Убер

      Темная ночь, а я стою на кухне, вертя остро заточенный ножик в руках. Лунный свет в помещение почти не проникает. Кажется, это мой шанс.       Хочется пойти к Кириллу. И я это сделаю. Пора бы.       Спрятав нож за спину, я медленными, аккуратными шажками иду к комнате Бледного. Открываю дверь так, чтобы он не заметил. Спит крепко, но сейчас уснет навечно.       Не сдерживаю улыбки на своем лице. Подхожу к кровати, а потом нависаю сверху парня, сфокусировав взгляд на шее.       — Ты что делаешь? — и тут я просыпаюсь. Голос Кирилла выводит из глубокого сна. Раскрыв глаза, замечаю, что держу нож прямо у шеи парня. — совсем ёбнулась?       Я нервно улыбаюсь, смотря на своего сожителя. Он… испуган?       Резко оказываюсь под ним, и нож вылетает из рук куда-то на пол с характерным лязгом. Только сейчас ощущаю, как бешено колотится мое сердце.       Даже в этой темноте глаза Кирилла сияют ярче, чем звезды.       — Прости, я… — хочется начать оправдываться. Дыхание сбивается. — я не знала, что могу лунатить…       — Господи, — закатывает глаза, но с меня все же слезает. Видимо, мое оправдание засчитано.       Отходя куда-то к окну, Кирилл берет с подоконника пачку сигарет, а после закуривает. Дым наполняет комнату, а потом он открывает окно. Стало холодно.       Мне кажется, мое тело сейчас будет дрожать, заставит меня биться в лихорадке, но я лишь сажусь прямо, накрываясь одеялом, и смотрю на «Киру». Он не смеет даже повернуться ко мне. Отмечаю, что даже так, стоя с лохматыми волосами и в помятой одежде, он невероятно красив.       Он тушит недокуренную сигарету об стену, оставляя на ней некрасивый след, а потом выбрасывает окурок в окно. Он безупречен. Я нехотя улыбаюсь своим мыслям, но улыбка быстро пропадает с лица, когда я осознаю, что… влюбляюсь?       Мне кажется, я сейчас побледнела на несколько тонов. Нет, не хочу любить законченного наркомана, который не думает о моих чувствах. Ему не стоит даже приближаться ко мне, а я…       — Ну, что смотришь? — он присаживается на край кровати, тем самым оказываясь рядом со мной. — Дашуля-я! — пытается дозваться до меня. И это его «Дашуля» тоже звучит безупречно. Приторно, но красиво.       — Что? — отзываюсь, наконец, заглядывая в его серые глаза, что горели огнем прямо сейчас.       — Что? — повторяет за мной. Улыбка заиграла на его лице и, честно, она ему идет. — Почему ты смотришь на меня… так?       Я прикусываю губу. Что ответить? Он ведь в любом случае посмеется надо мной, раздавит мое сердце без всякого сожаления.       — Я… — выдавив из себя только один звук, я продолжаю смотреть на него и кусать губу до крови.       Кирилл поднимает кухонный нож с пола, разглядывает его и усмехается, будто то, что он хочет сказать — совсем глупо и нелепо. Его улыбка завораживает, очаровывает. Худощавые руки с выпирающими венами кажутся до жути манящими. Я ведь и сама не заметила, как он начал мне нравиться.       — Ты хотела убить меня? — мягко, будто он пытается меня успокоить. Но этот вопрос поставил меня в самый настоящий тупик.       Я ничего не отвечаю. Кирилл замахивается ножом, и выбрасывает его куда-то в сторону, отчего я вздрогнула. Чуть двигаясь ко мне, парень заглядывает в мои глаза, да так, что между нами остается пара сантиметров.       Не успеваю даже ничего подумать, как он снова оказывается сверху, повалив меня на кровать, и, что пугает — я не совсем против. Протягиваю руки к его шее, обвивая ее, и он снова улыбается мне своей самой очаровательной улыбкой. Хочу ли я того, что сейчас происходит? Хочу ли я его?