По тропинкам Элписа

      Тонкая тропинка плавным изгибом вела сквозь густую и сочную зелёную траву, которая пахла летом и теплом. Мшистые камни перемежались кустарником, мелким подлеском и довольно редко растущими деревьями, которые, тем не менее, давали тень за счёт густых и широких крон.       Ширина тропы не позволяла идти рядом, путники растянулись по ней цепочкой. Виринея шла последней, не принимая участия в общем разговоре. Погружённой в собственные размышления, ей было не до этого.       С самого первого шага по Элпису Арьянен ощущала странное чувство единения с этим местом.       Она всегда любила природу. Густые леса Гридании вызывали в ней чувство защищённости и домашнего уюта. Зелёные холмы Дравании — желание объять необъятное. Азимские степи — ощущение свободы и сродства. Ил Мег и его равнины, покрытые ковром розовых цветов... если бы он находился в Источнике, она осталась бы в нём навсегда. И вот теперь Элпис...       Где-то тихо пели птицы. Лёгкий ветерок зашуршал листвой деревьев, прошёлся волнами по густой траве. Сдул с лица надоевшую чёлку, освежил лицо.       Виринея не выдержала: скинула туфли и сошла с тропы. В очередной раз прокляла балахон, который её заставили надеть древние, подобрала подол и, босая, пошла прямо по траве.       Земля здесь ещё не успела нагреться, и ступни ощущали приятную прохладу. Трава защекотала лодыжки, ласково защёлкала перьями по икрам. Виринея хихикнула от щекотки. Не обращая внимания на спутников, зашагала по зелёному ковру, быстро нагнала шедшего впереди Гермеса, даже немного вырвалась вперёд. Сочная трава рисовала на её щиколотках зелёные полосы.       — И какой смысл? — бросил ей вслед Эмет-Селк.       Виринея покосилась на него со странной улыбкой: то ли насмешкой, то ли жалостью.       — А нет смысла. Просто потому что.       — Мы почти пришли, — Гермес свернул с тропы на ещё более узкую, ведущую к трём деревьям, растущим в отдалении от остальных, почти у края острова. И остановился резко, заслышав вскрик:       — Помогите!!       На земле, сжавшись в комок, лежала девушка. Она явно потеряла контроль над своим фамильяром — большой птицей. Пытаясь прикрываться руками от острых когтей, которые терзали её балахон, она отчаянно звала на помощь. Птица без остановки, яростно атаковала свою создательницу.       Виринея метнулась вперёд, копьё словно само легло в ладони. Гермес вытянул руку, останавливая её.       — Нет!       — Что, позволишь девчонке умереть?! — вызверилась на него Арьянен, опуская копьё и отступая на полшага. — Не вопрос, что уж там! Пусть это будет на твоей совести!       Гермес растерянно опустил руку. Она была права: он не имел права рисковать жизнью подчинённой. Он помнил эту девочку: только позавчера она прибыла в Элпис, горящая идеями и способная на многое. Потерять такой кадр... потерять человеческую жизнь... Нет. Он не мог взять на себя вину.       Повинуясь его обречённому кивку, Виринея снова перехватила оружие, сорвалась с места в высокий прыжок, врезалась в птицу, отталкивая её с траектории полёта. Когти свистнули в нескольких сантиметрах от лица девчонки. И мико’те, и птица покатились кубарем по земле, во все стороны полетели сизые перья. Виринея запуталась в балахоне, выругалась, не стесняясь в выражениях, и, пока фамильяр, хлопая помятыми крыльями, пытался взлететь, сорвала с себя одеяние прямо через голову, оставшись в шортах и майке. Птица с гневным клёкотом кинулась на неё, но Арьянен очередным прыжком ушла вверх прямо из-под её когтей и точным, чётко рассчитанным ударом копья пригвоздила взбесившегося фамильяра к земле. Выдернула копьё, отскочила, убрала из уголка рта прилипшие волосы и как ни в чём не бывало пошла за балахоном.       Подоспевший Гермес, подняв подопечную с земли, о чём-то тихо с ней разговаривал: то ли расспрашивал, то ли отчитывал. Гитлодей и Метейон подошли ближе, Эмет-Селк остался на тропе, всем своим видом показывая, что не имеет никакого отношения к тому, что только что происходило.       Повинуясь приказу Гермеса, девушка-создатель убежала к Анагноризису. Виринея вынырнула из ворота балахона, выпростала волосы. Взяла копьё, подошла к древним, с благодарностью приняла из рук Метейон свои туфли.       Гитлодей вдруг фыркнул. Проследив его взгляд, усмехнулся и Гермес. Метейон захихикала. Арьянен недоумённо посмотрела на одного, на другого, упёрла руки в бока:       — Что смешного?       Гитлодей мягко провёл рукой в воздухе перед ней. Тот сгустился, застыл зеркальной гладкостью. Пряча удивление от такого фокуса, Виринея взглянула на своё отражение... и прыснула, заметив в волосах большое, торчащее вертикально вверх птичье перо.       — Ну здорово! — расхохоталась она. Вытащила его, пригладила растрепавшуюся причёску, подмигнула сама себе в зеркале. Задумчиво покрутила перо в пальцах.       — Поторопитесь там! — раздался недовольный окрик Эмет-Селка. — Я не намерен пробыть здесь дольше, чем того требуют мои обязанности!       Гитлодей развеял зеркало и зашагал к другу. Гермес переглянулся с Виринеей. Та возвела глаза к небу, вызвав у Управляющего улыбку, и пошла догонять Гитлодея.       Шагать оставалось недолго. Тропинка так и не стала шире, и путники снова выстроились в колонну. Виринея оказалась позади Эмет-Селка, который всё ещё продолжал тихо ворчать себе под нос.       Арьянен вдруг осенило. Перо всё ещё оставалось в её руке. Сделав широкий шаг, словно пытаясь его обогнать, она, будто случайно, споткнулась, врезалась в его спину, а другой рукой в то же время вставила перо Эмет-Селку в макушку точно так же, как оно ранее торчало у неё.       — Эй, осторожнее! — рассерженно сказал он, тем не менее, ловя её в охапку, чтобы не упала. Виринея пробормотала извинения, но в её глазах не было ни капли раскаяния. Заняв место впереди колонны, она торжествующе оглянулась на остальных.       Гитлодей безуспешно пытался сдержать смех. Гермес выглядел потрясённым. Метейон спрятала лицо в ладонях, её плечи тряслись.       Ну действительно, Эмет-Селк с пером в голове выглядел куда комичнее, чем сама Виринея.       И даже его гневный вопль «развею к чёрту, слышала?!», когда он обнаружил перо, не заставил никого из них думать иначе.