The fox moon

Долгожданные «Сонхва и остальные» объявились рано утром, сообщая о своем прибытии смехом, оживлённой болтовнёй и перемещением мебели по комнатам. По крайней мере, так казалось Уёну, которого одолевало жутчайшее похмелье, от чего каждый звук ощущался мучительно громким. Разговоры то стихали, то снова возобновлялись, но Уён даже не пытался разобрать, о чём именно говорили до невозможного шумные гости Сана и Чонхо. Их голоса сливались в один звенящий гул, усиливая и без того плохое настроение Уёна. Угрюмо лёжа в импровизированном логове из одеяла, подушек и мирно спящего Ёсана, он нервно жевал нижнюю губу, размышляя о том, чем может обернуться неизбежное знакомство. Как на него отреагируют? Станут ли издеваться, отвешивая колкие комментарии, причинят ли вред или же молча выставят за порог? Раздражённо откинув одеяло в сторону, Уён тяжело вздохнул, стараясь усмирить хаос в голове, но остановить его было не так-то просто. Он продолжал прокручивать все возможные исходы встречи, как будет искать Джонхана, если ему откажут в помощи, и выживет ли, когда наконец-то столкнётся с ним один на один. «Соберись, ну же», — приказал он себе, заталкивая поглубже гордость и страх. — «Ты делал это миллион раз.» Уён и правда виртуозно морочил голову, всегда зная, как надавить, какую маску надеть. Он был способен на показательные слёзы и жалобные просьбы о помощи; на слащавые улыбки, располагающие к себе любого, и обманчиво искренние взгляды. Но в этот раз он не ощущал в себе прежней самоуверенности, и мог думать только о том, каким сложным и унизительным будет предстоящий разговор. Оставаться наедине с собственными мыслями было невыносимо, Уёну нужно было отвлечься, и немедленно. Придвинувшись ближе к Ёсану, который теперь был укрыт двумя одеялами, он сдавленно фыркнул, сдерживая смех, и укусил его за самый кончик носа. Молниеносно раскрыв глаза, Ёсан резко отпрянул в сторону, а затем и вовсе сел на кровати, скинув одеяла на пол. — Я ненавижу тебя, — простонал он, схватившись за лоб. — Я знаю, что это не так. Ты обожаешь меня. Кстати, если тебе интересно, твой волчонок вёл себя прилично, и даже не приставал к тебе, — Уён расправил хвосты и лениво потянулся, искоса поглядывая на друга с ехидной ухмылкой. Зеленоватый цвет лица Ёсана мигом приобрёл краски, пока не сменился на румянец смущения. Этой реакции Уёну было достаточно, чтобы удовлетворённо хмыкнуть под нос: теперь Ёсан был обречён на подколы до конца своих дней. Прикрыв рот рукой и вновь побледнев, Ёсан что-то побормотал и покачнулся вперёд. — Эй, не испачкай мне кровать, если тебя тошнит, — брезгливо вскрикнул Уён, сталкивая друга с кровати. Не удержавшись, Ёсан всё же шлёпнулся на пол, и ещё какое-то время лежал неподвижно, то и дело тихо постанывая. Наконец, собравшись с силами, он поднялся на ноги и, с кислым выражением лица посмотрев в зеркало, махнул рукой, очевидно смирившись со своим помятым видом. Не сказав больше ни единого слова, он собрал все свои вещи, раскиданные по комнате, и ушёл, даже не попрощавшись. Уён внимательно слушал, как стихали шаги Ёсана, и когда, наконец, наступила тишина, он понял, что причин отсиживаться в комнате больше не осталось. Приняв привычный, полностью человеческий облик, он нехотя вышел из комнаты и направился в сторону кухни, откуда доносились голоса. Остановившись за полуприкрытой дверью, Уён прислонился к стене, настороженно вслушиваясь в приглушённый разговор. — Лисы — трикстеры, они приходят и уходят, оставляя людей ограбленными, проклятыми или мертвыми. — Почему ты считаешь, что они все одинаковые? О, это был голос Сана. Его тон был забавный, слегка обиженный, будто бы ребенок оправдывался перед родителем. Уён не сумел сдержать улыбки, но осознав это, моментально поджал губы. — Они такие, какие они есть. Такова их натура, — ответил тот же самый голос. Высокомерный, звонкий, наверняка коротышка с большим эго. — Не говори так, будто и все оборотни одинаковы, ты же знаешь, что это неправда. Хонджун, я хочу помочь ему! Услышав имя, Уён почувствовал странный ком в горле, от которого стало больно дышать. Не было сомнений в том, что это был тот самый Хонджун, лишивший его травмированного хвоста. Тот самый друг, рассказывающий всем о том, как опасны чёрные лисы. На мгновение былая пелена гнева вновь затуманила разум Уёна. Но как бы он ни злился, в глубине души он понимал, что в тот момент, когда Сан и Хонджун спасали его жизнь, у них не было другого выбора. Признать это было до дрожи неприятно, а испытывать благодарность к оборотням — ещё хуже. До боли кусая нижнюю губу, чтобы прийти в себя, Уён вновь прислушался к разговору, который становился всё более напряжённым. — Он обманывает тебя, Сан-а! Или обманет потом, когда получит то, что ему нужно. Закатив глаза, Уён не выдержал, и, нацепив наглую ухмылку, уверенно вошёл в комнату. Всё внимание тут же оказалось приковано к нему, запах горелого дерева стал невыносимо ярким, сбивающим с ног. Именно такой должна была быть реакция оборотней на него: настороженность, агрессия, молчаливое предостережение. Прежде, Уён не раздумывая пулей вылетел бы из дома, но сейчас ему пришлось подавить все свои инстинкты и накатывающую дурноту. К тому же, он с лёгкостью мог сконцентрироваться на более приятном запахе. Ему не было необходимости искать глазами Сана, чтобы понять, где он стоял — знакомое тепло притягивало его даже на расстоянии, как и ненавязчивый хвойный аромат, который отчего-то совсем перестал раздражать его. С неприкрытым любопытством, Уён принялся рассматривать гостей, которых оказалось трое. Двух оборотней он распознал без труда: их перекошенные презрением лица говорили об их сущности даже громче, чем запах. Но вот третий парень выглядел совершенно неуместно среди этой волчьей своры. Казалось, вокруг него была какая-то особая аура, которая и притягивала и пугала. — Уён? — Сан сделал шаг ему навстречу, расплывшись в едва заметной улыбке, которой Уён не смог сопротивляться. Подмигнув Сану, он, игнорируя странную дрожь в груди, двинулся в сторону незнакомцев, всем своим видом показывая, что их присутствие не возымело на него никакого эффекта. — Ты прав, все лисы одинаковы. Вот только проблема в том, что моих хвостов стало меньше, и я больше не могу убить вас всех одним щелчком пальцев, — Уён показательно щёлкнул пальцами, и не сумел сдержать смех, заметив секундный страх на лицах оборотней. — Сан сам предложил мне войти в дом. Самодовольно ухмыляясь, он сел рядом с таинственным парнем, который интриговал не только своей внешностью, но и отсутствием запаха, и с вызовом взглянул на оборотней. Был ли это очередной эффект от присутствия Сана или же то, что он сумел взять эмоции под контроль, но прежняя тревога наконец-то отступила. — Ты думаешь, мы поверим тебе? — спросил оборотень, больше походивший на щенка, чем на волка. Выглядеть более грозно ему не помогал даже очевидный гигантский рост. — Юнхо! — простонал Сан, разочарованно вскинув руки. — Ты должен был быть на моей стороне. Пожав плечами, Юнхо виновато улыбнулся, жестами показывая, что отныне его рот будет на замке. Выбросив воображаемый ключик в сторону Сана, он развалился в кресле, так что теперь его голова была на одном уровне с другим оборотнем — вероятно, Хонджуном — который продолжал метать молнии в Уёна. — Он ведь тоже не оборотень, да? И не человек, — Уён указал на парня рядом с собой, в котором он так и не нашёл ни следа волчьего высокомерия. К тому же, оказавшись к нему вплотную, он наконец-то смог учуять его слабый аромат. — Ты позволил ему остаться, так почему я не могу? От тебя пахнет мокрой травой. Наяда? — Вообще-то, дриада, — скромно ответил парень, и вежливо кивнул головой. — И это не значит, что я просил разрешения остаться с ними. — Это то же самое, что я только что сказал, — оскалился Уён, глядя на Хонджуна, который раздражённо крутил одно из множества колец на своих пальцах. Казалось, он едва сдерживался, чтобы не накинуться на Уёна, и не свернуть ему шею. — Уверен, что ты не спрашивал разрешения, ведь это он попросил тебя остаться, верно? — Не используй на мне свою грёбаную магию, — выпалил Хонджун, всё же порываясь встать с места, но дриада всего лишь одним взмахом руки заставил его вернуться в прежнее положение и недовольно цокнуть языком. Сан и Юнхо, безмолвно наблюдая за происходящим со стороны, тихо посмеивались. Это странным образом ещё больше успокоило Уёна, и он, расслабившись, откинулся на спинку дивана и драматично вздохнул. — Я не слепой, и ты не так хорошо скрываешь это, как тебе кажется. То, как ты на него смотришь… Вы уже трахались, да? Готов поспорить, это довольно занятно — все эти волшебные штучки. Уён подмигнул дриаде, и парень звонко рассмеялся, совсем не обиженный на подобную прямолинейность. Он определённо был единственным, кто не относился предвзято к неожиданно появившемуся лису, а значит именно с ним можно было найти контакт. — Мы пара уже почти десять лет, — скромно признался парень, едва заметно покраснев. И только теперь Уён заметил точно такое же, как у Хонджуна, тонкое серебряное колечко на его безымянном пальце. — Сонхва! — нервно воскликнул Хонджун, комично расширив глаза. Для того, кто имел пару так долго, он казался слишком смущённым тем фактом, что разговор перешёл к обсуждению его личной жизни. — Мы должны были заставить его уйти! — Но это мой дом, и я предложил ему остаться! — парировал Сан, заставив Уёна вздрогнуть от этих слов, сказанных пылко и торопливо. Услышать их было приятно и ужасно одновременно. Они вызвали жуткое головокружение, совсем не связанное с похмельем, и желание благодарно сжать горячую ладонь Сана в своей. «Почему ты продолжаешь делать это? Почему ты помогаешь мне? Это неправильно», — Уён напрягся всем телом, и даже слегка отодвинулся от Сонхва, стараясь не показать, как сильно слова Сана подействовали на него. — Если ты хочешь остаться. Если тебе правда нужна моя помощь. Улыбка окончательно сползла с лица Уёна. Когда он вошёл в этот дом несколько дней назад, то преследовал абсолютно конкретные цели. Хонджун был прав: лисы бессовестно врут, чтобы получить желаемое; предают, забрав больше, чем просили. Вот только за всё это время Уён не солгал Сану ни разу, и это было так не похоже на него, что, осознав это, ему стало не по себе. Он давно не относился к кому-то так искренне, особенно, если этот кто-то был волком. Да, Уён хотел этой помощи, хотел остаться, прекрасно зная, что в итоге ему придётся уйти. Его настоящий дом был в другом месте, он и правда мог попытаться найти Джонхана сам. Но его радикальное «нет, я не хочу быть здесь» растрескивалось, словно тонкий лёд, из-за одного единственного «но». Может быть не было ничего такого в том, что этим «но» был Сан? Может быть не так страшно, то, что он задержится ещё на какое-то время? — Видишь? Он молчит, потому что не может придумать очередную ложь. Сколько ещё мне повторять, Сан-а, твоя доброта навредит и тебе и всей стае, — сквозь зубы процедил Хонджун, и, резко подскочив, вышел из комнаты, едва не сбив Сана с ног. Уён отчётливо видел, как замерший в ступоре Юнхо внутренне разрывался между инстинктивным желанием пойти за своим вожаком и страхом попасть ему под горячую руку. Остаться с остальными было куда безопаснее, но одного многозначительного взгляда Сонхва оказалось достаточно, чтобы Юнхо всё же встал и вяло поплёлся к выходу. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — встревоженно сказал он, похлопав Сана по плечу. — Не дай красивому лису обмануть тебя. Я пойду поговорю с ним. После ухода Юнхо, атмосфера в комнате оставалась накалённой до предела, и только когда послышалось, как закрылась входная дверь в дом, все наконец-то выдохнули. Сонхва, в отличие от оборотней, остался сидеть на месте, недовольно стуча пальцами по подлокотнику. Поняв, что он не собирается уходить, Сан подошёл к дивану, и сел на корточки напротив Уёна, положив свои ужасающе горячие ладони ему на бёдра. — Ты доверяешь мне? Уён едва заметно вздрогнул, проклиная себя за невозможность проигнорировать это трепетное тепло, разливающееся по его телу от рук Сана. Прикусив щеку изнутри, он разрывался между наигранной невозмутимостью и рвущимся импульсом ядовито ответить на этот невинный вопрос. Как можно доверять оборотню, который может убить тебя без особых усилий? Как Сан мог так слепо верить в то, что Уён не предаст? Правда ли он считал чёрного лиса, несущего одни беды, красивым? — Да, — сухо ответил Уён, но в его тоне отчётливо слышалась неуверенность. Предаст ли? — Тогда останься. Я бы не стал давить на тебя сильнее, чем, я уверен, ты сможешь выдержать. Мы поможем, мы должны остановить Джонхана. Так не может продолжаться дальше. Но правда была в том, что Уён и сам не знал, сможет ли выдержать столько же, сколько уже пережил. Так почему же Сан был так уверен в том, что у них всё получится? Дрожа всем телом, он ощущал, как каждый вдох становился всё труднее, а ладони покрылись холодным потом. Ему хотелось податься вперед и спрятаться в руках Сана, чтобы хоть на какое-то время перестать думать о том, сколько всего выпало на его долю, но он продолжал сидеть неподвижно, понимая, что не имел права на это. «Дыши глубже, дыши глубже. Не показывай им, как ты ослаб», — мысленно повторял он себе, сжав челюсти. Был ли способ прекратить это? Перестать задыхаться, будто бы кто-то перекрыл ему кислород? Как унять сердце, сходящее с ума от страха и боли, и не находить утешения в незначительных прикосновениях Сана? — Я не смогу его выследить, ты же знаешь. Я не чувствую его запаха, и связь со своими хвостами. Иногда я даже не могу контролировать свои превращения, и застреваю в форме лисы, — Уён шмыгнул носом, глядя на Сана испуганными глазами, неосознанно касаясь его рук ледяными пальцами. — И ты тоже не смог его учуять. Так что мы будем делать? — Отрезать лисьи хвосты — страшное преступление. Это магия, которая не проходит бесследно, — Сонхва нарушил молчание, и осторожно положил руку ему на плечо. Уён с трудом вспомнил о том, что кроме него и Сана в комнате был ещё кто-то. — Ритуал всегда оставляет свой отпечаток, а значит в Джонхане осталась частичка твоей магии. Мы можем восстановить связь, и тогда ты найдешь его. Я могу это сделать. — Что ты хочешь получить за свою помощь? Сонхва нахмурился, а затем рассмеялся, но улыбка едва ли коснулась его тёмных глаз. — Ничего особенного, сущий пустяк. Ты сможешь дать мне это. О, всё было совсем не так, и Уён прекрасно это понимал. Он знал, что пожалеет о своём решении, и гадкое предчувствие, тут же появившееся внутри, было тому подтверждением. От фей всегда можно было ожидать подвоха, Уён ненавидел иметь с ними дело, но жажда мести и собственная беспомощность пересиливали внутренние предрассудки. Стоило Уёну кивнуть, он тут же заметил, как Сан напрягся, как его запах изменился, и стал отдавать удушающей гарью. Желание дотронуться до его щеки, и заверить в том, что всё будет в порядке, было неосознанным, невероятно ярким и пугающим. Уён совсем не понимал себя, что именно на него нашло. Он должен был оставаться безразличным к реакции Сана, и жадно хвататься за выпавшую возможность, но никак не мог собраться. Сан отвлекал его, сбивал с толку. — Мне понадобятся кое-какие вещи для ритуала, — продолжил Сонхва. — Твои пламя, кровь и… — Я дам тебе всё, что угодно, — выпалил Уён, игнорируя свои инстинкты, кричавшие о том, что ответ должен был быть совершенно противоположным. Глаза Сонхва вспыхнули красным, и он жадно облизал губы, обнажив острые клыки. Это длилось всего несколько секунд, а затем он снова принял человеческий облик, но холодок все равно пробежал по спине Уёна. — Этого я и боялся. Уён, возможно есть другой способ, — голос Сана был нестерпимо взволнованным, жар его тела словно вспыхнул сильнее обычного. Сонхва выразительно посмотрел на оборотня, а затем перевёл взгляд на его руки, всё ещё лежавшие на бёдрах Уёна. Но если Сан ни капли не смутился, то Уён тут же перестал удерживать его руки в своих. Коснуться Сана снова означало вернуть ощущение безопасности и спокойствия, но в то же время это было тем, что тянуло его всё дальше от цели. Уён не мог позволить себе эту слабость. Ему нужно было сконцентрироваться на том, ради чего он пришёл: любым способом найти Джонхана, и убить его за всю причинённую боль, за всех лис-оборотней, которых он безжалостно уничтожил. За Ёнджуна и его семью. — Сан, либо ты помогаешь мне, либо идёшь нахрен. Если ты струсил — пусть так, но тогда не мешай мне отомстить Джонхану. — Ты даже не выяснишь, что именно он хочет взамен? Хён, — Сан взглянул на Сонхва с нескрываемым беспокойством. — Твои сделки всегда были по правилам. — Мне всё равно. Я хотя бы попытаюсь что-то сделать. А что делал всё это время ты, зная, что Джонхан может быть действительно виноват в смерти Мингю? Поджал свой хвост и смирился? А может быть благородно простил его? Но я не такой, как вы, Сан. Мне нужна эта месть, и если он может мне помочь, — Уён указал пальцем на Сонхва, который меланхолично ждал окончания спора. — То немного крови — не такая большая цена. На лице Сана не промелькнуло ни единой эмоции. Покачав головой, он нехотя встал и, поджав губы, упрямо уставился на Уёна сверху вниз, будто бы одним тяжёлым взглядом он мог переубедить его. Древесный запах стал таким резким, что у Уёна заслезились глаза, а сердце неприятно сжалось. Заламывая пальцы, он стойко молчал, но Сан продолжал ждать, словно чувствуя сомнения Уёна. Но так и не услышав ни единого слова, не увидев и тени сожаления о высказанных упрёках, он равнодушно хмыкнул и вышел из комнаты. Уёну стоило невероятных усилий не дёрнуться с места следом за ним. С безразличным выражением лица он повернулся к Сонхва, молясь о том, чтобы не выдать себя, свой внутренний порыв и то, как сильно эмоции терзали его. — Давно пил змеиную кровь? — Сонхва прильнул ближе, и тихо рассмеялся, когда Уён скривился от отвращения. — Принеси мне одну живую змею. Остальное я возьму на себя. Не задав ни одного вопроса, Уён смиренно кивнул и встал, судорожно раздумывая, стоило ли ему найти Сана и извиниться перед ним. Чувство вины — что-то едва знакомое — сдавливало грудь, как тяжелый камень, который было невозможно сдвинуть хотя бы на несколько сантиметров, лишь бы вдохнуть хоть чуточку больше воздуха. Это было так больно, но он понимал, что своими словами сделал Сану ещё больнее. Всё, что он делал, оборачивалось совсем не так, как ему было нужно. Лисы и правда прекрасно манипулировали другими, но то, что он знал о Сане, то, как он это использовал — не давало ему ни капли удовлетворения. Уён понимал, что поступил неправильно, ему было тошно от самого себя, и от назойливого желания всё же найти Сана, схватить его за руку, и уткнуться лбом в плечо, виновато пряча глаза. Но поколебавшись еще пару минут, он махнул Сонхва и выскользнул из дома.

***

В крови змей всегда таилось много магии, но вкус у неё был ужасный, землистый. К тому же, Уён терпеть не мог охотиться на таких проворных существ, предпочитая животных покрупнее или людей. К счастью, он был знаком с человеком, который придерживался абсолютно другого мнения. — Минги-я, — Уён широко улыбнулся, и тут же отскочил в сторону, искоса глядя на друга с четырьмя красными змеями в руках. — Уён-а, давно не виделись, — Минги развел руками, приглашая обнять его, но Уён не сдвинулся с места, испуганно уставившись на рептилий, которые с интересом смотрели на него в ответ. — Ты можешь… Снять их? — А, конечно, — Минги неловко рассмеялся и отошёл в сторону, позволяя Уёну пройти внутрь. Ему всегда нравилась квартира Минги, даже несмотря на то, что помимо него в ней обитали несколько десятков змей. Здесь всегда было много света, проникающего через огромные окна в пол, будто бы вся квартира была огромным террариумом, в котором прятались такие же миниатюры. Иногда она даже напоминала Уёну кусочек его родного леса, вызывая множество ассоциаций с тем или иным местом. Оглядевшись по сторонам, и не найдя ни одной свободно ползающей змеи, Уён с облегчением выдохнул и сел на диван. Минги, тем временем, аккуратно положил питомцев в террариум, и уселся рядом с Уёном, изумлённо ахнув. — О боже, где твои хвосты? Почему ты пахнешь гарью? Ты что, случайно сжёг их? Как поживает Ёсан? — воскликнул он, деловито поправляя очки, которые сползли ему на самый кончик носа. Для человека он был слишком проницателен, и иногда Уёну казалось, что, возможно, Минги всё же обладал какими-то магическими способностями. Вспоминать о произошедшем всё ещё было сравни пытке. Каждое слово будто бы застревало в горле, и какое-то время Уён просто молчал, затравленно теребя рукав свитера. — Помнишь охотника, который убивал существ на Чеджу? — наконец сказал он, решив начать свой рассказ издалека. Минги утвердительно хмыкнул и придвинулся ещё ближе. Его удивлённо распахнутые глаза, казалось, стали ещё круглее, и в сочетании с растрёпанными светлыми волосами это придавало ему схожесть с птенцом. Уён невольно улыбнулся, но эта улыбка была вымученной, печальной. — Похоже, он решил поохотиться здесь. Он поймал меня и остальных лис, держал у себя в подвале, а потом лишил хвостов. Уён даже не заметил, что начал плакать, пока Минги не провёл пальцами по его щекам, заботливо вытирая солёные капли. То, что происходило с ним все эти кошмарные дни, слившиеся в его памяти воедино, он не рассказывал никому, даже Ёсану, как и то, как именно ему удалось сбежать. Это воспоминание приносило куда больше боли, чем всё остальное. Оно было страшнее, чем все пытки Джонхана, и лежало на его сердце невыносимым грузом. Его спаситель никогда не услышит слов благодарности, никогда не увидит, что он сумел выжить, ведь Уён собственными руками закапывал его мёртвое тело. Жизнь была бесценным даром, который Ёнджун вручил ему, отвлекая на себя внимание Джонхана, чтобы дать Уёну шанс выскочить из подвала. — Я не помню, как сбежал, как нашёл в себе силы на это, — солгал он. — Мне казалось, что я не выживу и умру где-нибудь посреди дороги, но Сан спас меня. Он подобрал меня и выходил, согласился помочь найти охотника, а я наговорил ему столько всего, что теперь он точно возненавидел меня, и не станет помогать, и… Его лёгкие болезненно сжимались с каждым прерывистым вдохом, комната расплывалась перед глазами от слёз. Уён вновь оплакивал себя, других существ, не сумевших выжить, но теперь ещё и то, как бессовестно сделал больно тому, кто помогал ему снова и снова. Вздохнув, Минги обнял его, и ещё долго не задавал ни единого вопроса, успокаивающе поглаживая его по спине. — Всё будет хорошо, — тихо сказал он через какое-то время, заметив, что Уён перестал дрожать и всхлипывать. — Этот Сан, похоже, много значит для тебя? На это Уён грустно усмехнулся, судорожно сглатывая новую волну слёз. Объяснить все свои чувства к Сану было ещё сложнее, чем потерю хвостов. — Если бы не он, я мог бы умереть. Сан — оборотень, но я обещаю, что он хороший. — Хороший, как личность или как… — Минги! Ужасно смутившись, Уён покраснел до кончиков ушей. Он и сам до сих пор не понимал, почему ему было настолько не всё равно. Почему он вообще связался с оборотнем, а теперь презирал себя за сказанные ему слова? — Чем я могу тебе помочь? — Мне нужна одна из твоих змей, чтобы выследить охотника, — сказал Уён, исподлобья глядя на реакцию друга. Ему не нужно было давить на жалость, чтобы Минги оказал ему услугу — он слишком любил наглого чёрного лиса. Задумчиво нахмурившись, Минги кивнул, а затем молча встал и направился к одному из террариумов. Краем глаза Уён наблюдал за тем, как он достал оттуда жуткую чёрную змею, которая лениво позволила затолкать себя в банку, оказавшуюся многим меньше её прежнего жилища. Передёрнув плечами от отвращения, Уён решил больше не смотреть в ту сторону, но террариумы с точно такими же змеями стояли по всей квартире, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как уставиться в окно. — Думаю, эта подойдёт идеально, — сказал Минги, снова усаживаясь рядом. Банка с рептилией оказалась на журнальном столике, и теперь змея с презрением смотрела на них сквозь толстое стекло. — Ты уверен, что тебе это нужно? Искать того, кто чуть не убил тебя, довольно безрассудно. Уён и сам это понимал, но у него не было выбора. Он хотел не просто убить Джонхана, но заставить его мучиться так же, как страдали все пленённые им существа. Мысль об этом двигала его вперёд, затмевая все сомнения. Он не мог отступить. Не хотел. — Я буду не один, — уверенно сказал он. Сан поможет мне. Я не знаю, как все исправить, но я чувствую, что он не отвернётся от меня. По крайней мере на какое-то время я не буду один.