Их день

***

      Гарри знает, что Эггси тащится от их «деловых» костюмов. Что всякий раз подолгу выбирает ткань, старается запомнить названия новых поставок, с обожанием слушает историю, как основоположники Kingsman смогли вычислить главного заговорщика-зачинщика Первой Мировой войны только по материалу шарфа, который носила одна из подозреваемых во всемирном заговоре. И пускай Гарри искренне считает эту историю не больше, чем легендой, Эггси от неё в восторге. Парень действительно обожает костюмы, носится с ними в химчистку, следит, чтобы выглядел с иголочки.       В общем, подражает Гарри.       И сейчас Гарри видит, как же сильно Эггси бесится из-за костюма. Можно почувствовать кожей, насколько сильно он раздражён необходимостью сидеть в костюме. Он никогда не сопротивляется, даже дома научился ходить в рубашке и брюках, пускай и босиком бегал, но исправно ходил в полуофициальном виде, будучи готовым в любой момент получить распоряжение от Мерлина и убежать снова спасать мир. Эггси научился правильно носить эти костюмы, что и придраться нельзя, и Гарри, со своей извечной педантичностью, даже ничего и сказать не может.       Парень определённо питает слабость к этой форме одежды.       А вот тут Гарри уже не уверен, стал ли он сам причиной такой влюблённости Эггси в костюмы, или же идеальный образ хвалённого Джеймса Бонда сделал своё грязное дело.       В любом случае, Эггси хочет просто разорвать его (и собственный костюм, и Гарри) на клочья. Его раздражает вынужденная мера, как говорит мужчина, ему неприятна эта мера. Он просто в ярости от этого.       — Если ты не хочешь, мы можем пойти домой.       — Я-то очень даже и хочу остаться, — раздражённо шипит Эггси, отпивая из бокала с вином, — а вот ты, складывается такое впечатление, хочешь лишить меня всякого удовольствия от сегодняшнего вечера.       — Это почему же? — честное слово, Гарри уверен, что видит, как у Эггси дёргается глаз.       И Гарри, естественно, знает причину недовольства парня, но, к сожалению, никак не может лишить себя маленькой слабости и чуть-чуть поиздеваться над ним.       — Потому, Артур, что, блядь, на свидание можно прийти и не в ёбаном костюме!       Некоторые люди на них оборачиваются, а Эггси пытается взять себя в руки.       У них тот самый ежемесячный вечер свидания. Тот самый день, когда Мерлин даже на почту отправить письмо не смеет, потому что в последний раз, когда он попытался ворваться в их с Эггси вечер тет-а-тет, вызывая Гарри через очки, то невольно потревожил этих двоих и стал свидетелем достаточно личных и, можно сказать, интимных подробностей этого незыблемого дня одиночества. Тот самый день, который они проводят до девяти утра в постели, хотя обычно уже в семь часов на ногах, неторопливо завтракают, в полной тишине наслаждаются обществом друг друга полдня, ужинать ходят в ресторан, в одно и то же место, за один и тот же заказанный столик. Если Гарри спросят, то он скажет, что это очень смахивает на семью, но никогда не говорит этого Эггси, опасаясь, что спугнёт парня слишком серьёзными словами и заявлениям.       Их нынешнее расписание совместного дня изначально сбилось, потому что Гарри не вернулся с миссии накануне, а заявился домой уже к полудню дня Х. Эггси стерпел это, принял все извинения, а затем провёл ещё несколько часов в одиночестве, позволяя Гарри выспаться. И мужчина точно уверен, что слышал, как Эггси набрал Мерлину и жаловался, что, блять, какого хуя Артур теперь ездит на миссии… вот не надо тут меня ещё отчитывать!       И, кажется, последней каплей стало то, что Гарри настаивает на костюме. На ёбаном, как выразился Эггси, костюме, хотя они из раза в раз отдавали предпочтение чему-то менее официальному. Пускай тем же простым брюкам, рубашке и кардигану, в случае Гарри, тогда как Эггси позволял себе сменить рубашку на водолазку или на футболку с узким горлом. Господи, знал бы Эггси, сколько Гарри стоило выдержки не пялиться на его шею, стянутую чёрной тканью горловины. Ладно, совсем последней каплей всё-таки становится тот факт, что их обычный столик оказывается занят, а им предлагают сесть на хипстерский, как, опять же, выразился Эггси, угловой диванчик рядом друг с другом. Простите, других мест больше нет, поэтому вот вам вино за счёт заведение и отсутствие возможности нормально смотреть друг другу в глаза во время беседы.       Гарри даже, кажется, услышал, как в этот момент глаза парня укатились куда-то на соседнюю улицу — так сильно он их закатил.       — Эггси, манеры! — почти равнодушно отмечает Гарри, — Ничего ведь такого нет в том, чтобы надеть костюм в ресторан…       — Прошу прощение… — резко перебивает Гарри незнакомый парень, который почти вплотную подошёл к их столику, — Извините, что отвлекаю, но я заметила вас и…       — Да, привет, Чарли, я тоже тебя увидел.       Гарри не особо уверен, что происходит, но Эггси рядом скрипит зубами и очень даже мило улыбается этому Чарли — смазливому парню, примерно одного возраста с Эггси, но тот явно более высокого статуса. Есть в нём что-то… серебряная ложечка в заднице, что ли.       Эггси поджимает губы, когда Чарли снова заговаривает.       — Эггси, я очень рад тебя видеть. Извини, что отвлекаю. — тут парень смотрит на Гарри и смущённо вскидывается, отчего его кудряшки забавно трясутся, — Ах, да, простите, я — Чарли Хескет.       Он уже тянет руку, чтобы поздороваться, а Гарри уже приподнимается, чтобы ответить на рукопожатие, но Эггси незаметно одёргивает мужчину за рукав пиджака под столом и говорит не стоит, от чего Чарли смущённо и даже обиженно опускает руку и вздёргивает подбородок.       — В общем, Эггси, я очень соскучился и хотел бы увидеться, поболтать, так что хочу предложить…       — Простите, но этому молодому человеку уже сделали предложение, — неожиданно прерывает Гарри парня.       Эггси рядом держится хорошо. Почти невозможно понять, что же он чувствует постороннему глазу, но Гарри понимает, что парню нужны все силы, чтобы сдерживаться. То, насколько же противен ему этот Чарли, можно только догадываться.       — О, извините, что отвлёк. Я не знал, что у вас деловая встреча.       Честное слово, Гарри не может понять, что ему больше нравится больше: выражение лица Чарли или предположительное лицо Эггси, когда Гарри берёт его за талию и притягивает к себе в бесконечно собственническом жесте, посильнее пальцами сжимая талию под клетчатой тканью пиджака.       — Я, конечно, его босс, а мистер Галахад мой подчинённый, но… Это не деловая встреча.       И наклоняется к парню, чтобы мазнуть по его губам лёгким поцелуем-прикосновением. От Чарли и следа не остаётся, а только тихое извините.       — Гарри, блять…       Эггси теряет свою маску, сильно краснеет и выпивает всё оставшееся в бокале вино. Он не отпрянул, а лишь сильнее наклонился к мужчине, прижимаясь. Что ж, этот безумно напряжённые вечер скрашивается безумно забавным незнакомым Чарли Хескетом. Гарри бы посмеялся, если бы не боялся возмущения парня, который, кажется, только-только расслабился.       Но бояться, оказывается, не стоит. Эггси начинает тихо посмеиваться и улыбается, неловко прикусывая нижнюю губу.       — Гарри, ну ты даёшь…       — Кто это был?       — Это… — парень тут же успокаивается, но хмурится и морщит нос. — Один мой мудак бывший с такой же как у тебя ложечкой в заднице, из-за чего он постоянно попрекал в том, что он меня содержит.       Действительно мудак.       И Гарри самовлюблённо и удовлетворённо улыбается в свой бокал, пока перемещает свою руку с талии парня на его спину и медленно поглаживает.       — Так, а что ты собирался предложить?       — Я?       — А кто ещё? — у Эггси лицо я, блять, у тебя учился, Артур, всем этим приёмчикам, так что не смей сейчас из себя мистера невинность строить. Ему, видимо, не стоит отвечать этот твой мудак Хескет.       И Гарри сдаётся.       — Выйти за меня.       Эггси совершенно некультурно и по-детски прижимает ладонь ко рту. И совершенно некультурно, но не по-детски шепчет ебать… за что Гарри его даже не одергивает. Парень снимает с себя очки и потирает руками лицо. Смотреть на его распахнутые прекрасные глаза оказывается сплошным удовольствием; парень часто-часто хлопает ресницами, прикусанные губы приоткрыты, а лицо покрывается румянцем, не то от смущения, не то от вина. Из бокала Гарри он тоже всё допивает.       — Что, прости?! — у него садиться голос, и он всё ещё в полной растерянности блуждает взглядом по лицу Гарри, которое ничего, кроме расслабленной улыбки, не показывает.       — Выходи за меня.       — Ты сейчас серьёзно?       — Абсолютно.       Гарри кажется, или у Эггси действительно трясётся нижняя губа в подступающей истерике.       — Ты поэтому заставил меня вырядиться в этот костюм?       — Совершенно верно.       — А если бы я отказал? Не надел бы этот сраный костюм или предложил остаться дома?       — Не стал бы, — безапелляционно отвечает Гарри, будучи действительно уверенным в своих умозаключениях. — Ты обычно делаешь всё, что я скажу, — звучит это, он знает, просто кошмар как пошло, — но если бы так и случилось, то я бы предложил тебе выйти за меня в любой другой подходящий для этого момент.       Им доливают в бокалы ещё вина, и Гарри позволяет Эггси посидеть и подумать. Да, все эти мысли про смахивает на семью, всё-таки приводят его к тому, что связать друг друга узами брака очень даже неплохая идея. Они знакомы уже четыре года, из которых три года вместе, у них совместное ведение домашнего хозяйства, они вместе работают, вместе живут, у них два пса, в конце концов. Брак — логичный следующий шаг.       — Гарри, если ты считаешь, что я не выйду за тебя, то я, блять, разочарован в тебе.       Гарри улыбается.       У Гарри в нагрудном кармане пиджака два, блять, серебряных обручальных кольца.

***