озарялось улыбкой до тех пор пока он не понимал, что он обрек на эту участь огромное количество людей. этот факт послужит причиной для наказания и в аду. в какой то степени даже радостно от того, что возможно хосок продолжит его дела, не прибегая к помощи подружки с косой, и сможет достичь мира и процветания. вокруг носился народ, который пытался сохранить остатки сопротивления и искал выживших среди этого хаоса, но автоматная очередь беспощадно уничтожала все их попытки. юнги в какой то момент осознали, что является самым важным. — хо. — ему пришлось приложить немало усилий для того чтобы приподнять голову, а затем открыть глаза полностью, в которых было много пыли и грязи. на фоне мрачной реальности не видно сияющей улыбки, которая должна была радовать юнги. он понял свою ошибку и то, что революция не идет в ногу с счастьем его близких, ради которого она и началась. — нам пора уходить! в момент когда он находится в машине, выбравшись из самого пекла, он слышит то, что не мог бы услышать никогда. исходя из этого можно сделать вывод что он умер, а теперь наступает его время наказания за все совершенные им преступления. — похоже кто-то слил наше местонахождение, так что они нагрянули внезапно. хосок накрыл вас собой во время взрыва, так что мы не смогли его вытащить из-за ранений. мне жаль. *** — это созвездия жертвенника. — чонгук лежит в траве, которая своими холодными прикосновениями неприятно лижет его тело даже сквозь одежду. они добрались до места, где расположена любимая поляна чонгука, скрытая от глаз в густом мрачном лесу. в этом месте для чонгука всегда существовала возможность укрыться от всех, и сейчас здесь есть возможность продлить его пребывание на улице. когда он вышел из заведения его настроение было другим, чем когда он только зашел. он попытался убедить себя в том, что это произошло не из-за низкого голоса, от которого можно простудиться, а из-за того, что ему удалось наконец то получить напиток. вышло плохо. сейчас он может наслаждаться тем, что лежит на траве, которая уже меняет свой цвет, напоминая о приближении осени, и любуется звездами, которые сияют на чистом небе и изредка точеным лицом. всего лишь изредка. чонгук упёрто не дает возможности заметить эти взгляды, которые ви продолжает игнорировать, хотя он и не слепой и замечает с первой секунды. — расскажите о нём. — ну…боги принесли жертву на этом месте, перед войной с титанами. после как они победили, зевс вознес его к звездам, чтобы сохранить память о своей победе и показать людям их превосходство над злом. этот момент ви полностью погружается в повествование о созвездии, которое сразу же его заинтересовало и он почти не внимает в себя и каждое слово. не без иронии, но тем не менее. — это всё так грустно… — слышит ви шепот чонгука, который поднимает свою правую руку к небосводу и всматривается в него, словно бы пытаясь разглядеть звезды сквозь пальцы. кажется, что в голосе наследника произошли изменения с того момента, как они покинули кофейню. чувствуется намек к появлению чего-то нового, чистого и девственно возбуждающего сознание. — почему? о каком контроле можно вести речь, в то время как прямо сейчас ви, все еще находясь в поисках ответа на вопрос о том, что же именно видит чонгук сквозь пальцы, поднимает свою руку и почти невесомо касается чонгука кончиками пальцев. на позвонки чонгука нападает целая армия мурашек, которые ощущаются как горячие угли в камине. он ощущает это и ему кажется что он вот-вот потеряет сознание от непонятных эмоций, которые возникают внутри него. — потому что боги победили не потому что принесли жертву, а потому что они сильны. — повернув голову в сторону охранника, он долго изучает его лицо и пытается понять свои чувства, пытаясь найти ответ на вопрос, что именно вызывает у него такие эмоции. не удается. ви, в свою очередь, не произносит ни слова, лишь на секунду задумывается о словах чонгука и отдергивает руку с такой силой, словно только что окунулся в кислоту, которая способна сжечь кожу до костей. сердце от потери контакта придает чона второй раз, пропуская удар.